IV. Пытки

----------Толкование-----------

83. Понятие пытки, которое связано с понятием бесчеловечно­го или унижающего достоинство обращения, отличается от последнего главным образом интенсивностью причиняемых страда­ний. Изначальным намерением создателей Конвенции было то, ^чтобы она через разграничение понятий «пытки» и «бесчеловечного обращения» придала особое значение преднамеренному бесчеловеч­ному обращению, причиняющему серьезные и жестокие страдания, Речь идет об обращении, которое состоит в явном непонимании элементарных принципов гуманности.

84. Различие между бесчеловечным или унижающим достоинство обращением и пыткой. «Это различие главным образец заключается в интенсивности причиняемых страданий (...).

Если имеет место насилие, которое, хотя и осуждается принципами морали, а также внутренним правом Государств-участников, однако не относится к статье 3 Конвенции, очевидно, что изначальным намерением создателей Конвенции было то, чтобы она через разграничение понятий "пытки" и "бесчеловечного обращения придала особое значение преднамеренному бесчеловечному обращению, причиняющему серьезные и жестокие страдания» (Irlande c.Royaume-Uni, 167).

85. Понятие пытки. «Для того чтобы определить, можно ли квалифицировать какую-либо форму плохого обращения как пытку. Суд должен принять во внимание разграничение, проводимое статьей 3, между этим понятием и понятием бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Как уже отмечалось ранее, это разграничение было включено в Конвенцию, чтобы позволить поставить клеймо "пытка" только на преднамеренное бесчеловечие обращение, вызывающее очень сильные и жестокие страдания» (Аksoy, 63).

86. Понятие пытки. «Для того чтобы определить, можно ли квалифицировать какую-либо форму плохого обращения как пытку, необходимо принять во внимание разграничение, проводимое статьей 3 между этим понятием и понятием бесчеловечного и унижающего достоинство обращения. Это разграничение было включено Конвенцию, чтобы позволить поставить клеймо "пытка" только преднамеренное бесчеловечное обращение, вызывающее очень сильные и жестокие страдания» (Aydin, 82).

87. Запрет обращения согласно статье 3. Понятие «пытки». «Для того чтобы определить, являлась ли данная конкретная форма жестокого обращения пыткой, Суд должен учитывать различие, : крепленное в статье 3, между этим понятием и понятием бесчеловечного или унижающего достоинство обращения. Как уже было установлено Европейским Судом ранее, намерением создателей Конвенции было то, чтобы она через разграничение этих двух поня­тий придала особое значение преднамеренному бесчеловечному об­ращению, причиняющему серьезные и жестокие страдания» (Selmouni, 96).

88. Запрет обращения согласно статье 3. Квалификация об­ращения в свете развития условий жизни. «Учитывая тот факт, что Конвенция — это "живой инструмент, который можно приме­нять по-разному, с учетом современных условий", Суд считает, что в, определенные действия, которые раньше квалифицировались как "бесчеловечное и унижающее достоинство обращение", в противо­вес "пытке", могут быть квалифицированы в будущем по-другому. Суд считает, что постоянно растущие стандарты, требуемые в сфере защиты прав человека и основных свобод, соответственно и неиз­бежно требуют большей строгости в оценке нарушений фундамен­тальных ценностей демократического общества» (Selmouni, 101).

89. Бесчеловечное или унижающее достоинство обращение. Отличие от понятия «пытки». «При установлении того, является ли данная форма насилия пыткой, следует обратиться к Статье 3 Конвенции, в которой указана разница между понятиями "пытка" и "бесчеловечное и унижающее достоинство обращение". Как подчер­кивалось в предыдущих делах, является желательным, чтобы Кон­венция посредством установления разграничения понятий дала специальное определение бесчеловечному обращению, причиняющему сильные и жестокие страдания. Помимо суровости обращения, су­ществует специальный термин, признанный Конвенцией ООН, как и "Пытка и другое жестокое, бесчеловечное и унижающее достоинство обращение или наказание", которая вступила в силу 26 июня 1987 г. и определяет пытку как намеренное причинение сильной боли и страданий с целью получения информации, применяя наказание или угрозы (см. статью 2 Конвенции ООН)» (Mahmut Kaya, 117).

90. Пытки и плохое обращение: различие. «Далее, в определении того, может ли конкретная форма плохого обращения квалифи­цироваться как пытка, должно быть проведено различие, вытекающее из положений статьи 3, между этим понятием и негуманным или унижающим достоинство обращением. Как отмечалось в предыдущих делах, очевидно, что изначальным намерением создателей Конвенции было выявление определенного критерия, по которому можно было бы определить бесчеловечное обращение, вызывающее очень серьезные и жестокие страдания. В дополнение к жестокости обращения, в Конвенции ООН против пыток и другого жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или нака­зания, вступившей в силу 26 июня 1987 г., целенаправленно закреп­лено понятие пыток в смысле умышленного причинения сильной боли или страданий с целью, inter alia, получения информации, на­ложения наказания или запугивания (статья 1 Конвенции ООН)» (Ilhan, 85; см. также Salman, 114).

91. Плохое обращение, осуществленное во время задержания. Насилие, осуществленное над заявителем, имевшее одновременно характер бесчеловечного и унижающего достоинство. Обращение к судебной практике: принимая во внимание эволюционный принцип, определенные действия, которые раньше квалифицировались как «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение», в противо­вес «пытке», могут быть квалифицированы в будущем по-другому. «В данном случае является неоспоримым тот факт, что заявитель жил в постоянном состоянии физической боли и страха по причине неуверенности в своем освобождении и неоднократных ударов, ко­торыми сопровождались длительные допросы, имевшие место на протяжении всего времени содержания под стражей.

Суд установил, что это обращение в отношении лица осуществ­лялось умышленно при исполнении полномочий представителями Государства, целью которых было получение признания или сведе­ний о действиях, в совершении которых обвинялось это лицо» (Dikme, 95).

92. Плохое обращение, осуществленное во время •задержания. Насилие, осуществленное над заявителем, имевшее одновременно характер бесчеловечного и унижающего достоинство. Обращение к судебной практике: принимая во внимание эволюционный принцип, определенные действия, которые раньше квалифицировались как «бесчеловечное и унижающее достоинство обращение», в противо­вес «пытке», могут быть квалифицированы в будущем по-другому. «В этих условиях Суд считает, что, учитывая их продолжительность и цель, насильственные действия, рассматриваемые в совокупности, совершенные в отношении заявителя, имели особо тяжкий и жесто­кий характер и были способны причинить "сильную" боль и страдания; а посему, они должны быть квалифицированы как пытка в смысле статьи 3 Конвенции» (Dikme, 96).

93. Запрещение пыток. Абсолютный характер. «В соответст­вии с Конвенцией с давних пор было признано, что право, установ­ленное в статье 3 Конвенции, гласящее, что никто не должен под­вергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию, закрепляет одну из осново­полагающих ценностей демократического общества. Это абсолют­ное право, не допускающее никаких исключений ни при каких об­стоятельствах. Из всех видов обращения, запрещенных статьей 3 Конвенции, пытки обладают особым оттенком, присущим только умышленному бесчеловечному обращению, причиняющему очень серьезные и жестокие страдания» (Al-Adsani, 59).

94. Запрещение пыток. Императивная норма jus cogens. «Другие сферы международного публичного права свидетельствуют о возрастающем признании первостепенной важности запрета пы­ток. Таким образом, пытки запрещены статьей 5 Всеобщей деклара­ции прав человека и статьей 7 Международного пакта о гражданских и политических правах. Конвенция ООН против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обра­щения и наказания в статье 2 содержит требование о том, что каж­дое Государство-участник предпринимает эффективные законода­тельные, административные, судебные и другие меры для предупреждения актов пыток на любой территории, находящейся под его юрисдикцией, а в статье 4 — требование о том, что каждое Государство-участник обеспечивает, чтобы все акты пытки рассмат­ривались в соответствии с его уголовным законодательством как преступления. К тому же, существует целый ряд юридических суж­дений о том, что запрет пыток получил статус общей нормы, или jus cogens. Например, в своем решении от 10 декабря 1998 г. по делу "Обвинение против Фурундзия" Международный Уголовный Три­бунал по бывшей Югославии сослался, inter alia, на целый ряд норм договоров и установил, что "ввиду важности объекта, которые он защищает, этот принцип [запрета пыток] вошел в ряд общих норм, или jus cogens, т. е. норм, которые имеют большее значение в систе­ме приоритета норм, чем право договоров и даже "обычные" общие правила". Схожие заявления были сделаны по другим делам, рассмотренным Трибуналом и национальными судами, включая Палату лордов по делу "Exparte Пиночет (№ 3)"». (Al-Adsani, 60).

95. Случай пытки. «Палестинское подвешивание». «По мне­нию Суда, такое обращение может быть осуществлено только пред­намеренно; требуются определенная подготовка и усилия, чтобы осуществить это (...). В добавление к сильной боли, которую такое обращение, должно быть, вызвало в то время, медицинское свиде­тельство показывает, что оно привело также к параличу обеих рук, который продолжался некоторое время (...). Суд считает, что обра­щение носило такой серьезный и жестокий характер, что его можно квалифицировать только как пытку» (Aksoy, 64).

96. Бесчеловечное и унижающее достоинство обращение. Пытки. Исчезновение сына заявительницы. Ответственность по­лиции, в то время как он содержался в местах лишения свободы. Собрание конкретных доказательств, позволяющих заключить за рамками любого разумного сомнения, что сын заинтересованной стороны был подвергнут обращению в нарушение статьи 3. «Зая­вительница не представила Суду какого-либо определенного доказа­тельства того, что ее сын действительно явился жертвой плохого обращения с ним в нарушение статьи 3. Не смогла она также пред­ставить доказательства в обоснование своего утверждения о том, что Государство-ответчик терпимо относится к практике исчезновения лиц, и плохого обращения с арестованными и задержанными» (Kurt, 116).

назад