Так, арбитражный управляющий должен быть членом саморе­гулируемой организации арбитражных управляющих (СРО). Это требование содержалось в законе о банкротстве и до внесения в него изменений федеральным законом от 30 декабря 2008 г.

Таким же образом и адвокат в обязательном порядке должен быть членом адвокатской палаты субъекта Российской Федера­ции (пункт 1 статьи 29 Федерального закона «Об адвокатской де­ятельности и адвокатуре в Российской Федерации»).

Нотариус, занимающийся частной практикой, в соответствии с частью 4 статьи 2 Основ законодательства Российской Федера­ции о нотариате должен быть членом нотариальной палаты.

Закон, определяя деятельность арбитражного управляющего как частную практику, вместе с тем не дает определения частной практики применительно к сфере арбитражного управления. Уни­версального определения понятия «частная практика» в законода­тельстве нет, в связи с чем законодатель наделяет это понятие различными признаками в зависимости от сферы и целей правово­го регулирования.

Таким образом, не определив сущность понятия «частная практика» применительно к арбитражному управлению, разработ­чики законопроекта, как замечает Е. Г. Дорохина, не решили про­блему правового статуса арбитражного управляющего [16].

На наш взгляд, частная практика в сфере арбитражного управ­ления представляет собой профессиональную деятельность в рамках управления системой банкротства, необходимую прежде всего для координации всех элементов системы банкротства в це­лях максимального удовлетворения требований кредиторов за счет имущества должника. Указанная профессиональная деятель­ность реализуется арбитражным управляющим в рамках судебно­го дела о банкротстве посредством осуществления социально значимых полномочий в интересах широкого круга лиц (должника, кредиторов и общества), при этом сам арбитражный управляю­щий не является носителем публичного интереса.

1.3. Конфликтология банкнотного процесса

' Кризисное состояние предприятия, т. е. ситуация, когда доми­нирующим мотивом деятельности становятся восстановительные мероприятия с целью удовлетворения требований кредиторов, представляет собой сложный, многоплановый и внутренне проти-

воречивый процесс. Часто существенное превышение кредитор­ской задолженности над получаемыми предприятием доходами приводит к введению на предприятии судебных процедур, регулиру­емых гражданским законодательством о несостоятельности (банк­ротстве). Чтобы реализовать свои права и интересы в максималь­но возможном объеме, участникам этого процесса необходимо знать и уметь применять на практике положения гражданского законодательства, необходимо также обладать определенными познаниями и навыками по анализу и оценке экономических, имущественных и иных интересов, сталкивающихся в рамках этого института. Только в этом случае появляется возможность заранее достаточно точно просчитать все основные риски, а также необходимые для достижения желаемой цели затраты сил, времени и финансовых средств, и выбрать оптимальный ва­риант действий.

Правильная оценка интересов субъектов процесса банкрот­ства и других заинтересованных лиц позволяет прогнозировать их поведение, предвидеть, какие решения могут быть приняты по та­ким принципиально важным вопросам, как, например, определение стратегии отношения к должнику - введение процедур финансово­го оздоровления, внешнего управления или открытие конкурсного производства, заключение мирового соглашения, контроль за дей­ствиями арбитражного управляющего и их оценка, утверждение сроков и порядка продажи имущества должника и т. п.

Заранее зная расстановку сил среди участников дела о банк­ротстве, можно с максимально возможной эффективностью использовать процедурные инструменты для проведения своей линии либо воспрепятствовать нежелательным решениям и дей­ствиям.

Ключевым вопросом процедуры несостоятельности в боль­шинстве случаев является столкновение интересов лиц, участву­ющих в банкротном процессе (главным образом, кредиторов), и участников или акционеров должника (т. е. тех, кто до начала процедуры банкротства реально мог определять стратегию дея­тельности должника и через его исполнительные органы факти­чески распоряжался его имуществом).

Суть этого противоречия состоит в том, что должник заинте­ресован, как правило, в сохранении бизнеса и в создании плано­мерных, ритмичных отношений с контрагентами. Кредитор же предприятия, являясь тем самым контрагентом, в кризисной ситу­ации уже не желает таких отношений, которые допускают суще-

ственную задержку в оплате со стороны должника. Только в иде­альном случае социальной гармонии интересы должника и кре­диторов в полном и скорейшем погашении задолженности сов­падают. Как правило, должник пытается заключить мировое соглашение, согласовать отсрочку оплаты долга, скидки, зачесть встречные обязательства. Иногда должнику это удается, и вопрос с его банкротством откладывается на неопределенное время.

Тем не менее конфликтная ситуация сохраняется в любом случае, поскольку разница потенциальных интересов не исчезает одновременно с заключением мирового соглашения. К тому же в случае очередного срыва обязательств, расторжения мирового соглашения конфликт между должником и кредиторами переходит в фазу эскалации. Степень интенсивности и остроты данного кон­фликта в значительной мере зависит от величины оставшихся у должника активов, размера долга как перед отдельными кредито­рами, так и в целом, степени монопольности бизнеса должника, степени криминализации субъектов процедуры банкротства и т. д. На практике бывает, что, наоборот, кредиторы оказываются заин­тересованными в сохранении должника, дающего им как соиспол­нителям работу и имеющего, в свою очередь, возможность под собственный бренд привлекать выгодные заказы. В таком случае ценой спасения должника может явиться некоторая задержка в оплате накопившейся кредиторской задолженности. И эта цена оказывается для кредиторов допустимой.

Наибольший накал страстей имеет место при использовании института банкротства как механизма передела собственности. Нередко за ширмой процедуры банкротства скрывается процесс самоликвидации юридического лица - должника, когда в такой процедуре основную роль играют доверительные кредиторы. Де­лается это, как правило, в тех случаях, когда должник намерен пе­рехватить инициативу у кредиторов и самостоятельно направлять процедуру несостоятельности, в частности, провести на долж­ность арбитражного управляющего такого человека, который, на­пример, не оспорит совершенные ранее сделки по отчуждению имущества должника, не выявит признаков преднамеренного бан­кротства и т. д.

Понятно, что в этой ситуации конфигурация основного конфлик­та интересов коренным образом меняется, так как на стороне дол­жника и в его интересах, как, впрочем, и своих собственных, играет определенная группа кредиторов. Для подлинных кредиторов - это, пожалуй, наиболее сложная ситуация, когда помимо традиционных конфликтов интересов приходится делать поправки на специфиче-

ские интересы доверительных кредиторов и арбитражных управля­ющих. Именно при таком соотношении интересов участников про­цедуры банкротства настоящим кредиторам приходится с большим трудом отстаивать признание арбитражными управляющими своих требований к должнику, т. е. собственно право стать одним из участ­ников процесса несостоятельности, а в дальнейшем довести дело до хотя бы какого-то удовлетворения требований.

Вторая линия противоречий неизменно проходит между основ­ной массой кредиторов и арбитражным управляющим. Как уже отмечалось, довольно часто последний представляет интересы конкретных участников процедуры - должника, отдельных креди­торов, иных заинтересованных лиц.

Неоднороден по своим интересам и состав кредиторов. Выше уже раскрывались отдельные варианты столкновения их интере­сов. Но, кроме того, всегда существуют традиционные противоре­чия между кредиторами различных очередей, а также между кре­диторами внутри каждой очереди.

Необходимо учитывать, что в соответствии с действующим законодательством требования каждой очереди подлежат удов­летворению только после полной выплаты долга кредиторам пре­дыдущей очереди. В силу этого совершенно очевидна несовмес­тимость интересов кредиторов последующих очередей, для покрытия требований которых денег и имущества должника уже не хватает, с интересами тех кредиторов, чьи требования могут быть удовлетворены хотя бы частично.

Для кредиторов, требования которых имеющимся у должника имуществом потенциально покрываются полностью или частично, цена средств, которые могут быть потрачены должником на вся­кого рода аудиторские проверки и судебные тяжбы, довольно вы­сока - это уже на самом деле их активы. В настоящее время вли­яние кредиторов первой (за причинение вреда) и второй (заработная плата) очередей совершенно идентичны. Особый взгляд на процедуру банкротства характерен для залоговых кре­диторов (в связи с их преимущественным правом на погашение своей задолженности за счет предмета залога) и для уполномо­ченного органа, поскольку часть фискальной задолженности в лю­бом случае является текущей (прежде всего агентские платежи).

Отдельно следует упомянуть о роли так называемых «теку­щих» кредиторов, т. е. кредиторов, обязательства перед которыми возникли после введения процедуры банкротства, и «залоговых» кредиторов, т. е. кредиторов по обязательствам, обеспеченным залогом имущества должника. Денежные требования «залоговых»

кредиторов удовлетворяются за счет стоимости предмета залога преимущественно перед другими кредиторами (за исключением обязательств перед кредиторами первой и второй очереди, права требования по которым возникли до заключения соответствующе­го договора залога). Таким образом, при наличии у должника про­сроченного обязательства, которое обеспечено залогом, залого­вый кредитор принимает принципиально иную диспозицию, нежели в случае отсутствия обеспеченного залогом неисполненного обя­зательства. Залоговый кредитор становится весьма заинтересо­ван именно в процедуре скорейшей распродажи залогового иму­щества, поскольку при этом его интересы будут удовлетворены гарантированно.

Необходимо отметить, что конфликтогенность банкротного процесса обусловлена и законодательно установленной нормой принятия основополагающих решений в отношении банкротного предприятия. Институтом принятия таких решений является со­брание кредиторов. При этом воля кредиторов формируется по принципу подчинения меньшинства кредиторов большинству (при­нятие решений либо большинством голосов от общего числа голо­сов кредиторов, либо от числа присутствующих на собрании). Это, очевидно, предполагает умаление интересов одних кредито­ров в пользу других. Допущение дискриминации интересов от­дельных кредиторов не способствует уменьшению конфликтоген-ности банкротного процесса.

Что касается «текущих» кредиторов, то они вообще не призна­ются лицами, участвующими в деле о банкротстве должника, не участвуют в собраниях кредиторов, не включаются в тщательно контролируемый реестр требований кредиторов, а порядок выплат по текущим обязательствам регулируется Гражданским кодексом и Законом «О несостоятельности (банкротстве)». Такие кредито­ры не просто не заинтересованы в дальнейшей процедуре банк­ротства, они и не могут никак на нее повлиять, не являясь участ­никами собраний кредиторов и вообще лицами, участвующими в деле о банкротстве. Это их отличает от «залоговых» кредиторов, которые пользуются всем арсеналом средств в борьбе за погаше­ние кредиторской задолженности.

У других кредиторов, формально также одной очереди с зало­говыми, интерес, как правило, другой. Не имея обычно шансов на удовлетворение своих требований, они готовы ждать завершения реабилитационных процедур, позволяющих так или иначе надеять­ся на удовлетворение своих требований.

В большинстве случаев залоговым кредиторам (а это, как правило, кредитные организации с довольно жестким подходом к своим заемщикам - потенциальным должникам) удается избе­жать долгого участия в деле о банкротстве своих должников за счет продажи своего долга или же получения средств за счет продажи предмета залога.

Часто конфликт в среде кредиторов переходит в плоскость конфликта между собственно кредиторами, включая государство как кредитора, и трудовым коллективом должника, то есть кре­диторами первой и второй очереди. При запущенной ситуации, когда налицо неспособность менеджмента организовать трудо­вой коллектив для решения производственных задач, этот конф­ликт полностью переносится на отношения персонала должника и кредиторов. Действительно, долги перед кредиторами - зона от­ветственности менеджмента, а не трудового коллектива. Поэтому и интересы кредиторов никогда не будут близки трудовому кол­лективу. В случае же возможной реанимации предприятия, напро­тив, трудовой коллектив может даже ценой задержек в оплате труда быть заинтересован в урегулировании отношений с кредито­рами. Ведь отсутствие банкротства - это сохраненные рабочие места и большие шансы на ликвидацию задолженностей по опла­те труда.

Существуют контрагенты должника, ставшие кредиторами благодаря определенному сговору с менеджментом предприятия, причем необязательно с органами управления должника. Как пра­вило, за выполненные работы таким кредиторам существенно за­вышаются цены, о чем руководство предприятия может и не знать, утверждая подготовленные недобросовестным персоналом документы по сделкам с такими контрагентами. В результате за реально выполненный объем работ средства, безусловно, выделя­ются, а фактические приписки становятся предметом шантажа и торга. Нередко подобного рода «задолженность» передается на весьма льготных условиях юридическим фирмам, специализирую­щимся в области банкротств, которые начинают играть «свою игру» и препятствовать реальным кредиторам провести наиболее оптимальную процедуру банкротства, позволяющую учесть инте­ресы большинства, а не отдельных кредиторов.

Помимо приведенной классификации кредиторов следует вы­делять так называемых стратегических кредиторов - тех, кто имеет своей целью не просто возмещение долга, а захват рынков должника и его имущества для продолжения его бизнеса в своих

целях, перепрофилирования производства либо просто для устра­нения конкурента и обладает необходимыми для этого финансовы­ми, властными и людскими ресурсами. Интересы стратегическо­го кредитора абсолютно противоположны интересам должника, его учредителей (акционеров, участников) и зачастую интересам всех остальных кредиторов, так как стратегический кредитор чаще всего стремится получить максимум активов банкрота. В законе о банкротстве широкое применение получил термин «третье лицо», которое дает гарантии кредиторам, участвует в мировом соглашении, в процедуре финансового оздоровления и т. д. По сути, под этим термином скрывается тот самый стратегиче­ский кредитор, поскольку вряд ли можно объяснить альтруистиче­скими мотивами заботу этого третьего лица о предприятии-банк­роте.

Если в процессе банкротства столкнулись интересы двух или большего числа «третьих лиц» - стратегических кредиторов, то конфликт достигает обычно наивысшей остроты. Исключение со­ставляют случаи, когда стратегические кредиторы сумели дого­вориться о разделе имущества и рынков должника.

Надо отличать (хотя в их тактике и методах действия много общего) стратегических кредиторов от основных кредиторов, раз­мер требований которых таков, что они в состоянии определять все основные решения собрания кредиторов, но не преследуют экономических целей, как это делают первые. Главная задача ос­новных кредиторов - получение по максимуму возмещения своих убытков, и поэтому они объективно также противостоят всем ос­тальным кредиторам. Основное их отличие от стратегических кредиторов заключается в том, что размер производимых ими затрат для достижения поставленной цели всегда меньше той суммы возмещения, которую они могут получить, тогда как стра­тегические кредиторы готовы тратить и больше, чтобы получить желаемое, а соответственно, у них шире выбор средств достиже­ния цели

Выше уже упоминалось о доверительных кредиторах, дей­ствующих в интересах должника. Но такие кредиторы могут представлять интересы и стратегических, и основных кредиторов. Это своего рода троянский конь в рядах остальных кредиторов. Выявление доверительных кредиторов особенно затруднительно, потому что они, как правило, демонстрируют собственную неза­висимость и только в решающий момент начинают поддерживать своих заказчиков.

В последнее время возникли дополнительные зоны конфликтов в банкротном процессе. В связи с тем, что создан новый инсти­тут в процедурах банкротства - саморегулируемые организации арбитражных управляющих (СРО АУ), проявляется и противопо­ложность интересов, связанных с их участием в делах о банкрот­стве. Так, первое упоминание конкретного СРО АУ происходит уже в первоначальном заявлении (кредитора либо должника), по которому возбуждается дело о банкротстве. Очевидно, такому упоминанию предшествует некая подготовительная фаза, на кото­рой определяются условия привлечения той или иной СРО АУ Та­ким образом, заявитель сразу же ставится в привилегированное положение по отношению к другим участникам банкротного про­цесса, которые не прошли вышеупомянутую подготовительную фазу. Естественно, арбитражный управляющий - член приглашен­ной СРО АУ будет так или иначе защищать интересы заявителя, поскольку заявитель для него аналогичен работодателю, и, оче­видно, невозможность противоречить интересам заявителя согла­совывалась изначально. Следствием этого является запрограмми­рованный конфликт между арбитражным управляющим и участниками дела о банкротстве, не являющимися заявителями.

Очевиден также конфликт между различными СРО АУ за ме­сто «под солнцем» на данном конкретном предприятии. В нынеш­них условиях любая СРО АУ заинтересована в максимальном числе банкротных объектов, так как обеспечить достаточной за­грузкой более чем 100 арбитражных управляющих и довольно гро­моздкий аппарат обеспечения - дело сложное. Поэтому СРО АУ являются прямыми конкурентами между собой, и нередко возни­кает ситуация альтернативных предложений, а также «работа» разных групп участников дела о банкротстве с разными СРО АУ

Конфликтность заложена и в отношениях между госорганами. Уполномоченный орган (в настоящее время - Федеральная налого­вая служба) утратил проверочные и контрольные функции и как всякая бюрократическая структура пытается их заполучить (что вполне объяснимо), требуя непредусмотренную отчетность у ар­битражных управляющих и организовывая неплановые налоговые проверки. Однако регулирующий орган (в настоящее время - Феде­ральная регистрационная служба) успешно преодолевает началь­ную стадию постижения проблем банкротства, обрастает компе­тентными кадрами и, похоже, не уступит уполномоченному органу.

Итогами этих аппаратных игр могут быть такие движения участников банкротного процесса, при которых уполномоченный

орган выражает одну позицию (например, одобрение действий ар­битражного управляющего), а регулирующий орган, используя свои проверочные полномочия, приходит к прямо противоположно­му мнению. Если такого рода конфликт не будет решен на уровне правительства, то, очевидно, периодически будет возникать некая пострадавшая сторона.

Конфликтология банкротного процесса охватывает и более широкие интересы. Иногда на банкротном предприятии фокусиру­ются государственные, межгосударственные и даже планетарные проблемы. Так как данная работа посвящена только текущей практике антикризисного управления российскими предприятиями, глобальные конфликты в ней не рассматриваются.

Каковы же основные подходы к разрешению возникающих конфликтов? Как и в любом другом случае, в банкротном процес­се существуют два основных подхода к разрешению конфликтов: с позиции права и с позиции интересов.

Первый и основной подход к разрешению конфликтов, к которо­му надо стремиться, - с позиции права. Это путь применения за­кона в суде общей юрисдикции, арбитражном или третейском су­дах, а также использование документально зафиксированных стандартов (государственных, отраслевых, ведомственных, стан­дартов общественных объединений или предприятий), инструкций, нормативов, правил. Кроме того, этот подход может включать в себя и оказание давления, используя процедуру исполнительного производства, традиции делового оборота, профессиональные и этические стандарты.

Подход с позиции права:

• обеспечивает равенство сторон перед законом;

• предсказуем;

• может быть использован, если спорная ситуация явно под­падает под юридические нормы, а другие способы ее разрешения неэффективны;

• может создавать серьезные проблемы в ситуациях, когда важно сохранить партнерские отношения;

• не может быть использован в случае, если отсутствуют од­нозначные юридические нормы, что в условиях современной Рос­сии является весьма распространенным явлением.

Следует отметить, что судебное разбирательство изначально предполагает противостояние сторон и в условиях низкой правовой культуры в России часто приводит к необратимой утрате равно­весных отношений между сторонами. Нередко вынесение судеб-

ного решения не означает действительного разрешения конфликта, а напротив, может спровоцировать его эскалацию. Не только про­игравшая, но и выигравшая сторона может быть не удовлетворе­на достигнутым результатом. А само по себе наличие судебного акта не является гарантией его исполнения, хотя именно в испол­нении справедливого судебного акта и заключается конечная цель всякого правосудия. В условиях современной России данный под­ход, хотя и имеет позитивные тенденции, но еще весьма далек от судебно-исполнительной практики цивилизованных стран.

Второй подход к разрешению конфликтов - с позиции интере­сов. Для того чтобы разрешить спор, стороны стараются опреде­лить, что послужило основанием для возникновения спора и по возможности удовлетворить те интересы, которые были ущемле­ны. Наиболее распространенные способы разрешения споров с позиции интересов - это переговоры и посредничество.

Подход с позиции интересов:

• ориентирован, скорее, на поиск так называемой «справедли­вости», чем прямо на законы, судебные прецеденты и нормативные акты (а понятие «справедливости» для каждого лица, участвую­щего в деле о банкротстве, прямо связано с его интересами);

• основан на рациональных, взаимовыгодных и взаимоприем­лемых договоренностях;

• позволяет использовать разные стили ведения переговоров: либо переговоры на уровне позиций (позиционный торг) с исполь­зованием стратегии «выигрыш-проигрыш», либо переговоры на уровне принципиальных интересов (интегративные переговоры) с использованием стратегии «выигрыш-выигрыш»;

• облегчает разрешение спора между сторонами на основе переговоров с участием непредубежденного, нейтрального по­средника;

• обеспечивает достижение сторонами спора взаимоприемле­мого соглашения; помогает сохранить или восстановить отноше­ния, которые будут или должны быть продолжены в будущем.

Необходимо отметить, что в условиях определенного правово­го вакуума только такой подход может ввести российское бизнес-сообщество в русло цивилизованных рыночных отношений. Впро­чем, и нормы закона трактуют досудебные разрешения споров как приоритетное направление усилий конфликтующих сторон.

Между тем в современной России не изжит еще такой подход к разрешению конфликтных ситуаций в банкротном процессе, как применение силы. Рассмотрим его подробнее.

Суть подхода с позиции силы состоит в том, что одна (или не­сколько) сторон подавляется за счет перевеса другой в силе. Это может быть коррупционное использование правоохранительных органов, численное или техническое превосходство, деньги или деловой статус и т. д. К такому подходу может быть отнесено и неформальное использование властных структур, в том числе су­дебных, в качестве инструментария разрешения конфликтной си­туации.

При этом подход с позиции силы:

• как правило, допускает то или иное нарушение законода­тельства, в том числе и уголовного, что влечет за собой дополни­тельные риски сторон;

• обеспечивает быстрое достижение результата, хотя и не всегда законное и гуманное;

• нарушает равновесие отношений между сторонами и порож­дает желание ответных агрессивных действий;

• требует много ресурсов и может привести к их истощению, а в случае изменения баланса сил - к проигрышу, причем нередко -к проигрышу обеих сторон.

Наличие общественной потребности в такого рода методах разрешения конфликтной ситуации свидетельствует о низкой куль­туре экономических отношений в современной России, о неразви­тости правовой и судебно-исполнительной системы.

Какова же роль арбитражного управляющего в разрешении конфликтных ситуаций?

Как было сказано выше, механизм принятия решений в проце­дурах банкротства на собрании кредиторов предполагает умале­ние интересов одних кредиторов в пользу других. Дискриминация интересов отдельных кредиторов может быть смягчена добросо­вестными и разумными действиями арбитражного управляющего, как того и требует действующее законодательство. Конечно, ар­битражный управляющий не может самостоятельно обеспечивать баланс интересов лиц, участвующих в деле, в том числе и креди­торов. Однако он должен быть способен повлиять на выработку компромиссного, адекватного решения, предоставляя кредиторам достоверную и полную информацию о состоянии дел должника и обосновывая стратегию управления.

Обязанность действовать в интересах кредиторов, должника и общества, возложенная законом на арбитражного управляющего, предполагает высокопрофессиональное управление, поскольку ка­кую бы цель ни преследовал управляющий в каждом конкретном

случае, будь то восстановление платежеспособности или ликвида­ция должника, его действия должны быть направлены на сокра­щение возможных негативных последствий для каждого из участ­ников банкротного процесса и общества в целом. Очевидно, невозможно удовлетворить в полной мере интересы всех участни­ков, так как банкротство - это результат крайней степени кризиса должника, и выход из него, даже минуя ликвидацию должника, возможен только путем ограничений прав и интересов участников процесса.

Действуя в чужих интересах, арбитражный управляющий пре­следует и свой собственный интерес, который выражается в над­лежащем, быстром и успешном проведении процедур банкрот­ства, в получении достойного вознаграждения. Стимулирование интереса арбитражного управляющего участниками банкротного процесса является залогом качественного управления и в конеч­ном итоге влияет на степень удовлетворенности общего интереса. В последнее время такое стимулирование все чаще применяется на практике в виде дополнительного вознаграждения, в зависимо­сти вознаграждения от погашенных требований кредиторов, в оп­ределении процентного гонорара от суммы заключенной на торгах сделки и т. д. При этом необходимо помнить, что в силу закона арбитражный управляющий не может быть заинтересованным ли­цом по отношению к должнику и кредиторам, не может иметь имущественный интерес в процессе своего управления (по анало­гии с кредиторами), а с другой стороны, так как на собственника не может быть возложена обязанность управлять своим имуще­ством в чужих интересах (кредиторов), управляющий не может в банкротных процедурах отстаивать и интересы собственника.

На практике арбитражному управляющему приходится стал­киваться с противодействием своей деятельности со стороны как должника (прежде всего непредоставление документации), так и кредиторов (принятие невыполнимых, а подчас и незаконных ре­шений). В таких ситуациях арбитражный управляющий вынужден пресекать недобросовестные действия, становясь стороной опре­деленного рода конфликтов. При достаточном уровне профессио­нализма на стороне арбитражного управляющего выступят соот­ветствующие компетентные органы, которые, как правило, усиливают давление на недобросовестных участников банкротно­го процесса. Так, в случае выявления фактов фиктивного или преднамеренного банкротства должника совместно с управляю-