VI. Разное

----------Толкование----------

128. Запрещение обращения рассматриваемой нормой отно­сится, в первую очередь, к случаям, когда лицо оказывается в руках представителей государственной власти.

Когда лицо оказывается лишенным свободы, применение к нему физической силы, когда оно не вызвано его поведением, посягает на человеческое достоинство и представляет собой, в принципе, нарушение права, гарантируемого статьей 3. Речь идет о принципе, из которого не может быть сделано никаких исключений. В действительности, даже бесспорные трудности в борьбе с преступно­стью не могут вести к ограничению защиты физической неприкос­новенности лица.

Также очевидно, что при исполнении наказания следует руко­водствоваться теми же принципами уважения достоинства и фи­зической неприкосновенности лица.

129. Арест вследствие насильственного вмешательства по­лиции. Отсутствие немедленной медицинской помощи. «Комиссия считает, что в ситуации этой жестокости, вытекающей из применения силы полицией, государственные власти должны, в силу статьи 3 Кон­венции, принять меры, имеющие целью гарантировать физическую неприкосновенность лица, которое оказывается под ответственностью полицейских, судебных или пенитенциарных властей.

Позитивная специфическая обязанность возлагается на Государ­ство, в соответствии со статьей 3 Конвенции, для того чтобы защи­тить физическую неприкосновенность лиц, лишенных свободы. От­сутствие соответствующего медицинского ухода в подобной ситуации должно быть расценено как бесчеловечное обращение» (CommEDH, Hurtado, Avis, 79).

130. Обращение, могущее иметь место в отношении паци­ентов психиатрических больниц. «Положение подчиненности и беспомощности, которое характеризует пациентов, помещенных в психиатрические больницы, требует еще большей бдительности при осуществлении контроля за соблюдением Конвенции. Если меди­цинские власти должны принять решение — на основе норм, при­знанных в их науке — об использовании лечащих средств, при не­обходимости с применением силы, для сохранения физического и психического здоровья больных, полностью неспособных к самооп­ределению, и за которых они отвечают, последние больше не защи­щаются статьей 3, от требований которой не может быть никаких отступлений.

Конечно, установленные медицинские концепции являются, в принципе, решающими в данном случае: по общему правилу, не может считаться бесчеловечной или унижающей достоинство мера, вызванная терапевтической необходимостью. Тем не менее, на Суд возлагается обязанность проверить, была ли необходимость доказа­на убедительным способом» (Herczegfalvy, 82).

131. Телесные наказания. «Телесное наказание может оказаться несовместимым с достоинством и физической неприкосновенностью лица, защищаемыми статьей 3» (Costello-Roberts, 30).

132. Обращение с заключенным лицом. Терроризм. «Потреб­ности следствия и бесспорная сложность борьбы с преступностью, в частности с терроризмом, не могут вести к ограничению защиты фи­зической неприкосновенности лица» (Tomasi, 115).

133. Плохое обращение во время нахождения под стражей. Террористическая преступность. «Суд повторяет, что в отноше­нии лишенного свободы лица применение физической силы, которое не было вызвано его собственными действиями, унижает человече­ское достоинство и, в принципе, является посягательством на право, закрепленное статьей 3 Конвенции» (Dikme, 90).

134. Частная и семейная жизнь. Место жительства. Унич­тожение жилых, домов и движимого имущества силами охраны по­рядка в рамках операции по сохранению порядка. «Не вызывает ни­какого сомнения, что эти действия, дополнительно к нарушениям статьи 3, представляют особо тяжкое и неоправданное вмешательст­во в право заявителей на уважение их частной и семейной жизни и их жилища, а также их имущества» (Selcuk et Asker, 86).

135. Бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Исчезновение сына заявительницы. Отсутствие какой-либо офици­альной информации о судьбе последнего. Душевные муки и страдания заявительницы. «С учетом изложенных выше обстоятельств, а также того факта, что заявительница, будучи матерью жертвы нарушения прав человека, сама является жертвой безразличного отношения вла­стей к ее душевным мукам и страданиям, Суд считает, что Государ­ство-ответчик нарушило статью 3 Конвенции (...)» (Kurt, 134).

136. Условия содержания в местах лишения свободы. Отно­сительная изоляция. Специальный режим содержания. Констата­ции Комитета против пытки. «Суд отмечает, что Европейский Ко­митет по предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания (СРТ) выразил, в своем отчете, опубликованном 4 декабря 1997 г., сомнения отно­сительно необходимости некоторых ограничений, введенных этим режимом (а именно "полное отстранение от участия в культурной, развлекательной, спортивной деятельности; отстранение от труда; ограничения, касающиеся возможности прогулки") для достижения преследуемых целей.

Суд, в свете объяснений, представленных Правительством, не может, однако, разделить эти сомнения в данном случае. Заявитель был помещен под специальный режим из-за особо тяжких наруше­ний, в совершении которых он был признан виновным и за которые он был осужден, особенно из-за преступлений, связанных с мафией. Заявителю было запрещено организовывать культурную, развлека­тельную и спортивную деятельность в той мере, в какой встречи с другими заключенными могли бы быть использованы для возобнов­ления контактов с преступными организациями. Это же относится к возможности прогулок. Заявитель не доказал, что эта забота властей (...) не имела основания или была неразумной» (Messina n I, Dec.).

137. Запрещение обращения в соответствии со статьей 3. В частности: применение к заключенному физической силы. Заявле­ния, сделанные заинтересованным лицом перед судьей и карабине­рами, порождающие правдоподобные подозрения о том, что заин­тересованное лицо подверглось спорному обращению в тюрьме. «Суд считает, что в случае, когда лицо утверждает, заявляя требова­ние, что оно подверглось обращению, противоречащему статье 3 Конвенции, со стороны полиции или других сравнимых государст­венных служб, эта норма, рассматриваемая в совокупности с общей для всех Государств обязанностью, следуя статье 1, "обеспечить ка­ждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы, опре­деленные в Конвенции", требует по своему смыслу, чтобы в какой-либо форме проводилось эффективное официальное расследование. Это расследование, наподобие расследования, требуемого статьей 2. должно привести к установлению личности и наказанию ответст­венных лиц. Если бы это было не так, общий законный запрет пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения, невзи­рая на свою существенную значимость, был бы неэффективным на практике, и в некоторых случаях представители Государства могли бы пренебрегать, пользуясь квазиненаказуемостью, правами тех. кто находится под их контролем» (Labita, 131).

138. Запрещение обращения в соответствии со статьей 3. В частности: применение к заключенному физической силы. От­сутствие какого-либо медицинского доказательства того, что это обращение достигло уровня жестокости, требуемого рассматриваемой нормой: аргумент, представленный Правительством на су­дебном заседании. «Однако, если верно, что этот аргумент не был представлен на досудебных стадиях, Суд, тем не менее, должен его исследовать, учитывая значимость и важность любого возможного установления нарушения статьи 3 Конвенции» (Labita, 123).

139. Виды «обращения», вытекающие из статьи 3 Конвен­ции. Страдания из-за болезни. «Судебная практика говорит о "пло­хом обращении", достигшем минимального уровня жестокости и подразумевающем причинение тяжких телесных повреждений или сильных физических или моральных страданий. Обращение может рассматриваться как унижающее достоинство и таким образом на­рушать запрет, установленный статьей 3, если оно оскорбляет или унижает лицо, если оно свидетельствует об отсутствии уважения его человеческого достоинства, даже его принижает, или если оно по­рождает у лица, о котором идет речь, чувства страха, подавленности и неполноценности, способные сломить его моральное и физическое сопротивление. Страдания по причине болезни, появившейся есте­ственным образом, физические или психические, могут подпасть под действие статьи 3, если они окажутся или будут подвержены риску оказаться обостренными лечением, если оно следует из усло­вий содержания в местах лишения свободы, высылки или других мер, за которые власти могут быть привлечены к ответственности» (Pretty, 52).

140. Обращение, относящееся к статье 3. Запрещение само­убийства. «Статья 3 должна толковаться в сочетании со статьей 2, которая с ней всегда была связана тем, что закрепляет основопола­гающие ценности демократического общества. Как было подчеркну­то выше, статья 2 Конвенции предусматривает, прежде всего, за­прещение применения силы или любого другого действия, способного вызвать смерть человека, и она никоим образом не пре­доставляет лицу право требовать от Государства, чтобы оно допус­тило или содействовало его смерти» (Pretty, 54).

141. Обращение, относящееся к статье 3. Запрещение само­убийства. Заявление об освобождении от уголовного преследова­ния. «Требовать от Государства, чтобы оно удовлетворило это заяв­ление, значит обязать его поддержать действия, имеющие целью прервать жизнь. Тем не менее, подобное обязательство не может следовать из статьи 3 Конвенции» (Pretty, 55).