VI. УЧИТЕЛЬ – ДИРИЖЕР ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО ОРКЕСТРА
Учебная программа жестко очерчивает учебные темы и изучаемые научные проблемы. По учебным программам учителя работают годами: из года в год в определенное время года все ученики одного и того же возраста изучают один и тот же учебный материал. Методика преподавания каждой темы оттачивается, заимствуется в своих лучших вариантах, тиражируется – в итоге уроки должны стать похожими друг на друга, как близнецы.
Уроки не рождаются, а становятся близнецами по прошествии длительного времени, ибо выстраиваются по общим дидактическим принципам, открытым и проверенными в течение столетий. И даже дети хорошо знают теоретически, как провести урок.
В разновозрастном общении дети друг другу пересказывают способы изучения одного и того же материала, весело отыскивая общность уроков: «И мы тоже это делали… И нам это показывали… А вы проводили эксперимент?.. А у нас еще было…»
Посещая уроки, завуч невольно пополняет свое образование. Часто приходится бывать на уроках одинаковой тематики. Поэтому установка завуча на один и тот же урок, на одну и ту же методику, воспроизводимую одним и тем же педагогом, и ожидание одинаковых результатов при одной и той же деятельности детей достаточно устойчивы.
Однако эти близнецы лишь в момент зарождения подобны друг другу. Как только урок разворачивается, он по тональности, по палитре отношений, по мелодике деятельности, по ритмике действий, речи, остроте восприятия ничуть не похож на то, что происходило в другом классе другого года. Даже если завуч пойдет в другой класс к одному и тому же учителю и на ту же самую тему, он все равно увидит урок в другом его образе.
Урок – это оркестровое произведение, музыкантами которого являют-
ся ученики – все до единого. И как в симфонии флейта, барабан или скрипка привносят в общее произведение свое звучание, так каждый ученик (даже молчащий) встраивает в общую деятельность свое деяние, изменяя краски единого интеллектуального произведения.
И как в оркестре при исполнении симфонического произведения не может фагот встать и уйти, не смеет арфа жевать бутерброд, не приходит в голову виолончели завести кулуарную беседу с альтом – точно так же каждый ученик играет свою партию, понимая, что он есть творец созидаемой интеллектуальной симфонии.
Это подобно одной и той же симфонии при смене дирижера: она преобразуется и ввергает нас в иной мир музыкального языка лишь потому, что дирижерская палочка находится в руках другого художника. И потому, что сменился состав и качество работы всех музыкантов.
Если завуч согласится с такой аналогией, если он учителям предложит данную трактовку учебных занятий и если учителя предъявят детям такую ин-
терпретацию учебных занятий на уроке, то процесс обучения во многом выиграет. Здесь надо лишь, чтобы учителя любили симфоническую музыку, уважали свой профессиональный труд, почитали научную истину, – тогда уподобление учебных занятий симфоническому произведению будет принято детьми с восторгом.
Их веселит мысль о скрипке, которая ушла выпить чайку, приводит в восторг сообщение о флейте, которая разругалась с фаготом, смешит барабанщик, потерявший по дороге палочки…
Метафорический образ урока возводит его на уровень коллективного творчества. И детям нравится такая интерпретация их работы на уроке.
Роль каждого ученика немедленно взмывает вверх в его представлении о себе, и он пытается играть эту подаренную ему тонким педагогом красивую и значимую роль. Значимость свою он всегда пытается утверждать – только вот способов не знает, поэтому попадает впросак. А здесь – быть музыкантом интеллектуального оркестра он не возражает.
Бесспорно, в такой интерпретации урока есть большая доля игры. Однако дети, подростки и юношество любят играть. Через игру они осваивали, входя в сложный мир, его главные законы. Пусть игра послужит им в ученье, чтобы осваивать научные азы.
Кажется, контрабас играет свою партию?.. Нет, показалось, с ним все в порядке… Браво! Ты сегодня первой скрипкой работаешь?..
Интеллектуальный оркестр – это школьный феномен в его разновозрастном составе. И хотя младшие классы играют «польку» или «марш», а старшеклассники берутся за «увертюры» и «концерты», этот феномен заслуживает почтительного отношения.
Правила художественной деятельности оркестра столь же неукоснительны для обычных занятий с детьми первого либо десятого класса.
В первую очередь – безупречная дисциплина каждого музыканта. На уроке ученик – весь внимание и сосредоточенность. Работать он должен максимально хорошо.
Если завуч, посетив урок, предложит каждому ученику выставить себе оценку за работу на уроке, то полученные материалы доставят ему огромное профессиональное удовольствие. Дети строги к себе, они пишут: «Я очень старался, но пока не очень хорошо работал… Я могу лучше, сегодня что-то мне мешало… Мне было легко, я работал на “пять”»…
Понимание единой цели музыкантов оркестра и учащихся столь не похожей деятельности на уроке – обязательно для тех и других. Как дирижер раскрывает свое понимание симфонии, так учитель предъявляет детям значимость предстоящего осмысления истины.
Когда мы узнаем, что 23% взрослого населения нашей страны полагает, что Солнце вращается вокруг Земли(!), то первой реакцией после великого удивления является мысль об учителе, который в свое время не сказал этим 23% школьников о важнейшем значении открытия планетарной сис-
темы. Они не играли на уроке физики значимого произведения во имя познания истины.
Дирижер проявляет уважительное и даже нежно-деликатное отношение к каждому музыканту, потому что понимает, как важно состояние души исполнителя для музицирования. Учитель точно так же выстраивает свое отношение к каждому ученику – он понимает влияние душевного состояния ребенка на работу разума, постигающего научную идею. Требуя высокого исполнения работы от детей, учитель должен научиться «нежному прикосновению» к каждому исполнителю.
Завуч вслушивается в тональность голоса учителя, вглядывается в лица детей (он не должен располагаться на последних рядах, так как ему не будут видны лица учеников – они отражают состояние души ребенка), оценивает их позы и темпоритм движений, меру свободы и изящества этих движений.
Но самое ценное в данной оркестровой интерпретации урока заключается в том, что музыканты слушают друг друга, присоединяются, дополняют, усиливают, создают нужный фон – тонкое чувствование друг друга (каждого звука каждого инструмента). Финал оркестрового произведения – завершение идеи, высказанной языком музыки.
Урок ничем не отличен и в этой характеристике от оркестра: каждое слово каждого – это продвижение мысли к единой истине, рождающейся в ходе осмысления материала. Финал урока – общий вывод как оформление истины, к которой двигались педагог и дети.
Тональность урока непредсказуема, так как непредсказуема реакция детей на учебный материал и предложенные им методики. Появление завуча не должно устрашать, привносить неудобства и жесткую мелодику в урок. Для этого завуч приходит в класс до звонка, чтобы «встроиться» в реальность текущей жизни детей.
Он говорит: «Добрый день, милые дамы и уважаемые господа! Не будете ли вы возражать против моего присутствия? … Ваш педагог позволил мне посидеть у вас. Мне так интересно поглядеть, как вы работаете…»
Бесспорно, что в современном обучении не должно быть места приказному стилю учителя-дирижера и ученика-оркестранта. Это недопустимо для тонкой интеллектуальной работы растущего ребенка – он не сможет хорошо исполнять свою партию.
Английский философ Рескин Джон говорил, что в воспитании надо не только заставить человека поступать хорошо, но чтобы он при этом наслаждался хорошим, не только работать, но и любить работу.
Мелодический строй урока обеспечивает вот это главное – чтобы дети полюбили свою работу и добываемую ими на уроке истину.
Дирижер мирового уровня Юрий Темирканов подчеркивал, что очень важно, чтобы у оркестрантов было отношение к тому, что они играют, проживание того, что они служат великой музыке. Мастерство как совокупность умений – лишь средство для исполнения. А ведущее – всегда отношение.
То же самое мы можем сказать об уроке: главное в уроке – ценностное отношение учеников к содержанию учебного материала и проживание того, что они идут к великой истине.
Учитель останавливает речь ученика, обращается к группе: «Вслушайтесь, как сказано… Просто замечательно. Очень точно и очень красиво. Всегда открытая истина красива… Пожалуйста, повторите вашу формулировку еще раз!..»
В настоящее время пока нельзя сказать уверенно, что завуч культивирует любовь к истине, радость поиска и удовлетворение от процесса овладения истиной. Хотя понимание этой стороны обучения укрепляется среди учителей.
И еще одна параллель в нашей аналогии. Взаимная благодарность дирижера и музыкантов: она производится через пожатие дирижером руки первой скрипки и ответное постукивание смычками по инструментам всеми музыкантами. По окончании урока все и всем выражают благодарность коротким «спасибо» либо молчаливым кивком головы. Это обязательно, это не подлежит сомнению.
Пожалуй, лишь с одним оркестровым установлением нельзя согласиться
и перенести его в интеллектуальный оркестр урока. Нельзя согласиться, чтобы
вгруппе развивающихся и не завершивших свое развитие детей введена была бы «первая скрипка», как в оркестре, где первая скрипка – постоянная величина, присвоенная музыканту высокой квалификации.
На уроке «первой скрипкой» должен побывать каждый ребенок. Педагог создает соответствующие ситуации, никак не допуская, чтобы один из детей всегда играл «первую скрипку». Такое губительно для всех других детей, но и для «первой скрипки» – тем более.
Однажды завуч, присутствующий на уроке молодого учителя, вынужденно вмешивается в урок после слов учительницы: «Как всегда, Оля лучше всех отвечала на вопрос», – хотя никогда себе раньше не позволял вмешательства в авторское произведение педагога. Он сказал: «А мне так понравилось высказывание вот этой девочки. Мне оно показалось более интересным, чем выделенное Вами…» Он стал на защиту всех детей, обиженных неопытным педагогом.
Еще раз вернемся к трактовке Юрия Темирканова дирижерской деятельности. Он утверждал, что если что-то не получилось в исполнении оркестрового произведения, то виноват дирижер.
Если урок свершается не по замыслу педагога и не достигает планируемых результатов, вина целиком ложится на учителя как дирижера ученической работы. Вопреки фразе «Дети сегодня плохо работали…» должны быть про-
изнесенными слова «Я сегодня недостаточно хорошо работал…» А через какое-то время в адрес завуча произносится: «Я понял, что делал на уроке не так… Теперь этой ошибки уже не допущу».
Учитель как дирижер оркестра должен понимать, что своих «юных музыкантов» надо научать и приучать к строгим правилам коллективной творческой работы. Привнесем игровой элемент в такое приучение.
Например:
–…Сегодня работаем по принципу «Один на один с наукой», – говорит учитель, и дети привычно, слегка отодвигаясь друг от друга, приготовляются к автономной позиции ученика: его работа будет полностью регулироваться им самим.
–…Сегодня принцип работы «Вдвоем с наукой», – и ученики создают диады, приготовляясь работать в диалоге.
–…А сегодня нам предстоит реализовать принцип «Я в группе с наукой», – объявляет учитель, и ученики свободно группируются по выбору в группы, которые станут решать учебные задачи.
Смена позиции помогает ученику поупражняться в достойном поведении, когда он в группе, когда он с другом, а также в позиции «наедине». И здесь мы обнаруживаем аналогию с оркестром: музыкант играет вместе со всем оркестром и полностью в подчинении единой цели; музыкант исполняет дуэт с другим музыкантом; и музыкант исполняет сольную партию, а оркестр замирает, предоставляя солисту свободное поле внимания и тишины.
Но учитель – дирижер-художник, с ним нельзя обращаться, как чиновник обращается со служащими. Он творчески выстраивает свою работу – каждый миг ее непредсказуем, и педагог вынужден ежеминутно находить оптимальное решение.
И обращаться с ним следует как с художником – тонко, уважительно, осторожно, нежно, щадя его хрупкую душу.
Но заметим: именно завуч должен направлять внимание учителя на самоанализ и последующий педагогический корректив организационной стороны урока. Любить и щадить учителя – вовсе не означает предоставлять ему полную свободу от внешнего контроля и внешней оценки. Речь идет о технологическом прикосновении к душе учителя, когда ему сообщают, каково созданное на уроке произведение руководимого им интеллектуального оркестра.
Музыка урока – это интонационное звучание проживаемых детьми и педагогом вместе с ними отношений.
Мелодика урока – спокойная размеренность чистых, ясных звуков во все большем нарастании мажора преодоления и победы