Иоанн Скот Эригена и его произведения

Перевод цитат из главы V

С. 230

1 Поскольку всякий род благочестивого и совершенного учения, посредством которого и наиприлежнейше изыскивается, и наиочевиднейше обнару­жи­ва­ет­ся порядок всех вещей, основывается на той науке, которую греки имеют обык­новение именовать философией, мы полагаем необходимым сказать не­сколь­ко слов о ее разделах или частях. «Ведь так верят и учат, — как говорит святой Августин, — и это есть суть спасения человека, что философия, т. е. стремление к мудрости, и религия — это одно и то же, ибо те, с чьим учением мы не согласны, не имеют также и общих с нами таинств». Но разве рассуждать о философии — это не то же самое, что изъяснять правила истинной религии, посредством которой первую и высшую причину всех вещей — бога — и смиренно почитают, и разумно исследуют? Итак, истинная философия есть истинная религия и, обратно, истинная религия есть истинная философия.

С. 231

1 человеческая природа. Ибо она восприимчива к мудрости, но не есть сама мудрость, причастностью к которой можно стать мудрецом.

2 он естественно стремится к источнику разума, откуда он мог бы удо­в­лет­во­рить свою жажду, т. е. присущее ему стремление к истинному познанию, что он не мог сделать до воплощения творца, который есть источник жизни. Все же он усердно пил из природного источника присущего ему разума, ис­сле­дуя как естество­ис­пы­та­тель природу вещей и творца и причину самой при­роды.

De div. nat. II, 23, c. 577B: Разум, который понимается в душе как некий субстанциальный взгляд. Ср. Exposit. super hier. cael. c. 146A: Теология, т. е. та добродетель, которая по природе присуща чело­ве­чес­ким душам, ищущим, исследующим, созерцающим и любящим божественные при­чины. Ср. De praed. I, I, c. 357; c. 358A: главные части философии, необходимые для разрешения всякого вопроса:diairetik)h, +oristik)h, _apodeiktik)h, _analutik)h.

С.232

1 Учитель.Тебе, я полагаю, небезызвестно, что первичному по природе принадлежит больше достоинства, нежели первичному по времени.Ученик.Это известно едва ли не каждому.Учитель.Мы знаем, что разум первичен по природе, авторитет же — по времени. Ведь хотя природа сотворена тогда же, когда и время, однако авторитет возник не от начала времени и природы. Разум же вместе с природой и временем произошел из первоначала вещей.Ученик.И этому учит нас разум. Авторитет рождается из истинного разума, но разум никогда не рождается из авторитета. Ведь всякий авторитет, не подтверждаемый истинным разумом, представляется слабым. Но истинный разум, нерушимый и незыблемый благодаря своим собственным силам, не нуждается ни в какой поддержке со стороны авторитета. Притом мне кажется, что сам истинный авторитет есть не что иное, как истина, изысканная силой разума и записанная святыми отцами в назидание потомкам. Или, может быть, ты полагаешь иначе?Учитель.Никоим образом. Стало быть, для решения предлежащих нам задач следует обращаться прежде всего к разуму и лишь затем к авторитету.

2 Не было бы нужды и приводить суждения святых отцов — тем паче, что боль­шин­ству они известны, — если бы не возникала насущная необходимость защитить умозаключение из-за тех, кто ничего не смыслит в умозаключениях и больше доверяет авторитету, нежели разуму.

3 Кроме того, я думаю, что ты и сам понимаешь, как трудно внушить такие мысли простым душам; ведь даже уши тех, кто кажется мудрым, при таких словах цепенеют от ужаса. Учитель.Не бойся. Сейчас мы должны следовать разуму, который во всем ищет истину, не подавляется никаким авторитетом и которому ничто не мешает для всех открыть и объявить то, что упорно ищет и с трудом находит путь исследователей.

С. 233

1 I, 29, c. 475C: Ведь тех, кто такое говорит, истинный разум осмеивает. I, 63, c. 508C: ...сам разум, пожалуй, меня осмеет. III, 9, c. 649C: Однако я бы не подумал, что ты соглашаешься с такими взглядами, которые осмеивает истинный разум. IV, 18, c. 833A: что истинный разум осмеивает.

2 Учитель.Итак, пусть никакой авторитет не отпугивает тебя от положений, внушаемых правильным рассмотрением по законам разума. Истинный авторитет не противоречит правильному разуму, так же как правильный разум — ис­тин­но­му авторитету. Ведь не может быть сомнения, что оба проистекают из одного и то­го же источника, а именно из божественной мудрости.

3 Ученик.Я не настолько запуган авторитетом и не до такой степени робею пе­ред натиском малоспособных умов, чтобы не решиться открыто про­воз­гла­сить положения, ясно составленные и без всякого сомнения определенные ис­тин­ным разумом, в особенности же когда приходится рассуждать о таких ма­те­ри­ях только среди мудрых, которым, чтобы внимать истинным разумом, нет ни­чего сладостнее, нет ничего приятнее для исследования, когда вопрос не ре­шен, и нет ничего прекраснее для созерцания, когда решение найдено.

I, 47, c. 489C: Нет ничего труднее, чем бороться против глупости. Ибо из­вест­но, что ее нельзя победить никаким авторитетом, нельзя убедить никаким ра­зумом. Но поскольку глупость людей не одинакова и их души окутаны не од­ним и тем же мраком заблуждения, то против них мне не представляется не­об­ходимым прибегать ко многим доводам.

С. 234

1 Ибо во всем нужно следовать авторитету Священного Пи­са­ния, поскольку в нем истина обладает как бы своими собственными устоями.

509B: Ведь кто собирается говорить о невыразимой природе что-либо от­кры­тое им самим кроме того, что она сама о себе исполнила на своих свя­щен­ных инструментах, т. е. посредством теологов?

III, 17, c. 672C: Непоколебимый авторитет Священного Писания.

С. 235

1 Как искусство поэзии посредством вы­мыш­ленных сюжетов и аллегорических уподоблений выстраивает этическое или естественнонаучное учение для упражнения человеческих душ (ибо это свой­ственно героическим поэтам, которые образно восхваляют поступки и нра­вы храбрых му­жей), так словно некий поэт теолог обрабатывает Священное Пи­сание посредством вымышленных представлений для наставления нашей ду­ши и приведения в совершенное сознание умопостигаемых вещей внеш­ни­ми телесными чувствами, как бы из несовершенного детства в состояние ста­ро­сти глубокомысленного человека. Ибо не человеческая душа создана ради Свя­щенного Писания, в котором она совсем не нуждается, если не согрешит, но, конечно, ради человеческой души составлено Священное Писание в разных сим­волах и учениях, чтобы наша разумная природа, которая, сбиваясь с пути, укло­няется от созерцания истины, посредством Священного Писания вновь вер­нулась к первоначальной высоте чистого созерцания.

Comment. in Ev. sec. Ioan. c. 342B: ...учителя истины, если не начинают образовывать тех, кого воспитали, как бы в самом начале, в простоте буквы и видимого творения, не могут поднять до высоты созерцания. Ибо первый шаг восхождения на высоту добродетелей — буква Священного Писания и образ видимых вещей, чтобы сначала прочитанная буква или увиденное творение шагами истинного разума восходили к духу буквы и к смыслу творения.

с. 343А: Простое множество верных — это одна буква, творение видимого, хотя и пропитанное и исполненное видимыми знаками.

С. 236

1 Ибо безграничный основатель Священного Писания в душах пророков, Святой Дух, придал ему бесконечное множество значений, так что ни одно понимание не исключает другое, лишь бы только соот­вет­ствовало правильному исповеданию католической веры то, что каждый го­во­рит либо заимствуя у другого, либо в озарении от Бога излагая свои мысли.

Смысл Божественных изречений многообразен и бесконечен. Ведь в пере павлина одно и то же замечательное и прекрасное разнообразие бесчисленных цветов наблюдается в одном и том же месте одной и той же части пера.

С. 237

1 Текст Священного Писания взаимосвязан, включает ис­кус­ные отступления и двусмысленности. Святой Дух не пожелал быть понятым не в злобе, что его нельзя оценить, но из-за стремления возбудить наше по­зна­ние и побудить к усердию и стремлению к награде; ибо наградой трудившимся над Священным Писанием является чистое и совершенное понимание.

2 Разум вообще стремится убедить в следующем и до­ка­зы­ва­ет надежными изысканиями истины, что собственно о Боге нельзя ничего ска­зать, потому что Он выше всякого восприятия и всяких чувственных и ра­зум­ных определений.

3 Моисей не мог сразу рассказать то, что сразу мог сделать Бог. Ведь и мы, плохо видящие в сумерках невежества и стремящиеся взгля­нуть на свет истины, не можем выразить словами все, что сразу постигаем умом; ибо всякое искусство, в целом сформированное в душе мудреца, по­сте­пен­но посредством букв, слогов и предложений, непременно расчлененно и по по­рядку изливается в уши учащихся.

С. 238

1 Очень часто божественный авторитет произносит будущее как уже совершившееся.

с. 810B: О дьяволе такое говорится с таинственным изменением времен (Иез. 28, 12–15), и нельзя иначе правильно понять Писание.

2 Мне известен также и очень употребительный в Свя­щен­ном Писании прием, называемый греками $usteron pr)oteron, латинянами «praeposterum», или «anticipatio», что греки называютpr)olhjiq;этот прием ис­поль­зует евангелист Матфей, рассказывая о страстях и воскресении Господа (Мф. 27, 52).

3 Переход притчи;

с. 1010A: Ведь повествование святых пророков, включающее различные бо­же­ственные значения, может быть понято не иначе, чем посредством по­сто­ян­ных переходов от одного смысла к другому не только в периодах, но также и в час­тях периода или стиха и посредством таинственных и частых возвращений к первоначальному смыслу. Ведь очень часто возникает или ошибка или боль­шая трудность понимания в словах, следующих за одним и тем же видом из­ло­же­ния без всякого перехода к другому виду.

4 прием, который называется энтимема, по­скольку это выражение всегда понимается с противоположным значением. По­этому грамматиками, как мы сказали выше, этот прием удачно называется katant)ifrasiq.

Expos. super hier. cael. c. 163, IV, 22, c. 846B: божественная ирония.

+h kat_ e_irwne)ian l)exiq e_irwneutik(h fwn)h— ироническое выражение, ироническое слово.

С. 241

1 Что начало быть в Нем, было жизнью (Ин. 1, 3–4). Мы находим такое разделение во многих греческих рукописях (о пунктуации; по Августину: Что начало быть, было в Нем жизнью).

V, 36, 979B: Мы все воскреснем, но не все изменимся (1 Кор. 15, 51). Так мно­гие или почти все перевели это место апостола с греческого на латин­ский. <...> Я говорю это, зная, что другими эти слова апостола переведены иначе. Не­которые перевели: «мы все будем спать, но не все изменимся», некоторые, в том числе Иоанн Златоуст, «мы все изменимся, но не все будем спать».

2 Versus, S. I, V, 1-4, c. 1288A:

Распространяются мистические взгляды Святых отцов, которые возвестили Богом Святым Духом, вечным Словом Отца, Порядок Которого творит все со Своей тайной заботой.

С. 242

1 Лишь бы только то, что говорит каждый, соответствовало здравой вере и католической религии.

C. 243

1 Нам не пристало судить о взглядах святых отцов, но мы дол­жны благочестиво и почтительно принимать их; однако нам не за­пре­ща­ет­ся выбирать то, что при размышлении представляется более соответствующим Божественным изречениям.

С. 245

1 Мы сказали, что разум первый по природе, а авто­ри­тет — по времени.

C. 247

1 Важнейший и едва ли не единственный путь к познанию ис­тины — сначала познать и возлюбить самое человеческую природу, а затем все свое познание и всю любовь относить к славе, познанию и почитанию Тво­рца. Ведь если человеческая природа не ведает, чт)о совершается в ней са­мой, как она хочет знать то, чт)о обретается превыше ее?

V, 31, c. 941B: Ведь нас не отговаривают, а, напротив, поощряют иссле­до­вать себя самих; как сказал Соломон: «Если не познаешь самого себя, ступай на пути скотов». Ведь не далеко ушел от бессловесных животных тот, кто не ве­дает ни себя самого, ни общей природы рода человеческого. И Моисей го­во­рит: «Внимай самому себе» и читай, как бы в книге, историю действий ду­ши. Ведь если мы не желаем познать и исследовать самих себя, то ясно, что мы не стремимся возвратиться к тому, чт)о превыше нас, а именно к нашей при­чине; и через это нам придется лежать в плотском гробе материи и в той смерти, которая есть невежество. Ибо нет иного пути к чистейшему со­зер­ца­нию первообраза, кроме возможно более точного познания ближайшего к не­му отражения его. Ведь между первообразом и подобием, т. е. между Богом и человеческим естеством, нет ничего посредствующего.

С. 249

1 Учитель.Когда я часто искал и размышлял настолько при­леж­но, насколько это позволяли мои силы, мне представлялось, что для всех ве­щей, которые либо доступны восприятию души, либо превышают ее усилия, пер­вое и предельное разделение есть разделение на существующие и не­су­ще­ст­вующие, и для всего этого имеется общее название — по-греческиphysis, а по-латински natura.

Ср. с. 443A, 547A, 628B, 643D, 871C, 907B. I, 1, c. 441B: Мне представляется, что разделение природы по четырем различиям до­пус­ка­ет четыре вида: во-первых, творящий и не сотворенный; во-вторых, со­тво­рен­ный и творящий; в-третьих, сотворенный и не творящий; в-четвертых, не тво­ря­щий и не сотворенный.

2 Поскольку в предыдущей книге мы коротко сказали об об­щем разделении всей природы, не как рода на виды, но как всей природы на час­ти... и об умопостигаемом созерцании всеобщности — под все­об­щ­но­стью я имею в виду Бога и творение — теперь мы вернемся, как пред­став­ля­ет­ся, более подробно к этому разделению природы.

523B: Мы говорим, что целостная природа имеет формы в том отношении, что от нее некоторым образом обретает формы наше разумение, когда пы­та­ет­ся ее рассматривать, ибо сама по себе целостная природа не повсюду обретает фор­мы. Если справедливо наше утверждение, что она определяется Богом и тво­рением, то в качестве творящей она сама не принимает никакую форму, но образованной от нее природе дает многообразие форм.

III, 1, 621C: Итак, поскольку разделение всей целостности начинается от ее причины и Творца, то мы должны понимать эту причину не как первую часть или вид, но с нее начинать всякое разделение и расчленение, ибо она есть начало, середина и конец всей целостности.

С. 250

1 Не бывает умственного разделения сущности на роды, роды на виды и элементы, целого на части (которое в собственном смысле называется расчленение), или целостности на то, что в ней усматривает истинный разум, которое не могло бы вернуться через те же ступени, через которые первоначально совершилось разделение, пока бы не достигло, нераздельно пребывая в самом себе, того единственного состояния, из которого началось это разделение.

2 Учитель.Итак, теперь ты видишь, что из четырех выше­на­зван­ных форм, две — первая и четвертая — содержатся в Творце, и две — вто­рая и третья — в творении.Ученик.Ясно вижу и восхищен точностью, ибо две вы­шеназванные формы различаются не в Боге, но в нашем созерцании, и яв­ля­ются формами не Бога, но нашего разума из-за рассмотрения двух объ­ек­тов — начала и конца.

528A: Учитель.Как, если ты отождествишь творение с Творцом, так что бу­дешь понимать его не иначе как Творца, единственного истинно су­ще­ст­ву­ю­ще­го, ибо вне его ничто не считается сущностным, ибо все, что существует от не­го, поскольку оно существует, есть не что иное, как участие в Нем, который один самодостаточен; то разве ты будешь отрицать, что Творец и творение — од­но и то же?Ученик.Конечно, я бы согласился, ведь мне представляется смеш­ным возражать этому выводу.

Ср. III, 23, c. 688B: Учитель.О Боге, как я по­лагаю, мы пришли к единому мнению, что Он является началом, серединой и концом всей сотворенной целостности, а не что у нее одно является на­ча­лом, другое серединой и третье концом, ибо начало, середина и конец в Нем со­впадают; и что существует три стадии теологического созерцания.

690A: Ученик.Теперь я ясно вижу четырехчастное разделение природы в целом и признаю, что несомненно следует мыслить о Боге и понимать Бога.

С. 253

1 Божественную природу, поскольку она проявляется во всем су­ществующем, которая сама по себе невидима, правильно называют со­тво­рен­ной. Ведь и наш рассудок, прежде чем приходит к мышлению и памяти, су­ществует разумно, сам по себе он невидим и никем не познан кроме Бога и нас самих. Когда же он приходит к мышлению и от некоторых мыслей по­лу­ча­ет форму, то правильно говорят, что он становится. Ибо он обретает память, за­поминая формы вещей, звуков, цветов и других чувственно-воспринимаемых ве­щей, прежде не имея представления о формах, пока не обретет память. За­тем он как бы переживает второе формирование, когда упорядочивается зна­ка­ми форм или звуков, — я имею в виду буквы, являющиеся знаками звуков, и ка­тегории, являющиеся знаками форм, — зна­ками математического познания или другими чувственно-воспринимаемыми символами, и посредством этих зна­ков он может проникнуть в умы познающих субъектов. Я полагаю, что это по­добие, хотя и далекое от Божественной природы, может меня убедить, ка­ким образом она, которая все творит и никем не может быть сотворена, во всем, что в ней есть, возникает чудесным образом.

III, 4, c. 633A: Итак, Бог есть все истинное, ибо Он сам творит все и воз­ни­ка­ет во всем, как говорит святой Дионисий Ареопагит. Ибо все, что доступно ра­зуму и чувству, есть не что иное как явление являющегося, обнаружение скры­того, утверждение отрицательного, постижение непостижимого... И это мы можем заключить из примеров нашей природы. Ведь и наш разум, сам по се­бе являющийся невидимым и непостижимым, проявляется и постигается по­сред­ством неких знаков, когда наполняется словами, звуками или другими сим­волами, как некими телами. Когда он так проявляется снаружи, внутри он все­гда остается незримым, и когда он прорывается в разные чувственно-вос­при­нимаемые образы, никогда не оставляет непостижимого состояния своей при­роды, и прежде чем раскрыться снаружи, внутри себя подвигает себя са­мо­го... Но этого примера достаточно для проникновения в невыразимое ис­те­че­ние божественной благодати через все сверху донизу; т. е. через со­тво­рен­ную ей целостность, и это невыразимое истечение творит все, становится во всем и есть все. Ученик.Разумеется, достаточно, и можно привести множество при­меров, насколько невыразимая вещь может быть выражена посредством не­ких уподоблений, когда она далека от уподобления чему-либо. Ибо вы­ше­на­зва­нное подобие, где речь шла в качестве примера про наш разум, в том, как я полагаю, уступает тому, чьим подобием является, что разум, как ты го­во­ришь, создает и берет те средства, которыми он обращается к другим по­ня­ти­ям, из сотворенной вне его материи; божественная же благость, вне которой ни­чего нет, ниоткуда не берет материю для своего явления.

С. 256

1 Его [Максима] разделение, как представляется, ничем не от­личается от нашего, описанного выше, за исключением того, что чув­ст­вен­но-воспринимаемое творение, которое мы считаем третьей формой природы, он разделяет на три вида, поскольку в нем более всего проявляются действия при­чин, а наше четвертое творение не отличает от первого, как показывает сле­дующее.

V, 39, c. 1019C: более всего упорядочена в чувственно-воспринимаемых ве­щах.

Августин. De civ. Dei. V, 9: Итак, причина вещей, которая творит, но не воз­никает, есть Бог. Другие же причины и творят, и возникают, какими яв­ля­ют­ся все сотворенные души, особенно разумные. Вещественные же причины, ко­торые в большей степени возникают, чем производят, не следует относить к про­изводящим причинам, ибо они способны к тому, что из них делают стрем­ле­ния душ.