Место сша в современной системе геополитических отношений

1990-е гг. стали поворотным этапом в жизни всего мирового сообщества: полувековое биполярное противостояние (СССР – США, Восток – Запад) закончилось. Мировое сообщество возглавили Соединенные Штаты.

Крушение СССР лишило США конкурента в военной сфере; замедление экономического роста Западной Европы и Японии позволило избежать опасности быть обойденными в экономической области: в сфере экономики Америка в 1990-е гг. совершила невероятный бросок; средоточие фундаментальной и прикладной науки в американских фирмах и университетах обеспечило лидерство в научно-технической революции. Американские университеты дают абсолютное большинство нобелевских лауреатов. В военном отношении также нет страны или коалиции стран, представляющих в настоящее время угрозу Западу и его лидеру – Соединенным Штатам. Сегодня Америка в военной области превосходит десять следующих за ней по шкале мощности государств. Мир вынужден приспосабливаться к американскому могуществу, помноженному на главенство в Североатлантическом союзе (НАТО) и союзе с Японией.

Факторы доминирования США в современном мире:

а) Военная мощь США. После прекращения холодной войны и распада СССР Соединенные Штаты не сняли с себя бремя военных расходов. В первой половине 1990-х гг. военный бюджет США был уменьшен с 310 до 260 млрд долл., но к концу 90-х гг. снова наметилась тенденция к возвращению к его прежним размерам. (Так, в 1998 г. был предусмотрен военный бюджет в 270 млрд долл, в 1999 г. военные расходы были увеличены еще на 25 млрд долл.).

В 1990-е гг. США сохранили свое военное присутствие в Европе (Германия) и в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Япония и Р. Корея), ничего не сделали для свертывания деятельности НАТО (7,5 млн военнослужащих) и т.д. Так, численность ВС США в Европе и странах Азии составляла в 1990-е гг. (после регионального сокращения американских вооруженных сил по программе, утвержденной Дж. Бушем-старшим) по 100 тыс. военнослужащих. 25 тыс. американских солдат базируются на Ближнем Востоке, 25 тыс. в Боснии. В состоянии постоянной боевой готовности находятся 12 авианосных групп, патрулирующих в Персидском заливе, Средиземном море, Атлантическом и Тихом океанах.

В 1997 финансовом году США израсходовали на военные “покупки” 76 млрд долл., что превышает военный бюджет любой другой державы. Американские расходы на исследования и создание новых образцов военной техники превышают 36 млрд долл. Следующие за ними европейские участники НАТО вместе взятые расходуют на эти же цели 11,2 млрд долл. Все эти данные позволяют даже осторожным экспертам гарантировать Америке еще не менее 15–20 лет безусловного мирового лидерства.

б) Экономическая мощь США. После 7 лет непрерывного экономического бума валовой национальный продукт США к концу 1990-х гг. составил более 8 трлн долл. , на 2-м месте ВВП Японии – 4,3 трлн долл.; на 3-м – Китая – 3,8 трлн долл.; 4-м – Германии – 2,2 трлн долл.; ВВП России – 0,5 трлн долл. Экономический статус США во многом объясняет асимметричность взаимоотношений этой страны со всеми остальными, включая Россию. На фоне экономических достижений США, Китая, Японии очевидно второстепенное место постсоветской России в новом мировом порядке. США входят в важнейшие союзы. Так, НАФТА (Северо-аме­риканская ассоциация свободной торговли) обеспечивает их экономическое доминирование в Западном полушарии, АТЭС – в АТР и т.д.

в) Влияние американской массовой культуры на международное сообщество. Американское телевидение, музыка, компьютерные программы, книги, кинофильмы, печатные издания главенствуют в расширяющемся мировом потоке информации. На Соединенные Штаты приходится 75% мирового производства новых компьютерных программ, 60% мировой музыкальной продукции, 32% мирового книжного рынка.

Все эти факторы объективно предопределяют не только лидирующие позиции Соединенных Штатов в мировом сообществе, но и внешнюю политику этой страны как стратегию мирового преобладания.

Внешняя политика США в ХХ веке строилась во многом вокруг взаимоотношений с двумя странами – Германией (Атлантика) и Японией (Тихий океан). Именно с целью остановить их движение к мировому господству Америка участвовала в двух мировых войнах. После окончания второй мировой войны международная политика США получила мощное подкрепление в виде американо-западногерманского военного соглашения и договора с Японией 1951 г. С середины 1950-х гг. Германия и Япония находились в сфере влияния США. Во второй половине ХХ века наиболее “зримой” и очевидной угрозой для Америки являлся (или виделся) Советский Союз и “коммунизм”, поэтому главным направлением внешней политики США стали взаимоотношения с СССР в контексте отражения “советской угрозы”. Любопытно, что взаимоотношения СССР – США, определившие сущность системы международных отношений почти на 50 лет как биполярную, не были симметричными (равными). СССР и США НИКОГДА не были равными по силе противниками. Как признают сейчас американские стратеги (например генерал У. Одом), “советская мощь была важным, но второстепенным, если сравнивать ее с германской и японской мощью, вызовом для американской стратегии”. Тем не менее, именно с распадом СССР (а не с заключением союзов с Германией и Японией) началась новая эпоха постбиполярного мироустройства, в которой США заняли безусловно доминирующее место.

После краха коммунизма и распада СССР появились новые угрозы и вызовы Соединенным Штатам: растущая экономическая и военная мощь Китая, международный терроризм, страны-изгои с ядерным и другим оружием (КНДР, Ирак, Ливия и т.д.). Все это, равно как и усиление процессов глобализации, по мнению американских политических теоретиков и практиков, является достаточным основанием для того, чтобы США и в 1990-е гг. и в новом веке несли “бремя лидерства”. Исчезновение яростно обличаемого противника – СССР – не изменило сущности американского подхода к миру. Речь идет о мировом преобладании над любыми силами.

Таким образом, американская политическая теория и практика в большинстве своем уже в начале 1990-х гг. признала мир однополярным и эту однополярность весьма стабильной и долговременной. Безусловная роль гегемона была отведена в новой системе международных отношений Соединенным Штатам. Эксперты по вопросам национальной безопасности и внешней политики, теоретики однополярности делятся (условно) на две группы:

1) те, кто твердо верит в прочность однополярного мира под эгидой США (гегемонисты);

2) те, кто беспокоятся по поводу возможных новых угроз и вызовов гегемонии США в недалеком будущем (алармисты – “аларм” – тревога).

На практике внешняя политика США, как правило, учитывает аргументы обеих групп экспертов.

1. Гегемонизм. Согласно теории однополярной стабильности, чем сильнее держава-гегемон, тем стабильнее международный порядок. Даже если значительные силы выкажут свое неприятие однополярной системе, изменить ее будет чрезвычайно трудно. Сторонники теории однополярности полагают, что развитие глобальных процессов в ХХI веке, демократия, транснациональные рыночные процессы ослабят значимость национальных границ и упростят американскую задачу мирового доминирования.

2. Алармизм- Оно также не выходило в большинстве своем из границ однополярности, но отличалось большей взвешенностью, осторожностью и умеренностью. Так, некоторые американские эксперты не столь категоричны в своих оценках места, роли и перспектив США в мировом сообществе. Еще в 1992 г., главный редактор влиятельнейшего американского журнала Foreign Affairs У. Хайленд заметил, что Америка должна быть сориентирована прежде всего на решение своих внутренних проблем с тем, чтобы иметь возможность (благодаря своим ценностям, силе и сплоченности нации) влиять на мировое сообщество. “Если Соединенные Штаты желают создать новый мировой порядок, отражающий традиционные американские ценности и принципы, они должны их реализовывать прежде всего в национальных пределах”. Главным “ограничителем” бесконечного доминирования США в мире может стать ограниченность американских ресурсов.

Наиболее заметным потенциальным противником Соединенных Штатов в ХХI веке американским экспертам видится Китай, который имеет максимальные шансы выйти в успешные конкуренты. С точки зрения теории геополитики и в оценке политолога Колина Грея, “Китай не замкнут в своей континентальной массе. Огромная прибрежная полоса Китая выходит на главные морские коммуникации великих океанских путей, граничит с коммуникациями морской, промышленной и торговой империи Японии”, т.е. имеет все шансы посредством стремительного и динамичного развития вырваться вперед. Другим фактором, способным вывести Китай в мировые лидеры, является его ядерный потенциал. По словам того же К. Грея, “Китай неизбежно вырастет в гигантскую ядерную державу и, чтобы сбалансировать эту угрозу, Соединенным Штатам придется заплатить большую цену”. Внутри научного и политического сообщества США есть фракция, которая полагает, что Соединенные Штаты должны предотвратить подъем Китая до статуса мировой державы. Если советско-американские отношения определяли вторую половину ХХ века, то китайско-американские будут определять первую половину ХХI века.

Особое внимание уделяется “защите интересов Америки в районе Персидского залива”, имея в виду Ирак, а также “установлению мира на Ближнем Востоке на основе безопасности Израиля”. Война в Ираке в марте-апреле 2003 г. свидетельствует о том, что заявление об американских интересах в Персидском заливе не было красивым риторическим приемом кандидата на пост президента, а отражало конкретные намерения части политической элиты США.

Препятствием на пути вневременного американского доминирования безусловно станет ряд обстоятельств, среди которых наиболее значимы следующие:

– суверенные государства, как правило, не передают свою безопасность в чужие руки. Следовательно, даже друзья и партнеры США не согласятся на полную зависимость от своего патрона в обмен на безопасность и стабильность;

– роль мирового гегемона требует мобилизации всех ресурсов страны. Народ США, как свидетельствует опыт, приемлет лишь ограниченную плату за всемогущество, т.е. не согласен терпеть ограничения и лишения ради мирового господства своей страны. Американский налогоплательщик не готов к материальным жертвам, о чем свидетельствует подъем неоизоляционизма в 1990-е гг.;

– страны третьего мира, особенно те, которые обладают оружием массового уничтожения, станут главными противниками нынешнего статуса США как мирового лидера.

Данные теоретические построения в обоих вариантах переносились на реальную внешнюю политику США. В 1990-е гг. в американском политическом истэблишменте господствовали два основных подхода к американской внешней политике, которые можно условно можно обозначить как “активизм” (интернационализм, интервенционализм) и “неоизоляционизм”:

1. Активизм (интернационалистско-интервенционистская тенденция). В соответствии с данным внешнеполитическим подходом США не должны делиться контрольными функциями ни с кем. Представители этого направления внешнеполитической теории и практики (независимо от своей партийной принадлежности) опасаются возможных последствий ухода США из наиболее значимых регионов. Эксперты уверены: следует контролировать страны, которые потенциально способны стать в оппозицию. Так, республиканская партия в лице сенатора Роберта Доула, кандидата на президентский пост на выборах 1996 г., сформулировала свою внешнеполитическую программу: “Поддерживать курс великой стратегии, последовавшей за 1941 г.: контролировать Европу, тихоокеанское побережье, Персидский залив, обеспечить свободу морей и торговли”. При этом внешняя политика мыслилась еще более свободной от ограничений международных организаций, прежде всего ООН. “С Бобом Доулом в Белом доме ни один американец не будет получать приказы от фельдмаршала Бутроса Бутроса-Гали (тогдашнего Генерального секретаря ООН)”. Такой подход к внешней политике возможен только при ее безусловной поддержке большинством населения страны. На протяжении последних 50 лет поддержка американской нацией активного внешнеполитического курса США не опускалась ниже уровня 65% от всего населения Америки.

2. Неоизоляционизм. Сторонники второго подхода считают, что никакая гегемония не является вечной и “Соединенные Штаты должны быть готовы к неизбежному ослаблению своего преобладания” (Ч. Купчан). Чтобы смягчить эффект данного процесса, они должны сформировать надежный баланс сил в мире по крайней мере в трех наиболее важных, с точки зрения индустриальной и военной мощи, регионах – Северной Америке, Европе и Восточной Азии.

Лидеры трех ведущих вышеупомянутых регионов создадут своего рода мировой директорат, который будет обеспечивать мировую стабильность. В него войдут США, Япония, Германия, Франция, Китай и, возможно, Россия. Без формирования такого баланса Америка будет вынуждена решать такие задачи, которые ее обескровят

В целом американские политики и эксперты верят, что если ХIХ век был веком баланса мощи в мире, то ХХI век станет столетием решительного дисбаланса в американскую пользу. Стратегия США в ХХI веке заключается в следующем:

1. Сохранить лидирующие, глобальные позиции страны, закрепить место главного участника в научно-технической революции, контролирующей силы в Северной Атлантике и Восточной Азии.

2. Предотвратить появление неконтролируемого конкурента, способного к середине века вырваться в мировые лидеры и создать новый мир, в котором впервые за пятьсот лет Запад не был бы лидером.

Основные тенденции современной внешней политики США имеют глубокие исторические корни, о чем свидетельствует политический опыт страны ХIХ–ХХ вв. Оба эти внешнеполитические направления имеют свои плюсы и минусы, а реальная внешняя политика Белого дома, как правило, становится “средним” воплощением, синтезом их обоих. Можно предположить, что данные тенденции будут бороться, переплетаться и взаимно дополнять друг друга во внешней политике США и в ХХI веке.

В сущности и в ХХI веке США стремились сохранить и упрочить роль мирового гегемона. Последнее предопределяется не только международным положением Соединенных Штатов, но и их жизненно важными национальными интересами. В связи с этим позиция Дж. Буша и республиканцев была и остается активистской (интервенционистской) с “вкраплением” неоизоляционизма, неизбежным в условиях существующей политической культуры США.

События 11 сентября 2001 г. на некоторое время направили эволюцию внешней политики США к ее менее амбициозному варианту – кооперативной стратегии. Выводы теоретиков “стабильной однополярности” оказались несколько преждевременными. Прогнозы алармистов оказались точнее. Угроза безопасности США в настоящее время исходит со стороны наднациональной, надгосударственной силы – международного терроризма. После террористических актов 11 сентября 2001 г. американское руководство поняло, что не только мир нуждается в США, но и США в поддержке других стран в реализации глобальной стратегии.

Основные задачи и ориентиры внешней политики США в контексте “доктрины свободы” свидетельствуют об ее “интервенционистской” сущности:

1. Многосторонние (коллективные) действия могут быть эффективными только при лидерстве Америки.

2. Следует отказаться от ложной идеи, в соответствии с которой членство “плохого” или проблемного государства в демократической организации – НАТО, ВТО, ЕС – способствует его демократизации. Требования приема России в НАТО безосновательны, так как она до сих пор не является демократической страной.

3. США должны добиваться сохранения военного преимущества над остальным миром.

4. Должна быть разработана военная доктрина, позволяющая использовать мощь сверхдержавы для смены антидемократических режимов. Эта политика должна дополняться широкомасштабной программой по строительству демократии в странах воздействия.

5. Помощь США не должна рассматриваться как благотворительность, это “инструмент политики национальной безопасности”.

6. Афганистан должен стать аналогом Западной Германии в политике США. Строительство демократии в Афганистане должно стать делом Америки.

7. Ирак должен стать следующим кандидатом для приложения “доктрины свободы”.

8. Россия останется второразрядным членом западного сообщества пока там не укрепится демократия.

В настоящее время уже очевидно, что большинство рекомендуемых Макфолом направлений внешней политики США весьма активно реализуются администрацией Дж. Буша-младшего, рискующей, тем самым, превратить свою страну в мирового жандарма. В целом контур современной внешней политики США можно определить как несомненное мировое доминирование.