principy_prava_vooruzhennyh_konfliktov_2011

982 ПОЧЕМУ ТАК ЧАСТО НАРУШАЕТСЯ ПРАВО ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ?

5.29. Даже высокопоставленные политические деятели, похоже, недалеки от того, чтобы допустить поведение, продиктованное чувством мести. На вопрос, касающийся нарушений прав человека, совершенных в Хорватии в отношении сербов во время конфликта в Югославии, д-р Скрабало (Skrabalo), хорватский министр иностранных дел, ответил:

«Конечно, были перегибы. Но не забывайте, ведь это война. Если бы на ваших глазах убили всех членов вашей семьи, вам бы тоже захотелось за них отомстить. Знаете, после Второй мировой войны 48 тысяч коллаборационистов были казнены во Франции без надлежащего демократического судебного разбирательства» 1.

Говоря о подавлении второй интифады на палестинских территориях (после сентября 2000 г.), один израильский солдат рассказывает:

«Нужно понимать обстановку: тебя подготовили к войне и дали оружие, и у тебя есть желание им воспользоваться. Так уж человек устроен. Особенно если ни перед кем не надо отчитываться. Чтобы не оступиться, нужно иметь очень четкое представление о том, чего делать нельзя. В нашей роте мы не фанатики, если не считать нескольких религиозных поселенцев, которые хотят прогнать всех арабов. Когда происходят террористические акты, их аргументы находят благодатную почву» 2.

В. Политический и социальный контекст: антигуманные ценности

5.30.Идеология общества, основанного на антигуманных ценностях (расизм, ксенофобия, нетерпимость, отторжение, демонизация и т. д. классов или групп людей в интересах других классов и групп) постепенно заражает сознание

и благоприятствует бесчеловечному поведению части членов этого общества. Доминирующие установки проникают в умы людей, паразитируют на них и заслоняют моральные ценности добра, альтруизма, открытости по отношению к другим людям, помощи слабым и отверженным. Тот факт, что во имя антигуманных ценностей люди начинают совершать преступные действия, объясняется различными факторами: идеологической обработкой (1), эффектом затягивания (2), силой привычки (3), отсутствием прямого участия в преступлении, или эффектом дробления (4).

1.Влияние идеологической обработки

5.31.Немецкий социопсихолог Харальд Вельцер (Harald Welzer) совершено справедливо пишет по поводу геноцида евреев:

«…восприятие истребления евреев как законного имело место в контексте доминирующих в обществе идей антисемитизма и расизма» 1.

(…)

«Это общее изменение нормативного канона стало ментальной основой для реализации «окончательного решения еврейского вопроса», как это делалось и одобрялось с 1941 г. совершенно нормальными мужчинами и женщинами» 2.

Он констатирует, что в глазах тех, кто истреблял евреев в 1941–1945 гг., эти убийства не были преступлениями, поскольку жертвы не принадлежали «к той же категории живых существ», что и исполнители этих деяний 3. Чувство принадлежности к группе «мы» и наличия другой группы, «они» — «предварительное условие любых массовых убийств» 4.

В случае геноцида в Руанде есть явные примеры влияния идеологической обработки.

Дезире Битеро:

«Я родился среди тутси в Канази. Даже не отдавая себе в этом отчета, я очень многое воспринимал как тутси, однако с детства я слышал уроки истории и радиопередачи, в которых ежедневно говорилось о серьезных проблемах между хуту и тутси (…)» 5.

И еще он рассказал:

«Вы никогда не найдете источник геноцида — он запрятан глубоко-глубоко в затаенной злобе и грузе накопленного взаимного непонимания, который мы унаследовали. Мы стали взрослыми в худший момент в истории Руанды. Нас воспитали в духе абсолютного подчинения и ненависти. Нас напичкали разными формулировками, мы — невезучее поколение» 6.

Вот что рассказал Адальбер, участник геноцида:

«В принципе, размолвки между хуту и тутси начались в 1959 г. Все идет от наших стариков. Собираясь по вечерам у огонька, они вроде бы безобидно разглагольствовали о слабых и наглых тутси, а дети слушали все эти гадости про тутси и принимали их на веру. С 1959 г. старики во всяких забегаловках постоянно твердили о необходимости поголовного уничтожения тутси и их стад, которые вытаптывают посевы. (…). Мы, молодежь, посмеивались над их ворчанием, но не возражали»7.

А вот слова Эли, еще одного участника геноцида:

«По воскресеньям по радио больше не транслировали церковные службы, а только передавали всякие подстрекательские слухи о влиятельных церковных иерархах, прибывающих в Кигали» 8.

984 ПОЧЕМУ ТАК ЧАСТО НАРУШАЕТСЯ ПРАВО ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ?

Панкрас, тоже участник геноцида, говорит:

«Когда ты получаешь новый приказ, то сначала колеблешься, но все равно его выполняешь во избежание неприятностей. Но когда тебя накачали пропагандой по радио и обработали советники, ты уже гораздо легче выполняешь приказы, даже если речь идет об убийстве ближнего» 1.

В случае Руанды насаждалась не только идеология убийства, но имело место что-то вроде подтверждения значимости антигуманных ценностей со стороны международного сообщества, которое просто бросило Руанду. Местная идеология убийства стала международной. Она как бы получила всеобщее одобрение! Для тех, кто еще сомневается в ответственности всех государств за потворство геноциду в Руанде, приведенные ниже свидетельства покажутся убедительными.

Участник геноцида Адальбер Мунцигура рассказывает:

«Власти нас здорово подготовили. Мы чувствовали всеобщую солидарность, и мысль о том, что кто-то может нам помешать или нас наказать, нам даже в голову не приходила. С момента падения самолета радио постоянно повторяло: «Иностранцы уходят. У них есть материальные доказательства того, что мы собираемся сделать, и они все равно покидают Кигали. На этот раз судьба тутси их не интересует…» Мы своими глазами видели отход бронемашин в сторону аэродрома, а вот слабых голосов протеста больше не было слышно. Впервые за все время мы почувствовали себя освободившимися от вредоносного надзора белых людей. А нас ободряли со всех сторон и убеждали, что мы будем пользоваться полной свободой, чтобы до конца выполнить нашу задачу. И мы себе говорили: «А ведь и правда! Что «голубые каски» сделали в Ньямате? Развернулись и ушли, оставив нас в покое. С какой стати им возвращаться, пока мы не кончим? И когда нам дали сигнал, мы двинулись вперед» 2.

Эли ему вторит:

«Все отвернулись, чтобы не видеть, как мы убиваем: «голубые каски», бельгийцы, белые директора, черные президенты, гуманитарные организации, международные тележурналисты, епископы, аббаты и даже Бог. Он-то хоть наблюдал за тем, что делалось на болотах? Почему Он не обрушил свой гнев на нас, когда мы убивали? (…) Хоть бы одно слова упрека услышать тогда!» 3

Влияние идеологической обработки выступает как результат действия двух дополняющих друг друга сил: активной силы, в роли которой выступает власть, распространяющая и внедряющая в сознание людей антигуманные ценности, и пассивная сила — отсутствие реакции и сопротивления этой деятельности.

2.Эффект затягивания

5.32.Участие в системе, основанной на антигуманных ценностях, начинается постепенно и незаметно. Из весьма и весьма опосредованного оно в конечном счете превращается в прямое. Это — эффект затягивания. На примере

Штангла М. Терещенко показывает, как австрийский офицер, сначала выдает себя за нациста, чтобы избежать нацистских репрессий, хотя в глубине души является антифашистом, но затем шаг за шагом приходит к тому, что становится начальником лагеря уничтожения:

«Судьба Франца Штангла — это история человека, который был подхвачен потоком событий, поддался своему желанию защитить себя. К тому же он оказался не способен брать на себя ответственность за совершенные поступки как за свои собственные. (…)

Подчинение власти, в результате чего индивидуум теряет свободу действий — постепенный процесс. Никакой его этап сам по себе не может считаться решающим в противоположность решению, когда человек отдает себе отчет, что от него зависит все его будущее (например, решение иметь детей). И только потом, ретроспективно, этот процесс осознается как цепочка внутренне взаимосвязанных событий (…), и всегда именно предыдущий этап, уже пройденный, делает возможным и открывает следующий (…)» 1.

3.Сила привычки

5.33.Если приходится участвовать в отвратительных преступлениях, внутренне их осуждая, как можно примирить непримиримое? В интервью, которые журналистка Гитта Серени брала у Ф. Штангла в тюрьме, он объясняет, как привыкал к массовым убийствам, свидетелем и организатором которых он был. Он вспоминает о том, что почувствовал годы спустя в Бразилии:

«Наш поезд остановился напротив бойни. Услышав шум, животные, находившиеся в загоне, сгрудились у барьера и стали рассматривать вагоны. Коровы были совсем рядом с моим окном и смотрели на меня через решетку. И это мне навеяло воспоминание о Польше: там люди так же стояли и смотрели на меня с надеждой, а потом их отправляли в камеры. (…)

(…)Я редко видел в них людей. Они воспринимались как огромная масса. Иногда я стоял

устены и смотрел, как они заходят в туннель» 2.

Привыкание к ужасу, который становится рутиной, — это явление подтверждают свидетельства участников геноцида в Руанде. Жану-Батисту первое убийство далось непросто: «Зато потом мы привыкли убивать и делали это, особо не задумываясь» 3.

Эли:

«Если разобраться, человек мало чем отличается от животного. Рубанешь его по голове или по шее, и он сам заваливается. В первые дни у тех, кому приходилось забивать кур и особенно коз, получалось, конечно, лучше. А потом все освоились и отстающих не стало» 4.

1TERESTCHENKO, M., Un si fragile vernis d’humanité — Banalité du mal, banalité du bien, Paris, La Découverte, M. A.U. S.S., 2005, p. 93.

986 ПОЧЕМУ ТАК ЧАСТО НАРУШАЕТСЯ ПРАВО ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ?

Жан:

«Когда парень становился достаточно сильным, чтобы орудовать мачете, брат или отец уводил его в группу, где, учась на примере других, он привыкал убивать. Возраст не помеха, когда ты привык к крови. Это становилось обычной работой, поскольку ею занимались старшие, да и вообще все» 1.

4.Эффект дробления

5.34.В тоталитарных системах массовое преступление, как правило, может быть вменено в вину лишь небольшому числу лиц, но для его совершения требуется сотрудничество многих людей. В сочетании с культурой, основанной на антигуманных ценностях, опосредованный характер соучастия в преступлениях позволяет «массовке» не испытывать чувства вины: это — эффект дробления, или размывания ответственности. Машинист поезда, привозящего жертв в Аушвиц, изготовитель банок для «циклона-Б», бухгалтер, ведущий отчетность лагеря уничтожения, не считают себя преступниками. Непрямой характер их участия в функционировании машины смерти притупляет у них чувство ответственности: ведь убивают-то не они! Они — всего лишь винтики машины, действующей независимо от их воли, что позволяет им «забыть» о реальности своей ответственности. В своем романе «Благожелательные» (Les bienveillantes) Джонатан Литтель (Jonathan Littel) прекрасно раскрывает механизм такого самооправдания:

«Так кто же виноват? Все или никто? Почему газовщик должен быть более виноват, чем истопник, садовник или транспортник? И так со всеми аспектами этого гигантского предприятия. Например, виноват ли в смерти евреев железнодорожник, который перевел стрелку и направил их поезд к лагерю? Этот железнодорожник — государственный служащий. Он на этой работе уже двадцать лет и переводит стрелки по плану. Он не обязан знать, какой груз перевозит поезд. Разве он виноват в том, что евреев перевозят из пункта А через его стрелку в пункт Б, где их убивают. И все равно этот стрелочник играет ключевую роль в этой работе по истреблению. Без него поезд с евреями не прибудет в пункт Б» 2.

Философ Мишель Терещенко пишет о Франце Штангле, который, управляя лагерями смерти Собибор и Треблинка, в глубине души осуждал то, что там творилось:

«Мне кажется, не будет преувеличением считать, что часть зла, которое Штангл совершил и сделал возможным своей властью и авторитетом, может быть отнесена на счет самого существования тоталитарного режима. Именно так пишет Примо Леви (Primo Levi) о «пленныхфункционерах» в лагерях, особенно о «капо» (надсмотрщики из числа заключенных), и это, на мой взгляд, может в определенной степени быть отнесено к такому человеку, как Штангл:

990 ПОЧЕМУ ТАК ЧАСТО НАРУШАЕТСЯ ПРАВО ВООРУЖЕННЫХ КОНФЛИКТОВ?

быть совершены по приказу злонамеренных властей. Дело в том, что подавляющее большинство людей делают, что им приказывают делать, не принимая в расчет характера предписываемого действия и не подвергая его контролю со стороны собственного сознания, поскольку им кажется, что приказ исходит от законной власти» 1.

В одном из отзывов на этот эксперимент говорилось, что он

«выявляет сильную зависимость людей от власти, основанной на законности, рациональности и культурной общности» 2.

5.42. Так, по поводу бойни в Ми Лаи один из участвовавших в ней солдат ответил на вопросы корреспондента американского телевидения следующим образом.

«Вопрос. Скольких людей вы собрали?

Ответ. Человек сорок-пятьдесят. Их согнали в центр деревни — получилось что-то вроде островка в самой середке… И…

В.Каких людей: мужчин, женщин, детей? О. Да.

В.А младенцы среди них были?

О. И младенцы тоже. Всех согнали в кучу и заставили сесть на корточки. А потом пришел лейтенант Келли и сказал мне: «Вы ведь знаете, что нам надлежит сделать?»

Яответил: «Да», думая, что речь шла только об охране этих людей. Келли ушел, но, вернувшись минут через пятнадцать, он спросил меня: «Как? Вы их еще не перебили?»

Яему ответил, что понял его неправильно и считал, что мне надлежало только обеспечить охрану пленных. А он мне сказал: «Вовсе нет! Я хочу, чтобы вы тут мне это все расчистили». Ну, и…

В.Келли обращался ко всем военнослужащим или только к вам?

О. Так получилось, что я стоял как раз напротив него. Но три или четыре человека вокруг меня тоже слышали, что он сказал. Келли отошел на четыре-пять метров и начал стрелять. Он сказал мне: «Делайте, как я». Ну, я и стал делать, как он, четыре магазина расстрелял в толпу. (…)

В. Скольких человек вы убили в тот раз?

1 Milgram, S., Soumission à l’autorité, Paris, Calmann-Lévy, 1974, p. 233. Напомним, что суть задуманного Стэнли Милгрэмом опыта, с которым общественность ознакомилась благодаря фильму А. Вернёя (H. Verneuil) «I comme Icare» («И как Икар»), заключалась в том, чтобы заставить людей поверить, что речь якобы шла о проверке роли наказания в процессе обучения: добровольцам, найденным по объявлениям в газетах, предлагалось наказать третье лицо («ученика»), когда тот допускал ошибку в задании на запоминание. Наказание состояло в том, чтобы подвергнуть «ученика» действию электрического разряда, нажимая на клавиши, градуированные от 15 до 450 вольт, постепенно увеличивая напряжение с каждой новой ошибкой. «Ученик» же, начиная с определенного напряжения, должен был изображать, что ему больно, а затем все отчаяннее требовать прекращения эксперимента. Каждый раз, когда испытуемый спрашивал у экспериментатора, что он должен делать дальше, последний неизменно отвечал, что следует продолжить «урок». В большинстве вариантов эсперимента значительное число испытуемых наказывали «учеников» разрядами до 450 вольт…

2 Barrois, Cl., Psychanalyse du guerrier, Paris, Hachette, 1993, p. 232.