Согласно концепции Спайкмена, государство должно иметь высокий индекс по всем указанным критериям, чтобы выступать самостоятельным актором в геополитических отношениях. При условии низкого уровня индекса основных показателей следует вступать различного рода союзы и объединения.

Спайкмен не разделял идею Маккиндера о ведущей роли "Хартленда" в мировой политике. Он полагал, что осью геополитики является "Римленд" (Rimlend, от англ. rim – ободок, край).

В понимании ученого "Римленд" – евразийский пояс прибрежных территорий: морские страны Европы, Ближний и Средний Восток, Азиатско-Тихоокеанский регион.

В геополитической стратегии Спайкмена ключом к мировому господству выступает "Римленд", а не "Хартленд". В противовес формуле Маккидера, он предлагает свою геостратегию гегемонии: "Кто доминирует над Римлендом, тот доминирует над Евразией, а кто доминирует над Евразией, тот держит судьбу мира в своих руках".

В своей геополитической концепции ученый выделяет три крупнейших центра мирового могущества:

1. Атлантическое побережье Северной Америки.

2. Европейское побережье.

3. Дальний Восток Евразии.

В стратегии Спайкмена особая роль отводится новой геополитической реальности – атлантическому сообществу, в центре которого находятся Западная Европа и Соединенные Штаты Америки. При этом их роль далеко не паритетна: согласно взглядам Спайкмена, Европа может выступать в виде экономического, военного и интеллектуального дополнения "глобальной" роли США.

2.Борьба с терроризмом как новая геополитическая парадигма: модель «управляемого хаоса»

На наших глазах в начале XXI века стала формироваться новая геополитическая архитектура мира, и объяснить ее в точных и четких формулировках, к которым привыкли геополитики в XX столетии уже невозможно. Действительно, почти весь прошлый век ученые описывали геополитическую модель мира в категориях «полюсов»: биполярный, однополярный, многополярный мир. После большевистской революции 1917 года более 70 лет геополитическая карта мира была расколота на два лагеря: социалистический и капиталистический, - и ситуацию адекватно описывала «биполярная модель». С распадом СССР на рубеже 80-90 гг. в информационное пространство был запущен миф о «новом политическом мышлении», обещавший народам «многополюсный и взаимозависимый мир». Но уже к концу прошлого столетия в утопию многополярности перестали верить даже самые отчаянные оптимисты, убедившись в том, что мир стал однополярным.

Можно согласиться с Ю.В. Соколовым, что основной довод, опровергающий мифологему многополярности, простой и жесткий: «... полюсом может быть только та политическая сила, отдельная страна или группа стран, которые по своей мощи сопоставимы с мощью уже существующего западного центра». В настоящее время действительно нет ни одной страны или сложившейся группировки стран, силы которых были хоть в какой-то мере сопоставимы с западным полюсом. Но трудно поверить в то, что многополярность невозможна «и в видимой перспективе», поскольку экономическая, военная и прочая мощь современных стран не может так быстро вырости до уровня мирового полюса.

Согласно прогнозам американских военных экспертов к 2015 г. военный потенциал Китая станет сопоставим с военным потенциалом США, а в дальнейшем КНР начнет опережать Америку в экономическом и военном развитии. Американские военные утверждают, что Китай уже сегодня стремится в четыре раза увеличить число межконтинентальных баллистических ракет (МБР), нацеленных на США, стараясь довести их число до ста, а также внедрить мобильные пусковые установки и боеголовки с разделяющимися головными частями, которые наиболее эффективны для преодоления ПРО.

И хотя МИД КНР всячески опровергает опубликованный ЦРУ США прогноз о развитии китайских ядерных вооружений, совершенно очевидно, что растущая экономическая мощь Китая приведет к соответствующему росту военного потенциала и спорить здесь можно только о сроках. По данным российских экспертов в 2015 г. США вместе с Канадой и Мексикой будут обладать только 19% мирового ВВП, ЕС - 16%, Китай - 10%, Япония - 7%, Южная Корея и Тайвань - 5%, Россия - 2% .

Итак, прогнозы экспертов свидетельствуют о том, что геополитическая модель мира сегодня находится в сложном, неравновесном, переходном состоянии. Лидерство США никем пока не оспаривается, но гегемон не в состоянии контролировать стремительный рост новых региональных лидеров и «обвальные» геополитические процессы на мировой периферии. Размах конфессиональных и этнонациональных конфликтов на цивилизационных разломах растет год от года, отсутствие международных гарантий безопасности неизбежно толкает мир к новой гонке вооружений, в том числе и в малых странах, которые любой ценой стремятся получить ракетно-ядерные вооружения. Наихудший вариант, который прогнозируют эксперты, если к ядерному клубу помимо РФ, США, Великобритании, Франции, Китая, Индии и Пакистана уже в ближайшее время присоединятся Иран, Ирак, Тайвань и Япония .

В этих сложных условиях американские геополитики начали лихорадочные поиски новой стратегической геополитической парадигмы, способной объяснить гегемонию США в нестабильном, разбалансированном мире как единственно рациональную модель, альтернативой которой может быть только хаос и беспредел. И такая модель постепенно, методом «проб и ошибок», была найдена и сегодня мощная информационная машина Пентагона работает над ее внедрением в СМИ всего мира.

Наиболее точно новую геополитическую парадигму можно охарактеризовать как модель «управляемого хаоса», а официальное название пропагандистского мифа Пентагона знают сегодня все – «борьба с международным терроризмом». Интересно и весьма важно проследить каким образом эта модель была найдена и апробирована, чтобы понять и разоблачить все внутренние пружины ее действия в современных условиях. Сделать это нетрудно, если обратиться к работам ведущих американских геополитиков последних лет.

С самого начала было очевидно, что однополярный мир по самой своей внутренней сущности является нестабильной геополитической системой. В политике, как и в природе, стабильность обеспечивается как минимум двумя точками опоры: если же центр силы один — необходимы дополнительные меры для придания равновесия и устойчивости системе. Нельзя не отметить, что дополнительные факторы устойчивости закладывались в «новый мировой порядок» его архитекторами изначально, и именно этим современная Pax Americana отличается от стихийно сложившихся империй прошлого.

Обратим внимание на то, как описывает «новый мировой порядок» один из его главных стратегов - Збигнев Бжезинский: «... гегемония влечет за собой комплексную структуру взаимозависимых институтов и процедур, предназначенных для выработки консенсуса и незаметной асимметрии в сфере власти и влияния. Американское глобальное превосходство, таким образом, подкрепляется сложной системой союзов и коалиций, которая буквально опоясывает весь мир... Ее основные моменты включают:

систему коллективной безопасности, в том числе объединенное командование и вооруженные силы, например НАТО, Американско-Японский договор безопасности и т.д.;

региональное экономическое сотрудничество, например APEC, NAFTA, и специализированные глобальные организации сотрудничества, например Всемирный банк, МВФ, ВТО;

процедуры, которые уделяют особое внимание совместному принятию решений, даже при доминировании США;

предпочтение демократическому членству в ключевых союзах;

рудиментарную глобальную конституционную и юридическую структуру (от Международного Суда до специального трибунала по рассмотрению военных преступлений в Боснии)» .

Особенно важен главный вывод З.Бжезинского: в отличие от империй прошлого, американская глобальная система не является иерархической пирамидой. Напротив, Америка стоит в центре взаимозависимой вселенной, такой, в которой власть осуществляется через постоянное маневрирование, диалог, диффузию и стремление к формальному консенсусу, хотя эта власть происходит в конце концов их одного источника, а именно: Вашингтон, округ Колумбия.

Однако, не смотря на все перечисленные выше дополнительные факторы по приданию устойчивости американской гегемонии, З.Бжезинский с самого начала был преисполнен пессимизма по поводу судьбы одинокой сверхдержавы. Он первый среди теоретиков атлантизма произнес эти роковые слов, и они сразу же стали популярным афоризмом среди геополитиков: «После последней мировой сверхдержавы» .

Так было положено начало дискуссии о том, как продлить век американского могущества. В рамках этой дискуссии был дан точный и ясный анализ главных факторов, дестабилизирующих американскую гегемонию. Исследование этих факторов и привели стратегов Пентагона к формированию концепции «управляемого хаоса».

Что же дестабилизирует империю?

Во-первых, имперской мобилизации Pax Americana мешает демократия. Нигде и никогда в истории популистская демократия не достигала мирового господства. Погоня за абсолютной властью несовместима с демократическими устремлениями. Об этом свидетельствуют и опросы общественного мнения: только 13% американсцев выступают за то, что «как единственная оставшаяся сверхдержава США должны оставаться единственным мировым лидером в решении международных проблем».

Подавляющее большинство американцев (74%) предпочитают, чтобы «США в равной мере с другими государствами решали международные проблемы» .

Во-вторых, по мере того как США все больше становятся обществом, объединяющем многие культуры, им труднее добиться консенсуса по внешнеполитическим вопросам, кроме возникновения ситуации общей внешней угрозы национальным интересам. Такой консенсус существовал в США во время второй мировой войны и даже в годы «холодной войны». Но в начале XXI века настоящей проблемой для достижения общенационального консенсуса стало отсутствие реального вызова извне.

В-третьих, доминирующая в США массовая культура больше тяготеет к развлечениям и гедонизму, что привело к явному падению патриотических чувств. СМИ играют здесь очень важную роль, формируя у людей сильное отвращение к применению силы, если оно влечет за собой даже незначительные потери.

Вывод напрашивается сам собой: для того, чтобы Pax Americana не развалилась под тяжестью трех этих дестабилизирующих факторов, необходимо срочно нивелировать их новой геополитической стратегией Вашингтона. З.Бжезинский написал об этом более обтекаемо, но каждый вдумчивый читатель может обнаружить его глубокое внутреннее беспокойство между строк: «необходимо создать геополитическую структуру, которая будет способна смягчить неизбежные потрясения и напряженность, вызванные социально-политическими переменами, в то же время формируя геополитическую сердцевину взаимной ответственности за управление миром без войн» .

В поиски новой американской геополитической стратегии включились все «мозговые центры» Пентагона и постепенно обозначилось несколько основных моделей решения проблемы. Все они так или иначе были апробированы в американской внешней политике последнего десятилетия:

достижение геополитического равновесия с помощью стратегии поддержки гегемоном в каждом из международных центров силы второй по значимости страны против регионального лидера (Британии против Германии, Украины против России, Аргентины против Бразилии, Пакистана против Индии, Японии против Китая );

в центральном геополитическом балансе сил создание преобладающих коалиций по «правилу Бисмарка»: «постарайся быть среди трех в мире, где правит баланс пяти»;

политическое и экономическое объединение Западного полушария - Северной и Южной Америки - под эгидой США (начало этому процессу положил «саммит двух Америк» в апреле 1998 г.);

концепция «нового изоляционизма» США: гегемон должен прежде всего заботиться о сохранении своих ресурсов и энергии, поскольку все империи прошлого погибли от «перенапряжения сил»;

создание внутри западной цивилизации более сплоченной «коалиции англосаксов» - тесного круга подлинных союзников, которые разделяют американские ценности ( Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Ирландия, островные страны Карибского и Тихоокеанского бассейнов). Основной принцип коалиции: единый язык - единые ценности - единое пространство;

усиление оборонной мощи: создание «оборонительного щита над Америкой» - ПРО стратегического масштаба, которая могла бы «закрыть» не только ОПТА, но и всю Западную Европу, Персидский залив и Восточную Азию.

Очевидно, что все перечисленные выше модели не оригинальны, были использованы в прошлом разными «империалистами» от римских цезарей до Бисмарка и Гитлера, но нигде и никогда не привели к подлинному укреплению и процветанию империй. И что самое главное, все эти стратегии оставляли без изменений разрушительное действие трех дестабилизирующих факторов, подрывающих основы американского имперского могущества - расслабляющий климат популистской демократии, всеобщее стремление к удовольствиям и гедонистической расслабленности и убежденность в отсутствии реальных внешних врагов у США.

И тогда геополитики обратили внимание на то, что по данным институтов по изучению общественного мнения американцы воспринимают внешние угрозы следующим образом: