Le_Goff_Zh_-_Tsivilizatsia_srednevekovogo_Zapada

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

Монахи были лицемерами, как францисканец Притворство из «Романа о Розе».

Средневековый словарь чрезвычайно богат выражениями, обозначающими бесчисленные формы лжи и бессчетные разно­ видности лжецов. Даже среди пророков встречались лжепроро­ ки, а чудеса иногда оказывались фальшивыми. Все это казалось делом рук дьявола. А все потому, что человек слаб перед реаль­ ным миром, и, чтобы возобладать над ним, ему приходилось прибегать к хитрости. Часто думают, что это воинственное об­ щество все брало с бою. Это величайшее заблуждение. Техниче­ ские приспособления были столь несовершенны, что защита почти всегда одерживала верх над нападением. Даже и в военном деле укрепленные замки и стены были практически неприступ­ ны. Если осаждавшим и удавалось ими овладеть, это почти все­ гда было следствием применения хитрости. Общее количество благ, которым могло располагать средневековое человечество, было столь недостаточным, что приходилось выпутываться кто как мог. И тот, кто не обладал силой или хитростью, почти на­ верняка был обречен на гибель. Кто же мог испытывать уверен­ ность и в чем можно было быть уверенным? Среди всех много­ численных творений Блаженного Августина Средние века обра­ тили внимание прежде всего на трактат «О лжи» («De mendacio»).

Но если реальность скрывается, что делать, как не цепляться за видимость? Напрасно церковь убеждала средневековых лю­ дей относиться к видимому миру с презрением, не обращать на него внимания, чтобы обратиться к истинным — скрытым — богатствам духа. Все в средневековом обществе определялось отношением к «кажущемуся», видимому.

Первая видимость — это тело. Его следовало принизить. Григорий Великий называл тело «омерзительным одеянием души». «Когда человек умирает, он излечивается от проказы, ка­ ковой является его тело», — говорил Людовик Святой Жуанвилю. Монахи, служившие средневековым людям примером для подражания, беспрестанно смиряли свою плоть, культивируя аскетические привычки. В монастырских уставах указывалось максимальное количество дозволенных ванн и туалетных про­ цедур, поскольку все это считалось роскошью и проявлением

430

Глава IX

Ментальность, мир эмоций, формы поведения

изнеженности. Для отшельников грязь была добродетелью. Крещение должно было отмыть христианина раз и навсегда в прямом и переносном смысле. Нагота, как и труд, представля­ лись наказанием за грех. Адам и Ева после грехопадения, Ной, напившийся допьяна, являют свою наготу, бесстыдную и грехов­ ную. И к тому же нудизм считался признаком ереси, и во всяком еретике в той или иной мере присутствовал адамит. Любопытно отметить, что св. Франциск Ассизский, стоявший на грани ере­ си, и здесь проявлял противоположную тенденцию считать на­ готу добродетелью. Бедность — это нагота. От заявлений он перешел к действиям совершенно конкретным, хотя и носящим символический характер. В странном эпизоде «Цветочков» св. Франциск и брат Руфин проповедуют с кафедры в Ассизи аб­ солютно нагие.

Однако идеал воинственности в такой же степени прослав­ лял тело, в какой христианский идеал его принижал. Юные ге­ рои поэм о героических деяниях белокожи, белокуры и кудрявы. Они атлетически сложены.

Корпус его крепок, пропорции великолепны, Широкие плечи и грудь; он был прекрасно сложен: Могучие руки с огромными кулаками И грациозная шея.

Жизнь все время требовала от рыцаря напряжения физи­ ческих сил: на охоте, на войне, на турнире. Карл Великий получал удовольствие, купаясь нагим вместе со своими приближенными

вбассейне дворца в Аахене. Даже мертвое тело являлось объек­ том тщательного ухода. Телам святых поклонялись, перенесение тела означало канонизацию. Одной монахине явилась св. Клара Монтефалькская, умершая в 1308 г., и сказала: «Мое тело должно быть канонизировано». Зрение, это «чувство интеллекта», стало играть у средневековых людей важную роль лишь позднее — вспомним, что очки были изобретены лишь в конце XIII в., —

апока они использовали в первую очередь самое «материальное» из всех чувств — осязание. Они все уподоблялись Фоме. Для того чтобы сохранить тела усопших (речь идет о великих мира сего),

внос вливали ртуть, все естественные отверстия затыкали

431

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

тампонами, пропитанными пахучими веществами, которые, как считалось, предохраняли от разложения, и бальзамировали лицо. Когда тело надо было перевозить на большие расстояния, из него вынимали внутренности, которые хоронили отдельно, а труп начиняли миром, алоэ и другими ароматическими веществами, а затем зашивали. Религия обещала воскрешение плоти.

Если судить по пенитенциалиям, по большому числу неза­ коннорожденных, по тому, как противилось духовенство обяза­ тельности целибата, по намекам или ясным высказываниям в фаблио, — увещевания церкви мало влияли на сексуальную жизнь Средневековья. Наступала пора распространения гигие­ ны, она входила в обиход прежде всего в городах. В 1292 г. в Па­ риже существовало как минимум 26 банных заведений. Причем парильни являлись местом наслаждений и даже пристанищем разврата. Вот описание эрфуртских бань XIII в.: «Бани в этом го­ роде доставят вам истинное удовольствие. Если вам необходимо помыться и вы любите удобства, то можете входить туда спо­ койно. Вас примут любезно. Красивая молодая девушка как сле­ дует разотрет вас своими нежными ручками. Опытный брадо­ брей побреет вас, не уронив вам на лицо ни капельки пота. Уто­ мившись ванной, вы найдете кровать, чтобы отдохнуть. Хоро­ шенькая женщина, которая не причинит вам беспокойства, с видом девственным искусно расчешет вам волосы. Кто же не сорвет у нее поцелуй, если только захочет, поскольку она отнюдь не сопротивляется? А когда у вас потребуют платы, то хватит и одного денье».

Впрочем, и монастырская литература внесла свой вклад в заботу о теле. Ценный эльзасский манускрипт 1154 г. представ­ ляет собой учебник по диетологии, написанный монахиней из Шварцентхана и иллюстрированный Зинтрамом, монастырским каноником из Мирбаха. Этот календарь предписывал особый режим для каждого месяца. В начале XIII в. был широко распро­ странен «Справочник здоровья», написанный в Салерно.

Пища являлась, как мы видели, наваждением для средне­ векового общества. Крестьянская масса должна была довольство­ ваться немногим. Основу ее пищи составляла жидкая каша, а главным дополнением к ней были плоды огородничества. Однако в XII в. среди всех социальных категорий стала традици-

432

Глава IX

Ментальность, мир эмоций, формы поведения

онной еда с хлебом (companagium), и именно тогда хлеб приоб­ рел на Западе поистине мистическое значение, которое санкцио­ нировала религия. Но у крестьянства был один праздник обиль­ ной трапезы: в декабре закалывали поросенка, и свинина состав­ ляла основу пиршеств до конца года, а потом доедалась в тече­ ние долгой зимы. Процедуру закалывания поросенка можно видеть на изображениях в календарях трудов каждого месяца.

Свое превосходство верхушка общества демонстрировала прежде всего в области питания. Излишество в пище было пер­ вым из излишеств. Тут напоказ выставлялись особые продукты: дичь из сеньориальных лесов, деликатесы, стоившие очень до­ рого, пряности и диковинные кушанья, которые готовили пова­ ра. Сцены пиршеств занимают большое место в поэмах о герои­ ческих деяниях. В жесте «Нимская телега» описывается отправ­ ление экспедиции Гильома Оранжского против сарацин:

Коней под тяжким вьюком с ними триста. Скажу вам, что везут передовые: Распятья, дароносицы и ризы, Кадила, псалтири, епитрахили. Достигнет рать владений сарацинских, Ей первым делом нужно помолиться. Скажу вам, что везут другие кони: Молитвенники, стихари из шелка, Кресты и чаши золота литого,

Достигнет рубежей испанских войско — Восславит сразу милосердье Божье. Скажу вам, что везут на остальных: Таганы, блюда, вертелы, котлы, Ухваты, поварешки, кочерги.

Прибудет войско в землю сарацин — Придется после долгого пути Отважного Гильома накормить, А также всех бойцов, идущих с ним.

(Пер. Ю. Б. Корнеева)

Итак, церковной роскоши, обеспеченной литургически­ ми сокровищами, соответствовала рыцарская роскошь, которая

433

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

носила «продовольственный» характер. Это не значит, что цер­ ковные властители отставали в интересе к гастрономии. Роже Дион показал, какую роль играли капиталы, вложенные абба­ тами и епископами в становление средневекового виноградар­ ства. «Огромное большинство наших епископов, — возмущал­ ся в XII в. житель Шартра Гильом Коншский, — весь мир гото­ вы перевернуть, чтобы только найти себе портного или повара, способного искусно приготовить соус с перцем. Что до тех, кто ведет себя благоразумно, они чураются их, как прокаженных...» Устанавливался определенный этикет поведения за столом сеньора, который строго соблюдался. Так, в жесте «Pwyll, prince de Dyved» рассказывается: «Умывшись, они отправились к сто­ лу... Зала была приготовлена, и они сели за стол. Хевейд Хен сел с одной стороны Пуала, Рианнон -г- с другой, а вслед за ними каждый сея согласно своему рангу». В иконографии пороков обжорство, гурманство, gula, изображались исключительно на примерах сеньоров. Однако настоящее развитие гастрономия получила в городе, вместе с буржуазией. Первые поваренные книги стали появляться в середине XIII в. в Дании; в XIV и в XV вв. они распространились во Франции, Италии, а затем в Германии.

Одним из главных средств выражения в средневековом обществе было само человеческое тело. Уже говорилось о счете на пальцах. Средневековая культура была культурой жестов. Все существенные соглашения и клятвы в средневековом обществе сопровождались жестами и воплощались в них. Вассал вклады­ вал свои руки в руки сеньора, клал их на Библию, а в знак вызова ломал соломинку или бросал перчатку. Жест уведомлял и обо­ значал позицию. В религиозной жизни значение его было еще больше. Жестом веры был крест. Жестами молитвы были руки сложенные, воздетые, руки скрещенные, окутанные покрывалом. Были жесты покаяния (когда ударяли себя в грудь), жесты бла­ гословения с возложением рук и совершением крестного знаме­ ния; жесты заклинания злых духов: воскурение. Определенные жесты составляли суть отправления таинств. Богослужение — это тоже набор жестов. Самым распространенным жанром фео­ дальной литературы были жесты (chansons de geste); gesta и gestus — однокоренные слова.

434

Глава IX

Ментальность, мир эмоций, формы поведения

Большое значение жестов — это существенная черта сред­ невекового искусства. Жест одушевляет произведение, делает его выразительным, придает смысл линии и движению. Церкви — это жесты в камне. И с небес спускается десница Бога, чтобы управлять средневековым обществом.

Еще большую социальную значимость имела одежда. Она точно указывала на социальную категорию, была настоящей униформой. Носить не ту одежду, которая подобала человеку по его положению, означало совершать грех гордыни или паде­ ния. Pannosus, нищий оборванец, одетый в лохмотья, был пре­ зираем. Именно это слово в начале XIV в. с пренебрежением бросали св. Иву те, кто гнушался святым человеком. Лейтмоти­ вом «Крестьянина Хельмбрехта», истории честолюбца, которого ждало в конце концов полное падение, была расшитая шапка по моде сеньоров, которую герой носил из тщеславия. Монас­ тырские уставы тщательно регламентировали костюм, причем скорее из уважения к порядку, чем из боязни роскоши. Строгие ордены XI и XII вв., в особенности цистерцианцы, для того что­ бы подчеркнуть свои особенности, приняли белую, некраше­ ную одежду. После этого белых монахов стали противопостав­ лять черным монахам, бенедиктинцам. Нищенствующие орде­ ны пошли еще дальше и стали одеваться в мешковину, суро­ вую и небеленую. Их стали называть серыми монахами. Так поступали и разные корпорации, прежде всего университет­ ская. Особое внимание уделялось аксессуарам — головным убо­ рам и перчаткам, которые точно указывали ранг. Доктора носи­ ли длинные замшевые перчатки и береты. Только рыцарям по­ добали шпоры. Любопытный для нас факт: средневековое во­ оружение было слишком функционально, чтобы стать на самом деле униформой. Но рыцари, создавая благородное сословие, стали прибавлять к шлему, латам, щиту, шпаге знаки отличия. Появились аристократические гербы.

Среди богатых распространилась роскошь в одежде. Она проявлялась в качестве и количестве ткани: это были тяжелые просторные вещи из тонкого сукна, расшитые золотом шелка; она проявлялась в украшениях, драгоценностях, цветах, которые менялись в зависимости от моды. Так, пунцовый цвет, связанный

435

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

с красными красителям (растительного, как марена, или живот­ ного, как кошениль, происхождения), в XIII в. отступил перед цветом морской волны, голубой и зеленой гаммой, чему содей­ ствовало развитие техники пастели. Но германские торговцы мареной, борясь с конкуренцией, стали изображать дьявола го­ лубым, чтобы дискредитировать новую моду. Роскошью явля­ лись меха, за которыми Ганза отправлялась в дальние земли вплоть до Новгорода, а генуэзцы — в Крым.

В конце XIII в. стали появляться законы против роскоши, особенно в Италии и во Франции. Они были связаны, по всей вероятности, с начинавшимся экономическим кризисом, а кон­ кретнее — с социальными трансформациями, порождавшими парвеню, которые своей крикливой роскошью стремились за­ тмить старые фамилии. Эти законы, предписывая разницу в одежде, помогали поддерживать установленный обществен­ ный порядок. Людовик Святой в стремлении совместить защиту порядка с религиозными идеалами избегал сам и советовал из­ бегать своим приближенным как слишком большой роскоши, так и излишней простоты в одежде. Вот как однажды на Трои­ цу в Корбейле Жуанвиль и мэтр Робер де Сорбон бранились между собой в присутствии короля: «„Вы, конечно, достойны порицания, потому что одеты более изысканно, чем король. Вы надеваете беличий мех, носите красные и зеленые цвета, чего не делает король". — „Мэтр Робер, с вашего позволения, не сто­ ит меня порицать за то, что я одеваюсь в ярко-красные одежды, украшенные мехом, ибо эти одежды достались мне от моего отца и моей матери. Это вас следует порицать, ибо вы сын кре­ стьянина и крестьянки, а носите более богатую ткань, чем я"». Вердикт Людовика Святого был таков: «Вы должны одеваться хорошо и чисто, и тогда ваши жены будут сильнее вас любить,

аваши люди больше вас уважать. Одеваться и снаряжаться нуж­ но так, чтобы честные люди не обвинили вас в излишествах,

амолодежь — в бедности».

Женская одежда удлинялась и укорачивалась в зависимо­ сти от того, процветала ли экономика или переживала кризис (в середине XII в. она удлинилась, к великому негодованию мо­ ралистов, которые находили эту моду бесстыдной и непристой­ ной; а в середине XIV в. — укоротилась). В XIII и XIV вв. по мере

436

Глава IX

Ментальность, мир эмоций, формы поведения

прогресса гигиены, а также культуры выращивания льна все больше входило в употребление белье. Всеобщим достоянием становилась рубашка, появились нижние штаны. Но так же, как и в случае с гастрономией, широкое распространение белья бу­ дет связано с развитием буржуазии.

Последним проявлением социальной дифференциации был дом. Крестьянский дом строился из самана или из дерева, если и употреблялся камень, то не выше фундамента. Обычно этот дом состоял из одной комнаты и не имел другого дымохода, кроме дыры в потолке. Бедно обставленный и оснащенный, он не привязывал к себе крестьянина. Убожество дома способство­ вало мобильности средневекового крестьянина.

Города тоже состояли еще главным образом из деревянных домов. Они становились легкой добычей пожаров. Огонь был тяжелым бедствием Средневековья. В 1200—1225 гг. Руан горел шесть раз. Церковь положила немало усилий, чтобы убедить людей Средневековья, что они лишь странники на этой земле. Даже живя на одном месте, они редко имели время привыкнуть к своему очагу.

Другое дело — богатые. Укрепленные замки были симво­ лом безопасности, мощи, престижа. В XI в. повсюду топорщи­ лись донжоны, преобладала функция защиты. Затем стали появ­ ляться украшения. Оставаясь хорошо защищенными, замки ста­ ли иметь больше жилых помещений, жилые строения сооружа­ лись внутри стен. Вся жизнь концентрировалась в главном зале. Мебели было немного. Столы обычно были разборными, и после трапезы их убирали. Постоянную мебель составлял сундук, или ларь, куда складывали одежду или посуду. Поскольку жизнь сеньоров была бродячей, нужно было иметь возможность легко уносить багаж. Жуанвиль, отправляясь в Крестовый поход, обременял себя лишь драгоценностями и реликвиями. Другим функциональным предметом роскоши были ковры; их вешали как ширмы, и они образовывали комнаты. Ковры возили из зам­ ка в замок; они напоминали воинственному народу его излюб­ ленное жилище — палатку.

Но возможно, знатные дамы, женщины-меценатки стреми­ лись к большей изысканности во внутренней отделке. Согласно

437

ЧАСТЬ 2 Средневековая цивилизация

Бодри де Бургейль, в спальне Адели де Блуа, дочери Вильгельма Завоевателя, стены украшали ковры с изображением сцен из Вет­ хого Завета и «Метаморфоз» Овидия; обои представляли сцены завоевания Англии. Потолок был расписан под небо с Млечным Путем, созвездиями, знаками зодиака, Солнцем, Луной и плане­ тами. Пол был вымощен мозаикой, изображавшей карту мира с чудовищами и зверями. Кровать с балдахином поддерживали восемь статуй: Философии и Свободных искусств.

Признаком престижа и богатства служил материал — камень, а также башни, венчавшие замок. Подражая благород­ ным, богатые бюргеры в городах тоже строили «дома крепкие и прекрасные», как они говорили. Но буржуа начинал привязы­ ваться к своему дому и меблировать его. Именно он поставил здесь свою марку на дальнейшее развитие вкуса и изобрел ком­ форт.

Замок как символ могущества личности или семьи часто оказывался стерт с лица земли, когда его хозяин терпел пораже­ ние. Точно так же и в городе дом изгонявшегося богача разруша­ ли или жгли. Это было abattis или arsis дома.

Удовлетворив свою первейшую потребность — в пище (а для сильных еще и не менее важную потребность в сохране­ нии престижа), средневековые люди имели очень немного. Но, мало заботясь о благосостоянии, они всем готовы были пожерт­ вовать, если только это было в их власти, ради видимости. Их единственной глубокой и бескорыстной радостью был праздник и игра, хотя у великих и сильных и праздник тоже являлся хвас­ товством и выставлением себя напоказ.

Замок, церковь, город — все служило театральными деко­ рациями. Симптоматично, что Средние века не знали специаль­ ного места для театрального представления. Там, где был центр общественной жизни, импровизировались сценки и представ­ ления. В церкви праздником были религиозные церемонии, а из литургических драм уже просто получался театр. В замке один за другим следовали банкеты, турниры, выступления труверов, жонглеров, танцовщиков, поводырей медведей. На городских площадях возводились подмостки, они-то и были действами листвы. Во всех слоях общества семейные праздники превраща-

438