11. Первопричины и суть бытия в философии Аристотеля

Аристотель разделял философию на три части — теоретическую, практическую и творческую, а инструментом, с помощью которого ведется исследование, является логика (греч. "органон" — орудие, инструмент). Теоретическая философия имеет дело с истиной и целью ее является знание ради самого познания, потому она свободна и "бескорыстна", в отличие от практической философии, нацеленной на совершение добродетельных поступков и оперирующей не с понятиями истина — ложь, а с понятиями добро — зло. Целью творческой философии является творчество (сюда Аристотель относил в первую очередь искусство словесное — риторику и поэтику). Теоретическую философию составляют три дисциплины: физика, математика и первая философия (или теология). Данное деление соответствует делению сущностей, изучаемых каждой из этих наук: физика изучает телесные самостоятельные, но изменяющиеся сущности, математика изучает мыслимые, неподвижные, вечные, но несамостоятельно существующие сущности, первая же философия изучает мыслимые, неподвижные и самостоятельные сущности.

Логика и методология

Логическое учение Аристотеля последовательно рассматривает отдельное имя (Категории), суждение как связь имен (Герменевтика), доказательство как особая связь суждений (Аналитики — научная силлогистика, Софистические опровержения — диалектическая силлогистика). В первом трактате корпуса Аристотель определяет десять основных категорий (предикатов), с помощью которых происходит описание и выяснение смысла предмета: сущность, количество, качество, место, время, отношение, состояние, обладание, действие, страдание. Аристотель вошел в историю как создатель научной силлогистической логики. Доказательство — силлогизм — есть специфический метод науки, в отличие от опыта и искусства, основанных преимущественно на наблюдении. Те первоначала, из которых исходит силлогизм, сами недоказуемы и могут быть даны только в непосредственном умосозерцании или из опыта путем индуктивного обобщения.

Знание связано со знанием первопричин вещи. Аристотелевское противопоставление "первое для нас" и "первое по природе" связано с противопоставлением вещей, более понятных и очевидных "нам" как познающим субъектам — а таковы вещи единичные, воспринимаемые чувствами, сложные по своему составу — и вещей, менее понятных для нас, но более близких к фундаментальным основам бытия, "первым по природе". По Аристотелю, таково простое, общее, постигаемое разумом, а не чувствами. Таковы начала и причины.

его создателем и, таким образом, является внешним по отношению к его сущности.

Первая философия (метафизика)

Теоретическая философия (или первая философия в отличие от второй — физики) изучает бытие как таковое, т. е. сущность, причем в связи с разделением сущего на природные и искусственные вещи, первую философию интересуют сущности природные, самоцельные и самоценные. Сущность интерпретируется двояко: как отдельное нечто и как мыслимая суть каждой вещи, последнее значение передается понятием "чтойности" (греч. "то, чем было бытие"). Иерархия сущностей (в первом смысле) выстраивается в зависимости от их способности быть носителями также и сущностного содержания во втором смысле. Чем меньше в сущности "материального" (возможного, динамического) и чем больше в ней "формального" (действительного, энергийного), тем более мы приближаемся к идеалу, к совпадению сущности и существования. В неологизме "энтелехия" выражено совпадение формального и телеологического причинного ряда: уже в самом факте деятельности дано осуществление задачи данной деятельности (например, глаз видит уже когда он смотрит, а строитель не сразу построил дом, когда он приступил к его строительству). Совпадение результата и процесса деятельности имеет место для чистого ума, мыслящего наилучший предмет мысли — себя самого. Этот божественный ум лишен материи и именно поэтому в нем нет ничего возможного — он чистая деятельность созерцания, чистая мысль и, таким образом, полнота бытия.

Этика и политика образуют единую практическую часть философского знания, предметом которой становится благо, осуществимое в поступках: этика рассматривает благо и благополучие отдельного человека, политика — благо гражданского сообщества (государства). Этическое учение изложено в трех текстах — Никомаховой этике, Евдемовой этике и Большой этике, из которых традиционно бóльшим авторитетом пользуется первая. Высшее человеческое благо определяется как счастье, однако сам Аристотель указывает, что разные люди по-разному его понимают: то ли счастье заключено в материальных благах, то ли в уважении и почете, то ли в добродетельной жизни. Строя свою этику на понимании счастья как внутренней жизни (деятельности) души, стремящейся достичь наилучшего состояния как в отношении своего характера и нрава ("этические добродетели"), так и в отношении своих умственных способностей ("дианоэтические добродетели"), дает определение счастья как деятельности души в полноте добродетелей. Это в первую очередь добродетели души, но учитываются также и телесные блага. Они признаются желательными в той мере, в какой телесное не должно мешать и препятствовать духовному — так, если человек болен, он едва ли сможет упражняться в добродетели, если он беден, он не сможет проявить щедрость и т.д. Применительно к этическим добродетелям развивает учение о середине (напр., мужество есть середина между трусостью и безумной отвагой), но для дианоэтических добродетелей нет ничего противоположного, кроме глупости. Дианоэтические добродетели направлены к познанию истины (нус) или к установлению "правильного логоса", или суждения, устанавливающего добродетельную середину в практических нравственных поступках для каждого отдельного случая. Вообще, Аристотель говорит, что для каждого добродетельная середина своя (как для каждого свое количество съедаемой пищи, необходимое для здоровья), и, например, мужественный поступок для бывалого воина и для неопытного юнца представляет собой не одно и то же поведение.

Философия Аристотеля явилась одним из вершинных достижений античной мысли и оказала существенное влияние как на последующую историю философии в античности (от эллинизма до неоплатонизма), так и на философию средневековья (аристотелизм в арабской и западной традиции).

12.

Патристика

Патристика (от греч. πατήρ [patér], лат. pater – отец) –  богословская дисциплина, предметом которой является изучение богословских воззрений Отцов Церкви. Выдающийся русский богослов Н. И. Сагарда считал, что задачей патристики является собрание присутствующих в отеческих творениях  доказательств для христианской догматики, церковного строя и церковной дисциплины, а также их изложение во внутренней связи. В его определениях патристика предстает как систематическое изложение заимствованных из отеческих творений доказательств, которые служат для исторического обоснования христианских истин. В отличие от патрологии, патристика не занимается биографическими и библиографическими изысканиями, не исследует жизненный путь и весь блок произведений того или иного церковного писателя. Следуя архим. Киприану (Керну), под патристикой надо понимать систематическое изложение догматических и иных богословских воззрений данного церковного отца,  вследствие чего патристика может быть определена как историческое изложение богословских систем Отцов Церкви. Смысловое ударение в этой дисциплине ставится, прежде всего, на богословском содержании творений Отцов Церкви. Поэтому патристика входит в область догматического богословия. В тоже время, патристику нельзя отождествить с историей догматики, поскольку эта дисциплина не должна терять из виду толкование Св. Писания и наставления в благочестии, преподносимые Отцами Церкви. В отличие от патрологии, патристика не является исторической наукой по преимуществу, ибо вопросы жизнеописания писателя, каталогизации его произведений, установление их подлинности и возможных влияний остаются вне области ее исследования. Вместе с тем с патрологией ее объединяет сосредоточение на изучении творений Отцов Церкви, а также возможность изучения сочинений авторитетных церковных писателей (учителей Церкви), не причисленных к Отцам. Важно отметить, что хронологические рамки патристических исследований (как и патрологических) не могут быть отнесены лишь к древнейшим периодам церковной истории.  Православная патристическая литература не заканчивается  с именем св. Иоанна Дамаскина, а продолжает свое плодотворное развитие и в последующие века, будучи представлена именами св. Фотия Константинопольского, св. Симеона Нового Богослова, св. Никиты Стифата, св. Петра Дамаскина, св. Феолипта Филадельфийского, св. Григория Синаита, св. Григория Паламы, св. Марка Ефесского и других Отцов Церкви.

А)Герменевтика (греч. Hermeneutikos - разъясняющий, толкующий) - искусство и теори истолкования текстов, одно из основных направлений современной философии. Истоки герменевтики как философской теории понимания и истолкования прослеживаются в древнегреческой филологической герменевтики и библейской экзегетике.

Формирование герменевтики как философско-методологической теории понимания и истолкования (интерпретации) начато немецким теологом протестантом и филологом-классиком Ф. Шлейермахером, поставившим вопрос об общих чертах филологической, теологической и юридической герменевтик и задачу создания универсальной герменевтики, принципы которой не зависят от правил и приемов истолкования, цель которого - понять автора и его труд лучше, чем он сам понимал себя и свое творение. Вслед за Шлейермахером наиболее существенное влияние на развитие герменевтики как философского учения о методе истолкования и понимания оказал В. Дильтей, обратившийся к задаче обоснования гуманитарных наук. Разделив все науки на два класса - "науки о природе" и "науки о духе", Дильтей выделил в качестве особой области последних духовные сущности, являющиеся "проявлениями жизни".

В настоящее время герменевтика - одно из основных направлений современной, в первую очередь западноевропейской философии. Герменевтика является методологией гуманитарных наук, онтологией и универсальным способом философствования. Являясь методологией гуманитарных наук, герменевтика выходит за их пределы. Понимание и истолкование становятся способом освоения всей совокупности человеческого опыта - традиций философии, искусства и самой истории.

Одним из ведущих представителей современной герменевтики является Гадамер.

Б) ЭКЗЕГЕЗА

ЭКЗЕГЕЗА. Термин «экзегеза» происходит от греческого слова exegesis (буквально «выведение»), со временем получившего специальное значение – «разъяснение», или «толкование». Такое словоупотребление засвидетельствовано уже для греческого языка классической эпохи. Экзегеза – одновременно и наука и искусство, и ее объектом могут выступать как священные, так и светские тексты. Наряду с толкованиями платоновских, гомеровских или шекспировских текстов существует также библейская экзегеза; во всех случаях задача экзегета заключается в том, чтобы как можно более точно и полно выявить смысл, вложенный в текст его автором.

Еврейская традиция истолкования Священного Писания восходит по крайней мере к эпохе Ездры. Тора (Закон Моисеев) требовала определенной интерпретации, что привело к возникновению особого сословия «книжников» – учителей и толкователей Закона. Однако столь важная задача не могла осуществляться исключительно за счет умения или одаренности отдельных толкователей, поэтому со временем были выработаны формальные принципы и правила толкования и возникли школы экзегезы. В эпоху Иисуса Христа наиболее влиятельными толкователями Торы были фарисеи, и их интерпретация Закона, получившая окончательное выражение в Мишне, получила в иудаизме нормативный статус. Филон Александрийский, испытавший значительное влияние греческой философской и культурной традиции, разработал изощренный метод аллегорической библейской экзегезы, призванной продемонстрировать, что все писания Ветхого Завета имеют не только буквальный, но и более глубокий, «духовный» смысл, не противоречащий идеям греческой философии.

Филон оказал влияние на двух великих христианских учителей –Климента Александрийского и Оригена, основателей александрийской экзегетической школы. В основе оригеновского метода аллегорической экзегезы лежало традиционное христианское учение о том, что Ветхий Завет раскрывается в Новом Завете. Другая христианская экзегетическая школа, антиохийская, выступила с критикой александрийской аллегорезы, усматривавшей в каждом стихе ветхозаветных Писаний символические указания на Христа. Однако, несмотря на оправданность подобной критики, обе школы исходили из традиционного представления о том, что Ветхий Завет пророчески подготовил пришествие Христа и что поэтому ветхозаветные тексты должны получить новое осмысление.

Новейшие исследования позволили в полной мере оценить значение средневековой экзегезы Священного Писания, особенно экзегезы сен-викторской школы. Гуго Сен-Викторский считал, что «буквальный» смысл всегда должен лежать в основе «духовного» смысла. Другой представитель той же школы, Андрей Сен-Викторский, сосредоточился почти исключительно на уяснении «буквального» смысла Библии. Фома Аквинский, проведя строгое разграничение между «буквальным» и «духовным» смыслом Писания, настаивал на самостоятельной ценности и важности прежде всего «буквального» смысла. В эпоху Реформации иКонтрреформации появляется значительное число экзегетических сочинений – как протестантских, так и католических.

Однако только в начале 19 в. возникает библейская экзегетика как научная дисциплина. Ее расцвет был обусловлен бурным развитием библейской археологии, филологии, исторической науки, текстологической критики и литературного анализа, результаты и достижения которых учитывала библейская экзегеза. Вместе с тем современные экзегеты столкнулись с резкой критикой со стороны определенных кругов, считавших недопустимой такую интерпретацию библейских текстов, которая фактически пренебрегала собственно теологическим содержанием божественного Откровения. И в протестантской, и в католической, и в еврейской среде высказывалось мнение о настоятельной потребности в такой экзегезе Св. Писания, которая была бы теологической и в то же время строго научной. В настоящее время большинство исследователей согласны в том, что задачи библейской экзегезы не исчерпываются историческим и критическим анализом, поскольку библейские тексты обладают теологическим содержанием и проникнуты религиозным духом, что предполагает восприятие их с религиозной точки зрения.

13.Схоластика

 Рубеж 11–12 столетий знаменует зрелость средневековой эпохи. Возникают все новые и новые города,  которые становятся оплотом бюргерства. В городах возникают один за другим университеты (Болонья, Париж, Оксфорд и др.).; философией новых университетов стала схоластика (от лат. – школа). В наше время этот термин приобрел снисходительно – оскорбительный оттенок. Между тем значение схоластики, особенно на этапе ее расцвета трудно переоценить. Средневековая схоластика в ходе интеллектуальных ристалищ способствовала выковыванию оружия полемики,  аргументации, риторики. Средневековые диспуты предопределили дискуссионный дух последующих  столетий западноевропейской культуры и философии. Начав с псевдопроблем типа «был ли пупок у Ахами», либо «сколько ангелов поместятся на кончине иглы», через споры на тему «может ли Бог сотворить камень, который сам же не сможет поднять?», схоластика  постепенно возвышается до рационального, предметного познания, а явления религиозного порядка связывает с окружающей действительностью.

Схоластика стремится ответить и на центральный вопрос философской мысли всего Средневековья – соотношение истин веры и разума. Осмысление этой проблемы привело к формированию 3-х позиций в оценке статуса и роли философии. Во-первых, в ранней христианской патристике декларировалась абсолютная несовместимость религиозной веры  с идеями человеческого разума («верую, ибо абсурдно» – Тертуллиан). Следствием такого подхода было открытое неприятие философии ранней средневековой культурой[21]. Во-вторых, в период развития схоластики предпринимаются попытки гармонично совместить религию и философию, подчинив  последнюю авторитету Священного писания  («верую, дабы понимать» – Ансельм Кантерберийский, Иоанн Скот Эриугена). В-третьих, в поздней средневековой схоластике проявилось стремление представить философию как независимую от религии область человеческого познания. Философия призвана обосновывать религиозные догматы, переводить их на понятийный язык, подвергать логическому анализу («понимаю, дабы верить» – Пьер Абеляр)

Наиболее известным представителем ранней схоластики был Ансельм Кентерберийский (1033 – 1093 гг.). По его мнению, подлинное знание возможно лишь при помощи веры. Приводя доказательства бытия Бога, Ансельм стремился не столько убедить неверующих, сколько систематизировать заведомо принятые верой истины. Наследие Ансельма убедительно демонстрирует главную отличительную особенность схоластики: она рассматривает  себя как науку, поставленную на службу теологии («служанка богословия»).

Иными словами, схоластика представляет собой такой тип философствования, при котором средствами разума средневековые мыслители стремятся обосновать принятые на веру идеи, формулировки, постулаты.

Одной из наиболее острых дискуссий в схоластической  философии Средневековья был спор об универсалиях, продолжавшийся в течение всей ее истории[22]. В этой дискуссии выявились две крайние точки зрения, основы которых были сходными, но выводы прямо противоположными; обе точки зрения были представлены как в «крайних», так и в умеренных вариантах. Первоначальной исходный пункт дискуссии – платоновская трактовка общих понятий, предполагающая, что они имеют подлинное значение лишь в том случае, если означают действительно существующее.

Реалисты(Ансельм Кентерберийский, Фома Аквинский) показывали, что общие понятия по отношению к отдельным вещам природы являются  первичными и существуют реально, сами по себе. Они приписывали общим понятиям самостоятельное существование не зависимое от отдельных вещей и человека. Предметы же природы, по их мнению, представляют лишь формы проявления общих понятий. В то время слово «реализм» не имел ничего общего с современным значением этого слова. Под реализмом подразумевалось учение, согласно которому подлинной реальностью обладают универсалии, которые существуют до вещей, представляя собой мысли, идеи в божественном разуме. Только благодаря этому человеческий разум в состоянии познавать сущность вещей, ибо эта сущность есть не что иное, как всеобщее понятие.

Номинализм(от лат. имя) в лице наиболее ярких своих представителей Росцелина и Пьера Абеляра считал, что общие понятия (универсалии) – только имена; они не обладаю никаким самостоятельным существованием и образуются нашим умом путем абстрагирования некоторых признаков,  общих для целого ряда вещей. Например, понятие «человек» получается отбрасыванием всех признаков, характерных для каждого человека в отдельности, и концентрацией того, что является общим для всех (человек – это живое существо,  наделенное разумом больше, чем кто-либо из животных). Данное определение можно, в принципе, уточнить: у человека одна голова, две руки, две ноги и т.д., но это уже излишне, так как первое определение, по мнению номиналистов, достаточно однозначно характеризует сущность человека. Таким образом,  согласно учению номиналистов, универсалии существуют  не до вещей, а после вещей.

Разумеется, как и в каждой отдельной взятой философской школе, здесь присутствуют различные оттенки. Крайний номинализм, подобно софистам или атомистам античности, признает лишь единичное и приходит таким путем к выводу, что общие понятия – лишь наименования (т.е. общее понятие – всего лишь слово). Более умеренный вариант номинализма утверждает, что общие понятия не являются «всего лишь словом», что, например, слово «человек» – наименование действительно существующего понятия «человек». Сторонники умеренного реализма вслед за Аристотелем считают, что общее - это свойство единичного.

Было бы крайне неправильно представлять, что дискуссии об универсалиях являлись некой схоластической бессмыслицей, хотя в наши дни довольно трудно понять, почему этим дискуссиям в то время придавалось столь большое значение. Впрочем, стоит подумать о том общественном фоне, на котором развертывались подобные споры, сразу станет ясна их цель и значимость. (Находившаяся под властью папы церковная структура, по отношению к единичному, т.е. к интересам индивида, являла собой нечто общее. Именно отношение к реальности этого общего определяло позицию средневекового философа в спорах между номиналистами и реалистами.)