Le_Goff_Zh_-_Tsivilizatsia_srednevekovogo_Zapada

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

развития культуры и искусства. Мистический спиритуализм

ироманское искусство расцвели в монастырях. Клюни и боль­ шая церковь, построенная аббатом Гуго (1049—1109), символи­ зируют этот приоритет монастырей на заре новых времен, кото­ рый поддерживался — но иными средствами — обителью Сито

иее филиалами.

Перемещение центра тяжести культуры, благодаря чему первенство от монастырей отошло к городам, ясно проявилось

вдвух областях — в образовании и архитектуре.

Втечение XII в. городские школы решительно опередили монастырские. Вышедшие из епископальных школ, новые учеб­ ные центры благодаря своим программам и методике, благодаря собственному набору преподавателей и учеников стали самосто­ ятельными. Так называемая схоластика была дочерью городов. Она воцарилась в новых учебных заведениях — в университе­ тах, представлявших собой корпорации людей интеллектуально­ го труда. Учеба и преподавание наук стали ремеслом, одним из многочисленных видов деятельности, которые были специали­ зированы в городской жизни. Показательно само название «уни­ верситет», «universitas», иначе — «корпорация». Действительно, университеты были корпорациями преподавателей и студентов, universitates magistrorum et scolarium, различавшимися тем, что

водних, как в Болонье, заправляли делами студенты, а в других, как в Париже, — преподаватели. Книга из объекта почитания превратилась в инструмент познания. И как всякий инструмен­ тарий, она стала предметом массового производства и торговли.

Романское искусство, бывшее выразительным проявлени­ ем взлета христианского мира после тысячного года, на протя­ жении XII в. стало преображаться. Новый лик искусства — го­ тический — появился в городе, а строительство городских собо­ ров стало его высшим достижением. Иконография этих соборов выражала дух городской культуры: в ней деятельная и созерца­ тельная жизнь искала равновесия, когда ремесленные корпора­ ции украшали их витражами, в которых воплощались схоласти­ ческие познания. Сельские церкви близ городов не очень удачно

вхудожественном отношении и с гораздо меньшими материаль­ ными ресурсами воспроизводили облик ставшего образцовым городского собора или же какого-либо из его выразительных

100

Глава III Становление христианского мира

элементов: колокольни, башни или тимпана. Созданный для нового городского населения, более многочисленного, более гуманного и более реалистично мыслящего, собор не забывал, однако, напоминать ему о близкой и благодатной сельской жиз­ ни. Тема помесячных сельских трудов оставалась одним из тра­ диционных украшений городской церкви.

Вклад церкви в этот подъем христианского мира был од­ ним из главных. Нельзя, правда, сказать, что она непосредствен­ но играла существенную роль в экономическом развитии, како­ вую ей, сильно преувеличивая, ранее вменяли в достоинство.

Жорж Дюби подчеркивал, что монахи сыграли очень не­ приметную роль в распашке новых земель, поскольку «клюнийцы и бенедиктинцы старого устава вели жизнь сеньориального уклада, значит, праздную», а новые ордены в XII в. «устраивались на уже освоенных, по крайней мере частично, землях», интере­ совались прежде всего скотоводством и, следовательно, относи­ тельно мало занимались расширением пашни; и наконец, «забо­ тясь о сохранении своей „пустыни", держа крестьян на расстоя­ нии от себя, новые аббатства скорее способствовали защите от­ дельных лесных массивов от распашек, которые бы им без этого угрожали».

Тем не менее церковь была весьма деятельной в экономи­ ческой сфере. На начальной стадии подъема она вкладывала сред­ ства, которыми она одна лишь и обладала. Начиная с тысячного года, когда экономический подъем, особенно развитие строитель­ ства, потребовал финансирования, которое не могло быть обес­ печено обычным течением хозяйственной жизни, церковь из­ влекла накопленные ею сокровища и пустила их в оборот. Ко­ нечно, это делалось под видом чуда, но чудотворные покровы не должны скрывать от нас экономических реалий. Когда епископ или аббат желал расширить, перестроить собор или монастырь, он сразу же находил чудесный клад, который позволял ему если не полностью совершить задуманное, то по меньшей мере при­ ступить к постройке. Вот, например, епископ Орлеана Арнуль, который незадолго до тысячного года задумал перестроить «ве­ ликолепным образом» церковь Сент-Круа. «Его подвигнуло на это, — пишет Рауль Глабер, — знамение Господне. Однажды,

101

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

когда каменщики, выбирая место для базилики, проверяли твер­ дость почвы, они обнаружили много золота. Они сочли, что его будет, несомненно, достаточно для покрытия расходов по постройке святилища, даже и очень большого. Они взяли это случайно найденное золото и все отнесли епископу. Тот возбла­ годарил всемогущего Бога за этот дар, взял его и передал руково­ дителям работ, приказав это золото полностью потратить на стро­ ительство церкви. Говорят, что им были обязаны прозорливости св. Эварция, занимавшего некогда этот епископский престол, который, предвидя эту перестройку, и зарыл золото».

В течение XI—XII вв., когда недостаточно уже было евреев на роль заимодавцев, которую они до того полностью брали на себя, и когда христианские купцы еще не перехватили ее у них, монастыри, как хорошо показал Робер Женесталь, выполняли функцию «кредитных касс».

Церковь на протяжении всего этого периода покровитель­ ствовала купцам и помогала искоренению предубеждения про­ тив них, из-за которого праздный класс сеньоров презирал их. Церковь предприняла реабилитацию деятельности, обеспечи­ вающей экономический подъем, и из труда как наказания Гос­ подня, которому, согласно книге Бытия, должен после грехопа­ дения предаваться человек, зарабатывая хлеб насущный в поте лица, сделала средство спасения.

Она всячески приспосабливалась к эволюции общества и обеспечивала его необходимыми духовными лозунгами, что было уже показано на примере Крестовых походов. В качестве проти­ вовеса тяжкой реальности она предлагала мечты о совершенстве. В течение всего этого периода, когда медленно созидалось благо­ состояние, распространялись деньги и богатство становилось все более соблазнительным, церковь снабжала как людей удачливых, беспокоящихся из-за своего богатства (Евангелие ведь выража­ ет серьезные сомнения насчет способности богатого попасть в Царствие Небесное), так и подавленных нищетой и ее идеоло­ гическим оправданием — апологией бедности.

Это явление наметилось в XI в. в многочисленных усилиях вернуться к евангельской простоте (vita vere apostolica), привед­ ших к реформированию духовенства и обновлению института каноников, подчиненных так называемому уставу св. Августина,

102

Глава 111 Становление христианского мира

монахи занимаются вместе с послушниками и братьями миря­ нами, а религиозной чувственности, питаемой великолепием цер­ квей, блеском литургии и пышностью служб, была противопо­ ставлена жажда простоты и чистых линий. В противовес роман­ скому барокко, изощрявшемуся в роскоши облицовок и причуд­ ливости вымученной орнаментики (простота романских по­ строек — это восхитительное, но анахроническое творение XX в.), Сито восприняло зарождающуюся готику, более строгую, бо­ лее упорядоченную и пренебрегающую частностями ради целого.

Более всего в течение этого периода жажду чистоты среди народных масс утоляли личности маргинальные, религиозные анархисты. Это были малоизвестные нам отшельники, распло­ дившиеся по всему христианскому миру, которые, занявшись поднятием нови, скрывались в лесах, где их осаждали посетите­ ли, или обосновывались в таких местах, где могли помочь путе­ шественникам найти дорогу, мост или брод; не испорченные политикой официального духовенства, они становились настав­ никами бедных и богатых, скорбящих и влюбленных. С посо­ хом, символом магической силы и страннической жизни, босой и в одежде из шкур — этот образ отшельника завоевал литера­ туру и искусство. Он воплощал беспокойство общества, кото­ рое в условиях экономического подъема с его противоречиями искало убежища в одиночестве, открытом, впрочем, миру с его проблемами.

Но успешное развитие городов отодвинуло на второй план

исделало анахроническим и старое и новое монашеское и от­ шельническое движение, связанное с сельским, феодальным об­ ществом. Продолжая приспосабливаться, церковь произвела новые ордены — нищенствующие. Сделала она это не без труда, не без колебаний. К 1170 г. лионский купец Пьер Вальдо с учени­ ками, лионскими бедняками, которых позднее прозвали вальденсами, зашли в критике церкви столь далеко, что наконец порва­ ли с ней. В 1206 г. сын богатого ассизского купца Франциск всту­ пил как будто бы на тот же путь. Собравшиеся вокруг него еди­ номышленники, поначалу двенадцать «меньших братьев», бра­ тьев миноритов, были озабочены лишь тем, чтобы смирением

иабсолютной бедностью, обрекавшей на нищенство, способство­ вать очищению этого испорченного мира. Суровость их обета

105

ЧАСТЬ 1 Историческая эволюция

еретиков. Современники, братья минориты и братья проповед­ ники, получившие название доминиканцев, стали душой ни­ щенствующих орденов, образовавших в XIII в. новое воинство церкви. Их своеобразие и доблесть состояли в том, что они ре­ шительно повернулись к городской среде. Именно этому ново­ му обществу они проповедью, исповедью и своим примером стремились дать ответ на возникшие новые вопросы. Они пе­ ренесли обители в людные города. Карта францисканских и до­ миниканских домов в конце XIII в. — это карта городской сети христианского мира. Они продублировали монастырские ка­ федры университетскими, где, утвердившись, затмевали всех других. Знаменитые профессора Парижского университета Фома Аквинский и Бонавентура были один доминиканцем, а второй францисканцем.

Однако, несмотря на успешную адаптацию, церковь, и да­ лее применявшаяся к эволюции христианского мира, уже не мог­ ла им руководить, как в раннее Средневковье. С конца XII в. но­ вые ордены цистерцианцев и премонстрантов стали терять свое влияние. Даже к нищенствующим орденам отношение уже было не единодушным: коль скоро труд становился базовой ценно­ стью нового общества, допустить, что можно жить нищенством, было непросто. Университетские преподаватели, писатели, кото­ рые были, несомненно, выразителями более широкого обще­ ственного мнения, сильно попрекали братьев их нищенством. Парижский магистр Гийом де Сент-Амур, Жан де Мен, автор вто­ рой части «Романа о Розе», со страстью обрушивали обвинения на новые ордены. Фома Аквинский и Бонавентура, возражая им, вынуждены были напрягать всю силу своих доводов. В глазах части народа доминиканцы и францисканцы были символом лицемерия, а первые к тому же вызывали ненависть тем, что воз­ главляли репрессивную борьбу с ересью, взяв в свои руки инк­ визицию. Первый доминиканский мученик св. Петр Страсто­ терпец был убит в Вероне в 1252 г. взбунтовавшимся народом, и его образ с пронзенной кинжалом головой был во множестве распространен усилиями ордена.

В раннее Средневековье именно церковные соборы зада­ вали тон христианскому обществу. Соборы XII и XIII вв. уже при­ норавливались к эволюции этого общества. Наиболее известный

108

Глава III Становление христианского мира

иважный из них, IV Латеранский собор 1215 г., который орга­ низовал систему обучения и установил обязательное пасхаль­ ное причащение, был попыткой вернуть былое влияние и ока­ зался запоздалым. Тринадцатый век стал веком секуляризации в большей мере, нежели веком готических соборов и схоласти­ ческих сумм. В 1277 г. епископ Парижский Этьен де Тампье, из­ дав перечень из 217 осуждаемых им тезисов, и архиепископ Кентерберийский доминиканец Роберт Килуордби с помощью ана­ логичного документа попытались обуздать интеллектуальную эволюцию. Они осуждали вперемешку и куртуазную любовь,

ираспущенность нравов, и чрезмерное обращение к разуму в теологии, и поощрение опытной рационалистической науки. Это постановление оказалось действенным лишь в отношении передовых течений мысли, которые не опирались еще на до­ статочно надежные инфраструктуры. Но несомненно, что, если даже и не все клирики поддерживали эти осуждения, они сви­ детельствуют не просто об отсталости, но уже о «реакционно­ сти» церкви.

Ее идеологическая монополия столкнулась с опасной угро­ зой. Начиная с первых проявлений подъема Запада около тысяч­ ного года лидерство церкви уже стало оспариваться, и прежде всего ересями. Шампанский крестьянин Леутард, проповедовав­ ший неортодоксальное Евангелие жителям Вертю и окрестно­ стей, итальянские еретики из Монтефорте, миланцы-патарены, тесно связанные с городскими движениями, и многие другие возмущали время от времени города и целые области. Ученые еретики, как Росцелин, Абеляр (если он был еретиком), его уче­ ник Арнольд Брешианский, выплеснувший ересь из школ на ули­ цы Рима и поднявший народ против папы, также вносили сму­ ту, но в более ограниченные круги населения. Церковь, часто под­ держиваемая государями, охотно предлагавшими ей свою «свет­ скую руку», реагировала быстро и решительно. И в 1022 г. в Ор­ леане запылали первые костры с еретиками.

Но скоро оформилось и разлилось более мощное и опас­ ное течение. Вдохновленное восточными ересями, связанное с балканским богомильством, оно из Италии проникло во Фран­ цию и Центральную Европу. Возникли разнородные в социаль­ ном отношении объединения, куда отчасти входило дворянство,

109