Из истории читателеведения

Начало изучения читателя в нашей стране восходит еще к трудам Н. А. Рубакина. Значительный вклад в становление науки о читателе внесли исследования С. А. Анского, М. М. Ледерле и других видных русских библиотечных деятелей и педагогов, работников книжного дела, сделавших много для социально-психологического (как теоретического, так и экспериментального) изучения русского читателя, опережая подчас при этом зарубежную науку Особую роль сыграло исследование Х.Д. Алчевской, результатом которого стала трехтомная работа «Что читать народу?», получившая высокую оценку не только в России, но и за рубежом. [6]

Был накоплен огромный фактический материал, который ввиду слабой методологии и отсутствия технических средств приобрел лавинообразный характер. Остро ощущалась потребность в обобщающем подходе, в разработке целостной научной концепции. Н.А. Рубакина заложил основы для изучения чтения и читателя с книговедческих и психологических позиций, что стало новым направлением в исследовании чтения и читателя — библиопсихологии, которая не теряет своей научной значимости и в наше время. Его формула «автор-книга-читатель» становится базовой для современных теоретических построений читательской деятельности.

На рубеже двух веков развернулось библио-психологическое изучение различных читательских групп, заключенное в трудах Н. А. Рубакина, С. А. Венгерова, а потом и А. В. Мезьер. Просветительская деятельность их имела весьма прогрессивное значение, но методологическая постановка проблемы у представителей этой плеяды была ограничена потебнианским идеализмом или (что еще чаще) различного рода субъективистскими построениями. Читательское восприятие трактовалось то как совершенно адекватный, но «обратный» по отношению к творчеству процесс (В. Харциев и харьковская школа), то в духе полного разрыва книги и читателя (Ю. И. Айхенвальд, С.О. Грузенберг, П. С. Коган и др.).

Выявленная самой историей «читательская» проблема получила отражение и в первых советских теоретико-литературных исследованиях. Ей была посвящена целая серия работ акад. А. И. Белецкого начала и середины 1920-х годов. Автор осознавал читателя как социально-психологическую проблему и вплотную подошел к пониманию ее историко-литературных перспектив. Он призывал к активному собиранию материалов (воспоминаний, авторских признаний, библиотечных и статистических данных) для построения истории читательского восприятия русской литературы. А. И. Белецкий наметил оригинальную, не лишенную известного интереса, но отмеченную явным схематизмом типологию читателей. Однако программы его, к сожалению, оказались ограниченными плехановской литературной методологией. Тем не менее, работы А. И. Белецкого выразили и чрезвычайный общественный интерес к читательской проблеме, и уровень ее понимания в тогдашнее время. Но она была надолго забыта в связи с тем, что формирование единого в своих культурных потребностях читателя выбило почву из-под вульгарно-социологических, статистико-демографических иссле­дований, да к тому же литературоведение оказалось занятым первоочередной и действительно необходимой задачей социально-исторического детерминирования словесного художественного творчества.

Новый интерес к этим вопросам стимулирован предложенной акад. М.Б. Храпченко перспективой историко-функционального изучения художественной литературы. Задачи таких исследований, по мнению автора, состоят в том, чтобы выяснить реальные формы и виды воздействия художественных произведений в различные исторические периоды, на различные слои читателей, «раскрыть многозначность творческих созданий или, как теперь иногда говорят, их поливалентность в процессе исторического существования. Предметом историко-функциональных. исследований и является соотношение динамически раскрывающейся структуры литературных произведений и их социально-эстетической функции». Автор пишет о структуре художественных произведений как о «постоянном и в то же время изменяющемся соотношении эстетически значимых величин», о необходимости представить себе, какие из них получили превалирующее значение в дальнейшей судьбе литературного шедевра. Речь, следовательно, идет о тех гранях художественного произведения, которые заключают и себе материал и методы идейно-эстетического воздействия».

Изучение «обратных» связей читателя и писателя, а также структурных особенностей художественного текста в связи с разбираемой проблемой можно осуществить только методами современной науки, только на сегодняшнем уровне литературоведения. Вспоминая историю осознания подобных проблем, следует ука­зать на сохранившееся до сих пор преувеличение ро­ли Э. Эннекена. Его книга «Опыт построения научной критики. Эстопсихология» (Перевод с франц. Изд.ж. «Русское богатство», 1892), будучи отрицательной реакцией на социологические установки Ип.Тэна, действительно заключала в себе немало ценных мыслей о внутренних связях произведения, ху­дожника и читателя. Эти замечания сделали ее весьма популярной в 90-е годы в самых различных кругах России (поклонником книги Эннекена был, с одной стороны, Н.К.Михайловский, с другой — П.Д. Боборыкин, апологетически «воспевший» ее в своем труде «Европейский роман в XIX столетии» (СПб, 1900)). Однако, идеалистическое мировоззрение автора сильно искажало картину этих корреляций. Дело в том, что Эннекен не видел вообще историко-генетических связей литературы с общественной жизнью, а потому вместо исторического читателя он рассматривает отторгнутого от всяких общественно-психологических связей «почитателя» того или иного литературного шедевра [3].

Следует также отметить, что дореволюционный период заложил основы для дальнейшего изучения чтения и читателя в Советское время, а именно — применение эмпирико-социологических методов в различных отраслях книжного дела (издательской, библиотечной, библиографической и книготорговой).

В послереволюционный период возникает новое направление в изучении читателя — литературоведческий подход, в рамках которого активизировалась разработка вопроса о взаимоотношении «автор — читатель», особенно в 60-80-х годах XX века.

Период 20-30-х годов XX века отмечен, прежде всего, началом централизованного изучения советского читателя, развитием библиопсихологии, и появлением нового типа советского читателя — «массового читателя», и совершенствованием научного подхода к изучению чтения и читателя. В период 40-50-х годов происходит спад изучения чтения и читателя в силу как субъективных причин — книговедение объявлено буржуазной наукой, так и объективных — началом Великой Отечественной войны и дальнейшим периодом восстановления народного хозяйства.

Только с середины 60-х годов начинается новый этап в изучении чтения и читателя, когда начинают реализовываться программы конкретно- социологических и социально-психологических исследований (проект «Книга и чтение в жизни советского общества», основная цель которого была планомерное изучение чтения и читательской ориентации ведущих социальных групп), обобщение результатов которых является определяющим и для нашего времени.

Но основное отличие исследований 60-80-х годов состоит в том, что изучение чтения и читателя переходит из разряда эмпирических на уровень теоретической разработки проблем читательской деятельности, типологии читателя и различных способов чтения. Проведение таких исследований приобретает общегосударственный характер [7].

Современное состояние «читательской» проблемы характеризуется прежде всего постоянно и неуклонно повышающимся общественным интересом к ней. Она перестала быть только научным вопросом, о ней в настоящее время пишут сами писатели, учителя, публицисты, критики и просто читатели. Это объясняется тем огромным значением, которое имеет советская художественная литература в жизни нашего общества, в формировании личности советского человека. К «тайнам» творчества и восприятия потянулись сами читатели, в большинстве своем теперь состоящие из людей с широким кругом интересов и с немалым эстетическим развитием. Показательно, что возросшее любо­пытство к «технике» воздействия отнюдь не снижает уровня самого воздействия художественной литературы, не «профанирует» этих сложнейших «неисповедимых» процессов. Непосредственное и поистине массовое увлечение книгами Ч. Айтматова, В. Белова, В. Астафьева, Ф. Абрамова, В. Распутина, Ю. Бондарева, К. Трифонова и многих-многих других стало фактом нашей литературной жизни.

Весьма разнообразны и научные подходы к исследованию читательской проблемы в целом. Интереснейшие исследования в этом плане были проделаны Государственной библиотекой им. В. И. Ленина совместно с широким активом библиотек страны. Результаты этих исследова­ний были изложены в известных книгах: Чтение и книга в жизни небольших городов. По материалам исследования чтения и читательских интересов ( М., 1973), Книга и чтение в жизни советского села (М., 1974). Здесь содержатся не только статистические данные, но и проделан глубокий анализ движения чита­тельских интересов. Итоги и перспективы социологических исследований обсуждались специалистами в ряде работ различного профиля. Практика показала, что ощутимой издержкой этого метода является отрыв тщательно подсчитанной картины «потребления» того или иного произведения от его внутреннего содержания и художественно-эстетической ценности вообще. В неко­торых работах такой отрыв сильно «искривлял» действительную «читательскую» картину за счет случайных статистических данных или, вернее, бездумного преклонения перед ними. Недаром сейчас метод анкети­рования стремятся дополнить обстоятельной и довери­тельной беседой с читателем о содержании книги, о живом впечатлении от нее.

Широко поддержана в традиция изучения психологии художественного творчества, начатая еще в 1930-е годы Л.С.Выготским, Уже тогда в творческом процессе были открыты те грани, кото­рые оказались связанными с созиданием читательских впечатлений, с силой и направлением воздействия художественного произведения. В 1970-е годы было создано немало фундаментальных и интересных исследо­ваний о навыках и психологии чтения вообще, о психологических аспектах художественного восприятия, ре­сурсах эстетического переживания в процессе усвое­ния той или иной книги. Плодотворной и твердой традицией здесь нужно признать связь собственно психологического анализа с самим художественным произведением, с изучением впечатляющей силы его сис­темы образов, конфликтов, композиции, стиля и дру­гих творчески конструктивных элементов. Соприкосно­вение с самим художественным произведением как с «генератором» психологических токов выводит такие исследования из узких «прикладных» сфер к вопросам общественно-эстетического предназначения литерату­ры и искусства, к его гуманистическому и эстетичес­кому содержанию.

Поисковый, разведывательный характер исследования читательских и перцептуальных проблем вызвал к жизни попытки определить еще раз (более опреде­ленно и точно) сферы и методы таких изучений, выделить ряд относящихся сюда теоретических проблем. Общим принципам литературной рецепции, соотношению производства и «восприятия» художественной литературы, критике современной буржуазной герменевти­ки, особенностям восприятия современной Социалистической культуры посвящен коллективный труд «Общество. Литература. Чтение. Восприятие литературы в теоретическом аспекте», созданный учеными ГДР. Ведущее место в нем занимает разработка 'потенциала восприятия» — особого свойства художественного про­изведения, направленного на созидание читательских переживаний и впечатлений. Еще ранее появился сис­тематический труд Л.П.Егоровой «Функциональное изу­чение литературы», в котором была сделана плодотвор­ная попытка определить предмет и границы исследова­ния, обсудить вопросы теории, показать читательский вариант произведения и уточнить методику изучения. Примечательно, что этот труд уже дополнялся несколь­кими конкретными статьями разных авторов, в кото­рых заключены попытки «реализовать» общие положе­ния конкретными анализами отдельных произведений русской и советской литературы в перцептуальном плане.

Важным вкладом в изучение читательского воспри­ятия является деятельность Комиссии комплексного изучения художественного творчества при Научном совете по истории мировой культуры Академии наук СССР. В ее многочисленных изданиях, симпозиумах и конференциях утвердился взгляд на программу ху­дожественного восприятия как на важнейшую состав­ную часть комплексных' изучений, как на реально су­ществующую эстетическую ценность. В трудах Комис­сии показаны и моменты впечатляющей программы, и области ее «обитания» — художественное время и пространство, ритм, взаимодействие и синтез искусств музыкальные импульсы художественных впечатлений и многое другое. С этой точки зрения изучен и твор­ческий процесс художника, определены основные проб­лемы «эстетики восприятия». Участие в разработке этих проблем философов, эстетиков, естествоиспытате­лей, писателей, театральных деятелей, искусствоведов самого различного профиля придает постановке таких' вопросов широкую гуманистическую ориентированность и предчувствие новых открытий.

Вполне очевидно, что читатель и читательское восприятие могут плодотворно изучаться только на сты­ке различных искусствоведческих, исторических и общеэстетических дисциплин. Но от этого оно не пере­стает быть литературоведческой проблемой. Литерату­роведческий анализ произведения, сделанный под оп­ределенным углом зрения, «замыкает цепь» исследо­вательских усилий, возвращает их к «первопричине», т.е. к художественному произведению как исходной, ду­ховно-эстетической ценности. Кроме, того, в исследо­вательских кругах сформировалась своеобразная «жажда образцов» перцептивных анализов, т.е. желание увидеть на живых примерах природу и механизм действия внутренней читательской программы художественного произведения.

Всему этому отчасти отвечают сборники исследований, разработанных в Институте мировой литературы им. А.М.Горького Академии наук СССР21. В них на­ряду с общими вопросами историко-функциональных изучений прослеживается судьба крупнейших шедевров русской литературы, вскрываются их читательские «готовности». Главная задача сборников — выразить дина­мику общественно-литературного сознания в связи с появлением того или иного эпохального литературного произведения.

Совершенно очевидно, что построение истории читателя в XIX и XX вв. (блестящие попытки которой мы находим в многочисленных трудах В.В.Прозорова) невозможно без изучения самого художествен­ного восприятия как эстетического и психологическо­го феномена. Он восходит к творческим усилиям ху­дожника, запечатленным в читательской «телеологии» художественного произведения. Каким бы локальным ни казался тот предмет, он, по нашему мнению, сохраняет значение «первоисточника» в цепи исследовательских усилий, в научных построениях этой области. Ведь все исходит из произведения: объема его жизненных и эстетических идей, импульсов воздействия, программы восприятия, читательского сотворчества, его реальной читательской судьбы, культурной и исторической роли.