-
Сатирические повести.
Повесть «Роковые яйца» была написана в 1924 году, а опубликована в 1925 году, вначале в сокращенном виде в журнале «Красная панорама» № 19–22, 24, причем в № 19–21 она носила название «Луч жизни» и только в № 22, 24 приобрела известное теперь всем название «Роковые яйца». В том же году повесть была опубликована в альманахе «Недра», в шестом выпуске, и вошла в сборник Булгакова «Дьяволиада», вышедший двумя изданиями в 1925 и 1926 годах, причем издание сборника 1926 года стало последней прижизненной книгой Булгакова на родине. «Собачье сердце» в России при жизни автора никогда не печаталось и впервые стало известно российскому читателю по публикации в журнале «Знамя», осуществленной в 1987 году.
По своему пафосу и идеологии эта повесть близка к антиутопии, что усиливается за счет научно-фантастического колорита и авантюрного сюжета. Хотя действие произведения приурочено к 1928 году, реалии советского быта первых пореволюционных годов узнаются в ней без труда. Самым выразительным в этом отношении становится указание на пресловутый «квартирный вопрос», который якобы был решен в 1926 году.
Кроме бытовых реалий пореволюционной эпохи, в повести есть отголоски культурной жизни этой эпохи. Так, в ироническом ключе найдут свое отражение у Булгакова, сознательного и последовательного приверженца классических традиций, творческие искания великого экспериментатора и театрального новатора В. Мейерхольда. Живописуя картину московской вакханалии во время куриного мора, Булгаков упоминает и театр: «Театр имени покойного Всеволода Мейерхольда, погибшего, как известно, в 1927 году, при постановке пушкинского «Бориса Годунова», когда обрушились трапеции с голыми боярами, выбросил движущуюся разных цветов электрическую вывеску, возвещавшую пьесу писателя Эрендорга «Курий дох» в постановке ученика Мейерхольда, заслуженного режиссера республики Кухтермана».
Антиутопический характер повести придает ситуация научного эксперимента, перенесенная на почву социальных отношений. Эта коллизия делает естественным для поэтики повести фантастический гротеск: причудливое переплетение драматических, комических и резко сатирических мотивов, крайнее заострение образов персонажей и сюжетных перипетий. Похожие художественные приемы найдем мы в другой антиутопии 20-х годов, в романе «Мы». Подобно Замятину, Булгаков проецирует большевистскую идеологию и практику в гипотетическое будущее, художественно исследуя таким образом результаты социального эксперимента большевиков. И выводы писателя звучат для господствующей идеологии как приговор: красный луч вызвал к жизни чудовищных гадов, враждебных всему живому, убивающих и пожирающих его. Научно-фантастический колорит допускает любые, самые невероятные сюжетные ходы, которые в свою очередь способствуют выявлению авторской социальной концепции, связанной с отношением Булгакова к социалистической революции.
В центре повести стоит традиционный образ чудака-ученого, теоретика, всецело погруженного в свои научные исследования, далекого от реальной действительности и не понимающего ее. Эта его оторванность от реальной повседневной жизни становится одной из причин трагического развития событий. В этой связи обращают на себя внимание черты сходства Персикова с Лениным, которые придает Булгаков своему персонажу, причем аналогия эта проводится в самом начале. Во-первых, совпадает возраст, а во-вторых, наличествуют и черты портретного сходства: «16 апреля 1928 года, вечером, профессор зоологии IV государственного университета и директор зооинститута в Москве Персиков вошел в свой кабинет, помещавшийся в зооинституте, что на улице Герцена. Профессор зажег верхний матовый шар и огляделся. Начало ужасающей катастрофы нужно считать заложенным именно в этот злосчастный вечер, равно как первопричиною этой катастрофы следует считать именно профессора Владимира Ипатьевича Персикова».
Аллегория Булгакова становится более чем очевидной: открытия ученого-теоретика, легкомысленно примененные на практике, дали непредвиденные и трагические результаты. Лабораторные эксперименты и открытия профессора Персикова, использованные в практической деятельности Рокком, становились у Булгакова аналогией социального эксперимента, проводимого большевиками над Россией.
Вторым по значению образом в системе персонажей повести становится образ А. С. Рокка. Гротескно само появление этого персонажа: сторож Панкрат докладывает Персикову, к которому он относится как к божеству, о том, что к нему пришел Рокк. Своеобразная «перевернутость» ситуации - рок, являющийся к Богу, - рождает в этом месте комический эффект, который в сочетании с трагическими событиями, развертывающи-мися впоследствии, создаст гротескный образ. Сам внешний облик Рокка подан в повести как олицетворение эпохи военного коммунизма, времени абсолютно чуждого и враждебного Булгакову и олицетворяющему для него сущность пролетарской революции: «Он был страшно старомоден. В 1919 году этот человек был бы совершенно уместен на улицах столицы, он был бы терпим в 1924 году, в начале его, но в 1928 году он был странен». Возможно, это недвусмысленное указание Булгакова на время смерти Ленина, и, следовательно, Рокк олицетворяет здесь ленинскую эпоху, ушедшую, как кажется автору, в безвозвратное прошлое.
Сюжет повести «Собачье сердце», написанной в 1925 году, как и сюжет «Роковых яиц», основан на принципах научной фантастики. В марте 1925 года Булгаков читает свою повесть на Никитинском субботнике, своеобразном клубе творческой интеллигенции, организованном Е.Ф. Никитиной и пользовавшемся в Москве большой популярностью. Один из присутствовавших на этом чтении, М.Я. Шнейдер, так оценил необыкновенную смелость булгаковской повести: «Это первое литературное произведение, которое осмеливается быть самим собой. Пришло время реализации отношения к происшедшему». Несомненно, что под реализацией отношения к происшедшему говорящий имел в виду выражение отношения к пролетарской революции и ее результатам. Вероятно, слухи об этих чтениях дошли до власти и привели к тому, что 7 мая 1925 года в доме Булгакова был проведен обыск, в результате которого были конфискованы некоторые материалы, и в том числе рукопись «Собачьего сердца». Началась борьба писателя за возвращение рукописи. 18 мая он пишет письмо в ОГПУ с требованием возвратить конфискованные материалы, а 24 июня отправляет письмо Председателю Совнаркома с аналогичной просьбой3. Вернуть конфискованные материалы удалось только после длительных хлопот, к которым подключились М. Горький и Е. П. Пешкова.
Первоначальное название было «Собачье счастье. Чудовищная история». В этом произведении Булгаков применяет традиционный прием остранения, наделяя животное способностью думать, анализировать обстоятельства и делать соответствующие выводы. Прием этот освящен именами Л.Толстого («Холстомер») и А.Чехова («Каштанка» и др.).