Vzaimodeystvie_organov_gosudarstvennoy_vlasti_pri_rassledovanii_prestupleniy_korruptsionnoy_napravlennosti_Problemy_i_puti_ikh

сообщений о преступлениях коррупционной направленности, по результатам рассмотрения которых возбуждено 128 уголовных дел.

При этом, как показывает практика, наибольшие проблемы возникают у следователей при расследовании уголовных дел, возбужденных по ст. 290 УК РФ «Получение взятки». Ряд проблемных моментов попробуем рассмотреть в рамках данной статьи.

Так, Пленумом Верховного Суда РФ в Постановлении от 09.07.2013 № 24 в п. 6 разъяснено, что под незаконными действиями (бездействием), за совершение которых должностное лицо получило взятку (ч. 3 ст. 290 УК РФ), следует понимать действия (бездействие), которые:

1)совершены должностным лицом с использованием служебных полномочий, однако в отсутствие предусмотренных законом оснований или условий для их реализации;

2)относятся к полномочиям другого должностного лица;

3)совершаются должностным лицом единолично, однако могли быть осуществлены только коллегиально либо по согласованию с другим должностным лицом или органом;

4)состоят в неисполнении служебных обязанностей;

5)никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершать1.

По смыслу уголовного закона под законными действиями (бездействием) следует понимать те действия, которые должностное лицо правомочно совершать в силу своих служебных полномочий и которые формально соответствуют требованиям законодательства. Поэтому, в случае, если данное лицо правомочно совершать хотя бы часть действий, которые формируют деяние, предусмотренное ст. 290 УК РФ, то данный состав не содержит квалифицирующих признаков. Иное приводит к дальнейшей переквалификации данного деяния.

Так, Щ., состоявшая в должности доцента кафедры физической культуры и спорта одного из вузов, получила в качестве взятки подарочную карту сети магазинов М. на сумму 3000 руб. от студентки С. за проставление ей зачета по физкультуре и спорту.

По приговору суда Хабаровского краевого суда от 27.02.2013 Щ. признана виновной в получении взятки за незаконные действия. При этом следствием, а затем и судом не было учтено, что должностная инструкции доцента указывается, что Щ. как преподаватель имела законное право на оценку уровня подготовки студентов и проставление зачетов в зачетную книжку студентов. Согласно должностной инструкции, за Щ. оставалось право принятия решения о проставлении, либо непроставлении зачета студентке С., а также представленные осужденной Щ. документы свидетельствуют о том, она была правомочна совершать действия по проставлению зачета С. В итоге действия были переквалифицированы с ч. 3 ст. 290 УК РФ на ч. 1 ст. 290 УК РФ2.

1Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 09.07.2013 № 24 (ред. от 03.12.2013) «О судебной практике по делам о взяточничестве и об иных коррупционных преступлениях» // БВС РФ. 2013. № 9.

2Апелляционное определение Верховного Суда РФ от 11.06.2013 № 58-АПУ13-3 // СПС «КонсультантПлюс».

261

Настоящей проблемой для органов следствия и подразделений, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность, стало толкование и разграничение «провокации» взятки и действий уполномоченных сотрудников в рамках «добровольного заявления». При этом сообщение (письменное или устное) о преступлении признается добровольным независимо от мотивов, которыми руководствуется заявитель. В этом случае не может признаваться добровольным сообщение, сделанное в связи с тем, что о возможности получения взятки стало известно органам власти в силу производства оперативно-розыскных мероприятий.

Так, следователем на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ прекращено уголовное дело и уголовное преследование в отношении заведующего терапевтическим отделением БУЗ ОО «М-кая ЦРБ» Т., которое было возбуждено по признакам преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 290 УК РФ, по факту получение Т. от Д. (оперуполномоченного ОЭБиПК МО РФ «М-кий») взятки в размере 5 тыс. руб. за госпитализацию в терапевтическое отделение ЦРБ. Следствием установлено, что действия Д. носили подстрекательский характер, при этом объективных данных, свидетельствующих о том, что умысел на получение взятки у Т. возник бы без вмешательства сотрудников полиции, в ходе предварительного следствия получено не было.

Как показывает практика, объективные данные, которые свидетельствуют о том, что взятка заподозренным лицом могла быть получена без вмешательства оперуполномоченных – «де-факто» в абсолютном большинстве случаев имеются, но «де-юре», к сожалению, каким-либо образом не фиксируются. Учитывая позицию суда, сотрудникам, «разрабатывающим» взяткополучателей необходимо, в том числе, использовать информацию справочного характера, которая фактически могла способствовать формированию подозрения во взяточничестве конкретных лиц. Например, такой информацией может стать сводный отчет работы медицинских сотрудников определенной больницы, анализ которого закономерно приведет к «объективному» подозрению конкретного врача, выписавшего за один рабочий день втрое больше больничных листов о нетрудоспособности пациентам его коллег.

При расследовании уголовных дел о взяточничестве не редки случаи, когда при проведении оперативно-розыскных мероприятий привлекаются не только денежные средства федерального бюджета, предусматриваемые правоохранительными органами на обеспечение оперативно-розыскной деятельности, но и денежные средства юридических и физических лиц.

Как правило, собственные денежные средства и ценности лица, содействующие правоохранительным органам, предоставляют при условии их скорейшего возврата.

Несмотря на положение, регламентированное подп. «в» п. 4 ч. 2 ст. 82 УПК РФ, согласно которому вещественные доказательства в виде денег и ценностей, изъятых при производстве следственных действий, после их осмотра и производства других необходимых следственных действий возвращаются их законному владельцу, если это возможно без ущерба для доказывания, следователи, стремясь обеспечить полноту расследования, исключить поводы для возвраще-

262

ния уголовных дел, признания доказательств недопустимыми, уповая на то, что окончательную оценку доказательствам в своем решении должен дать суд, всеми возможными способами стараются не возвращать денежные средства владельцам.

На наш взгляд, в случаях, когда изъятые денежные средства служат лишь доказательством противоправного обогащения в результате коррупционных действий, при этом не содержат на себе иных следов преступления, после надлежащего выполнения закрепленных в УПК РФ следственных действий по их исследованию и оценке (осмотр, фотографирование, видеофиксация, светокопирование, экспертные исследования и пр.), они могут быть возвращены законному владельцу без ущерба доказыванию обстоятельств совершения противоправного деяния.

В данном случае возврат указанных денежных средств и ценностей после проведения необходимых следственных действий с ними на стадии предварительного следствия не влечет ограничения прав участников процесса, а суды не лишаются возможности полноценного исследования доказательств.

Таким образом, расследование уголовных дел о взяточничестве, сопровождается некоторыми проблемами, которые при углубленном изучении показывают необходимость разработки регулярно обновляемых методических рекомендаций при непосредственном участии ученых-правоведов, наиболее опытных следственных работников и представителей судейского сообщества.

А.Ф. Волынский В.А. Прорвич

Проблемы организации расследования экономических преступлений и неотложные меры по их решению

Преступность в сфере экономики, интегрируя в себе иную преступность, от терроризма до казнокрадства, мошенничества и коррупции, представляет особую угрозу для общества и государства. Однако именно этот вид преступности находится в сфере щадящего к ней отношения со стороны государства и законодателя,

алица, совершающие экономические преступления, зачастую уходят от наказания. При этом есть основания говорить не только о явно недостаточной подготовке следователей, занимающихся раскрытием и расследованием таких преступлений, но и об отсутствии единого понимания у ученых-юристов в сфере криминологии, уголовного права и процесса, криминалистики и ОРД в формировании комплексных подходов к постановке и совместному решению наиболее сложных задач в данной области.

Между тем, в реальной практике следователи сталкиваются с такими проблемами, решение которых возможно только с использованием настолько широкого спектра специальных знаний и практических навыков, которыми они не обладают,

азачастую не имеют представления и о том, каких специалистов им следует пригласить для оказания помощи. Обеспечение надлежащего раскрытия и расследования сложных преступлений в сфере экономики требует серьезных организаци-

263

онных усилий и со стороны руководителей следственных органов, поскольку часто возникает необходимость в принятии обоснованных управленческих решений, включая взаимодействие с надзорными и контрольными органами, да и с представителями органов власти.

Анализ этих и им подобных проблем однозначно свидетельствует о том, что с экономической преступностью XXI в. российская правоохранительная система борется методами XX или даже XIX в. Среди законодателей, правоприменителей и в кругу ученых преобладают не просто устаревшие, но и весьма противоречивые подходы, не позволяющие сфокусировать общие усилия на решение давно назревших и очевидных каждому гражданину проблем. Понятно, что существенная часть отечественных юристов воспитана в советской системе и продолжают явно или опосредованно проводить в жизнь ее лучшие традиции. Другая часть обращается к лучшим традициям дореволюционной России и к зарубежному опыту, зачастую не придавая значения тому, что столь сложных и противоречивых проблем социально-экономической трансформации не приходилось решать ни одной стране. Развитие России идет по уникальному историческому пути и для организации эффективной борьбы с современной экономической преступностью нужны оригинальные комплексные разработки российских ученых и специалистов.

Проблемы раскрытия и расследования современных видов экономических преступлений и их совокупностей заставляют критически взглянуть и на содержание хорошо известных учебников по криминалистике. Не секрет, что отечественная криминалистика возникла и во многом до сих пор развивается с ориентацией на раскрытие и расследование преступлений общеуголовного характера. Однако в условиях приватизации государственного и муниципального имущества, формирования частной собственности, появились новые виды организованной преступной деятельности, которая характеризуется довольно сложной совокупностью криминальных экономических отношений, причем совершаемых длительное время, поэтапно и различными субъектами. При этом преступники нередко имеют тесные коррупционные связи в органах власти и, как правило, используют помощь находящихся у них на содержании опытных специалистов в сфере экономики и права.

За последние десятилетия возникли такие виды экономических преступлений, которые ранее не были известны ни в нашей стране, ни за рубежом. Наиболее показательны в этом отношении преступления в сфере приватизации государственного и муниципального имущества. А в их числе выделяются наиболее сложные в плане правовой идентификации преступления в сфере приватизации предприятий, в структуре которых выделяются земельные участки, отнесенные к различным категориям земель и видам разрешенного использования в рамках соответствующих категорий.

Расследование совокупностей таких преступлений происходит в рамках «классической» схемы, на основе всех необходимых сведений об обстоятельствах их совершения и причастных к этому лицах. Между тем, в процессе расследования, казалось бы, вполне «очевидного» преступления в сфере экономики, зачастую вскрываются такие обстоятельства, которые свидетельствуют о возможном наличии еще одного или даже нескольких преступлений, связанных с «первоначально

264

выявленным», причем совершенных с участием тех же и других субъектов. То есть, следователь сталкивается с необходимостью проведения достаточно серьезного комплекса дополнительных процессуальных действий и организационных мероприятий, направленных на собирание сведений о фактах, связанных со «смежным» преступлением. При этом во многих случаях такие сведения касаются тех же объектов преступления и их нельзя игнорировать без ущерба для установления истины по делу, но с другими субъектами, связи между которыми, на первый взгляд, неочевидны. Аналогичные ситуации часто возникают и применительно к субъектам «первоначально выявленного» и «последующего» преступления.

Сошлемся только на один пример. В одном из пригородов крупного города было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества при продаже земельного участка, отнесенного к категории земель сельскохозяйственного назначения. В процессе расследования уголовного дела выяснилось, что совсем недавно данный земельный участок принадлежал на праве постоянного (бессрочного) пользования унитарному предприятию, а его собственником было государство. Затем этот участок по решению чиновника регионального уровня был сдан в аренду этому же унитарному предприятию, после чего был произведен перенайм земельного участка коммерческой фирмой, которая решила изменить его разрешенное использование и построить перерабатывающее предприятие.

Из-за ряда нарушений земельного и градостроительного законодательства стройка была остановлена в самом начале, но директор фирмы зарегистрировал объект, незавершенный строительством, и обратился с заявлением о приватизации уже «застроенного» земельного участка. При этом он указал, что на земельном участке находится приватизированный объект недвижимости. Чиновник «не заметил» разницы между вновь созданным и приватизированным объектом недвижимости и разрешил выкуп земельного участка на льготных условиях. После этого под залог данного земельного участка фирма-партнер получила многолетний многомиллионный валютный кредит и перевела его на счета оффшорных компаний. В течение срока кредита земельный участок был продан его собственником, на чем он и попался.

Механизм раскрытия таких преступлений весьма специфичен. Он характеризуется своеобразной «цепной реакцией»: чем глубже следователь проникает в суть противоправных действий первоначально выявленных субъектов, чем больше он собирает доказательств по расследуемому делу, тем больше вероятность выявления не одного, а двух или даже нескольких преступлений, объединенных общим замыслом, о которых на первоначальном этапе расследования известно не было.

В ряде случаев приходится выделять такие эпизоды преступлений в отдельное производство, поскольку их квалификация не совмещается с составом «первоначально выявленного» преступления, по которому и было возбуждено расследуемое уголовное дело. Чаще всего это касается коррупционной составляющей преступлений в сфере приватизации, квалифицируемых в рамках статей, входящих в главу 30 УК РФ «Преступления против государственной власти и службы». При

265

этом, естественно, существенно возрастает сложность, трудоемкость и увеличиваются сроки расследования.

В этих условиях ориентация на следователей-универсалов явно не состоятельна, она не соответствует современным задачам расследования преступлений в сфере экономики. Подготовка юристов-универсалов, одинаково хорошо разбирающихся во всех отраслях материального и процессуального права, да еще и владеющих прочными знаниями и практическими навыками в сфере криминалистики, о желательности чего высказываются некоторые ученые, – это несбыточная мечта, оторванная от реальной жизни, а вместе с тем и опасное заблуждение, мешающее должной организации расследования указанного вида преступлений.

Комплексное применение возможностей научного аппарата, разработанного в рамках различных отраслей юридической науки, позволяет обогатить саму методологию организации всех видов работ по раскрытию и расследованию экономических преступлений. Это создает ряд возможностей по переходу от традиционных способов планирования всего комплекса работ по раскрытию и расследованию экономических преступлений к более гибкому, проблемноориентированному поэтапному планированию следственных действий, включающему и возврат на этап уголовно-правовой квалификации расследуемого преступления с учетом сведений, выявленных в ходе расследования, о новых юридических фактах и составах.

При раскрытии и расследовании экономических преступлений серьезные проблемы для следователей возникают не только в части использования специальных знаний в области экономики, финансов, информатики и тому подобных отраслей науки и практики. Нередко предметом их внимания становятся правоотношения экономических субъектов, регулируемые иными отраслями права. К примеру, для раскрытия бланкетных диспозиций многих статей Раздела VIII «Преступления в сфере экономики» Особенной части УК РФ необходимы глубокие специальные знания не только в сфере гражданского, но и земельного, градостроительного и иного специального законодательства, которыми следователиуниверсалы, как правило, не обладают.

Здесь полагаем уместным напомнить, что советская юридическая доктрина отвергала идею деления права на публичное и частное. В рамках данной доктрины приоритетно развивались науки уголовно-правового цикла, соответственно готовились кадры следователей, сформировались взгляды преподавателей юридических ВУЗов. Дефицит знаний гражданского и специального законодательства стал явно ощущаться лишь сейчас, когда со всей остротой встали проблемы надлежащего раскрытия и расследования экономических преступлений принципиально нового вида.

Отдавая должное юридической науке, профессионализму следователей и рациональной системе их специализации по расследованию экономических преступлений, в заключение отметим как один из решающих факторов борьбы с экономической преступностью надлежащее правовое регулирование и организацию расследования преступлений. В нашей стране в этом отношении по существу сохраняется система, сложившаяся еще в советское время и бессистемно «разбав-

266

ленная» рядом новелл из законодательства и опыта западных стран. Об этом уже очень много сказано и много написано, но признание ошибок ничего не значит без их исправления. Очевидно, наш УПК не станет лучше, если в него внести еще 2-3 тысячи исправлений и дополнений. Назрела необходимость разработки уголовнопроцессуального закона на концептуально иной основе, соответствующей особенностям «рыночной» преступности и новым социально-экономическим отношениям.

Полагаем, настало время иначе посмотреть и на проблему организации расследования преступлений, как на систему внутренне упорядоченных, согласованно взаимодействующих надлежащим образом дифференцированных частей целого. А взаимодействие должно быть более органичным, тесным и постоянным, вплоть до системы совместных действий всех участников раскрытия и расследования экономических преступлений. Этот подход позволит обеспечить неотвратимость наказания преступников и может сыграть важную роль в профилактике экономических преступлений.

Е.И. Галяшина

Выявление завуалированного смысла в коррупционных переговорах

По делам о взяточничестве и смежных с ним составов коррупционных преступлений для полного, всестороннего и объективного исследования обстоятельств дела должны быть установлены все факты, имеющие значение для правильной квалификации содеянного.

Несмотря на многообразие возможных ситуаций, следует отметить одну характерную особенность, свойственную преступлениям коррупционной направленности. Это – наличие предварительного этапа переговоров заинтересованных лиц об условиях, обстоятельствах выполнения конкретных действий (бездействия) коррупционера, характера и размеров соответствующего «вознаграждения». При этом в большинстве случае такая информация присутствует в тексте в завуалированном виде, либо предмет речи скрывается, маскируется.

Поэтому особое значение для правильной квалификации деяния имеют фонограммы (видеофонограммы) аудиовидеозаписи, которые могут быть результатами оперативно-розыскных мероприятий или осуществляться гражданами самостоятельно для фиксации поступающих в их адрес угроз, шантажа, вымогательства и иных противоправных действий со стороны должностных лиц, чей умысел направлен на получение незаконного «вознаграждения». Зачастую зву- ко-видеозапись с помощью скрытых систем аудиоконтроля или видеонаблюдения осуществляют и сами должностные лица для пресечения в их отношении провокационных действий, направленных на создание искусственных доказательств взяточничества с целью дискредитации или компрометации должного лица либо с целью его шантажа.

Независимо от того, кто и с какой целью производил документирование разговора, фонограмма (видеофонограмма) коррупционных переговоров становится одним из объективных средств доказывания по делу. Для выявления скрыто-

267

го смысла или маскируемого содержания предмета речи требуются специальные знания. Проводимая в таких случаях судебная лингвистическая экспертиза позволяет установить наличие или отсутствие предварительной договоренности о передаче или получении взятки и иных обстоятельств состава преступления. Полное и всестороннее экспертное исследование речевого поведения участников переговоров позволяет определить коммуникативные намерения и целеустановки, распределение ролей, установить факт сокрытия предмета речи, а также его предметную соотнесенность (например, условия, размер передачи «вознаграждения» и т.п.).

На разрешение экспертизы, как правило, ставится вопрос о наличии в тексте, представленном на исследование, признаков маскировки содержательных элементов, а также установления значения скрытых элементов текста либо их характеристики. Однако применяемые в настоящее время в государственных су- дебно-экспертных учреждениях типовые методики производства судебной лингвистической экспертизы позволяют устанавливать значение (смысловое содержание) слов неопределенной семантики чаще всего в форме предположения. Категорический вывод может быть сделан лишь о наличии или отсутствии в тексте предмета речи либо его признаков, а также о наличии или отсутствии оценочного компонента либо его признаков. Категорический положительный вывод делается в случае, если все существенные лингвистические признаки того или иного компонента текста, выявленные в соответствие с предметом исследования, проявились в достаточном объеме. Вероятный положительный вывод делается в случае, если лингвистические признаки в большинстве своем проявились имплицитно и недостаточного речевого материала для их однозначной реконструкции1.Однако такие выводы имеют скорее ориентирующее, чем доказательственное значение, снижая эффективность их применения в доказывании по делам коррупционной направленности.

В то же время в практической деятельности негосударственных экспертов превалирует подход, основанный на эвристических этапах интерпретации звучащего текста по его переложению в письменную текстовую форму, именуемые предтекстовыми, текстовыми этапами и т.п. Судебно-экспертная методика2, понимаемая как система категорических или альтернативны научнообоснованных предписаний по выбору и применению в определенной последовательности и в определенных существующих или создаваемых условиях лингвистических методов и приемов текстологического анализа для решения задачи выявления скрытого смысла, в таких эвристических исследования отсутствует. Очевидно, что методы текстологии не в полной мере могут быть адаптированы к решению задачи выявления завуалированного смысла текста. Результаты экспертиз, не основанных на разработанных и апробированных экспертных методиках, могут быть оспорены в условиях уголовного судопроизводства как не-

1Типовые экспертные методики исследования вещественных доказательств. Ч. I / под общ. ред. В.В. Мартынова. М., 2010. С. 275.

2Теория судебной экспертизы: учебник / Е.Р. Россинская, Е.И. Галяшина, А.М. Зинин; под ред. Е.Р. Россинской. М., 2009. С. 130.

268

обоснованные, что снижает ценность и доказательственную значимость эвристических лингвистических исследований.

С другой стороны недооценивается возможность адаптации к исследованию коррупционных переговоров существующих антикоррупционных методик1 анализа текстов на предмет выявления коррупциогенности их содержания, где к таковым относятся, в частности, юридико-лингвистическая неопределенность предписаний, проявляющаяся в использовании слов с не общепринятой семантикой, а также оценочных категорий.

Анализ и обобщение экспертной практики лингвистических экспертиз переговоров коррупциогенной направленности позволяет адаптировать антикоррупционные методики, усовершенствовать существующие методические подходы к выявлению скрытых смыслов и маскируемых элементов содержания текста, повышая категоричность формулируемых выводов и добиваясь большей эффективности экспертного исследования, способствуя расширению доказательственной базы противодействия коррупции.

М.Р. Глушков

Изъятие предмета взятки при задержании с поличным

Залог успешного расследования большинства коррупционных преступлений

– в грамотном изъятии предмета взятки или коммерческого подкупа. Рассмотрим некоторые типовые ситуации, в которых часто приходится изы-

мать предмет взятки, а именно – случаи задержания чиновника с поличным. Такое задержание, как правило, осуществляется при производстве оперативнорозыскного мероприятия «оперативный эксперимент».

Здесь возможны случаи, когда: а) орган, осуществляющий ОРД, документирует задержание от начала до конца для последующего направления материалов следователю; б) к процессу сбора доказательств уже на этом этапе подключается следователь, который выезжает на место происшествия.

В первом случае, когда оперативники действуют самостоятельно, изъятие возможно в ходе проводимого ими ОРМ. Такое правомочие органа, осуществляющего ОРД, предусмотрено п. 1 ч. 1 ст. 15 Закона «Об оперативно-розыскной деятельности»2. В абзаце втором того же пункта 1 предписано в случае изъятия предметов при проведении гласных ОРМ составлять протокол в соответствии с требованиями уголовно-процессуального законодательства. Хоть оперативный

1 Антикоррупционная экспертиза нормативных правовых актов и проектов нормативных правовых актов (в аспекте современной экспертологии): учебное пособие / под ред. Е.Р. Россинской. М., 2014.

2 Аналогичная норма имеется и в Федеральном законе «О полиции» – п. 10 ст. 13 закона предусмотрено, что полиция вправе, помимо прочего, проводить оперативно-розыскные мероприятия; производить при осуществлении оперативно-розыскной деятельности изъятие документов, предметов, материалов и сообщений.

269

эксперимент большую часть времени проводится скрытно, на стадии задержания он из негласного мероприятия превращается в гласное1.

Таким образом, законодательство об ОРД, во-первых, предписывает именовать документ, который фиксирует изъятие, протоколом. Поэтому, если, как это практикуется, о проведении оперативного эксперимента составлен акт, то ему должен сопутствовать протокол, отдельно отражающий факт изъятия предмета взятки. Представляется, однако, допустимым (учитывая, что формальных требований к наименованиям оперативно-служебных документов не имеется) составить один протокол оперативного эксперимента, в котором отразить и факт изъятия.

Во-вторых, указанная выше норма отсылает к уголовно-процессуальному законодательству, а точнее – к ст. 166 «Протокол следственного действия» УПК РФ, которая перечисляет требования к содержанию протокола. Вопрос о содержании протокола оперативного эксперимента или изъятия, безусловно, представляет практический интерес, однако, выходит за рамки настоящей статьи. Здесь отметим лишь, что все требования ст. 166 УПК РФ применимы к оперативно-розыскному мероприятию и должны быть учтены при составлении протокола.

Если следователь выезжает на место происшествия и проводит его осмотр, то он изымает предмет взятки в ходе этого следственного действия, но при условии, что этот предмет открыто лежит, либо участвующий в ходе осмотра заявитель (подлежащий обязательному занесению в протокол) укажет точно – в каком месте кабинета, автомобиля, кафе он находится. Если взятка осталась при задержанном и он по предложению следователя готов ее представить – она также изымается осмотром. Такие процедуры не вступают в противоречие с тактикой осмотра, поскольку она предполагает не только восприятие следователем обстановки и объектов, имеющих значение для дела, но и их исследование. Известно также, что осмотр включает наряду со статической еще и динамическую стадию, когда возможны перемещения предметов и простейшие опытные действия2.

Сложнее дело будет обстоять, если предмет взятки находится при задерживаемом и он отказывается выдать этот предмет.

С какой бы стороны ни подходил правоприменитель к этой проблеме, в конечном счете все сведется к вопросу применения в отношении заподозренного физической силы и, соответственно, необходимости надлежащим образом ее применение обосновать.

Сотрудник полиции вправе применить физическую силу, в том числе, боевые приемы борьбы, помимо прочего, для преодоления противодействия своим законным требованиям (п. 3 ч. 1 ст. 20 Закона о полиции). Такими законными требованиями в нашем случае будут требования выдать подлежащий изъятию в

1Использование результатов оперативно-розыскной деятельности в расследовании преступлений: практическое пособие для следователей. М., 2010. С. 45.

2См., напр.: Аверьянова Т.В. и др. Криминалистика: учебник. М., 2013. С. 542, 551; Настольная книга следователя / под ред. Н.П. Дудина. СПб., 2008. С. 270, 274.

270