имущества должника. Залоговые кредиторы получили дополни­тельные права по управлению процессом продажи и получению денежных средств за счет продажи предмета залога, что приво­дит к практическому исключению предмета залога из состава об­щедоступной конкурсной массы. При этом залоговые кредиторы ограничиваются в правах по участию в деле о банкротстве. Так, голосование на собраниях кредиторов для них сохраняется только в процедуре наблюдения, а в процедурах финансового оздоровле­ния и внешнего управления - только в случаях отказа от статуса залогового кредитора.

Появились в новой редакции закона о банкротстве и дополни­тельные возможности по привлечению горе-руководителей разо­рившихся предприятий к субсидиарной ответственности. Расши­рился перечень лиц, контролирующих должника, усилилась степень ответственности руководителей предприятий-должников за несвоевременную подачу заявления о признании своего пред­приятия банкротом.

Интересно также и терминологические новеллы. Например, из делового оборота изъят термин «процедура банкротства». Вместо нее используется термин «процедура, применяемая в деле о банкротстве». Такое изменение устраняет некий психоло­гический оттенок для непосвященных о том, что якобы вхождение предприятия-должника в дело о банкротстве" уже означает его ре­альное банкротство. Хотя, естественно, одной из целей указанных процедур является восстановление нормальной работы и плате­жеспособности должника, и участники хозяйственного оборота должны адекватно реагировать на введенные судом реабилитаци­онные процедуры.

Множество других поправок носят уточняющий характер и не вносят значительных изменений в существующие процедуры бан­кротства (уточнение понятия и очередности текущих платежей, сокращение срока конкурсного производства, расширение исполь­зования сети Интернет, в том числе для проведения торгов, одно­значная обязанность конкурсного управляющего прекратить дея­тельность должника и сдать документы в архив и др.).

3.6. Ответственность арбитражного управляющего

Рассмотрим один из принципиальных вопросов антикризисного менеджмента: вопрос ответственности арбитражного управляю­щего. Исходя из практики антикризисного управления на самом

деле этот вопрос актуален, ведь судебных решений о взыскании убытков с управляющих крайне мало. Ради единичных случаев введена сложная система контроля арбитражных управляющих. Это и обязательное личное страхование профессиональной ответ­ственности, и взаимное страхование в саморегулируемых органи­зациях, и финансовое обеспечение обязательным компенсацион­ным фондом, и контроль со стороны кредиторов и арбитражного суда в рамках Гражданского кодекса, и контроль со стороны регу­лирующего и надзорного органов в рамках Кодекса об админист­ративных правонарушениях, который, кстати, любое нарушение правил закона о банкротстве трактует как административное пра­вонарушение, и размытое понятие «частной практики» - недоста­точно известное пока участникам рынка, но слишком уж напоми­нающее термин «индивидуальный предприниматель».

Представляются слишком ужесточенными многократные указания в законе о банкротстве на возмещение убытков в случае ненадлежащего исполнения арбитражным управляющим своих обязанностей. Придание роли арбитражного управляющего особо­го значения по отношению к другим общественно значимым ана­логичным профессиям (адвокаты, нотариусы и др.), а также по отношению к руководителям хозяйствующих субъектов, не нахо­дящихся в процедуре банкротства, не является адекватным его реальной роли. Особенно эта неадекватность просматривается в связи с новеллой о СРО АУ.

В редакции закона о банкротстве 2008 г. СРО АУ получили новые, значительно более весомые права по отношению к арбит­ражным управляющим. В случае любого, даже незначительного отклонения от правил профессиональной деятельности, утверж­денных самой СРО АУ, арбитражного управляющего по ходатай­ству СРО АУ суд автоматически в 10-дневный срок отстраняет от исполнения им своих обязанностей. Более того, в случае при­знания данного ходатайства и решения суда неправомерными, со­гласно новой редакции закона о банкротстве, арбитражный управ­ляющий не подлежит восстановлению в своей должности! Аналог подобного правового беспредела припомнить трудно.

Законодатель не удосужился изучить статистику взысканий убытков со страховых организаций и СРО АУ за неправомерные действия арбитражных управляющих. А статистика такова, что за 7 лет работы по закону о банкротстве № 127-ФЗ зафиксирова­ны только два (!) случая взыскания такого рода убытков. Все ос-

тальное массовое страхование арбитражных управляющих и обя­зательный 50-тысячный взнос в компенсационный фонд СРО АУ есть не что иное, как обогащение соответствующих бенефициа­ров: страховых компаний и получателей банковских платежей по «неснижаемому остатку», каким является компенсационный фонд. Очевидно, что общественная значимость «банкротной» эко­номики несоизмеримо меньше «здоровой», реальной, что ресурсы, которыми распоряжается арбитражный управляющий, в процеду­рах банкротства значительно меньше ресурсов, которыми распо­ряжаются директора ГУПов или АО. Однако никто не требует от этих руководителей финансового обеспечения своей деятельнос­ти. Почему-то в закон о банкротстве заложена презумпция вины арбитражного управляющего, а следовательно, необходимость страхового обеспечения.

Кроме того, скрытая финансовая ответственность арбитраж­ного управляющего заключается и в том, что при каждой СРО АУ имеются так называемые «аккредитованные организации», кото­рые наделены исключительным правом участия в обслуживании арбитражных управляющих. Цены за услуги таких «аккредито­ванных организаций» значительно выше рыночных, но арбитраж­ный управляющий, согласно внутреннему регламенту СРО АУ, обязан привлекать только их, жертвуя своим текущим вознаграж­дением.

Что касается изначальной установки Законодателя на наличие вины в действиях арбитражного управляющего, то представляет­ся целесообразным все-таки оставить вопрос о конкретной ответ­ственности арбитражного управляющего на усмотрение суда и ис­ключить из закона о банкротстве ответственность за невиновные действия. В процедурах банкротства, особенно крупных предпри­ятий (свыше 2000 человек), ответственность арбитражного управ­ляющего должна наступать исключительно при наличии его вины. Арбитражный управляющий не может выступать в роли ответчи­ка за неправомерные действия третьих лиц, быть «подставным лицом» и т. д. Правовая посылка этой профессии должна соответ­ствовать статусу любого руководителя независимо от объема кредиторской задолженности и регулироваться всем действую­щим законодательством (ГК, УК, Трудовое право).

Если возвратиться к юридической проблеме ответственности независимо от вины, то следует обратиться к нормам статей 404, 1083 ГК РФ. Эти нормы предусматривают и учет виновного пове-

дения третьих лиц (например, кредиторов или работников должни­ка). В этом случае невозможно определить, в какой части убытки вызваны виновными действиями, например, должника и кредито­ров. Отсюда вопрос о возмещении вреда, т. е. о распределении убытков, должен решаться в суде пропорционально степени вины.

В то же время действующее законодательство предусматри­вает страхование ответственности (статья 1072 ГК РФ). В законе о банкротстве могла быть рекомендация о страховании ответ­ственности арбитражного управляющего, но ни в коем случае не связанного с балансовой стоимостью имущества должника, т. к. общеизвестен факт отсутствия причинно-следственной связи между балансовой стоимостью и размером реального ущерба.

Помимо этого для арбитражных управляющих появились но­вые меры ответственности и ограничения за нарушение норм ФЗ № 127-ФЗ. Так, на арбитражных управляющих могут быть возложены следующие меры ответственности и ограничения:

1. неисполнение или ненадлежащее исполнение арбитражным управляющим своих обязанностей является основанием для от­странения арбитражного управляющего от исполнения своих обя­занностей в деле о банкротстве;

2. исключение арбитражного управляющего из саморегулируе­мой организации (в том числе по собственному желанию) являет­ся также основанием для отстранения арбитражного управляюще­го от исполнения своих обязанностей в деле о банкротстве.

Необходимо отметить достаточную суровость вышеназван­ных норм, поскольку даже в случае отмены в судебном порядке ре­шений, являющихся основаниями для отстранения арбитражного управляющего от исполнения своих обязанностей в деле о банк­ротстве, арбитражный управляющий не подлежит восстановлению в своей должности;

3. арбитражный управляющий, причинивший в результате неис­полнения или ненадлежащего исполнения требований ФЗ № 127-ФЗ убытки должнику, кредиторам, иным лицам, не может быть утвер­жден арбитражным управляющим до полного возмещения таких убытков;

4. иные меры ответственности и ограничения, предусмотрен­ные действующим законодательством.

В пункте 3 статьи 20.3 ФЗ № 127-ФЗ предусмотрена обязан­ность арбитражных управляющих по сохранению конфиденциаль­ности сведений, ставших ему известными в связи с исполнением

обязанностей арбитражного управляющего. Ответственность за разглашение подобного рода сведений наступает на основании со­ответствующих законов.

Дополнительную ответственность на арбитражного управляю­щего налагает требование пункта 4 статьи 20.3 ФЗ № 127-ФЗ действовать добросовестно и разумно в интересах не только должника и кредиторов, что требовалось по нормам ФЗ № 6-ФЗ, но и общества в целом. Таким образом, арбитражный управляю­щий становится весьма специфической процессуальной фигурой, поскольку он еще более отдаляется от статуса руководителя долж­ника, а по уровню общественных требований приближается к должностному лицу системы правосудия.

В пункте 5 статьи 20.3 ФЗ № 127-ФЗ содержится положение о невозможности передачи полномочий, возложенных в соответ­ствии с ФЗ № 127-ФЗ на арбитражного управляющего, иным ли­цам. Представляется, что неукоснительное следование данному требованию может привести к дезорганизации производственного процесса на стадии, например, внешнего управления.