Чтение как междисциплинарная проблема

Для современного литературоведения единство автора, ли­тературного произведения и читателя неоспоримо. Теоретики литературы единодушны: не только произведение влияет на чи­тателя, но и читатель — на него. Связь литературного произведе­ния с читателем имеет двусторонний характер: прямая связь — от автора — через его произведение — к читателю и обратная — от читателя — через литературное произведение — к автору. Необя­зательно лично и непосредственно к самому автору, но к литера­турной и всей остальной общественности, точнее, ко всей массе последующих потенциальных читателей. И если обратная связь не осуществилась, если от читателя, прочитавшего литературное произведение, отклика не было, то напрасным был и выбор для чтения данного произведения, и напрасно было само его чтение. Как говорит писатель Михаил Веллер: «...жизнь литературного произведения начинается не тогда, когда автор поставил точку, а тогда, когда оно прочитано и понято читателями... Объективно произведение литературы существует тогда, когда оно прочита­но, понято, оценено».

Но если деятельность писателя — автора — всегда исследовалась на всех ее этапах, изучалась творческая лаборатория от­дельных писателей; лучшие классические литературные про­изведения исследовались от первого слова до последнего, да и слабые часто отмечались и анализировались литературной критикой, то читательская аудитория достаточно долго представлялась хотя и не совсем уж аморфной общей массой, но характеризовалась преимущественно с позиций социологии: читатель — рабочий, читатель — крестьянин, читатель — житель большого или небольшого города, молодой читатель и т. п.

Исключение составляют, пожалуй, школьники разного возрас­та, однако на базе этой группы читателей построить типологиче­скую структуру читателей художественной литературы если уж невозможно, то достаточно проблематично. Это особый, специфический читатель, и о нем мы здесь не говорим. Пристально­го внимания заслуживает читательская деятельность взрослых, особенно молодежи, — и не столько в зависимости от их социаль­ного положения, сколько от их психологических особенностей.

Поворот литературоведения и литературной критики, а также книговедения лицом к читателю произошел в конце XIX в. Эмиль Геннекен (в другой транскрипции — Эннекен) в книге «Опыт постро­ния научной критики (Эстопсихология)» (написана в 1888 году, в русском переводе издана в 1892-м, но широкой российской науч­ной общественности стала доступна лишь в конце XX в.) исходит из того, что литературное произведение нужно рассматривать не только с социологической и эстетической точек зрения, но и с пси­хологической. Его идеи развил основоположник научного кни­говедения российский ученый Н.А. Рубакин в книге «Психология читателя и книги. Краткое введение в библиологическую психоло­гию», разрабатывая теорию типизации читателей. Последо­вателями идей Геннекена — Рубакина являются современные рос­сийские ученые — литературовед и психолог Валерий Павлович Белянин и психолингвист Юрий Александрович Сорокин, которые предпринимают попытки развить идеи Рубакина с учетом достижений современной психологической науки.

На рубеже 60-70-х гг. XX в. в западноевропейской науке на­чало формироваться мнение о значении читателя в жизни лите­ратурного произведения и его преимущественной роли по отно­шению к автору. Возникли одна за другой новые науки, главным объектом которых стал читатель, а предметом — его отношения с автором литературного произведения, вопросы восприятия чита­телем литературного текста, роль читателя в судьбе автора про­изведения и самого произведения.

Крупнейший теоретик литературоведения Михаил Михайло­вич Бахтин в работе «Автор и герой в эстетической деятельно­сти» осветил принципиальные вопросы взаимодействия ав­тора-писателя, его литературного произведения и читателя.

Признавая активную роль читателя, языковед Елена Иннокентьевна Диброва выстраивает две «субъективно-объективные линии»: автор — текст — читатель и читатель — текст — автор, от­ражающие два коммуникативно-когнитивных подхода к худо­жественному тексту: «Актуализация читателя. соответствует реальности бытия текста в обществе, где его «потребление» мно­гократно превышает «исполнение» и где работают над понимани­ем и расшифровкой текста».

Основная проблема изучения читательской деятельности как социального и психологического процесса заключена в особенности объекта чтения: восприятие художественной литературы, при решении которой нужен системный подход к изучению читательской деятельности. На сегодня, судя по проведенному исследованию, происходит своеобразное слияние понятий «чтение» и «восприятие» применительно к художественной литературе. Но, на наш взгляд, «восприятие» — это сложная психическая деятельность читателя, осуществляемая в процессе чтения и направленная на отражение содержания и формы произведения художественной литературы, а «чтение» — это еще и смысловое, мыслительное освоение литературного произведения. Поэтому проблема восприятия наиболее оптимально решается следующим образом:

В восприятии художественной литературы четко прослеживаются три стадии: 1) стадия непосредственного восприятия произведения, т.е. воссоздание и переживание его образов (стадия восторга, как ее обозначил В.Г. Белинский); 2) стадия перехода от живого созерцания к абстрактному мышлению (стадия истинного наслаждения); 3) стадия влияния произведения на личность читателя;

Исследуя художественный текст как многослойное и одновременно целостное образование, современные исследователи выделяют два уровня восприятия: восприятие «слоя фактов» и восприятие «слоя формы», которое соответствует структуре художественного текста; изучение восприятия разных слоев художественного текста связано с решением проблемы полноценности чтения, в качестве которого определены: полнота, целостность, глубина, тонкость, адекватность восприятия;

продуктивность чтения по отношению к результату, пониманию и восприятию выступает в качестве их характеристики и меры; продуктивность — критерий результата, понимания, восприятия, а в целом — всей читательской деятельности

В итоге можно утверждать, что в изучении восприятия художественной литературы существует два подхода — эстетический (художественное произведение — целостная эстетическая данность со сложнейшей системой психологических импульсов усвоения и воздействия); и психологический (читатель изучается как субъект читательской деятельности и понимается как участник литературного, творческого процесса).

Также существенно, что непосредственное изучение восприятия художественной литературы требует решения следующих еще недостаточно изученных проблем:

• соотношение объективного и субъективного (ни одно читательское восприятие не может охватить всей полноты литературного произведения); активность восприятия (движение восприятия «от слоя фактов к слою художественной формы») усиливает активность читательского восприятия;

• взаимодействие автора и читателя: в художественном образе, созданном читателем, соединяются объективная действительность, представленная автором, и субъективные представления читателя, вызванные этим образом; чем выше уровень читательского развития, тем дифференцированнее отношение читателя к автору, тем меньше воздействия оказывает автор на восприятие и оценку художественного произведения; восприятие индивидуальности автора фиксируется в образных обобщениях читателя);

• соотношение аксиологических и гносеологических сторон чтения (художественная литература не просто меняет сознание читателя, но обогащает ценностную составляющую, ибо ценностная информация о мире есть главная и специфическая функция искусства и художественной литературы);

• в восприятии художественной литературы большее значение имеют индивидуально-психологические характеристики читателя, тогда как в восприятии научного текста — социально-психологические (практический, социальный, профессиональный опыт) [11].

Чтение — это творческий процесс, который включает не только процесс «восприятия», но и следующий за ним процесс «понимания». В философии проблемы процесса «понимания» решаются следующим образом: многоаспектность семантического содержания текста предполагает многовариантность читательского понимания; пониманию предшествует процесс интерпретации, который является основой понимания текста и охватывает все межличностные и межгрупповые коммуникации, все семиотические системы, а понимание — это творческий результат процесса интерпретации. В книговедении «понимание» — это результат читательской деятельности, который измеряется через продуктивность чтения с параллельной оценкой, в которой проявляется отношение читателя к результату своей деятельности в соответствии с мотивами и целью.

Конечный фактор, определяющий решение проблем читательской деятельности в целом, — это читатель, в изучении социально-психологических характеристик которого необходимо выделить два аспекта:1) характеристики личности, не связанные непосредственно с читателем, и 2) признаки, характеризующие личность как читателя. Но более сложная задача — показать процесс читательской деятельности как сложно структурированную систему, целостность. Изучению этих проблем и посвящена следующая глава [8].

Л. Г. Жабицкая, например, пишет: «В структуре литературного текста содержится программа для организации восприятия. Управление чтением с помощью этой программы не может быть жестким. Но каким бы ни было вариантным читательское восприятие, оно должно идти в русле идейно-эстетического содержания произведения в соответствии с расставленными в нем акцентами. Задача психолога состоит в том, чтобы исследовать закономерности этого уп­равления» [14].

На рубеже 70-80-х годов XX в. библиографовед Станислав Алексеевич Трубников (1928-1985) публикует несколько ра­бот, освещающих его взгляды на классификацию читателей художественной литературы. Литературно-художественный вкус как критерий типизации читателей С.А. Трубников рассматрива­ет и в докладе «Эстетические основы руководства чтением ху­дожественной литературы» (1972 г.), и в учебном пособии к спецкурсу «Типология читателей художественной литературы» (1978 г.), и в статье «Проблема типологии читателей худо­жественной литературы», опубликованной в сборнике «Книга. Исследования и материалы».

«Основная трудность... заключается в нахождении четких критериев для отнесения читателей...» к тому или иному типу, отмечает С.А. Трубников. Он соглашается с О.М. Масловой, которая писала: «При осмыслении такого многофакторно­го и многомерного явления, как читательская аудитория, вряд ли правомерно говорить о единственном или преобладающем подходе к построению классификации». От себя Трубников добавляет: «...для специальных общественных целей формиро­вания эстетической культуры читателей художественной литера­туры общая типология читателей недостаточна и должна быть дополнена специальной, разработанной на основе существенных и специфических признаков, именно с учетом эстетических отно­шений читателей к художественной литературе и вместе с тем учитывающих функциональную направленность литературной критики и библиографии».

Особое внимание С.А. Трубников уделяет искусствоведческим трудам — Марии Голашевской «Реципиент искусства как критик» (1967 г.) и Ю.Н. Давыдова «Искусство как социологический фено­мен» (1968 г.), на основании которых он подтверждает, свой вы­бор в качестве критерия классификации читателей художествен­ной литературы понятие литературно-художественного вкуса.

Что же представляет собой понятие и явление «литературно- художественный вкус»? Понятие «литературно-художествен­ный вкус» С.А.Трубников объясняет так: «...органическое объ­единение наиболее существенных признаков, характеризующих эстетическую культуру личности, реализующуюся в понятии эстетического вкуса, которое по отношению к художественной литературе выступает как вкус литературно-художественный» 5]. И далее утверждает, что в своем исследовании он «... исходил как раз из задачи построения такой типологии читателей художественной литературы, которая учитывала бы структуру литературно-художественного вкуса как интегрального (то есть органически объединяющего существенные признаки) показате­ля художественной культуры читателей». Стало быть, в его понимании между литературным, художественным и эстети­ческим вкусом разницы нет.

Определение литературно-художественного вкуса в форму­лировке Трубникова звучит так: «Литературно-художественный вкус — это сложное и многомерное понятие, обладающее слож­ной структурой, отдельные стороны которого находятся не только в единстве, но нередко и в противоречии друг с другом, отражая диалектику эстетического развития читателей. Диалектически противоречивой может быть не только взаимосвязь различ­ных сторон литературно-художественного вкуса, но и характер той или иной стороны (элемента), входящего в сложное обра­зование, которое находит отражение в этом понятии». К сожалению, по этому определению трудно составить какое-либо представление о том, что же такое «литературно- художественный вкус», кроме констатации его сложности, много­мерности, противоречивости.

Понятие литературного, художественного, эстетического вку­са существует в литературе с давних времен, с эпохи эллинизма. Многие философы рассуждали о вкусе. Но большинство из них в основном говорили о наличии этого явления в жизни общества и его значении. Очень немногие объясняли и раскрывали его со­держание.

В частности, французские эстетики признавали в качестве ос­новных признаков вкуса правдоподобие, разумность и ясность. И. Кант писал, что «анализ суждений вкуса по количеству пока­зывает, что они всегда претендуют на всеобщее значение. Но эта всеобщность эстетических суждений не возникает благодаря по­нятиям, а коренится в свободной игре воображения и рассудка, присущей субъекту и имеющей субъективное значение».

Русский поэт В.А. Жуковский различал только два проявле­ния вкуса: «Вы читаете поэму, смотрите на картину, слушаете сонату, чувствуете удовольствие или неудовольствие — вот вкус». Л.Н. Толстой писал, что «...все попытки определения того, что есть вкус... не могут привести ни к чему, и объяснения того, почему одно нравится одному и не нравится другому, и на­оборот, нет и не может быть».

Видный литературовед Виктор Максимович Жирмунский в предисловии к русскому изданию книги немецкого ученого Ле­вина Людвига Шюккинга «Социология литературного вкуса» в 1928 г. писал, что художественный вкус — это своеобразное чув­ство меры, он определяется образованием, общением с миром искусства, в художественном вкусе проявляются культура, обра­зованность, интеллект, социальное положение личности, интуи­ция; что художественный вкус — это предмет спора, а его отсут­ствие — это всеядность.

«Вкус не сводится к правилам и понятиям и не может быть представлен как система образцов, на основе которых выносит­ся оценочное суждение», — утверждается в современном фило­софском словаре.

В настоящее время литературоведы начинают исследовать сущность явления литературного вкуса. Литературовед Виктор Леонидович Топоров рассуждает так: «Литературный вкус — явление загадочное. Причем не только явление, но и понятие. Считается, что литературный вкус может у человека присутство­вать или отсутствовать, быть хорошим или плохим, развитым или неразвитым, наконец, врожденным или благоприобретен­ным (воспитанным), — но вот, пожалуй, и все. Меж тем ни одна из вышеперечисленных бинарных оппозиций не является хоть сколько-нибудь научной и хоть в малейшей мере адекватной — все это чистая лирика. Никакого «хорошего вкуса» (равно как и «плохого») не существует. Это чистая абстракция или в лучшем случае конвенция — то есть более-менее общая договоренность. О вкусах не спорят, потому что серьезного спора да и просто серьезного разговора они не выдерживают, сразу же рассыпа­ясь во всей своей противоречивости, чтобы не сказать проти­воестественности. У этого понятия есть бинарные оппозиции: искренний — неискренний, личный — групповой, активный — пас­сивный». Его дополняет Игорь Евгеньевич Витюк, называя и другие бинарные оппозиции литературного вкуса: широкий — узкий, развитый — неразвитый, выработанный — внушенный, по­следовательный — парадоксальный, гетеросексуальный — гомо­сексуальный, мужской — женский.

При таком понимании литературного вкуса он может быть по­ложен в основу классификации читателей только дихотомиче­ским способом, то есть при разделении на две противостоящие друг другу группы, например, с развитым или неразвитым вку­сом. Тогда в каждой выделенной группе можно на второй ступе­ни уже по другому признаку воспользоваться другой бинарной оппозицией, например, с выработанным вкусом или внушенным и т. д. В таком случае при помощи критерия «литературный или литературно-художественный вкус» получилась бы очень вы­сокая лестница (количество бинарных оппозиций можно увели­чить), что не очень удобно в практических целях.

Навряд ли целесообразно такое сложное и, главное, противо­речивое понятие использовать как основу классификации, кото­рая по определению предполагает необходимость вычленения видовых подразделений.

Конечно, это объяснение не раскрывает содержание понятия литературно-художественного вкуса и не соответствует данному выше его определению. Но оно совершенно адекватно структуре читательской деятельности, состоящей из трех этапов: предчтения (задачей которого является выбор литературы), восприятия текста произведения (у Трубникова — сфера эстетического вос­приятия) и послечтения (у Трубникова — оценка).

С.А. Трубников предполагал в своей классификации читате­лей учесть одновременно их характеристики, проявляющиеся на всех этапах (или во всех фазах) читательской деятельности. Однако он признавал, что наибольшее внимание в его типиза­ции читателей уделено первому этапу — выбору литературы. На этом этапе больше возможностей, представляющихся базами и источниками исследования, по сравнению со вторым и третьим этапами читательской деятельности. «При определении групп читателей... в качестве основного выбран признак, относящийся к той сфере вкуса, который наиболее легко поддается учету и ко­личественным измерениям... В качестве такого признака... взята та сторона художественного вкуса, которая связана со сферой выбора литературно-художественных произведений, а также ли­тературоведческих и литературно-критических работ», — пишет С.А. Трубников.

С.А. Трубников предложил шесть типов читателей художе­ственной литературы. Первый тип — это читатели с неопределившимся вкусом. Их характеризуют случайность и хаотичность выбора книг, неопределенность литературно-художественных интересов. Типичный запрос таких читателей: «Дайте что-нибудь интересное». Второй тип — читатели с односторонней направлен­ностью интересов и неразвитостью других сторон вкуса. У этих читателей ярко выражена односторонность выбора литературных произведений (только про шпионов, только про любовь, только про войну). Третий тип — читатели с односторонней направленностью интересов и относительной развитостью других сторон вкуса. Чи­тателей этого типа также характеризует односторонность (тема­тическая, жанровая и т. д.) выбора литературно-художественных произведений для чтения, но при этом они обладают относительно развитой способностью оценивать произведения, извлекать уро­ки из ошибок выбора. Четвертый тип — читатели с разносторонни­ми интересами и относительно неразвитыми другими сторонами литературно-художественного вкуса («эклективный вкус»). Для этого типа характерна большая активность в выборе литератур­но-художественных произведений.. Пятый тип — читатели с негармонически развитыми сторонами литературно-художественного вкуса. Эти читатели отличаются активностью выбора произведений, широ­той и разносторонностью интересов к литературе. Шестой тип — читатели с относительно гармоничным развитием всех существу­ющих сторон литературно-художественного вкуса. Эту группу характеризуют широта, разносторонность и целенаправленность выбора.

Представляется более строгой, четкой и логичной классифи­кация, предложенная С.А. Трубниковым ранее, в учебном по­собии к спецкурсу «Литературная библиография как средство эстетического развития читателей» (1970 г.), и охарактеризо­ванная им позднее в статье в сборнике «Книга. Исследования и материалы», где с точки зрения выбора литературы для чтения вычленяются три группы читателей: 1) читатели с неопределившимися интересами и вкусом, 2) читатели с определившимся, но односторонне направленным вкусом, 3) читатели с относитель­ной широтой и разносторонностью литературно-художествен­ного вкуса. Если бы еще была достигнута четкость в определении того, что такое «литературно-художественный вкус», то эту типизацию можно было бы принять как руководство к действию.