II. Св. Григорий Нисский 1

Объективно-метафизическая точка зрения восточного богословия, осо­бенно ясное выражение и широкое применение нашедшая в арео­па­гитских сочинениях, у св. Григория Нисского (род. ок. 330), в том трактате его, который подлежит в данном случае рассмотрению, находит применение в отношении к антропологии.

Темой трактата его «Об устроении человека» служит мысль о создании человека по образу Божию. Исходной точкой он избирает текст из книги Бытия: «сотворим человека по образу нашему и по подобию»(Быт. 1, 26) и хочет представить в своем сочинении истолкование этих слов. Мысль о человеке как образе Божием была, как мы видели, основной мыслью и для Августина в его спекуляции. Но западный и восточный мыслители пользуются ею совершенно различно. Если человек есть образ Бога, то, по бл. Августину, мы можем заключать, что находимое нами в человеческой душе так или иначе должно находиться и в Боге: через познание души мы можем прийти к познанию Бога. Совершенно иным путем идет Григорий. Если человек есть образ Бога, то в человеческом существе мы можем найти и должны находить отражение того, чт)о заключается в Существе божественном, насколько мы можем знать о Нем (более всего, разумеется, из Откровения): познание Бога ведет к познанию человека. В то время как бл. Августин хочет применить субъективно-психо­ло­ги­ческий метод к богословию, св. Григорий объективно-метафизи­чес­кий, так сказать — богословский метод хочет распространить и на психологию или вообще антропологию.

Таким образом, в учении о человеке он исходит из понятия о Боге. Самым общим понятием в применении к данному случаю будет, по Григорию, то, что Бог есть абсолютная полнота благ (pl)hrwma t§n _agay§n t(o ye^ion). Человек, как образ Божий, отражает в себе эти блага. То, чт)о Бог имеет самобытно, то же самое человек имеет от Бога; различие между Богом и человеком состоит в том, что те же самые блага существуют в человеке как в особенном, сотворенном и изменяющемся субъекте (t(o ›pokeЯmenon) ¹.

Очевидно, образа Божия нельзя искать в какой-либо одной сторо­не человеческого существа. Но и в целом человеке, в смысле индиви­ду­ума, не может, по Григорию, отразиться вся полнота божественных благ (pl)hrwma t§n _agay§n): обилие божественных даров мо­жет быть воспринято и беспредельность божественных совершенств может быть отражена в большей или меньшей полноте только всем чело­вечеством в полном его составе (t(o t^hq _anyrw­p)othtoq pl)hrwma, pl)hrwma t§n juc§n). Создание человека по образу Божию было со­зда­ни­ем не одного только первого человека, но и всей человеческой при­роды или всего человечества в нем ($apan t(o _anyrюpinon) ¹. Единичная личность не может быть адекватным выражением идеи человечества и полным отражением образа Божия; самое название «чело­век», по Григорию, прилагается к человеку как индивидууму лишь вследствие неточного словоупотребления ².

Но эти разъяснения сами по себе дают не более как только общее указание пути, по которому должно идти в решении вопроса об образе Божием в человеке. Для решения этого вопроса нужно, имея в виду идею Первообраза, ближе всмотреться и в природу самого чело­века.

Бог, творец всего и обладатель всех благ, есть верховный Царь всего. Создавая человека по своему образу, Он и его поставил царем в известной области сотворенного бытия (ske™oq e_iq basileЯaq _en)er­geian (epit)hdeion). Образ Божий, таким образом, определяется бли­же в царственном положении человека над окружающим его миром. Человек вводится в мир, как царь во дворец; дары природы предлагаются в его распоряжение и пользование, как бы на пиру. Как царь, он получает все, соответствующее его положению и необходимое для выполнения его назначения: облекается в порфиру доб­родетели, получает скипетр нетления и венец правды. Бог, создавая человека, делает в нем как бы изображение Себя Самого и дает ему все, что Сам имеет: ум и слово, способность к любви, способность видеть и слышать, исследовать (no™q ka9i l)ogoq, _ag)aph, –jiq, _ako)h, di)anoia) ¹.

Но главное, в чем выражается царственное достоинство человека и образ Божий, есть ум (no™q). Как способность созерцания, он пре­жде всего отражает божественный Первообраз и это отражение распространяет на все области жизни человеческой. Если человек есть центр и царь природы, то центр и царственное (t(o Ѕgemonik)on) в человеческом существе есть ум; в обладании умом и заключается основание царственного положения человека над прочим миром. Все в человеке указывает на такое значение ума. Самое телесное устройство человека, в отличительных его особенностях в сравнении с животными, объясняется из присутствия в человеке ума и служит его целям. Так, человек слаб по физической своей природе и лишен естественных средств к защите от вредных влияний. Но его ум заставляет служить себе внешние силы природы, пользуется, например, силами животных; если бы эти силы были в самом человеке, они часто служили бы только излишним бременем ². Далее, человек обладает руками при прямом положении тела, — и это дает ему возможность свободного употребления голосовых органов, которые являются в нем органами членораздельной речи. Но дар слова дан человеку как средство для ума к выражению вне своих движений; ибо сам ум невидим и пользуется органом речи, как музыкант лирою и флейтою ³. Внешние чувства в человеке, наоборот, являются средством для получения умом восприятий извне ⁴.

Что же такое ум, no™q, сам по себе? Он присутствует во всех движениях человека, всем управляет, все может созерцать ⁵, но сам он не может быть созерцаем(_ayeюrhtoq). Он может быть познаваем только в своих действиях; он всегда есть созерцающий, но никогда не бывает созерцаемым ни для себя, ни для другого. В этом свойстве Григорий усматривает сходство человеческого ума с божественным ¹. Ум не имеет какого-либо особенного местопребывания в известных частях организма (сердце, голове), хотя известные органы имеют пре­имущественное значение для него в его деятельности; он зависит от их состояния так же, как музыкант от состояния своих инструментов (болезнь, состояние сна) ². Вообще ум должно мыслить вне пространственных определений: он не находится ни в теле, ни вне тела ³. Непостижимый и внепространственный, ум составляет в человеке самое существо его души, или лучше — он есть самая душа (Ѕ noer(a juc)h, Ѕ logik(h). Так называемая чувствующая душа и душа питающая (a_isyhtik(h ka9i yreptik(h _en)ergeia), которые общи человеку с животными, а последняя и с растениями, не суть особые души; в человеке они выражают лишь отношение к области чувственного бы­тия ума (no™q), который и дает возможность душе человеческой быть и называться душой. Если же способность чувственного воспри­ятия существует и в животных, а жизненная энергия и в рас­тениях, помимо ума, и они называются душами, то называются не точно(_ek katacr)hsewq) ¹.

Таким образом, дух человеческий ²характеризуется у св. Гри­гория с интеллектуальной стороны. Существо души и образ Божий полагается в том, что она есть ум, который, как способность к созерцанию, по самой природе предназначен к отражению в себе своего Первообраза.

Насколько человек по существу своему есть ум и насколько особенности его природы имеют отношение к уму, он есть образ Божий. Но, продолжая далее рассматривать природу человека, мы находим, что хотя человек, как ум, есть образ Божий и должен отражать в себе свойства Первообраза, в действительности он является с такими чер­тами, которые не принадлежат и ни в каком случае не могут быть приписаны Первообразу. Таковы общие с животными материаль­ный состав и устройство тела человека, подверженность страс­тям, тленность. Ничего подобного нельзя предположить в Боге, и все подобные черты, по Григорию, могут выражать только уклонение человека от своего Первообраза или последствия этого уклонения, и толь­ко таким образом и могут быть объяснены. Поэтому, говоря о че­ловеке, нужно всегда иметь в виду различие между насто­я­щим его состоянием, когда он является с указанными чертами, с од­ной стороны, и с другой состоянием первоначальным, до уклонения его от своего Первообраза, или до грехопадения, а равно и состоянием будущим, которое будет восстановлением первоначального ¹.

Рассматривая настоящее, эмпирическое состояние человека, Гри­горий останавливается 1) на факте различия полов, общего у человека с животными; 2) на привязанности человека к чувственности, порабощающей его психическую жизнь; 3) на зависимости чело­ве­ка от внешней материальной природы по телу, выражающейся, на­при­мер, в необходимости для него пищи для поддержания телесного существования.

Первая черта, различие полов и вообще телесная организация человека в нынешнем ее виде, не принадлежит, по Григорию, к сущности человека как образа Божия: ее нет в Первообразе и она обща человеку с животными. В этой мысли его утверждают слова Христа о будущем, восстановленном состоянии людей, что в воскресении «ни женятся, ни посягают, но яко ангели Божии на небеси суть»(Мф. 22, 30), и слова апостола о Христе, Которым восстановлена истинная человеческая природа, что в Нем «несть мужеский пол, ни женский»(о Христе = _en CristІ, во Христе, Гал. 3, 28). Указание на это он находит и в повествовании книги Бытия о творении человека.

Целью Творца при создании человека по образу Божию был человек вообще, а не мужчина и женщина (Быт. 1, 26: «сотворим чело­ве­ка по образу нашему и по подобию»); поэтому-то сотворение челове­ка вообще (1, 27:«и сотвори Бог человека, по образу Божию сотвори его») и отличается у Бытописателя от сотворения животной стороны его природы, с различием двух полов («мужа и жену сотвори их»). Эта последняя сторона присоединена Богом к образу Божию в челове­ке лишь ввиду будущего грехопадения его; ибо для Бога буду­щее есть то же, что настоящее ¹. Человек сам,«в чести сый», уподо­бил се­бя«скотом несмысленным»(Пс. 48, 13, 21). Животная природа че­ло­века, таким образом, есть и создание Бога, и следствие падения са­мо­го человека. На то возражение, что различие полов есть необ­ходи­мое условие размножения рода человеческого, Григорий отве­чает, что именно с этой целью Бог и присоединил его к природе человеческой, — но единственно потому, что человек сделался чрез грехопадение неспособным к другому способу размножения, кото­рого мы не можем и представить, но который должен был сущест­вовать и который во всяком случае (p)antwq) имел место в мире ангель­ском ².

Находясь в ряду животных по своей телесной природе, человек естественно и в душевной своей жизни отражает состояния, свойственные животным по их стремлению к сохранению и продолжению своего чувственно-телесного бытия. Но чт)о в животных совершенно естественно и необходимо, то в человеке, служа препятствием к проявлению высшей стороны его существа, является предосудительным. Между тем, ум, не довольствуясь теми формами, в которых проявляется чувственность в животных, без конца умножает и разнообразит страсти (t(a p)ayh). Образ Божий через это часто затемняется. Однако силы души, проявляющиеся в привязанности ее к чувственным предметам, те же самые, которые обнаруживаются при обращении ее к истинному предмету ее стремления; поэтому, по Григорию, через простую, так сказать, перемену объекта деятельности каждый порок может быть превращен в соответствующую добродетель ¹. Душа подчиняется чувственности уже невольно, вследствие прирожденных потребностей тела. Таких потребностей, каковы, например, потребность в пище, не было бы у человека, если б он не был тем чувственно-телесным существом, каким является по причине грехопадения. По своему первоначальному назначению, как существо духовное, он не нуждался бы в телесной пище, а только в духовной, — так как Св. Писание указывает кроме телесной еще духовную пищу. Он мог заимствовать истинное и сущее благо непосредственно от Бога; Логос, или Слово Божие, доставляло ему всякое благо; Его-то и нужно разуметь под«всяким древом райским»(Быт. 3, 2), или древом, которому имя «t)o pa^n» и которое по существу тождественно с древом жизни, так как благо, проявляясь в различных видах, одно по существу ².

Причина ненормального состояния человека в том, что ум (no™q) его, который должен быть чистым зеркалом, обращенным к Богу и отражающим Его, вместо того отвратился от Бога, обратился к материи и восприял в себя ее неустроенность ¹. Человек подобен в настоящее время статуе с двумя лицами: одним обращенным вперед и другим — назад. Естественный порядок отношений между различными элементами сотворенного мира и Богом (Ye)oq, no™q — e_ikюn Yeo™, f)usiq _anyrюpou — e_ik¦n e_ik)onoq, њlh) нарушен. В этом нарушении и состоит зло, как ненормальное состояние мира и человека (Ѕ kakЯa). Человек хочет найти благо там, где его нет; зла, как ка­кого-либо объективного предмета его стремлений и деятельности, в действительности нет ². Каким образом человек, обладая умом, мог отклониться от истинного блага и усмотреть благо там, где его в действительности не было, объяснение этого можно видеть только в том, что зло, если человек избирает его, никогда не представляется уму как зло, но всегда под видом блага ³; грехопадение есть обман или заблуждение ума. Поэтому-то падение человека в Библии выражается под образом вкушения от древа познаниядобраи зла. Стремление к познанию, вкушение от древапознаниябыло в этом случае, по Григорию, преступным, потому что познание предпола­гает и склонность к познаваемому предмету (gn§siq — di)ayesiq, в отли­чие отe@idhsiq). При этом первоначальное появление в уме че­ловека мысли о существовании блага там, где его нет, может быть объяснено только из внешнего влияния, из внушения со стороны по­стороннего существа, иначе говоря, оно совершенно не может быть объяснено само по себе ¹.

Таковы следствия падения человека и сущность его. Падение состояло в отвращении человека, как духовного существа, от Бога и подчинении его чувственности; следствия — вообще в присоединении к человеческой природе животной, с которой неизбежно соединяется подверженность страстям и тлению. Следствия, по Григорию, предшествовали падению, по причине предведения Богом последнего; человек был духовно-чувственным существом еще до падения. Ввиду этого для Григория являлась возможность понимать библейский рассказ о жизни в раю и о падении в буквальном смысле, как он и понимает его в некоторых из своих произведений. Но ответов на все недоумения, какие могут возникнуть по поводу изложенного учения его, у него нельзя найти.

Настоящее ненормальное состояние мира и человека не может быть вечным. Зло (kakЯa) по самой природе конечно, только благо беспредельно. Наша всегда изменяющаяся природа не может бесконечно двигаться в направлении ко злу, но лишь до известного предела, по достижении которого неизбежно опять движение к благу. Зло можно уподобить конусу тени, которую бросает земля в беспредельном мировом пространстве, исполненном света; как достигнувший предела этого конуса вступает в область света, так вступим в область света и мы, когда будет пройден известный предел, или когда наступит конец нынешнему состоянию мира (”roq kakЯaq), в котором находимся как бы в тени, бросаемой грехом, и начнем совершенно отличную от нынешней жизнь ². Чувственный мир вообще кончит свое существование после того, как все души до последней из числа предназначенных Богом к появлению на свет (pl)hrwma juc§n) пройдут назначенное им земное существование. Что он будет иметь конец своего существования во времени, это видно из того, что он имел начало своего движения ¹. Как совершится этот конец, Григорий не дает ближайшего разъяснения, но, упомянув о начале мира, останавливается на возражении, каким образом телесное, материаль­ное бытие могло произойти от чуждого всякой телесности и соединенных с нею определений Бога, и излагает по этому поводу весьма важное само по себе учение о сущности материи.

Хотя бы для нас было и совершенно непонятно, каким образом чисто духовное существо могло создать бытие, совершенно противоположное себе, мы все-таки должны были бы веровать, что материя от Бога, как и все от Бога (_ek Yeo™). Но в действительности затруднения к принятию этого положения не так велики, как это кажется, именно, если мы обратимся к анализу понятия материи. Материя представляет для нас совокупность известных свойств. Каждое из этих свойств (цвет, плотность — _antitupЯa, количество и т. п.), взятое само по себе, отдельно от предмета, в котором оно существует, есть нечто невещественное (существует в уме,l)ogw#, естьnoht)on); ни одно из них не есть тело — и однако же в своей совокупности они образуют тело. Материальное бытие всецело разлагается, таким образом, в ряд нематериальных определений, и указанное недоумение разрешается само собою. Высказывая эту важную теорию, Григорий не ставит, однако, ее в ближайшую связь ни с учением о конце мира, которое он излагает в данном месте, ни вообще с другими пунктами своего воззрения. Как во многих других случаях, в данном случае для него достаточно, если предложенная им гипотеза разрешает делаемое возражение, не противореча, разумеется, другим пунктам его воззрения; о последовательном развитии и применении ее он не заботится ¹.

С концом мира не прекратится, однако, всякое отношение душ к внешнему бытию, являющемуся ныне в виде материального мира, последует лишь восстановление нормальных отношений к нему. Это выражается в учении о воскресении тел и соединении их с душами. Что воскресение тел будет, об этом со всею ясностью свидетельствует Св. Писание; о возможности его говорят бывшие уже факты воскресения и соображения разума. Прежде всего, какова бы ни была судьба тел, для Бога всегда возможно собрать элементы, из которых они состоят, и соединить с душою. Но не ограничиваясь ссылкой на всемогущество Божие, Григорий хочет осветить для разума труднейший пункт в вопросе о данном предмете, показать возможность соединения душ с теми самыми телами, которые они имели в земной жизни, и представить воскресение тел вполне естественным с точки зрения разума фактом.

Вследствие связи души с телом, во время земной жизни образуется некоторое определенное отношение между душой и элементами тела, которыми она владеет; душа как бы налагает на них печать своего обладания ими. В силу этого, и по отделении их от души с той и другой стороны сохраняется некоторое скрытое (kat(a t(o lelhy)oq) стремление к вторичному соединению, и когда наступит время этого соединения, из общей массы материи выделятся для соединения с каждой душой те элементы, которые были уже в соединении с нею прежде. Существование души в теле не остается для нее бесследным и с другой стороны. Каждый человек обладает особым, ему лишь свойственным наружным видом и вообще характером телесной организации, который отличает его от других людей и сохраняется неизменным (e&idoq). Это различие в организации людей определяется разнообразием комбинаций тех элементов, из который каждая душа образует для себя тело, как бы собственное свое жилище. Будучи неизменным при постоянной текучести вещества, свойственный каждому человеку особый характер телесной организации отпечатлевается и на душе, подобно печати оставляет на ней свой оттиск. Если теперь душа снова должна соединиться с эле­ментами материального мира, она может воспринять только одну, свойственную ей комбинацию этих элементов, иначе—ту самую телесную организацию, отпечаток которой она сохраняет, за ис­клю­чением лишь того, что было в ней уклонением от нормального типа человеческой организации вообще (повреждения тела, различие полов и т. д.). Таким образом, воскресение тел и соединение их с душами будет явлением совершенно естественным и не потребует от Твор­ца души и тела, так сказать, никаких усилий. Принятие каждой душой собственного своего тела из общей массы стихий, в которые переходят элементы тела по его разложении, столь же естественно и не более непонятно, как и то явление, что семя известного растения заимствует из почвы всегда только известные, соответствующие его природе элементы и всегда развивает из себя определенного вида рас­тение ¹.

В заключение своего трактата св. Григорий, отчасти в связи с предыдущим изложением, касается вопроса о происхождении и раз­ви­тии души и тела. Душа и тело происходят одновременно и раз­вива­ются параллельно. Григорий опровергает мнения как о предсуществовании душ, так и о сотворении души после тела. Отвергая по поводу первого мнения (против Per9i t§n _arc§n) существование какого-то домирового государства (d^hmoq ­_en _idiazo)us#h politeЯ#a) душ, он признает однако же, что для Бога существует и сотворено Им полное число душ человеческих, какое имеет со временем явиться на свет. Но это признается в том смысле, что для Бога нет различия между будущим и настоящим. С конечной же, земной точки зрения каждая душа происходит и развивается вместе с телесным организмом из се­мени. Рассматривая их развитие, Григорий вдается в довольно по­дробные рассуждения относи­тель­но анатомии и физиологии человеческого организма, как он дела­ет это и в других местах трактата ¹.

Таким образом, по Григорию, человек, как образ Божий, есть ум, который предназначен к созерцанию и отражению высочай­ше­го существа; в этом сущность природы человека. В грехопадении человек отвратился от Бога и вместо того, чтобы отражать Его подобно чистому зеркалу, обратился к чувственности, к материальному бытию. Восстановление человека будет состоять в возобновлении нормальных отношений его к Богу и миру, когда ныне существующий мир совершенно перестанет существовать для человека в том виде, в каком он существует ныне, и наступит новая, не­по­сти­жимая для нас ныне, жизнь.