Mnozhestvennost_2014_sbornik

работе мы вслед за учеными Е.С. Кубряковой, Е.В. Падучевой, О.Б. По- номаревой изучаем семантическую деривацию как процесс вторичной номинации, как инструмент категоризации окружающей действитель- ности, обладающий своими особенными свойствами и механизмами.

При изучении концепта имеет смысл рассматривать отдельно его константные и переменные параметры. Если концепт это некий «ду- ховный объект, структурирующий действительность» [1, С. 12] (в вейс- герберовском смысле), то у него есть универсальные структурные элементы и изменяемые семантемы, зависящие от конкретного носи- теля концепта и его культурных, этнических, национальных и соци- альных особенностей. Это деление дает возможность зафиксировать схемы развития изменяемых семантем (или переменных параметров концепта) от структурных элементов развития (константных параме- тров).

Исследование лигвокогнитивных моделей концепта «Дом» прово- дилось на материале романа Джона Гришема «A Painted House», про- изведения, повествующего о быте американской семьи фермеров штата Арканзас, города Блэк Оукс середины XX века; общим объемом 466 страниц, 118 950 слов, из которых 49 лексических единиц в частот- ности 9871 повторений относятся к концептосфере «ДОМ».

Исследование выполнялось по следующей схеме. Сначала был сделан компонентный анализ концепта «ДОМ» на материале сплошной выборки из словарей Cambridge International Dictionary of English, Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English, Webster’s Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language, в резуль-

тате которого были выделены константные параметры концепта «ДОМ», было проанализировано, по каким схемам развивались константные параметры от интегральных значений концепта, затем мы постарались обнаружить эти константные параметры в романе Дж Гришема (не- которые были найдены, некоторые нет), затем, чтобы выделить пере- менные параметры концепта «ДОМ» в материале романа, был произ- веден фреймо-слотовый анализ, но так как фреймо-слотовый анализ не позволяет увидеть концепт объемно с его национальными, этниче- скими, культурными особенностями, мы обратились к когнитивноматричному анализу. Далее, были сопоставлены константные параме- тры концепта и переменные параметры концепта, и как результат этого сопоставления, были выявлены лингвокогнитивные модели се- мантической деривации концепта «ДОМ» на материале романа

Дж. Гришема «A Painted House».

Константные параметры концепта «house» с интегральными сема-

ми «building» и «a group of people» составляют универсальную базу

170

понимания такого явления как «ДОМ». Все интегральные и диффе- ренциальные семы концепта «ДОМ», выделенные в результате компо- нентного анализа, вы можете видеть сейчас на слайде в виде схемы.

В результате фреймо-слотового анализа концепта «house» на ма- териале романа Дж Гришема «A Painted House» были выявлены до- полнительные параметры изучаемого концепта, так называемые, пере- менные параметры, так как они различаются в зависимости от кон- кретной языковой картины мира. В романе эти параметры представлены фреймами «домашнее пространство», «семья», «работа» и уточняющи- ми эти фреймы слотами «территория дома и ее составляющие», «струк- тура дома», «краска на фасаде дома» «выделение себя из всех», «при- числение себя к семье», «члены семьи», «сбор урожая», «оборудование для работы на поле». К описанию каждого слота прилагается таблица с репрезентирующими данный слот лексическими единицами и частот- ностью их употребления в романе.

Когнитивно-матричный анализ концепта «house» на материале романа Дж Гришема «A Painted House» помог раскрыть концепт объ- емно, как многослойное образование, в преломлении нескольких ког- нитивных контекстов, и в результате анализа обнаружилось, что для характеристики концепта «ДОМ» в американской языковой картине мира важно учитывать такие составляющие, как «война», «религия», «традиции», «деньги», «бейсбол», «погода» и «обязанности». Рассма- тривая эти черты относительно домашнего пространства, семьи и ра- боты, можно выделить много национальных, этнических, культурных особенностей. В работе они кратко изложены в таблице, а затем под- робно раскрыты и пояснены в отдельной главе, в которой также для более подробного анализа данных особенностей добавляется сопостав- ление 3 групп, объединенных национально, но различающихся этни- чески и культурно.

Сопоставление когнитивно-ассоциативных схем материала (ото- бражены на слайде) словарей и романа Дж Гришема «house» обнару- живает значительную разницу между константными и переменными параметрами концепта в сравнении. Во-первых, когнитивно-ассоциативные схемы романа представлены большим количеством сем, во-вторых, когнитивно-ассоциативные схемы романа повторяет не все семантиче- ские компоненты когнитивно-ассоциативные схемы сплошной выборки, но представляет много других, неожиданных, национально и этнически специфичных для американской языковой картины мира. В семанти- ческой структуре различия проявляются в таких компонентах как соседи, участники одной команды и музыка в словарях и в компонен-

171

тах «работа», «война», «традиции», «обязанности», «бейсбол», «деньги», «мечта», «чистота», «хлопок», «хлопковые поля», краска на фасаде»

в романе.

Происхождение всех проявленных в романе переменных значений концепта «house» можно классифицировать в 4 лингвокогнитивные

модели:

•когнитивная модель «house — family»;

•когнитивная модель «house — parts of the building where humans

live»;

•когнитивная модель «house — area around the house»;

•когнитивная модель «house — farm work».

Настоящее исследование не исчерпывает всего содержания рас- сматриваемой проблемы. Дальнейшая работа может идти по пути сравнения концепта «house» в американской языковой картине мира и концепта «дом» в русской языковой картине мира.

Список литературы

1.Вейсгербер Й.Л. Родной язык и формирование духа. М.: 1993. 223 с.

2.Воркачев С.Г. Лингвокультурология, языковая личность, концепт: ста- новление антропоцентрической парадигмы в языкознании // Филол. науки. 2001. № 1. С. 64-72.

3.Кубрякова Е.С., Демьянков В.З., Панкрац Ю.Г., Лузина Л.Г. Краткий сло- варь когнитивных терминов / Под общей редакцией Е.С. Кубряковой. М.: Филол. ф-т МГУ им. М. В. Ломоносова, 1997. 245 с.

4.Grisham, J.A Painted House. Arrow Books, 2001. 466 p.

5.Cambridge International Dictionary of English. Cambridge: Cambridge University Press, 1995. 1775 p.

6.Oxford Advanced Learner’s Dictionary of Current English. Oxford Un-ty Press, 1995. 1428 p.

7.The Merriam-Webster Thesaurus. Merriam-Webster Inc., Publishers, 1989.

652 p.

172

Шакурова А.А.

студент группы 27Л1218 ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный университет»

ИТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ И ИНТЕРДИСКУРСИВНОСТЬ КАК АСПЕКТ АНАЛИЗА ТЕКСТА

Ключевые слова: интертекстуальность, интердискурсивность, художественный текст.

Вданной статье рассматриваются проявление интертекстуальности

иинтердискурсивности в художественном тексте и особенности их реализации. Актуальность статьи обусловлена несколькими факторами.

С одной стороны, интересом к категории интертекстуальности и интердискурсивности как текстовой категории, а, с другой стороны, су-

ществует явная необходимость изучения специфики их проявления в тексте на фоне общего антропоцентрического подхода к рассмотрению языковых явлений.

Термин интертекстуальность был введён теоретиком постструкту- рализма Юлией Кристевой в 1967 для того чтобы обозначить общие свойства текстов, которые выражаются в связях между ними, при по- мощи которых тексты (или их части) имеют возможность множеством разнообразных способов явно или неявно ссылаться друг на друга. Опираясь на бахтинские концепции чужого слова и диалогичности, а в то же время с ними полемизируя, она утверждала: «Любой текст строится как мозаика цитаций, любой текст есть продукт впитывания

итрансформации какого-нибудь другого текста». [8, С. 167].

Позже на термин «интертекстуальность» активно опирался Р. Барт: «Текст — это раскавыченная цитата», «текст существует лишь в силу межтекстовых отношений, в силу интертекстуальности» [3, С. 486]. Он считал, что тексты и литературные произведения обязаны своим по- явлением не писателю, а феномену интертекстуальности.

Таким образом, опираясь на суждения Ю. Кристевой и Р. Барта, высказывание так или иначе связано с прошлым и будущим: оно вступает в определённые отношения с предшествующими текстами и открывает возможность для порождения последующих.

Проблема интертекстуальности оказалась близкой и тем лингви- стам, которые занимаются вопросами лингвистики текста. Р.А. де Богранд и В.У. Дресслер определяют интертекстуальность как «зависимость между порождением или рецепцией одного данного текста и знанием

173

участников коммуникации других текстов» [5, С. 26]. Они выводят из понятия текстуальности необходимость «изучения влияния интертек- стуальности как средства контроля коммуникативной деятельности в целом». Однако далеко не все западные литературоведы, прибегаю- щие в своих работах к понятию интертекстуальности, восприняли столь расширительное ее толкование.Так, французский исследователь Ж. Же- нетт трактует интертекстуальность более сужено и конкретно, понимая ее как взаимодействие различных видов внутритекстовых дискурсов

— дискурс повествователя о дискурсе персонажей, дискурс одного персонажа о дискурсе другого. [7, С. 76]. Он предложил пятичленную классификацию разных типов взаимодействия текстов:

1) интертекстуальность как «соприсутствие» в одном тексте двух или более текстов (цитата, аллюзия, плагиат и т. д.); 2) паратекстуаль- ность как отношение текста к своему заглавию, послесловию, эпигра- фу и т.д.; 3) метатекстуальность как комментирующая и часто крити- ческая ссылка на свой предтекст; 4) гипертекстуальность как осмеяние и пародирование одним текстом другого; 5) архитекстуальность, по- нимаемая как жанровая связь текстов. Интертекстуальность в иссле- довании текста обычно связывают с понятием интердискурсивности.

Для определения интердискурсивности необходимо рассмотреть понятие «дискурс». В лингвистике существуют как минимум два основных понимания термина: как совокупность всех текстов, принад- лежащих одному фрагменту экстралингвистической реальности (по- литический, рекламный, научный дискурс), и как «текст в совокуп-

ности с экстралингвистическими факторами» (психологическими, со- циокультурными и другими), «речь, погруженная в жизнь» [1, С. 136-137]. Дискурс —это текст, взятый в событийном аспекте как социально на- правленное «действо» [4, С. 80].

Согласно второй позиции трактовки интердискурсивности, она со- относится с понятием интертекстуальности. Это основывается на по- ложении о том, что все дискурсы взаимосвязаны между собой по

принципу прецедентности.

В.Е. Чернявская, описывая интердискурсивность, с одной стороны, указывает на близость этого явления феномену интертекстуальности. Автор считает, что «интертекст» или «текст в голове», согласно широ- кой концепции интертекстуальности, уместнее назвать интердискурсом, «поскольку речь идёт об интегрированном в целостную систему чело- веческом знании, рассеянном во многих дискурсивных формациях» [10, С. 210]. С другой стороны, названные явления разграничиваются: интертекстуальность определяется как текстовая категория, а интер-

174

дискурсивность — как когнитивная. Интердискурсивность предшеству- ет интертекстуальности, но именно интертекстуальные включения дела- ют видимыми когнитивные процессы на текстовой плоскости [11, С. 23].

Аналогичные выводы мы встречаем у И.К. Архипова, который также оперирует понятием интердискурсивность: «При построении сложных языковых знаков дискурса говорящий опирается на известные ему наиболее общие способы его организации» [2, С. 206]. Таким об- разом говорящий вводит в свои цепочки дискурса цитаты. Осознание данной цитаты с каким-то содержанием, которое «встречалось в других текстах», а на самом деле, соотносится с состояниями сознания дру- гого или других коммуникантов, творящих свои дискурсы, следует назвать интердискурсивностью.

Таким образом, оба понятия соотносятся лингвистами в плане формального выражения с конкретными языковыми единицами, кото- рые связывают исходный текст со всей системой текстов, описывающих актуальную реальность. Существует множество маркеров интертек- стуальности: аллюзия, цитация, афоризм, пародия и реминисценция.

Наиболее популярной формой «включений» и «отсылок» в тексте являются аллюзии и реминисценции. Граница между ними трудноу- становима. Точкой схождения всех определений является интерпрета- ция аллюзии как косвенной ссылки к какому-либо факту (лицо или событие) [9, С. 91].

Аллюзия опирается не только на лежащие, на поверхности свойства предметов, что позволяет сопоставить и сравнить их, выявить сходства, но также и на глубинные сведения, извлекаемые из памяти. К экс- плицитным аллюзиям можно причислить упоминания имен историче- ских лиц, географических названий, связанных с тем или иным исто- рическим событием, самих исторических фактов или событий и т.п. Аллюзия нередко рассматривается в качестве средства для создания добавочного имплицитного (скрытого) смысла. В большей степени имплицитное значение высказывания, текста понимается благодаря знанию окружающего нас мира. Также можно подразделить аллюзии на текстообразующие — те, которые способствуют установлению со- держательной художественной системы текста, развитию единой глав- ной темы; фрагментарные — по сути, несут функцию художественной детали; рекуррентные — это те, которые повторяются более двух раз в одном или нескольких произведениях одного конкретного писателя) [9, С. 91–94].

В отличие от аллюзии, когда используются лишь конкретные части исходного текста, которые помогают узнать исходное произведение

175

в тексте-реципиенте, цитата — это воспроизведение более двух эле- ментов исходного текста с сохранением той предикации (описания некоторого положения вещей), которая была заложена в прототексте. При этом вполне вероятно точное или несколько измененное воспро- изведение оригинала. Разница текстовой аллюзии от цитации заклю- чается в том, что составляющие прототекста (т.е. исходного произве- дения, отсылка к которому содержится в этом тексте) в рассматри- ваемом произведении оказываются рассредоточенными и не являются целостным высказыванием, или же представлены в неявном виде

[9, С. 84–86].

Афоризм можно определить, как изречение, выражающее в лако- ничной форме обобщенную, законченную мысль. В большинстве слу- чаев, они состоят из двух составляющих: главной мысли и конечного заключения. Часто заключение включает в себя суть афоризма — ав- торскую оценку первой части. Можно сказать, что афоризм имеет две составляющих, которые зачастую находятся между собой в конфликте. Афористика вбирает в себя все сферы человеческого бытия и деятель- ности, выполняет воспитательную функцию. Ещё одной стилистической чертой афоризма является информативная плотность (сжатость), кото- рая проявляется во взаимодействии краткости и информативной ёмко- сти словесного ряда. Краткость — свойство, характеризующее этот ряд количественно, с точки зрения его протяженности. Информативность словесного ряда — это его способность нести одновременно несколь- ко видов информации. [9, С. 89–90].

Пародия также напрямую связана с интертекстуальностью и ин- тердискурсивностью, потому что предполагает отсылку к предтексту.

Характерными особенностями пародии будут: тесная взаимосвязь с текстом-оригиналом; заимствование его формально-стилистических составляющих, и зачастую предмета повествования; подражание жан- рам и стилям пародируемого текста. [9, С. 96–98].

Таким образом, познавательная и коммуникативная деятельность человека теснейшим образом связана с определением и интерпрета- цией разнообразных символов, жестов, слов, произведений литературы, музыки, живописи и других знаковых систем. В обыденной жизни мы неустанно истолковываем слова, прецеденты и действия, с которыми сталкиваемся. Следовательно, можно сказать, что интерпретация не ограничивается лишь областью языка, а охватывает более широкие сферы деятельности человека. Исследования интертекстуальности и интердискурсивности связано с привлечением знания из областей культурологии, социологии, психологии, психолингвистики и когни- тивной лингвистики.

176

список Литературы

1.Арутюнова Н.Д. Дискурс // Лингвистический энциклопедический словарь. М., 1990. 688 с.

2.Архипов И.К. Язык и языковая личность: учебное пособие. СПб., 2008.

248 с.

3.Барт Р. Избранные работы: Семиотика. М., 1994. 615 с.

4.Бисималиева М. К. О понятиях «текст» и «дискурс» // Филол. науки. М., 1992. № 2. С. 78-85

5.Богранд Р.А. и Дресслер В.У. Введение в лингвистику текста. М., 1981.

181 с.

6.Гривель Ш. Шарль Гривель — опыт, теория. М., 1994. 900 с.

7.Женетт Ж. Палимпсесты: Литература во второй степени. М., 1982. 467 с.

8.Кристева, Ю. Избранные труды: Разрушение поэтики. М., 2004. 656 с.

9.Пьего-Гро Н. Введение в теорию интертекстуальности. М., 2008. 240 с.

10.Чернявская В. Е. Лингвистика текста: Поликодовость, интертекстуаль- ность, интердискурсивность. М., 2009. 284 с.

11.Чернявская В. Е. Открытый текст и открытый дискурс: интертекстуаль- ность — дискурсивность — интердискурсивность // Стил. Белград. 2007.

№6. С. 11-26

177

Секция 4

Категории современного литературоведения и фольклористики: жанры и поэтика

178

Дроздова А.О.

студентка группы 27Ф1301 ФГБОУ ВПО «Тюменский государственный университет»

ПОЭТИКА ТРЕХМЕРНОГО ПРОСТРАНСТВА

В РАССКАЗЕ В.НАБОКОВА «ВЕНЕЦИАНКА»

Ключевые слова: пространство, интерактивность, перцептивные образы, картина, искусство, мотив.

Рассказ В.В. Набокова «Венецианка» написан в 1924 г. и опубли- кован в журнале «Русский вестник». Это раннее произведение отра- жает многие ключевые тенденции прозы Набокова, проявленные и в его поздних произведениях. Так, А. Долинин отмечает, что ранние рас- сказы Набокова «любопытны сами по себе…, интересны еще и как творческая лаборатория, где опробуются и отбираются характеры, те- матические “узоры”, средства изобразительности, которые получат дальнейшее развитие в зрелых произведениях писателя» [2, С. 24].

В рассказе «Венецианка» присутствуют знаковые для творчества писателя типы героев: это герой-созерцатель — застенчивый студент Симпсон и герой-творец — приятель Симпсона Франк, талантливый художник и имитатор. Герои имеют разные взгляды на искусство и творческий процесс. Так, Франк подавляет в себе тягу к живописи, воспринимая ее как наваждение. Симпсон же наделен необыкновенным воображением, позволяющим ему выходить за границы реальности. Кульминацией произведения является эпизод, в котором Симпсон по- гружается в картину, соединяя пространство действительности и про- странство художественного полотна, в то время как Франк превраща- ет саму жизнь в мир игры.

Пространство в рассказе имеет многочастную структуру: двух- мерное пространство картины оказывается трехмерным, пространство реальности уподобляется художественному полотну. Текст рассказа обладает свойством интерактивности, он не только оформляет и об- рамляет еще один текст — картину, но и направлен на взаимодействие с читателем, при этом диалог субъекта и объекта восприятия повто- ряет отношения Симпсона и Венецианки. Такую сложную структуру текстов Набокова описывал Максим Д. Шраер, вводя понятие нарра- тива — «некого трехмерного пространства, соотносящегося с трех- мерным пространством людского бытия» [5, С. 384].

179