Исцеление: Возвращение к нормальной жизни

Открыв себя заново, я получил целую новую нить вопросов в мозгу. Как я мог поверить, что Мессия был мультимиллионером-предпринимателем из Кореи? Как я мог повернуться спиной фактически ко всем моральным и этическим принципам, которые имел? Как я мог сделать столько жестокостей в отношении стольких людей? Фантазия, которую я использовал, чтобы воодушевлять себя день за нем и месяц за месяцем, исчезла. То, что осталось, было испуганным и смущенным, но гордым человеком. Я чувствовал себя так, точно проснулся ото сна и не был уверен в том, что является реальностью, или как если бы я шагнул с небоскреба и направился к земле, но так и не разбился.

Я был подавлен многими эмоциями. Я был опечален, и скучал о друзьях в группе, особенно “духовных детях”, людях, которых я вербовал. Мне не хватало возбуждения от чувства, что то, что я делаю, является космически важным. Мне не хватало ощущения силы, которое приносит целеустремленность. Теперь все, что я знал, это то, что моя нога сломана. Я был сломан. Я испытывал огромное замешательство от того, что попал в культ. Мои родители говорили, что это культ. Почему я их не послушал? Почему я им не доверял? Прошли недели, прежде чем я смог поблагодарить родителей за помощь. Прошли месяцы, прежде чем я смог относиться к мунистам как к культу.

Я читал месяцами. Для меня жгучим вопросом было то, как мунисты вообще ухитрились обратить и так тщательно идеологически меня обработать, что я больше не мог самостоятельно думать. Я читал все, до чего мог добраться. Сначала сам процесс чтения был крайне трудным. Более двух лет я читал только мунистскую литературу. Мне трудно было сосредотачиваться, и иногда я отключался на длительные периоды, не понимая того, что читал.

Жить дома было трудно. Я был очень подавлен. Поскольку у меня до сих пор был на ноге гипс, я нуждался в помощи для передвижения, при еде и даже для похода в ванную. Я не привык быть настолько зависимым. Я руководил домом и контролировал жизнь восьми людей. Теперь я был капитаном, которому некого было вести за собой. Я ужасно себя чувствовал из-за того, через что заставил пройти семью. Они по отношению ко мне были чудесны, но я все-таки испытывал огромное чувство вины.

Я ощущал еще большую вину за то, что делал как мунист. Я лгал людям, манипулировал ими, обманывал и заставлял бросать семьи, образование и рвать связи, чтобы следовать за возможным диктатором (14). Чем больше я изучал контроль сознания, тем больше чувство вины превращалось в гнев.

Я выследил Роберта Джея Лифтона и договорился о встрече в его квартире в Манхэттене. Ему было любопытно узнать, почему я так заинтересовался книгой о китайском промывании мозгов, написанной им 15 лет назад, в 1961 году. Он был поражен, когда я описал ему в деталях, что делают мунисты для вербовки членов и как они проводят трехдневные, семидневные, двадцатиоднодневные, сорокадневные и 120-дневные семинары. Он сказал: “То, о чем вы мне говорите, намного сложнее, чем то, что делали китайцы в 50-х годах. Это похоже на гибридную мутацию искажения опасного вируса!”

Лифтон сдвинул всю мою перспективу на меня самого, когда сказал: “Стив, вы об этом знаете больше меня, потому что вы это пережили. Вы знаете об этом инструментально. Я знаю об этом только теоретически и из вторых рук. Вы должны изучить психологию, взять то, что вы знаете на основании собственного опыта, и сказать об этом другим”. Позднее он попросил меня быть его соавтором в книге о контроле сознания, чего так и не случилось. Я был польщен его предложением и собирался поймать его на слове, но для меня еще было не время.