Vzaimodeystvie_organov_gosudarstvennoy_vlasti_pri_rassledovanii_prestupleniy_korruptsionnoy_napravlennosti_Problemy_i_puti_ikh

Вдиспозиции ст. 154 УК РФ не указаны признаки субъекта данного преступ-

ления, что в свою очередь дало повод некоторым учёным рассматривать в качестве такового любое физическое вменяемое лицо, достигшего 16 лет1. Согласно данной точки зрения субъектом преступления могут выступать как частные граждане, например, создавшие «фирму» по оформлению передачи детей на воспитание, так и работники администраций, отделов ЗАГСа и т.д., не выполняющие должным образом своих профессиональных обязанностей. Однако, по нашему мнению, это утверждение представляется ошибочным по следующим причинам. Учитывая тот факт, что корыстный мотив является обязательным признаком состава рассматриваемого преступления, а также то, что инициативная деятельность граждан по вопросам усыновления (удочерения) ещё не создает юридических последствий, т.е. не влечёт за собой возникновения прав и обязанностей у усыновителей и усыновляемых, есть все основания рассматривать её как частный случай совершения сделок по завладению-передаче ребёнка, т.е. как преступление, предусмотренное ст.127.1 УК РФ (торговля людьми).

Если же незаконным усыновлением (удочерением) занимаются государственные служащие, в чьи профессиональные, должностные обязанности входит совершение официальных действий по усыновлению, то в данном случае в результате необоснованного возникновения правоотношений между усыновителем и усыновляемым, а также вследствие причинения вреда дополнительному объекту – интересам государственной власти и службы возрастает степень

общественной опасности преступления, которое правомерно квалифицировать как незаконное усыновление (удочерение)2.

Всоответствии со ст. 269 ГПК РФ решение об усыновлении (удочерении) принимают суды общей юрисдикции. Поэтому при осуществлении уголовнопроцессуального доказывания необходимо учесть, что судья, умышленно принявший заведомо неправомерное решение об усыновлении (удочерении), подлежит уголовной ответственности по совокупности ст.ст. 154 и 305 УК РФ. При сборе и проверке доказательств необходимо принимать во внимание, что указанное преступление может быть сопряжено с фальсификацией и использованием подложных документов, на основании которых принято решение об усыновлении (удочерении). В подобных ситуациях противоправные действия виновных необходимо квалифицировать по совокупности двух преступлений: ст. 154 УК РФ и соответствующей части ст. 327 УК РФ.

Если незаконное усыновление (удочерение) было сопряжено с внесением должностным лицом, а также государственным служащим или служащим органа местного самоуправления, не являющимся должностным лицом, в официальные документы заведомо ложных сведений, а равно с внесением в указанные документы исправлений, искажающих их действительное содержание, и если эти деяния совершены из корыстной или иной личной заинтересованно-

1Постатейный Комментарий к Уголовному кодексу / под ред. А.И. Чучаева. М., 2004. С. 350; Российское уголовное право. Особенная часть / под ред. А.И. Рарога. М., 2001. С. 151.

2См. также: Арутюнян Г.В. Правовое регулирование усыновления в Российской Федерации // Гражданин и право. 2002. № 3. С. 24.

221

сти, то уголовная ответственность наступает также и по ст. 292 УК РФ. Если подложные документы послужили доказательствами по гражданскому делу об усыновлении, то такие действия необходимо квалифицировать по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 303 УК РФ1.

Р.В. Костенко

Особенность процессуального положения суда в доказательственной деятельности при производстве по уголовному делу

В науке уголовного процесса вопрос о роли суда в доказательственной деятельности при производстве по делу является одним из наиболее дискуссионным. Среди учёных нет единого мнения по данному вопросу. Не существует в настоящее время однозначной позиции и о том, является ли суд субъектом обязанности доказывания или же он субъект доказывания.

Сторонники одной из точек зрения полагают, что суд выступает субъектом доказывания, сохраняя за собой обязанность доказывания. По мнению С.А. Шейфера, суд обязан исследовать все имеющиеся в деле, а также представленные сторонами доказательства, подвергнув их испытанию на относимость, допустимость и достоверность, отразить результаты исследования в протоколе2. Как указывает В.Л. Будников, содержанием обязанности доказывания суда служит правовая необходимость принятия им всех предусмотренных законом мер для правильного и справедливого разрешения уголовного дела по существу, обеспечения при этом равной возможности сторонам осуществить предписанные им процессуальные полномочия3. При этом приговор суда может быть основан лишь на тех доказательствах, которые были исследованы в судебном заседании. Эти и другие положения закона побуждают суд проявлять активность в установлении обстоятельств дела. По справедливому замечанию И.Б. Михайловской, существовавшее десятилетия и закреплённое в ст. 2 УПК РСФСР единство задач суда и органов уголовного преследования оставило свой ощутимый след, как в правосознании судей, так и в сложившихся традициях правоприменения4.

Приверженцы другой точки зрения, напротив, полагают, что в соответствии с принципом состязательности суд выносит решение только на основе того материала, который представили стороны, даже если, по мнению суда, он не отра-

1Комментарий к уголовному кодексу Российской Федерации (постатейный) / под ред. А.В. Бриллиантова. М., 2011. С. 581-582.

2Шейфер С.А. О понятии и цели доказывания в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 9. С. 65.

3Будников В.Л. Субъекты обязанности доказывания в уголовном судопроизводстве // Российская юстиция. 2008. № 5. С. 27.

4Михайловская И.Б. Настольная книга судьи по доказыванию в уголовном процессе. М., 2006. С. 54.

222

жает полностью всех обстоятельств дела1. Пассивность суда как атрибут состязательности в уголовном процессе должна проявляться в исследовании доказательств2.

В соответствии с принципом состязательности стороны обвинения и защиты могут представлять суду сведения и обосновывать ими в судебном заседании свои выводы. Государственный обвинитель должен доказать суду, что им установлена истина. Подсудимый и защитник далеко не всегда заинтересованы в этом. «Их вполне устраивает ситуация, когда истина не достигнута, преступление не раскрыто, виновный не установлен»3. «При таких условиях судья утрачивает активную роль и становится беспристрастным арбитром. Получается, что он не обязан по собственной инициативе собирать новые доказательства, выявлять как уличающие, так и оправдывающие обвиняемого, смягчающие и отягчающие его ответственность обстоятельства»4.

Некоторые авторы высказывают достаточно принципиальную позицию, согласно которой в состязательном процессе нет места доказыванию в судебной стадии5. В итоге получается, что суд не должен вообще принимать участие в доказывании и нести за это ответственность, а лишь на основании представленных сторонами доказательств делать вывод об обоснованности заявленных требований и возражений, не неся при этом никакой ответственности за принимаемые решения.

По нашему мнению, при производстве по уголовным делам суд является субъектом доказывания, который в отличие от органов уголовного преследования обладает особыми процессуальными полномочиями в сфере доказательственной деятельности. Положение и компетенция суда как субъекта доказывания обусловлены, с одной стороны, правовыми предписаниями общего характера о том, что:

-суд (судья) устанавливает наличие или отсутствие обстоятельств, подлежащих доказыванию при производстве по уголовному делу, а также иных обстоятельств, имеющих значение для уголовного дела;

-собирание доказательств осуществляется в ходе уголовного судопроизводства также судом (судьей) путем производства следственных и иных процессуальных действий;

-суд (судья) производит проверку доказательств путем сопоставления их с другими доказательствами, имеющимися в уголовном деле, а также установления их источников, получения иных доказательств, подтверждающих или опровергающих проверяемое доказательство;

1Григорьева Н. Принципы уголовного судопроизводства и доказательства // Российская юстиция. 1995. № 8. С. 40.

2Петрухин И.Л. Состязательность и правосудие (к 100-летию М.С. Строговича) // Государство и право. 1994. № 10. С. 130.

3Петрухин И.Л. Теоретические основы реформы уголовного процесса в России. Ч. 1. М., 2004. С. 124.

4Немытина М.В. Российский суд присяжных: учебно-методическое пособие. М., 1995. С. 58.

5Миньковский Г.М. Пределы доказывания в советском уголовном процессе. М., 1956. С. 81.

223

- в случаях, указанных в ч. 2 ст. 75 УПК РФ, суд (судья) признает доказательство недопустимым по ходатайству сторон или по собственной инициативе в порядке.

С другой стороны, полномочия суда как субъекта доказывания продиктованы нормами УПК РФ, регулирующими судебное производство по уголовным делам.

Входе судебного производства исследуются представленные сторонами доказательства для ответов на вопросы, доказано ли событие преступления, доказана ли виновность обвиняемого и др. Суд, сохраняя объективность и беспристрастность, создает сторонам необходимые условия для всестороннего исследования дела, а также сам выясняет в ходе исследования доказательств имеющиеся у него вопросы. Суд при рассмотрении дела обязан непосредственно исследовать доказательства: допросить подсудимых, потерпевших, свидетелей, заслушать заключение экспертов, осмотреть вещественные доказательства, огласить протоколы и иные документы. Суд (судья) обеспечивает надлежащую процедуру доказывания в ходе судебного производства, но не обязан принимать меры к восполнению доказательств, представленных обвинителем, или возвращать для этого дело для дополнительного расследования.

Законодатель запрещает суду выступать на стороне обвинения или стороне защиты (ч. 3 ст. 15 УПК РФ). Бремя доказывания обвинения и опровержения доводов, приводимых в защиту обвиняемого и подозреваемого, возлагается на сторону обвинения, к которой суд не относится.

По действующему уголовно-процессуальному законодательству суд (судья) освобожден от несвойственной ему обязанности «принять все предусмотренные законом меры к установлению события преступления, лиц, виновных в совершении преступления, и к их наказанию», которая была сформулирована в ст. 3 УПК РСФСР. Судебное разбирательство строится на принципах равенства сторон и состязательности, решение по уголовному делу зависит от использования сторонами в суде их равных процессуальных возможностей.

Вместе с тем, современное российское уголовное судопроизводство не восприняло модель англосаксонского судебного разбирательства, где суд полностью пассивен, обеспечивая только такой ход процесса, который дает возможность сторонам использовать свои права в состязательном процессе.

Входе судебного разбирательства суд непосредственно исследует интересующие его сведения для проверки и оценки доказательств, используя свое право задавать вопросы подсудимому, свидетелю, потерпевшему, эксперту (ч. 3 ст. 275 УПК РФ, ч. 3 ст. 278 УПК РФ, ст. 282 УПК РФ), по собственной инициативе вправе назначить судебную экспертизу (ч. 1 ст. 283 УПК РФ), участвует в осмотре вещественных доказательств (ст. 284 УПК РФ).

На стадии судебного разбирательства УПК РФ обязывает суд удовлетворять ходатайства о собирании доказательств, если последние могут помочь установить как обстоятельства, входящие в предмет доказывания, так и все другие обстоятельства, выяснение которых необходимо для правильного разрешения уголовного дела. Суд не вправе отказать в удовлетворении ходатайства о допросе в судебном заседании лица в качестве свидетеля или специалиста, явив-

224

шегося в суд по инициативе сторон (ч. 4 ст. 271 УПК РФ). В отличие от УПК РСФСР данная норма запрещает суду отказывать в удовлетворении ходатайства о допросе свидетеля или специалиста, если они явились в судебное заседание по инициативе сторон. В этом случае присутствующие свидетели должны быть удалены из зала судебного заседания. По этим же правилам разрешаются и все иные ходатайства, связанные с определением круга участников судебного разбирательства и движением уголовного дела, например о признании потерпевшим, гражданским истцом, о приостановлении производства по уголовному делу, о прекращении уголовного дела и т.д.1

Вместе с тем, в литературе высказывается позиция, согласно которой положения, закрепленные ст.ст. 282-289 УПК РФ указывают на то, что, «функция поддержания обвинения фактически возлагается на сам суд, который должен обеспечивать выяснение и исследование обосновывающих предъявленное обвинение доказательств»2.

Надо полагать, данная позиция не соответствует действительности. Обвинительная деятельность предполагает обнаружение, закрепление, проверку тех доказательств, которые уличают лицо в совершении им преступления либо отягчают его ответственность. Суд же в ходе реализации указанных выше полномочий исследует не только те доказательства, которые уличают лицо в совершении преступления. Проверке и оценке подлежат также те доказательства, которые являются оправдывающими, смягчающими его ответственность. К тому же суд не обязан доказать предъявленное подсудимому обвинение. Он не собирал доказательства на стадии предварительного расследования. Напротив, суд должен проверить собранные на досудебном производстве доказательства в условиях непосредственности и устности судебного разбирательства. Перед судом (судьёй) стоит задача – в строгом соответствии с уголовно-процессуальной формой принять законное и обоснованное решение по уголовному делу. Такая деятельность суда не может являться обвинительной.

Функция разрешения уголовного дела (функция правосудия) это деятельность суда, которая в определённой степени аккумулирует в себе бремя собирания и установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу. Более того, в ходе осуществления доказывания, собирая, проверяя и оценивая не только оправдывающие подсудимого, но и уличающие его в совершении преступления доказательства, суд не обвиняет, а выполняет ряд основополагающих требований, содержащихся в нормах международного права, Конституции РФ и уголовно-процессуального права. Основным предназначением названных требований является создание условий для установления обстоятельств совершения общественно опасного деяния так, как они имели место в действительности, и вынесения законного и обоснованного решения.

1Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / под ред. Д.Н. Козака, Е.Б. Мизулиной. М., 2002. С. 181.

2Соловьев А.Б. Доказывание по уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (досудебные стадии). М., 2003. С.7.

225

Суду невозможно обеспечить вынесение законного и обоснованного решения, реализуя в буквальном смысле принципы состязательности и равноправия сторон, т.е. занимая пассивную позицию. На наш взгляд, в состязательном процессе недопустимо сведение роли суда к молчаливому наблюдению за поединком сторон обвинения и защиты, объявлению победителя, к выполнению лишь технических функций по обеспечению порядка в судебном заседании, процедуры судебного процесса. Суд должен сохранить полномочия по активному исследованию представленных сторонами доказательств, полномочия, связанные с проверкой достоверности и допустимости представленных как стороной обвинения, так и стороной защиты доказательств, а также истребованию данных, характеризующих личность подсудимого, необходимых для правильной квалификации преступления и назначения наказания. Однако, на суд не должны возлагаться обязанности по собиранию дополнительных доказательств виновности подсудимого, которые могут помочь устранить пробелы предварительного расследования.

А.А. Кулаков

Анализ эффективности применения института досудебного соглашения о сотрудничестве в борьбе с преступлениями коррупционной направленности

В последнее время в процессе реформирования уголовно-процессуального законодательства наметилась устойчивая тенденция, свидетельствующая об отказе законодателя от принципа обеспечения единого порядка судопроизводства по уголовным делам. Все чаще в пояснительных записках к законопроектам о внесении изменений в УПК РФ потребность таких изменений мотивируется необходимостью повышения эффективности борьбы с конкретными видами преступлений, чаще всего, преступлениями террористической, экстремистской или коррупционной направленности; связанными с незаконным оборотом наркотических средств; отмыванием преступных доходов; совершаемых в составе организованных групп или преступных сообществ.

Не является в этом смысле исключением и институт досудебного соглашения о сотрудничестве. Так, по мнению разработчиков законопроекта, его внедрение в российский уголовный процесс служит расширению возможностей влияния уголовно-процессуального законодательства на противодействие организованной преступности и коррупции1. В официальном отзыве Комитета по безопасности Государственной Думы Федерального Собрания РФ также отмечено, что досудебное соглашение о сотрудничестве является «реальной мерой» по противодействию оргпреступности и коррупции2.

1Пояснительная записка «К проекту Федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации // СПС «КонсультантПлюс».

2По проекту Федерального закона № 485937-4 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: заклю-

226

Действительно, по прошествии пяти лет с момента введения главы 40.1 в УПК РФ, можно сказать, что досудебное соглашение о сотрудничестве является одним из наиболее эффективных процессуальных средств, способствующих выявлению преступлений коррупционной направленности. Об этом красноречиво свидетельствует пример из следственной практики, приведенный А. Тимошенко: С., обвинявшийся в совершении 29 эпизодов преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 188 УК РФ, изобличил К. в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 290 УК РФ, а также государственного таможенного инспектора М. в совершении 39 преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 290 УК РФ, и 29 преступлений, предусмотренных ч. 4 ст. 188 УК РФ1.

Несмотря на декларируемую антикоррупционную направленность, анализ норм гл. 40.1 УПК РФ, а также специальных научных исследований В.В. Горюнова, В.В. Конина, Ж.К. Коняровой, Л.В. Поповой, Н.Ю. Решетовой2, показывает, что какие-либо процессуальные особенности применения досудебного сотрудничества при расследовании преступлений коррупционной направленности отсутствуют, в отличие, например, от уголовно-процессуального законодательства Пакистана.

Практика заключения соглашений о сотрудничестве в этой ближневосточной стране является малоизученной, но, вместе с тем, представляет особый интерес, поскольку заключение процессуальных сделок в соответствии с национальным законодательством допускается исключительно по делам о преступлениях коррупционной направленности. Объясняется данное обстоятельство тем, что Пакистан входит в топ-стран с высоким уровнем коррупции. В 1999 г. было издано постановление «О создании Национального счетного бюро», наделившее новый орган полномочиями по заключению соглашений о сотрудничестве по делам о преступлениях коррупционной направленности. Инициатором заключения соглашения может быть только обвиняемый, а вступает в силу оно лишь после утверждения судом. Непременными условиями такого соглашения являются признание вины; сообщение следствию известной информации о соучастниках и иных лицах, вовлеченных в совершение преступлений коррупционной направленности; свидетельствование против них в суде; добровольное перечисление суммы взятки на счет федерального или регионального правительства, в уполномоченный банк или иной финансовый институт3.

чение Комитета по безопасности ГД ФС РФ от 07.02.2008 № 6/5 // СПС «КонсультантПлюс».

1Тимошенко А. Досудебное соглашение о сотрудничестве: оценка эффективности процессуального института // СПС «КонсультантПлюс».

2Решетова Н.Ю., Конярова Ж.К. Досудебное соглашение о сотрудничестве по уголовным делам о преступлениях коррупционной направленности: пособие / Академия Генеральной прокуратуры Российской Федерации. М., 2011; Горюнов В.В. Вопросы реализации прокурором полномочий по заключению досудебных соглашений о сотрудничестве по уголовным делам о коррупционных преступлениях // СПС «КонсультантПлюс»; Конин В.В., Попова Л.В. Некоторые вопросы тактики расследования преступлений, совершенных организованными группами, а также преступлений коррупционной направленности, совершенных в группе // СПС «КонсультантПлюс».

3Jamal N. The Plea-Bargain. URL: http://www.icac.org.hk/newsl/issue14eng.

227

Последнее условие, на наш взгляд, заслуживает особого внимания. Согласно ч. 2 ст. 317.1 УПК РФ подобное действие не может быть предметом досудебного соглашения о сотрудничестве. В то же время уголовным законодательством установлен ряд эквивалентных мер, к числу которых относятся положения о конфискации денег, ценностей и иного имущества, полученных в качестве взятки (п. «а» ч. 1 ст. 104.1 УК РФ) и о назначении штрафа в качестве дополнительного вида наказания в размере, кратном сумме взятки. Но эти меры при определенных условиях могут не сработать. Например, если денежные средства, полученные в качестве взятки, обращены в имущество, записанное на имя близких родственников коррупционера, а подсудимый в соответствии с ч. 5 ст. 317.7 УПК РФ, ст. 64 УК РФ освобожден судом от дополнительного наказания. Поэтому реализация положения о добровольном перечислении обвиняемым суммы взятки в бюджет, на наш взгляд, обладает определенным преимуществом перед существующим порядком.

Указание на особую роль досудебного соглашения о сотрудничестве в противодействии преступлениям коррупционной направленности, полагаем, объясняется не наличием процессуальных предпосылок к этому, а скорее спецификой коррупции как вида преступности. Высокая степень латентности, повышенная общественная опасность, тесная связь с организованной преступностью

– вот те признаки, которые оправдывают досудебное сотрудничество по этой категории дел. О целесообразности заключения процессуальных соглашений при расследовании преступлений коррупционной направленности говорится и в международных документах. В частности, ст. 37 Конвенции ООН против коррупции предусматривает необходимость закрепления в национальном законодательстве мер, поощряющих лиц, которые участвуют или участвовали в организованных преступных группах к представлению информации, полезной в целях расследования и доказывания, и предоставлению фактической, конкретной помощи компетентным органам, которая может способствовать лишению организованных групп источников финансирования1.

Отдельного упоминания заслуживает проблема применения досудебного сотрудничества при расследовании фактов «простого» взяточничества, то есть без признаков соучастия. Несмотря на отсутствие в УПК РФ нормы о перечне преступлений, по делам о которых может быть заключена такая сделка, по мнению подавляющего числа процессуалистов досудебное соглашение возможно лишь в случае совершения группового преступления. При этом под термином «групповое преступление» обычно понимают деяния, совершенные либо в одной из форм соучастия, либо в соучастии с распределением ролей (без образования форм, предусмотренных чч. 1-4 ст. 35 УК РФ). Сторонники данной позиции исходят из того, что только в этом случае – в случае изобличения соучастников – может быть оправдано существенное снижение наказания обвиняемому за совершение тяжкого или особо тяжкого преступления. Вместе с тем, установление таких рамок приводит к тому, что за пределами сферы применения досу-

1 Конвенции ООН против коррупции // СПС «КонсультантПлюс».

228

дебного соглашения о сотрудничестве остаются прикосновенность к преступлению и сложные преступления вроде «простого» взяточничества.

Как известно, взяточничество включает в себя комплекс противоправных деяний: получение взятки, посредничество в ее получении, дачу взятки. Причем первые два преступления, по своей сути, представляют соучастие, но искусственно разграниченное законодателем на два самостоятельных состава. Что касается получения и дачи взятки, то эти преступления могут существовать только в неразрывной связи друг с другом. Поэтому даже в тех случаях, когда в механизме совершения взяточничества участвуют только два лица – взяткодатель и взяткополучатель – представляется целесообразным заключение досудебного соглашения о сотрудничестве, так как один из них способен изобличить другого.

Анализ статистических данных по делам о преступлениях коррупционной направленности свидетельствует о том, что «белые воротнички» идут на сделку со следствием значительно реже, чем соглашаются с предъявленным обвинением, даже несмотря на возможность большего смягчения наказания. Так, согласно отчетам Верховного Суда РФ за 2011-2012 гг.1 количество уголовных дел о таких преступлениях, рассмотренных в порядке гл. 40.1 УПК РФ, ранжируется в пределах от 0,03 до 1,7%, в то время как в порядке гл. 40 УПК РФ за аналогичный период рассмотрено от 27,5 до 76,9% уголовных дел.

На наш взгляд, основной причиной столь «низкой популярности» досудебного соглашения о сотрудничестве в среде коррупционеров является недоверие обвиняемых к правоохранительной системе, подкрепляемое юридикотехническим несовершенством положений УПК РФ о досудебном сотрудничестве.

1 Официальный сайт Верховного Суда РФ. URL: http://www.supcourt.ru/second.php.

229

Достаточно обратиться к п. 61 ст. 5 УПК РФ, и становится очевидным, что досудебное соглашение о сотрудничестве не предполагает встречного предоставления, каких-либо обязательств стороны обвинения в обмен на содействие обвиняемого в раскрытии и расследовании преступления. Иными словами, выражаясь языком цивилистики, такое соглашение является не взаимным, а односторонним. Отсутствие надлежащих процессуальных гарантий делает досудебное соглашение о сотрудничестве менее привлекательным в глазах обвиняемого, чем процедуру, предусмотренную гл. 40 УПК РФ, для получения преимуществ по которой достаточно всего лишь согласиться с предъявленным обвинением.

Кроме того, соглашаясь на досудебное сотрудничество, обвиняемый может оказаться в более невыгодном положении, чем если бы согласился на особый порядок, установленный гл. 40 УПК РФ. Для наглядности проиллюстрируем нашу гипотезу примером. Гражданину С. было предъявлено обвинение по ч. 2 ст. 290 УК РФ (получение взятки в значительном размере), но органам предварительного следствия не было известно о том, что преступление было совершено им по предварительному сговору совместно с К. и Т. По совету адвоката, С. обратился с ходатайством о заключении досудебного соглашения о сотрудничестве. После заключения соглашения С. рассказал о том, что совершил преступление совместно с К. и Т. В результате действия С. были переквалифицированы на п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ (получение взятки в значительном размере группой лиц по предварительному сговору). Максимальное наказание, которое может быть назначено С. с учетом положений п. «и» ч. 1 ст. 61, ч. 2 ст. 62, ст. 64 УК РФ, составляет 6 лет лишения свободы. При этом, если бы С. изначально признал себя виновным и согласился с предъявленным обвинением, максимальное наказание, которое могло бы быть ему назначено при вынесении приговора в порядке гл. 40 УПК РФ – 4 года лишения свободы и дополнительное наказание в виде штрафа.

Двусмысленность, пробельность и юридическая неопределенность отдельных положений гл. 40.1 УПК РФ – вот те причины, которые, по нашему мнению, препятствуют максимально эффективному применению досудебного соглашения о сотрудничестве в борьбе с коррупционными проявлениями. Представляется, что устранение перечисленных дефектов и реализация представленных предложений позволит использовать данный правовой институт с наибольшей отдачей.

П.А. Литвишко

Проблемы сбора доказательств по уголовным делам о преступлениях коррупционной направленности в паспортновизовой сфере на территории российских загранучреждений

Изучение зарубежных информационно-правовых источников свидетельствует, что для деятельности загранучреждений иностранных государств наиболее характерными преступлениями, совершаемыми их сотрудниками, являются

230