Dzheffri_Alexander_Smysly_sotsialnoy_zhizni

ГЛАВА 7

ность культурной жизни вышли эсхатологические

размышления об Интернет-революции и о новом

электронном мире.

Заключение

Вернемся к трактовкам техники в рамках со­

циальной науки, приведеиным в данном очерке. Теперь ясно, что это вовсе не эмпирические опи­

сания, основанные на объективных наблюдениях

и истолкованиях, но просто еще одна версия соб­

ственно технократического дискурса. Апокалип­

сическое направление этого дискурса страшится

деградации, объективации, порабощения и ма­

нипулирования. Не правда ли, «критическая те­

ория• всего лишь перевела такую оценку в эмпи­

рический язык социальной науки? То же верно и в отношении тех исследований в области социаль­

ной теории, в которых оценки техники принима­

ют более благоприятную форму: они представляют

перевод дискурса спасения в термины социальной

теории12 •

12 Хотя я изучил несколько нейтральных описаний техники, в

сущности, я провел не слишком много времени за рассмотре­

нием по-настоящему доброжелательных описаний. Маркс под­ ходит под эту категорию, и его описание допускает двойное ис­

толкование. Более современный и ярко выраженный пример

перевода дискурса спасения в социальную теорию представляет

собой исследование Шерри Тёркл (1984), которое в свое время

много обсуждали. Ее описание, предстанленное как объектив­

ные данные, полученные от информантов, заставляет затаить

дух при взгляде на неотвратимо надвигающиеся перспективы.

•Техника ускоряет перемены не только в том, что мы делаем, но и в том, как мы думаем. Она меняет восприятие людьми

самих себя, других и их отношений с миром. Новая машина,

представляющах собой нечто большее, чем мигающие цифры,

в отличие от будильника, телескопа или поезда, есть машина,

которая "думает". Она бросает вызов нашим представлениям не

только о времени и пространстве, но и об уме•(13).

•для большого числа взрослых взаимодействие с компьютером

открывает давно закрытые вопросы. Оно может побудить их

502

ГЛАВА 7

На карту поставлено больше, чем правиль­

иость или неточиость социологических заявле­

н-ий. То, что гипотеза рационализации неверна,

не превращает технику в доброе начало. Огромная

опасность, которую техника представляет для со­

временной жизни, состоит не в уплощении челове­ ческого сознания и не в его порабощении экономи­ ческой или политической реальностью. Наоборот,

опасность реальна именно потому, что техника

закреплена в фантазиях о спасении и конце света.

Только осознав вездесущее формирующее влияние

дискурса на техническое сознание, мы можем на­

деяться обрести контроль над техникой в ее мате­ риальной форме. Вторая мировая война заверши­

лась 10 августа 1945 года капитуляцией Японии, произошедшей вскоре после сброса американцами

ядерных бомб на Хиросиму и Нагасаки. На следу­

ющий же день в лондонской газете «Тайме» по­

явилась статья Нильса Бора, где излагался проро­ ческий взгляд на то, как могут осуществляться по­ пытки контролировать бомбу. Хотя Бор отмечает

апокалипсическую ноту в восприятии обществен­

ностью этого ужасного технологического дости­

жения, он предупреждает читателей, что прежде всего необходимо отстраниться от этой фантазии, если мы намерены попытаться установить над ней рациональный контроль. <<Мрачная реальность, которая являет себя миру в наши дни, в умах мно­ гих людей, несомненно, оживит ужасные перспек­

тивы, предсказанные в научной фантастике. При

пересмотреть свои представления о себе и обеспечить им особый

угол зрения на большие и приводящие в замешательство

философские проблемы• (165).

•Последствия разрушительны. Они заставляют задуматься о том, как мы думаем о самих себе• (308).

503

ГЛАВА 7

всем восхищении таким воображением, самым

важным все же остается осознание контраста меж­

ду этими фантазиями и фактической ситуацией, с

которой мы столкнулисы (1985 [1945]: 264).

504

МОДЕРН, АНТИ-, ПОСТ- И НЕО-:

КАК ИНТЕЛЛЕКТУАЛЫ ОБЪЯСНЛЮТ <•НАШЕ ВРЕМЯ»1

Карлу Марксу принадлежит знаменитое вы­ сказывание о том, что философы лишь различным

образом объясняли мир, наша же задача состоит

в том, чтобы изменить его. С герменевтической,

культурной точки зрения, которую я развиваю в

настоящей книге, объяснение и изменение мира

просто невозможно так просто отделить друг от

друга. Если мир как таковой основан на коллек­

тивных интерпретациях, то его изменение всегда

в значительной степени подразумевает изменение и этих интерпретаций.

Кроме того, в переосмыслении нуждается и сама интеллектуальная интерпретация. С точки зрения

Маркса и прочих представителей эпохи модерна,

задача интеллектуалов заключалась в рациональ­

ной реконструкции. Даже самые широкие теории

истории воспринимались как фактические, либо

описательные, либо объяснительные. Однако с по­

зиции культурсоциологии, то, что интеллектуалы

делают на самом деле, сильно отличается от такой

1Выбор русского перевода заглавия данной работы является не­ простой задачей из-за того, что содержания понятийных пар

•модерн•/•современное• и "modern"/"contemporary" в рус­

ском и английском языках не совпадают. Александер использу­

ет игру слов, располагая термины •анти-•, •пост-• и •нео-•, ко­

торые привычно понимать как предикаты к термину •модерн•,

в качестве рндоположенных ему. Четыре понятия, образующие заглавие, представляют собой объекты описания четырех типов

теоретизирования: теории модернизации, антимодернизации,

постмодерна и неомодернизма. - Примеч. ред.

505

ГЛАВА В

реконструкции. По-настоящему крупные и влия­

тельные мыслители - это пророки и священники.

Их способность к критике, объяснению, истори­

ческому чутью и даже к описанию собственного

времени проистекает из глубин их приверженно­

сти этике и чувствам, которые формируют упро­

щенные бинарные структуры и нарративы, по­ добные художественным, и из них же возникают.

Сюда входят «прыжки веры•2 и прыжки от веры

к сомнению и обратно. Интеллектуалы делят мир на сакральное и профанвое и плетут истории об

отношениях между ними. Не так интересно изу­ чать эти сплетения с точки зрения фактического смысла, как деконструировать их символический

смысл культурсоциологическим образом.

Где-то в середине семидесятых годов на ежегод­

ном собрании Американской социологической ас­

социации возник крупный спор по поводу теории

модернизации, которая подытожила десятилетие

социальных и интеллектуальных изменений. Вы­ ступали два докладчика, Алекс Инкелес и Имма­ нуил Валлерстайн. Инкелес сообщил, что его ис­ следование «человека модерна•

(lnkeles & Smith, 1974) показало, что изменения

личности в сторону автономии и ориентации на

достижения являются решающими и предсказуе­

мыми последствиями социальной модернизации,

которая в основном касается индустриализации

общества. Инкелес получил одобрительную ре­

акцию от многих старших слушателей и скепти­ ческую от слушателей молодых. Ответ Инкелесу

2Акт принятия чего-либо как истины в условиях отсутствия ося­

заемых доказательств, минующий фазу критического размыш­ ления и основанный лишь на убежденности, например, убеж­

денности религиозного характера_ ~ При.меч. пер.

506

ГЛАВА8

Валлерстайна больше понравился молодой ау­

дитории. «Мы живем не в модернизирующемся

мире, а в мире капиталистическом•, - заявил Вал­

леретайн (1979: 133) и добавил, что «этот мир при­ водит в движение не жажда достижений, а потреб­

ность в прибыли•. Когда он перешел к изложению

«программы интеллектуальной работы для тех,

кто стремится понять системный переход .мира от

капитализма к социализму, в процессе которого

.мы сейчас находимся• (135, курсив автора), он

буквально поднял на ноги молодых слушателей3•

Пятнадцать лет спустя выпуск журнала

Americaп Sociological Review открыла статья под

названием «Теория перехода к рынку: от перерас­

пределения к рынкам в условиях государственно­

го социализма•. Переход, о котором говорится в настоящей главе, сильно отличается от перехода, о котором рассуждал Валлерстайн. В статье, напи­

санной Виктором Ни, некогда склонным к маоиз­

му, а теперь сторонником теории рационального

выбора и специалистом по бурно развивающейся

рыночной экономике Китая, утверждалось, что

3Насколько я помню это событие, а это совершенно точно было событием, все слушатели довольно сильно взволновались. Один

ведущий специалист левого толка по социологии развития вста­

вил саркастическое замечание о том, что теория модернизации

на самом деле породила всемирную бедность, и язвительно предложил Инкелесу попробовать навязать свою поношенную теорию модернизации кому-нибудь другому. Тут из различных частей зала раздались выкрики, и пришлось применять фи­ зическую силу, чтобы не дать этому выдающемуел социологу

подчеркнуть свою теоретическую позицию решительно неин­

теллектуальным образом. Статья, из которой взяты цитаты, написанная Валлерстайном и опубликованная в сборнике в

1979 году, явно опиралась на доклад для Американской со­

циологической ассоциации, который упомниалея выше, хотя

мои отсылки к этому докладу приводятся по памяти. Эдвард

Тириакьян (1991) помещает статью Валлерстайна в похожую

историческую перспективу и приводит анализ судьбы теории

модернизации, который имеет значительное сходство с анали­

зом, приводящимся в данном очерке.

507

ГЛАВА 8

единственной надеждой организованного социа­ лизма является капитализм. По сути, Ни описы­ вал социализм точно так же, как Маркс описывал

капитализм, и его предсказания о будущем были

зеркальным отражением предсказаний Маркса.

Государственный социализм, писал он, есть арха­

ичный, устаревший способ производства, способ,

чьи внутренние противоречия в итоге приводят к

капитализму. Применяя анализ классовой борь­

бы Маркса к производственной системе, которая,

как полагал Маркс, покончит с такой борьбой раз

и навсегда, Ни заявлял, что именно государствен­

ный социализм, а не капитализм, «забирает из­ лишки у непосредственных производителей и по­

рождает и упорядочивает социальное неравенство

путем перемещения этих излишков» (1989: 665).

Присвоение излишков - эксплуатацию - можно

преодолеть, только если рабочим дадут возмож­

ность владеть своей рабочей силой и продавать ее. Только при наличии рынков, настаивает Ни, рабочие могут получить власть «удерживать свой продукт» и защищать свою «рабочую силу» (666). Такое движение от одного способа производства к

другому должно перераспределить власть в пользу

ранее притесняемого класса. «Переход от перерас­

пределения к рынкам, - заключает он, - включает

передачу власти, благоприятствующую непосред­

ственным производителям» (666).

Новый «переход•

В противопоставлении этих формулировок воз­

можности, социализма и капитализма заключает­

ся целая история. Они описывают не только сопер-

508

ГЛАВА 8

ничающие теоретические позиции, но и глубокие

изменения в исторической восприимчивости. По­

лагаю, нам необходимо понять и те и другие, если

мы хотим как следует разобраться как в современ­ ной истории, так и в современной теории.

Специалисты в области социальных наук и историки давно рассуждают о «переходе». Исто­

рическая фаза, социальная борьба, нравственная

перемена к лучшему или к худшемуэтот термин,

разумеется, относился к движению от феодализ­

ма к капитализму. В понимании марксистов этот

переход положил начало построенной на неравен­

стве и противоречивой системе, породившей свою противоположность, социализм и равенство. В

понимании либералов переход представлял собой

столь же важную трансформацию традиционного

общества, но также создал ряд исторических аль­

тернатив - демократию, капитализм, договорные

отношения и гражданское общество, - не имев­

ших наготове этических или социальных кон­

трфактических вариантов вроде социализма. К

концу восьмидесятых годов впервые в истории со­

циальных наук «переход» стал обозначать нечто,

чего не могли предвидеть ни та ни другая из этих

более ранних трактовок. Теперь это был переход от

коммунизма к капитализму, что до сих пор звучит

как оксюморон для наших дисциплинированных

ушей. В этом новом переходе сохраняется ощуще­ ние иреобразования всемирно-исторического зна­

чения, но прямая линия истории, кажется, пово­

рачивает вспять.

В недавнем прошлом мы наблюдали одно из са­ мых впечатляющих социальных изменений в ми­

ровой истории, близких нам в пространствеином

509

ГЛАВА В

и временном отношении. Более современное зна­

чение перехода, возможно, не затмило прежнее

значение полностью, однако не приходится сомне­

ваться, что оно уже снизило его важность и еще

долго будет вызывать сильный интеллектуальный

интерес.

Эта вторая великая трансформация, если вос­ пользоваться знаменитой фразой Карла Поланьи

(1957), привела к неожиданному, и для многих

неприятному, сближению двух систем как в исто­

рии, так и в социологической мысли. Даже запис­

ные интеллектуалы не могут игнорировать тот

факт, что на наших глазах умирает важнейшая

альтернатива - не только для социологической

мысли, но и для самого общества4 • Маловероятно, чтобы в обозримом будущем граждане или элиты

пытались организовывать свои важнейшие систе­

мы распределения нерыночным образом5 •

4Невозможность игнорировать изменения замечательно сформу­

лирована в cri de coeur (вопле души (фр.)- Примеч. пер.), ко­ торый испустил Шоджи Исидзука, один из ведущих специали­ стов по Лукачу и представителей •критической теории•:

•Вся история Социального Просвещения, столь великая в во­

площении идеи равенства, а также столь трагическая в отно­

ного знания, [который за этим последовал], можно описать как

кризис осознания. Ориентированная на прогресс историческая

точка зрения совершенно исчезла, потому что историческое

движение теперь осуществляется в сторону от социализма к

капитализму. Кризис также находит свое выражение во всем

упадке ориентированной на стадии исторической теории в це­

лом•. (Ishitsuka, 1994).

См. Hobsbawm (1991): •Все это теперь закончилось.... Мы на­

блюдаем не кризис какого-либо типа движения, режима или экономики, но его конец. Те из нас, кто полагал, что Октябрь­ ская революция была воротами в будущее мировой истории, оказались неправы•. Или Bobblo (1991: 3): •Великая политиче­

ская утопия, по-видимому, бесповоротно... полностью превра­

тилась в свою прямую противоположность•.

5• Нам теперь следует прийти к выводу, что будущее социализ­

ма, если оно у него есть, может находиться только в рамках

капитализма•,- пишет Стивен Люкс (1990: 574) в попытке ос­ мыслить новые переходы. Для ознакомления с умным, местами

510

ГЛАВА В

В свою очередь, еще менее вероятно, чтобы спе­ циалисты в области социальных наук стали рас­

сматривать антирыночные «социалистические

общества• как контрфактические альтернативы,

посредством которых можно объяснить те обще­

ства, к которым принадлежат сами эти специали­

сты. Маловероятно, чтобы они объясняли экономи­

ческое расслоение, неявно сравнивая его с эгали­

тарным распределением, порожденным наличием

государственной, а не частной собственности, с

«Возможным миром• (Hawthorn, 1991), который,

по-видимому, неизбежно предполагает, что эконо­

мическое перавеяство порождается существовани­

ем частной собственности как таковой. Возможно,

маловероятно и то, чтобы специалисты в области социальных наук объясняли статуевую страти­

фикацию, рассуждая о контрфактическом стрем­

лении к уважению со стороны коллектива в мире,

который избежал развращающего влияния инди­

видуализма, попятого на буржуазный, а не на со­

циалистический манер. Сходным образом, станет намного сложнее говорить о пустоте формальной демократии или объяснять ее ограничения, просто

указывая на существование господствующего эко­

номического класса, ведь и эти объяснения требуют

контрфактических примеров традиционного «со­

циалистического• толка. Словом, будет совсем не

так легко объяснять современные социальные про­

блемы, указывая на капиталистическую сущность

обществ, в которых существуют эти проблемы.

исполненным муки и познавательным спором об идеологиче­

ских и эмпирических последствиях этих событий внутри лево­

го движения см. обсуждение, часть которого составляет очерк

Люкса: Goldfarb (1990), Katznelson (1990), Heilbroner (1990),

и Campeanu (1990). См. также важный и познавательный сбор­

никА{tеr the Fall (Blackburn, 1991а).

511