- •Мартин Селигман Новая позитивная психология: Научный взгляд на счастье и смысл жизни
- •Предисловие Трансцендентность
- •Часть 1. Позитивные чувства Глава 1. Позитивное восприятие и позитивный характер
- •Эмоциональный тест Фордайса [20]
- •Глава 2. Как психология зашла в тупик, а я из него выбрался
- •Глава 3. Зачем стремиться к счастью?
- •Эволюция и позитивные чувства
- •Моментальный тест на позитивную и негативную эффективность (panas) [28]
- •Развитие интеллекта
- •Жизнерадостные и глупые?
- •Оптимизм и физические ресурсы
- •Работоспособность
- •Жизнерадостные люди в трудных обстоятельствах
- •Развитие социальных навыков [49]
- •Счастье и игра без проигрыша: пересмотр достижений эволюции
- •Глава 4. Возможно ли создать продолжительное счастье? Формула счастья
- •Уровень устойчивого, продолжительного счастья
- •Шкала счастья
- •Унаследованный пессимизм, или Барьеры на пути к счастью
- •Термостат счастья
- •О погоне за удовольствиями
- •Обстоятельства жизни [63]
- •Общественная жизнь
- •Негативные эмоции
- •Возраст
- •Здоровье
- •Образование, климат, национальность и пол
- •Религия
- •Глава 5. Удовлетворенность прошлым
- •Тест на удовлетворенность жизнью [94]
- •Жить прошлым
- •Благодарность [116]
- •Тест на благодарность
- •Прощение и забвение
- •Тест на трансгрессивную мотивацию
- •Подсчет результатов
- •Как простить?
- •Оценка прожитого
- •Глава 6. Оптимистическое отношение к будущему
- •Проверьте свой оптимизм
- •Постоянство
- •Степень универсальности
- •Надежда
- •Как повысить свой оптимизм и надежду
- •Когда полезно спорить с самим собой
- •Упражнение
- •Глава 7. Счастье в настоящем
- •Удовольствия
- •Телесные удовольствия
- •Высшие удовольствия
- •Как повысить интенсивность удовольствий
- •Привыкание и кое-что похуже
- •Смакование
- •Внимание к происходящему
- •День удовольствий
- •Духовное удовлетворение
- •Ящерица с Амазонки
- •Часть II. Добродетели и достоинства
- •Глава 8. Новый взгляд на добродетели и достоинства
- •Шесть универсальных добродетелей
- •Глава 9. Ваши индивидуальные достоинства
- •Таланты и достоинства
- •Двадцать четыре достоинства
- •Каковы ваши главные достоинства?
- •Мудрость и знания
- •Мужество
- •Гуманизм и любовь
- •Справедливость
- •Умеренность
- •Трансцендентность (духовность)
- •Индивидуальные достоинства
- •Часть III. В чертогах жизни Глава 10. Работа и личная удовлетворенность
- •Роль работы в вашей жизни [184]
- •О парикмахерах
- •О медсестрах
- •О поварах
- •Почему юристы так несчастны?
- •Как же помочь юристам?
- •Глава 11. Любовь
- •Способность любить и быть любимым
- •Преимущества «спокойной» привязанности в любви
- •Совершенствование любовных отношений
- •Добродетели и достоинства в семейной жизни
- •Достоинства вашего партнера
- •Умение внимательно слушать
- •Глава 12. Воспитание детей
- •Позитивные эмоции у маленьких детей
- •1. Спите рядом
- •О недостатках совместного сна
- •2. Синхронные игры
- •Игрушки
- •Отрицательные стороны синхронных игр
- •3. Да и нет
- •4. Похвала и наказание
- •О недостатках избирательных похвал и наказаний
- •5. Братское соперничество
- •Отрицательные стороны борьбы с ревностью
- •6. Драгоценные минуты перед сном
- •Лучшие моменты дня
- •Страна снов
- •О недостатках вечерних посиделок
- •7. Договор
- •Отрицательные стороны метода договора
- •8. Новогодние обещания
- •Добродетели и достоинства наших детей
- •Оценка достоинств ребенка (Автор теста: доктор философии Кэтрин Далсгаард)
- •Развитие достоинств у детей
- •Глава 13. Итоги и повторение
- •Эмоциональный тест Фордайса
- •Глава 14. Смысл и цель
- •Приложение. Терминология и теория
- •Благодарности
- •Библиография
Часть II. Добродетели и достоинства
Мы не враги, а друзья. Нам нельзя быть врагами. Накалившиеся страсти не должны разорвать узы давней привязанности. Таинственные струны памяти, протянувшиеся от полей сражений и могил патриотов к каждому живому сердцу и очагу этой огромной страны, зазвучат еще во славу Объединения, когда их коснутся светлые ангелы, живущие в наших душах.
Авраам Линкольн, первая инаугурационная речь, 4 марта 1861 г.
Глава 8. Новый взгляд на добродетели и достоинства
В те времена, когда Север и Юг Соединенных Штатов погрузились в пучину кровавой войны, Авраам Линкольн взывал к «светлым ангелам наших душ», надеясь, что они уведут людей от края пропасти. Величайший среди президентов оратор не случайно закончил свою речь такими словами. Большинство образованных людей в Америке середины XIX столетия разделяли его убеждения и верили, что:
— у каждого человека свой характер или натура;
— поступки каждого зависят от его характера;
— у человеческой натуры есть две ипостаси — дурная и добродетельная, или ангельская.
Психология XX века почти забыла эти положения, тем не менее история их величия и заката послужит достойным вступлением к рассказу о том, что такое человеческие достоинства и какую роль они играют в позитивной психологии.
Теория «хорошего характера» была идеологическим базисом многих социальных движений XIX века. Сумасшествие трактовалось как моральное вырождение или отклонение от нормы, а основным методом терапии было «нравственное» лечение — попытки изменить «плохой характер» и сделать человека добродетельным. Движения за трезвость, ограничение детского труда и отмену рабства изначально замешаны на этих представлениях. Сам Авраам Линкольн воспитывался на них, и в этом смысле мы без особых преувеличений можем считать Гражданскую войну в Америке следствием распространения этой идеологии.
Что же случилось с теорией «плохого» и «хорошего» характера впоследствии?
Не прошло и десяти лет после Гражданской войны, как Соединенные Штаты столкнулись с новой проблемой — мятежами и бунтами. По всей стране прокатилась волна забастовок и уличного насилия. К 1886 году столкновения рабочих (в основном иммигрантов) с властями приняли эпидемический характер. Кульминацией стало выступление на Хеймаркет-сквер2в Чикаго. Какое отношение к забастовщикам и бомбометателям должно было сформировать государство? Ученые и теологи объясняли все безобразия дурными свойствами человеческого характера: нравственной неполноценностью, греховностью натуры, порочностью, глупостью, жадностью, жестокостью, несознательностью, импульсивностью — иными словами, во всем виноват был «плохой характер», и человек нес за него ответственность. Однако в то же время популярность приобретало и новое учение, оставившее след как в политике, так и в науке о человеке.
Ученые заметили, что насилие и беззаконие творят в основном люди, принадлежащие к низшим слоям общества. Условия их жизни и труда были кошмарны: шестнадцатичасовой рабочий день на жаре или в холоде, шестидневная рабочая неделя, платы едва хватало, чтобы не умереть с голоду, все члены семьи жили и спали в одной комнате. Рабочие были невежественны, плохо знали английский, постоянно страдали от голода и пере утомления. Эти факторы — изнурительная работа, бедность, недоедание, нечеловеческие бытовые условия, отсутствие образования — не были связаны с недостатками характера или аморальностью. Все это относилось к окружающей среде, не зависящей от особенностей конкретного человека. Казалось бы, так естественно предположить, что к насилию людей толкали нестерпимые условия жизни. Но такое объяснение очевидно для нас, современных людей, а сознанию людей XIX века оно было дотоле чуждо и ново.
И вот теологи, философы и общественные деятели заговорили о том, что бедняков, по всей видимости, нельзя винить за антиобщественное поведение. Преступления стали объяснять принадлежностью к низшим социальным слоям и плохими условиями жизни. Таким образом, на заре XX века в американских университетах появилась новая дисциплина — социология. Ее задачей было мотивировать поведение не особенностями характера, а социальными условиями, и выдвигать контрмеры.
Социологи решили, что раз преступность порождают городская нищета и грязь, то искоренить ее помогут чистота и повышение уровня жизни. А если тупость и зверство вызваны отсутствием образования, то лучший выход — введение всеобщего и обязательного школьного обучения.
То, что ученый мир поствикторианской эпохи с таким энтузиазмом воспринял учения Маркса, Фрейда и Дарвина, объясняется, между прочим, теми длинными счетами, давно предъявленными к теории добродетельного характера. Маркс утверждал, что рабочих нельзя винить в забастовках, нарушениях закона и преступлениях, поскольку все это — результат отчуждения труда и классовой борьбы. Фрейд считал антисоциальное поведение следствием конфликта в подсознании. Многие пришли к выводу, что теория Дарвина снимает с индивидуума вину за жадность и стремление к благополучию любой ценой, поскольку человек все еще подчиняется законам борьбы за выживание и естественного отбора.
Социология не только дала пощечину викторианскому морализаторству, но и утвердила принципы эгалитаризма3. От признания того, что во всем виновата среда, только шаг до заявления, что под ее влиянием добродетельный человек может стать дурным (этой проблеме большое внимание уделено в произведениях Виктора Гюго и Чарльза Диккенса). Отсюда следовал вывод, что дурное окружение всегда портит людей, а характер человека вообще не нужно принимать в расчет, поскольку он обусловлен влиянием окружающей среды. Таким образом, социология решила отбросить религиозное, морализаторское и классово-угнетательское понятие о характере и взяться за монументальную задачу обустройства здорового, благоприятного для людей окружения.
Понятие характера — не важно, хорошего или плохого — ничего не значило для зарождавшегося в те годы нового психологического направления — бихевиоризма. Влияние особенностей человеческой личности отрицалось, над всем довлела окружающая среда. И только одно из ответвлений психологии — изучение личности — по-прежнему не сбрасывало со счетов категории «характер» и «человеческая натура».
Однако независимо от политических веяний, люди из века в век все же склонны следовать определенным поведенческим стереотипам, и это позволяет предположить, что модели повеления перелаются по наследству. Отец современной теории личности Гордон Олпорт [148,149] начинал с карьеры социального работ ника, который всячески пропагандировал важность понятий «характер» и «добродетель». Однако знакомые формулы показались Олпорту чересчур нравоучительными, викторианскими, и он решил использовать научный, свободный от эмоциональной окраски термин личность. По мнению Олпорта и его последователей, наука должна описывать то, что есть, а не предписывать, как должно быть. Личность — описательный термин, характер — предписывающий. Таким образом, связанные с моралью характер и добродетель сумели тайком, надев маску теории личности, вновь проникнуть в научную психологию.
Феномен характера не исчез из научных исследований, невзирая на то, что он не вписывался в теорию американского эгалитаризма. Как ни пыталась психология XX столетия — в лице концепции личности Олпорта, фрейдовских подсознательных конфликтов, теории Скиннера и разработанной этологами теории инстинктов — изгнать этот термин из обихода, мы до сих пор активно его используем. Мы оперируем им в политике и законодательстве, воспитывая детей и критикуя чьи-нибудь поступки. По-моему, никакая общественная наука вообще не вправе претендовать на звание серьезной дисциплины, если в той или иной мере она не опирается на понятие характера. Настало время вновь сделать его основой научного изучения человеческой психики. Необходимо показать несостоятельность причин, в силу которых это понятие подвергалось остракизму, а затем создать солидную научную классификацию человеческих достоинств и добродетелей.
Итак, основные возражения, выдвинутые против понятия «характер», были таковы:
1. Как феномен, характер обусловлен опытом.
2. Наука вообще не должна давать рецептов и предписаний, ее дело — изучать и описывать то, что есть.
3. Понятие «характер» обременено идеологической окраской протестантизма викторианской эпохи.
Первое возражение потерпело крах вместе с теорией «влияния среды». Утверждение о том, что человек якобы становится таким, каким его делает опыт, было основным постулатом бихевиоризма на протяжении последних восьмидесяти лет. Однако и оно подверглось сомнению, после того как лингвист Ноам Хомский доказал, что способность человека строить и понимать новые фразы (например, «у младенца на попе сидит лавандовый утконос») зависит от врожденных свойств мозга, а не от жизненного опыта. Кроме того, выяснилось, что в результате естественного отбора животные и люди очень чутко воспринимают одни типы связей и зависимостей (например, между фобиями и неприятным вкусом) и не замечают других (допустим, между изображением цветка и электрическими разрядами). Когда же удалось установить, что тип личности (читай: характер) пере дается по наследству, первый из трех аргументов окончательно отпал. Стало очевидно, что характер формирует не только среда. Более того, в данном случае ее влияние ничтожно мало.
Второе возражение заключается в том, что понятие «характер» связано с моралью, а наука должна занимать по отношению к ней нейтральную позицию. Я полностью согласен, что задача науки — описывать, а не предписывать. Позитивная психология вовсе не обязана учить людей оптимизму, духовности и доброте. Ее дело — описывать результат психологического действия этих качеств. Так, оптимизм сокращает подверженность депрессиям, реально улучшает здоровье и работоспособность, хотя вы имеете полное право заявить, что все это — лишь следствие субъективного восприятия жизни. То, как вы распорядитесь полученными сведениями, всецело зависит от вас.
Наконец, последнее возражение: понятие «характер» безнадежно устарело, кануло в прошлое вместе с эпохой викторианского протестантизма, оно чуждо терпимости и плюрализму XXI века. Такой провинциальной точке зрения вообще нет места в серьезных исследованиях. Мы вправе изучать как духовные ценности американских протестантов XIX века, так и основы мировоззрения современных белокожих научных работников средних лет. И все же, по-моему, лучше всего начать с изучения универсальных добродетелей и достоинств, присущих людям любой национальности и культуры. С этого мы и начнем.