4. Анархическо-индивидуалистичбская мотивация преступлений

1. Общая характеристика. К деяниям анархическо-ин-дивидуалистической мотивации по уголовному законодательству 60-х годов могут быть отнесены около 30 видов умышленных посягательств против порядка управ-

254

ления, правосудия, общественного порядка, хозяйственных, воинских и даже государственных преступлений, не относящихся к корыстной, насильственно-эгоистической я политической мотивации. На необходимость выделения группы преступлений, отличных по криминологической характеристике от корыстных и насильственных деяний, обратили внимание В.Н. Кудрявцев и Н.А. Стручков [175, с. 8-Ю].

Было бы ошибочно искать четкую разграничительную линию между анархистско-индивидуалистической мотивацией, с одной стороны, и корыстной, насильственно-эгоистической, с другой. В реальном и полимотивированном поведении эти мотивации могут по-разному сочетаться. Например, анархистское отношение к уголовно-правовым запретам можно наблюдать в мотивации корыстных, насильственных и неосторожных преступлений. Речь идет лишь о доминирующей мотивации. В отличие от корыстных, насильственных и неосторожных деяний в преступлениях рассматриваемой группы при всей их общественной опасности нет жертвы, нет прямого и непосредственного ущерба, какого-либо видимого и "осязаемого" вреда⁴. Субъект не стремится его причинить, и более того, избегает его причинения, если это становится возможным. Он своим обычным поведением лишь отрицает тот уголовно-правовой запрет, который считает неоправданным, чрезмерным или ненужным. При этом он

⁴По характеру воздействия на общество в западных странах преступления делят на две группы: 1) mala in se (убийство, кража и др.) — деяния, причиняющие прямой вред обществу и предусмотренные в законе всех стран; 2) mala prohibita (проституция, азартные игры и др.) — преступления без жертв и прямого ущерба, которые, будучи обусловлены культурой, по-разному отражаются ^в законодательстве разных стран. Если исходить из этой классификации, то рассматриваемые деяния следовало бы отнести к группе mala prohibita.

255

может заблуждаться или быть по-своему правым, что сегодня стало очевидным по целому ряду уголовных дел.

Типичными деяниями без жертвы и "осязаемого" вреда по уголовному законодательству 60-х годов являются воинские преступления против порядка прохождения военной службы (самовольные отлучки, самовольные оставления части или места службы, дезертирство, уклонение от военной службы путем членовредительства или иным способом) и нарушения порядка несения боевого дежурства, караульной, пограничной и внутренней служб без наступления последствий.

Кроме того, к этой группе преступлений можно отнести некоторые виды 1) особо опасных государственных преступлений (антисоветская агитация и пропаганда, ответственность за которые существовала до 1989 г.); 2) иных государственных преступлений (уклонение от очереднего призыва на военную службу, уклонение от призыва по мобилизации, уклонение в военное время от выполнения повинностей или уплаты налогов, недонесение о государственных преступлениях); 3) хозяйственных преступлений (нарушения правил торговли спиртными напитками, незаконный отпуск бензина или других горюче-смазочных материалов, скупка для скармливания и скармливание скоту и птице хлеба и других хлебопродуктов); 4) против правосудия (недонесение о преступлениях); 5) против порядка управления (распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, нарушение правил паспортной системы, уклонение военнообязанного от учебных или проверочных сборов и воинского учета, злостное нарушение правил административного надзора); 6) против общественной безопасности и общественного порядка (занятия бродяжничеством или попро-

256

щайничеством, управление транспортными средствами в состоянии опьянения, незаконное обучение каратэ) и 7) отдельные преступления, составляющие пережитки местных обычав.

Далеко не полный перечень этих составов преступлений показывает, что абсолютное большинство из них устанавливают жесткий социальный (уголовно-правовой) контроль за поведением людей. Не случайно в этом перечне много составов преступлений, связанных со службой в Вооруженных Силах или с их нормальным функционированием. Эти и другие составы данной группы (например, управление транспортными средствами в состоянии опьянения) социально оправданы. Целый ряд других составов отражают чрезмерную зарегулиро-ванность поведения людей, а некоторые прямо противоречат правам человека и общечеловеческой морали. Именно поэтому были декриминализированы антисоветская агитация и пропаганда, распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй, поставлены под сомнение существование уголовной ответственности за нарушение правил паспортной системы, административного надзора, недонесения о преступлениях и другие деяния. Остальные составы применяются выборочно (нарушение правил торговли спиртными напитками, самовольная отлучка и др.) или не применяются совсем (скупка для скармливания и скармливание скоту хлеба и других хлебопродуктов и др.).

Преступления рассматриваемой группы отражаются в общесоюзной статистической отчетности, как правило, в графах "прочие деяния", поэтому нет практической возможности проанализировать в целом их уровень, динамику и структуру. В структуре всей преступности по некоторым оценкам они составляют 3-5%. Наиболее

!7- Зак. 1723 257

856,1%

вся преступность нарушения правил паспортной системы

277,2%

154,6%

%

800

700

600

500

400

300

200

100

1970 1975 1980 1985 1990 годы Рис. 14

значимы эти преступления для Вооруженных Сил, где одни лишь уклонения от военной службы колеблются в пределах четверти всех уголовно наказуемых деяний военнослужащих.

Относительно полные данные в статистической отчетности имеются о нарушениях правил паспортной системы. В 1966 г. в структуре всей преступности они составляли 0,29%, в 1984 г., когда был "пик" этих преступлений, - 0,54%, а в 1989 г. - 0,16%. Динамика же этих преступлений за все эти 25 лет была практически очень неблагоприятной (рис. 14). Если принять за базу число

258

нарушений паспортной системы в 1966 г., когда было зарегистрировано 2583 преступления, то в 1984 г. уже учитывалось 22 ИЗ деяний, или 856,1% по отношению к базовому году. В 1989 г. эти преступления снизились до 154,6%. Снижение рассматриваемых преступлений продолжалось и в 1990 г. (114%).

Динамика нарушений правил паспортной системы характерна для всей группы преступлений анархистско-индивидуалистической мотивации. Все они, как правило, росли в период застоя. В этот период шли их "придумывание" и криминализация. Эти обстоятельства свидетельствуют о стремлении командно-бюрократической системы упрочить реально слабеющий социальный контроль за поведением людей путем его все большей регламентации и страхом уголовной ответственности.

Отсутствие жертвы и другого "осязаемого" вреда в преступлениях анархическо-индивидуалистической мотивации, а также социальная неоправданность многих из них существенным образом отражаются на содержании мотивации. Конкретные побуждения ее внешне мало схожи между собой. В ряде случаев эти различия доходят до исходных детерминант. Например, в основе мотивации самовольной отлучки могут лежать желания: выпить спиртного (потребность в алкогольном опьянении), встретиться со знакомой женщиной (половая потребность), навестить близких (потребность общения) и др. Мотивом нарушений правил паспортной системы, как правило, является желание нарушителя жить рядом с семьей, родными, близкими, а ему органы внутренних дел не выдают паспорта или чаще всего не прописывают.

Взятые вне связи с конкретными отношениями субъекта те или иные мотивы представляются социально ^нейтральными или полезными. Исходя из такой оценки, субъект, как правило, считает, что он никому не причи-

259

няет вреда, а ущерба, наносимого "абстрактным" общественным отношениям, он не видит. Уголовно-правовые запреты в этом случае он расценивает как придуманные, искусственно созданные, ненужные, обременительные, формальные. Отношения субъекта к социальным и правовым ценностям, специфичные для данной мотивации, и являются связующим звеном рассматриваемой группы мотивов. Суть отношения такова: анархическо-индивидуалистическое пренебрежение правилами и обязанностями (общегражданскими, должностными, воинскими, семейными), которые противоречат актуальным потребностям и интересам личностного характера, удовлетворение которых не причиняет непосредственного вреда гражданам и обществу.

Мировоззренческая позиция индивидуализма в ее элементарном понимании заключена в противопоставлении индивида, взятого вне его социальных связей, обществу. Нравственные и правовые нормы, требования, предписания и обязанности рассматриваются в плане данной позиции как некие внешние ограничения, которые внутренне принимаются лишь тогда, когда они не противоречат конкретным интересам индивида. В соединении с анархизмом (непризнание авторитета, порядка, дисциплины) индивидуализм приобретает крайнюю и антисоциальную форму. Анархическо-индивидуалисти-ческая мотивация правонарушителей утилитарна. Абсолютное большинство их, видя свои побуждения в отрыве от интересов общества, считают отступления от действующих норм, нарушение которых не причиняет прямого ущерба, допустимыми и даже оправданными для достижения желаемых житейских целей. Все, что мешает им "жить по-своему", ущемляет их личную свободу, связывает их деятельность - открыто или имплицитно отрицается ими. И если все иные нарушители уголовно-право-

260

рьіх запретов, опираясь на психологический механизм нейтрализации, оправдывают свое поведение отрицанием причиненного вреда, нередко очевидного, то лица, совершающие преступления данной группы, черпают в этом механизме еще больше оправдательных мотивов, так как зримого вреда своими действиями они действительно не причиняют. Я уже не говорю о надуманных уголовно-правовых запретах такого рода, которые скептически воспринимаются даже правопослушными гражданами.

Побуждения анархическо-индивидуалистической мотивации преступного поведения существенно отличаются от мотивов корыстной и насильственно-эгоистической направленности по своему содержанию, социально-психологической форме, структуре и процессу формирования. Если корыстные детерминанты лежат в сфере материальных потребностей, а насильственно-эгоистические - главным образом в области отрицательных эмоций, то значительная часть преступлений рассматриваемой группы мотивируется интересами дела (иногда ложно понятыми), потребностями общения субъекта с близкими, собственными нравственными установками, привычкой к пьянству, потребностями и интересами развлечения, бытовыми нуждами и меньшая часть -чувствами и другими детерминантами поведения. Например, при криминологическом изучении уклонений от военной службы (самовольных отлучек, самовольных оставлений части, дезертиров и т.д.) были выявлены следующие мотивы: намерение встретиться со знакомыми, праздно провести время (30,0% в структуре данной группы воинских преступлений), желание навестить близких родственников (27,4%), нежелание переносить трудности военной службы (16,6%), боязнь ответственнос-^ти за совершенные проступки или преступления (9,6%),

261

иные (16,4%). Все эти побуждения носят "житейский" характер. Антисоциальную оценку они получают лишь в связи с противопоставлением интересам военной слу«. бы.

2. Внешние условия анархическо-индивидуалистичес-кой мотивации. Анархизм и индивидуализм как исходные элементы рассматриваемой мотивации также уходят своими корнями в глубь веков, где право, как возведенная в закон воля господствующего класса, всегда вызывало негативное отношение у основной массы народа. В нашем государстве формирование анархическо-индиви-дуалистического отношения к законам, гражданским, должностным, воинским и другим обязанностям в определенной мере связано не столько с живучестью взглядов прошлого в их сознании и поведении людей, как много лет объяснялось, сколько с наличием объективных причин социально-экономического, идеологического, организационного, правового, социально-психологического характера.

Особое значение в формировании анархистско-инди-видуалистической мотивации преступного поведения имеет социальная направленность принимаемых уголовно-правовых запретов типа mala prohibita, их соответствие общечеловеческим ценностям и нормальным потребностям гражданина, степень их общественной необходимости и практической возможности исполнения, фактическая реализация этих запретов в обществе. Нельзя не сказать о том, что более чем из 30 составов преступлений анархистско-индивидуалистической мотивации, которые предусмотрены в уголовном законодательстве 60-х годов, многие (особенно те, которые принимались в годы застоя) ставят возможного субъекта преступления в положение нравственного конфликта, когда соблюдение запрета (например, доносительство) не соответствует его

262

нравственным воззрениям о человеческих ценностях и собственном достоинстве, а нарушение запрета влечет уголовную ответственность.

Нигилистическое, неуважительное отношение к закону, к конкретным обязанностям, государственной и трудовой дисциплине, правопорядку, к установлениям сверху формируется также в условиях недостаточной общей и правовой культуры некоторых слоев населения. Низкий уровень политического, правового, нравственного сознания и культуры отдельных граждан как результат существенных пробелов воспитания имеет определяющее значение в генезисе данных преступлений. Именно эти причины обусловливают то, что правонарушители глубоко не осознают необходимости исполнения общих и специальных обязанностей или не считают их исполнение для себя обязательным.

В структуре причин организационного характера, которые формируют анархическо-индивидуалистическую направленность, в первую очередь следует назвать случаи, когда те или иные правовые требования, предъявляемые к гражданам, не подкрепляются действительным положением дел, когда слова отдельных руководителей и начальников расходятся с их делами и их поведением. Нарушения законов и других нормативных актов для формирования рассматриваемой мотивации особенно значимы тогда, когда они затрагивают или ущемляют права и интересы самого субъекта. Правонарушитель в этих случаях нередко убежден, что его действия - не преступление, а восстановление справедливости.

Общие и специфические причины, формирующие анархическо-индивидуалистическое отношение к тем или иным обязанностям, в своем конкретном проявлении реализуются через непосредственные криминогенные факторы (см. рис. И).

263

Набор факторов анархическо-индивидуалистической мотивации имеет свою специфическую определенность. Анархическо-индивидуалистическое отношение формируется в условиях неблагоприятного семейного, школьного и производственного воспитания субъектов, искусственного ущемления их интересов и других неправомерных действий со стороны отдельных руководителей и воспитателей, а также в условиях низкого уровня правомерного контроля за деятельностью и поведением тех или иных граждан.

В связи с отсутствием статистического учета причин рассматриваемых преступлений в стране в целом обратимся к учитываемым причинам воинских преступлений против порядка прохождения военной службы. Первая группа причин (21,8%) связана с обстоятельствами, прямо или косвенно затрагивающими (ущемляющими) личные права и интересы субъекта, ухудшающими его службу или исполнение возложенных на него обязанностей, а именно: 1) искусственное ограничение увольнений в предвыходные и выходные дни; 2) необоснованные отказы в предоставлении краткосрочных отпусков по семейным и другим обстоятельствам; 3) невнимательное отношение к просьбам подчиненных; 4) призыв на военную службу лиц, негодных по состоянию здоровья; 5) непредоставление призывнику положенных по закону отсрочек; 6) бюрократическое отношение военкоматов и других местных органов к письмам военнослужащих и их близких; 7) неправомерные действия сослуживцев, особенно старослужащих. Вторая группа причин связана с недостатками воспитания военнослужащих до призыва на военную службу. Некоторые призывники не были готовы к исполнению обязанностей по военной службе, не приучены к порядку и дисциплине, к физическим и психологическим нагрузкам. Удельный вес их 19,1%, чтс 264

в 2,7 раза выше средних показателей по всем преступлениям военнослужащих. Третья группа причин (17,9%) -неправомерные действия офицеров, создавших условия возникновения преступления. Четвертая группа причин (17,5%) - попустительство и безнаказанность за прежние нарушения воинской дисциплины.

Нет необходимости перечислять другие многочисленные причины. Их общая совокупность вполне "оправдывает" формирование у некоторых военнослужащих анархистско-индивидуалистического отношения к уголовно-правовым запретам типа mala prohibita. Один из правонарушителей так и сказал: "Я готов хоть в туалет строевым шагом ходить, если бы в части соблюдался устав. А то с нас требуют, а сами ничего не соблюдают".

3. Внутренние условия анархическо-индивидуалисти-ческой мотивации. Сравнение данных о личности правонарушителей анархическо-индивидуалистической направленности с эталонными по сопоставимым показателям (см. рис. 12) убеждает в том, что рассматриваемая мотивация свойственна вполне определенным субъектам/ И эта определенность, можно сказать, имеет еще большую количественную выраженность, чем все предыдущие мотивации. Среди субъектов анархическо-инди-видуалистической направленности доля лиц, положительно характеризуемых, намного меньше, чем в эталонном распределении. Почти по всем показателям, характеризующим поведение правонарушителя до совершения преступления, рассматриваемые субъекты более асоциальны. С такой характеристикой по закону избирательного сложения согласуются уровень их образования, условия воспитания и другие показатели.

Вся совокупность эмпирических данных о причинах преступного поведения и личности правонарушителей в Ряде случаев достаточно точно характеризует те или

265

иные стороны мотивационной сферы субъектов, которым свойственно негативное отношение к установленному порядку, выполнению гражданских, должностных, профессиональных обязанностей. "Эта направленность в большинстве случаев, - пишут В.Н. Кудрявцев и Н.А. Стручков, - выражается в анархическом нежелании считаться с установленными для всех правилами..." [175, с. 9]. И если корыстная и даже насильственно-эгоистическая мотивация относительно узко направлены в предметном мире, то анархическо-индивидуалистическая устремленность многолика. Любые установления, мешающие личным или служебным интересам, могут быть объектом посягательства данных лиц. Именно поэтому анархичес-ко-индивидуалистическое отношение к окружающему миру проявляет себя на дальних подступах к преступному поведению, что и регистрируется в форме недисциплинированности и другого отклоняющегося поведения субъектов.

Мотивационная сфера данных правонарушителей при характерной для большинства уголовных преступников духовной скудности может быть разной по широте к структуре исходных побуждений. Родственна она в одном - для всех них типично пренебрежение к установленным обязанностям в случаях столкновения с их личными интересами.

4. Особенности элементов анархическо-индивидуа-листической мотивации. В основе мотивов анархическо-индивидуалистической направленности, как уже говорилось, лежат различные потребности, квазипотребности к спиртному, интересы развлечения, стремления к привычному образу жизни и другие детерминанты. В большинстве своем они складываются постепенно в течение длительного времени и в конкретном поведении носят предумышленный характер. Цели преступного поведения

266

_чаще всего отражаются в названии мотивов. Большинство этих целей повседневно актуальны. Однако стремление удовлетворить указанные цели неправомерным путем для социально зрелого человека несопоставимо с теми утратами, которые, в связи с их достижением, могут последовать. Тем более что абсолютное большинство целей в реальных составах преступлений этой группы достижимо путем добросовестного исполнения своих обязанностей.

Антиобщественную направленность рассматриваемые мотивы и цели приобретают в связи с выбором субъектом неправомерных путей их достижения, которые главным образом сводятся к одному: самовольному прекращению исполнения общих или специальных обязанностей. Конкретные способы многочисленны. Как и в любом преступлении, выбор способов определяется уровнем знаний и опыта субъекта, доступностью их для правонарушителя и т.д. Заметное влияние на этот выбор оказывают фактические отступления руководителей и начальников от установленного порядка, позволяющие безнаказанно совершить задуманное. А нередко подобные отступления являются тем толчком, с которого начинается процесс мотивации конкретного преступного посягательства.

В связи с тем что большинство рассматриваемых преступлений легко устанавливается, то можно было бы предположить, что вероятностный прогноз уголовно-правовых последствий у правонарушителей должен быть осознанно пессимистическим. Однако в реальйой жизни удельный вес таких прогнозов не достигает и половины. "Обоснованный" расчет на безнаказанность, установленный судом, был у каждого четвертого осужденного. Основанием для возникновения убежденности в безнаказанности служат многочисленные случаи укрывательст-

267

ва, попустительства, бесконтрольности, неправомерные действия в отношении данных субъектов, ущемление их прав и интересов и другие криминогенные обстоятельства.

Актуальность желаний, житейский характер целей, анархистско-индивидуалистическое отношение к своим обязанностям и надежда на безнаказанность - основные опорные пункты ошибочных решений, принимаемых субъектами этих преступлений. Совершение многих преступлений данной мотивации растянуто во времени и пространстве, поэтому правонарушитель имеет достаточно возможностей критически пересмотреть свое решение и прервать свое преступное состояние. Такие факты нередки. Анализ последствий преступного поведения по времени в большинстве своем совпадает с привлечением виновных к уголовной ответственности.