Всеобщая История Искусств, том 5, книга 1 – 1964

И. П. Мартос. Истечение воды из камня Моисеем в пустыне. Модель рельефа на аттике Казанского собора в Ленинграде. Фрагмент. Терракота. 1804—1807 гг. Ленинград, Русский музей.

илл. 168

Среди поздних монументальных произведений Мартоса выделяется художественным качеством памятник Ришелье в Одессе (1823—1828). Мартос стремился подчеркнуть благородную простоту образа. Ришелье изображен облаченным в древнеримскую тогу, его движения сдержанны и выразительны. Примечателен свободный легкий жест правой руки, указывающей на раскинувшийся внизу порт. Памятник прекрасно связан с

архитектурным ансамблем: со зданиями, расположенными по полукружию площади, со знаменитой одесской лестницей и приморским бульваром. Хотя в данном случае законченный архитектурный ансамбль площади был осуществлен позже монумента, однако проект этого ансамбля разрабатывался уже в середине 20-х гг. Большинству же поздних произведений Мартоса присуща определенная суховатость (памятник Александру I в Таганроге), подчас усложненность аллегорий (памятник Ломоносову в Архангельске). Меньше, чем прежде, чувствуется живая теплота образа не только в монументальных памятниках, но и в его поздних надгробиях.

За полувековой период преподавания в Петербургской Академии художеств Мартос воспитал не один десяток молодых мастеров. Многие его ученики сами стали прославленными скульпторами. «Фидий девятнадцатого века», как называли его современники, почетный член многих европейских Академий, Мартос является одним из крупнейших представителей не только русской, но и мировой скульптуры этого времени.

В русском искусстве первой половины 19 в., и прежде всего первого тридцатилетия, были исключительно велики достижения в области синтеза скульптуры и архитектуры. Ни в одной другой стране в то время мы не встречаем столь частых примеров тесного сотрудничества скульпторов с архитекторами и столь большого количества созданных ими первоклассных произведений синтеза искусства, как в России. Наряду с молодыми мастерами в этой области блестяще проявляют себя также скульпторы старшего поколения, творчество которых относится в основном к концу 18 в.,— в частности И. П. Прокофьев, Ф. Ф. Щедрин.

Наиболее значительными мастерами монументальной и монументально-декоративной скульптуры, работавшими в постоянном содружестве с архитекторами, были Василий Иванович Демут-Малиновский (1779—1846) и Степан Степанович Пименов (1784—1833). Оба они были питомцами Академии художеств.

Совместная с архитекторами работа Демут-Малиновского и Пименова начинается с Казанского собора Воронихина. Особенно интересна статуя киевского князя Владимира, которую исполнил Пименов (1804—1807). Образ известного деятеля древнерусского государства производит большое впечатление своей собранностью и напряженностью. Мастерски исполнены мускулистые руки, выразительны упругое движение и полуповорот всей фигуры.

Еще не успев закончить работы, предназначенные для Казанского собора, ДемутМалиновский и Пименов приступают к выполнению новых ответственных заказов — монументальных скульптурных групп и барельефов для перестраиваемого Воронихиным здания Горного института. Особенно велика здесь была роль Демут-Малиновского, которому поручалось исполнение обоих барельефных фризов и группы «Похищение Прозерпины Плутоном» (Пименов исполнил группу «Геркулес и Антей»), ДемутМалиновский и Пименов приняли также участие в работах для Адмиралтейства, исполнив три колоссальные фигуры, олицетворяющие страны света, установленные на высоких гранитных постаментах со стороны набережной Невы (четвертая фигура, «Африка», была исполнена А. Анисимовым), фигуры лежащих «рек», шесть статуй на центральной башне Адмиралтейства у шпиля.

Теме народного героизма, самоотверженной борьбы с наполеоновскими полчищами посвящена статуя Демут-Малиновского «Русский Сцевола» (1813; ГРМ (ГРМ -

Государственный Русский музей в Ленинграде.)), изображающая крестьянина, который,

будучи схвачен неприятелем и заклеймен (на запястье левой руки виден след от клейма с

латинской буквой N), из презрения к врагу отсекает клейменую руку. Безыменного русского героя художник сравнил с легендарным римлянином Муцием Сцеволой, пожертвовавшим рукой, чтобы доказать решимость и мужество защитников Рима.

Пименов и Демут-Малиновский активно сотрудничали с К. И. Росси, приняв участие в скульптурном оформлении Елагинского и Михайловского дворцов, ансамбля Александрийского театра и других сооружений. Вершиной творчества Этих мастеровмонументалистов явилась созданная ими скульптура упоминавшейся выше арки Главного штаба.

Демут-Малиновскому суждено было намного пережить своего товарища. Он умер в 1846 г. в звании ректора Академии по скульптуре. Наибольшей известностью из поздних произведений Демут-Малиновского пользовался памятник Ивану Сусанину в Костроме, открытый уже после смерти скульптора, в 1851 г.

Одним из самобытных русских скульпторов был Иван Иванович Теребенев (1780—1815). Горячий и искренний патриот, активный член Вольного общества любителей словесности, наук и художеств, Теребенев стал известен современникам также и как автор популярных острых политических карикатур на Наполеона и его армию, исполненных во время Отечественной войны 1812 г. Скульптурные произведения были созданы Теребеневым для здания Адмиралтейства.

Заметную роль в русской скульптуре первой половины 19 в. сыграло творчество скульптора Бориса Ивановича Орловского (1792—1837). Он родился в семье крепостного крестьянина Орловской губернии (отсюда и позднейшая фамилия — Орловский); в 1822 г. ему удается попасть в Академию художеств, вскоре же он был отправлен в Италию на правах пенсионера, закончившего Академию. Во время своего пребывания в Италии Орловский создал статуи «Парис» (1824) и «Фавн с цевницей» (1824—1826), а также скульптурную группу «Сатир и вакханка» (1828; все в ГРМ). В последней группе подкупает общее композиционное решение, чрезвычайно выразительна силуэтная линия, объединяющая склонившиеся друг к другу фигуры. Всей группе Орловский стремился придать романтико-лирический характер, что свидетельствовало уже о новых веяниях в русской скульптуре — стремлении смягчить несколько суровую героику классицизма и достигнуть непосредственной передачи человеческих чувств.

В 1829 г. Орловский возвращается в Петербург, где протекает основной период его творчества. Художник обращается к большим монументальным формам скульптуры.

Б. И. Орловский. Памятник Барклаю де Толли в Ленинграде. Бронза. 1832— 1835 гг.

илл. 203

Наиболее значительные произведения Орловского — памятники фельдмаршалам Кутузову и Барклаю де Толли перед Казанским собором (1832—1835). Особенность этих двух памятников заключается в том, что, являясь на первый взгляд самостоятельными, они в то же время идейно и композиционно тесно связаны друг с другом. В образах Барклая и Кутузова скульптор представил как бы начало и завершение Отечественной войны 1812 г. Статуя Барклая передает стойкость и упорство полководца, ощущение большой собранности и внутреннего напряжения. Фигура Кутузова полна экспрессии и

энергии, решителен и торжествен жест фельдмаршала, указывающий и зовущий вперед. Под ногами полководца— поверженные наполеоновские знамена и орлы.

Созданные Орловским памятники перед Казанским собором являются образцом удачно осуществленного синтеза свободно стоящих на площади монументов с ранее созданным архитектурным сооружением: ясно рисуясь на фоне строгих и величественных колонн, они превосходно связаны с вынесенными вперед проездами колоннады собора, с определенных точек зрения представляются как бы «вписанными» в эти проезды, которые дают красивое архитектурное обрамление четким силуэтам памятников.

С. И. Гальберг. Портрет И. П. Мартоса. Бронза. 1839 г. Ленинград, Русский музей.

илл. 202 б

Как портретист в те годы больше всего работал скульптор Самуил Иванович Гальберг (1787—1839), ученик Мартоса. В образе человека Гальберг подчеркивает классически

строгую, величавую простоту. Используя в качестве прообразов античные портреты, Гальберг, подобно ряду других русских и зарубежных скульпторов периода классицизма, композиционно строит портретный бюст по типу гермы, с прямой посадкой головы, обнаженной грудью и срезанными плечами.

Гальберг создал ряд ценных в документальном отношении портретов деятелей русской литературы и изобразительного искусства: А. С. Пушкина, И. А. Крылова, А. Н. Оленина, И. П. Мартоса, П. А. Кикина и других. С особым сочувствием встретило русское общество посмертный бюст Пушкина (на повторения этого бюста была организована специальная подписка). Помимо портретов и произведений камерного характера скульптор обращался также и к большим монументальным работам, однако произведениям Гальберга подобного рода явно недоставало той значительности, которой отличались работы Мартоса, Демут-Малиновского, Пименова.

Общий подъем русской скульптуры захватывает также и так называемые малые формы, как, например, медальерное искусство. Крупнейшим русским мастером-медальером был Федор Петрович Толстой (1783—1873), создавший серию медальонов, посвященных Отечественной войне, над которыми он работал с 1814 по 1836 г. Выразительность лепки сочетается в медальонах Толстого с ясностью и цельностью композиционного построения. Чувствуется, что скульптор на деле осуществляет слова, высказанные им о медальерном искусстве,— надо стремиться к тому, чтобы «всякий, смотря на готовую медаль, мог узнать, не прибегая к надписи, на какой случай она выбита». Так, на медали «Народное ополчение» (1816) изображена сидящая на троне женщина в старинном русском одеянии, протягивающая боевые мечи трем стоящим перед ней воинам,— аллегория России, вручающей оружие представителям «трех сословий», исполненным решимости «лететь на службу и спасение отечества». В основании трона помещена барельефная композиция, напоминающая один из рельефов памятника Минину и Пожарскому Мартоса и представляющая «граждан российских» жертвующих средства народному ополчению. Один из лучших медальонов этой серии —«Битва при Арсиз-сюр-Об» (1829) , отличающийся экспрессией и сложным пространственным расположением фигур в рельефе.

Ф. П. Толстой. Битва при Арсиз-сюр-Об. Медальон из серии, посвященной Отечественной войне 1812 года. Воск. 1829 г. Ленинград, Русский музей.

илл. 194 б

Деятельность Федора Толстого была весьма многообразной. Он был рисовальщиком, акварелистом, гравером. Особенно известны его изящные иллюстрации к «Душеньке» И. Ф. Богдановича, нарисованные и награвированные резцом им самим.

В скульптуре в годы николаевской реакции, наступившей после поражения декабрьского восстания 1825 г., происходит заметный спад, особенно в монументальной скульптуре. Ей все более не хватает общественного пафоса и обобщенности художественных форм, которые составляли ее сильную сторону в предшествующий период развития русской художественной культуры. В то время и многие русские и зарубежные мастера начинают все чаще упускать из виду специфику скульптуры; ограниченно понимался, в частности, реализм в монументальной скульптуре, не учитывалась связь с архитектурой.

Существенно, однако, что в середине 19 в. более ускоренно, чем прежде, шел процесс демократизации скульптуры. Расширяется ее тематика. Получают все большее развитие станковые формы скульптуры.

Н. С. Пименов. Парень, играющий в бабки. Гипс. 1836 г. Ленинград, Русский музей.

илл. 202 а

Характерные тенденции развития русской скульптуры второй трети 19 в. наглядно отражает в своем творчестве один из ведущих мастеров того времени Николай Степанович Пименов (1812—1864), сын скульптора С. С. Пименова. Известность приходит к Пименову-младшему еще до окончания Академии художеств, в 1836 г., когда им была исполнена статуя «Парень, играющий в бабки», появившаяся на академической выставке вместе со статуей «Парень, играющий в свайку» другого молодого скульптора

— А. В. Логановского (1812— 1855). Появление обеих статуй на выставке в Академии носило далеко не случайный характер, а свидетельствовало об усилении интереса к жизни простого народа, который проявлялся и в изобразительном искусстве и в литературе этого

времени. Статуи привлекли к себе внимание и великого Пушкина, сказавшего о них: «. .

.наконец, и скульптура в России становится народною!» В выполненной Пименовым фигуре парня, с увлечением отдавшегося игре, чувствуется большая физическая сила, удаль и широта русской натуры. Характерна реалистическая передача обнаженного человеческого тела, свободная как от заглаженности и сухости позднеакадемических статуй, так и от натуралистической детализации. Удачно решена композиция статуи: свободный пространственный разворот тела играющего сочетается с устойчивостью и крепостью в постановке фигуры. Выразительно лицо парня: круглое, чуть скуластое, обрамленное густыми, подстриженными под скобку волосами; левый глаз прищурен — деталь вряд ли допустимая с точки зрения установок строгого академического классицизма в скульптуре. Обе статуи были отлиты вскоре из чугуна и поставлены в Царском Селе (ныне г. Пушкин) у входа в Александровский дворец.

До нас дошли небольшие портретные статуэтки работы Пименова, как, например, статуэтка, изображающая сидящего молодого человека с тросточкой (Всеволожского) (1844, гипс; ГРМ) и «Портрет неизвестного в кресле» (1844, гипс; Ленинград, Музей Академии художеств СССР). Эти работы Пименова непосредственно прокладывают дорогу жанровой скульптуре и многочисленным потретным статуэткам второй половины 19 — начала 20 в.

Что касается А. В. Логановского, то он почти целиком посвятил себя работе по созданию монументально-декоративных рельефов и статуй. Из работ, выполненных им для Исаакиевского собора, следует особо отметить монументальный рельеф «Избиение младенцев» (бронза), отличающийся мастерской моделировкой человеческих тел и большой экспрессией. Последние годы жизни Логановский работал главным образом для московского храма Христа Спасителя, выполняя основную часть его скульптурного убранства. В частности, Логановский сделал статую поющей Мариам, которая помещалась над левыми дверями южного фасада.

В содружестве с архитекторами успешно работал Александр Иванович Теребенев (1815— 1859), сын известного скульптора и графика И. И. Теребенева. Из монументальнодекоративных работ А. И. Теребенева наиболее известны могучие фигуры атлантов (1844—1849), украшающие главный вход в новое здание Эрмитажа. Ему же принадлежит замечательная по портретной характеристике небольшая статуэтка Пушкина (1837, чугун; ГРМ).

Связь скульптуры начала века и второй трети века осуществлялась деятельностью скульптора Ивана Петровича Витали (1794—1855), начавшего работать в конце 10-х гг. Витали родился в Петербурге, отец его был мастером-формовщиком родом из Италии.

В конце 20-х — начале 30-х гг. Витали создал в Москве многофигурные композиции на аттиках зданий Технического училища и Сиротского приюта (бывш. дом Апраксина на Арбатской площади), а также скульптурное убранство сооруженных у Тверской заставы по проекту О. И. Бове Триумфальных ворот в память событий Отечественной войны. В этой последней работе участвовал также друг Витали, малоизвестный, но одаренный скульптор Иван Тимофеевич Тимофеев (ум. 1830), оказавший заметное влияние на творческое развитие Витали. Тимофеевым был исполнен для Триумфальных ворот барельеф «Изгнание французов».

Монументальные произведения Витали выполнены в целом еще в стиле русской скульптуры первой трети 19 в., но с несколько менее четкой моделировкой объемов и смягченностью лепки. Последняя особенность заметна во многих работах Витали: в

скульптурных группах на воротах бывш. Воспитательного дома на Солянке (1823—1827) или, например, в его известных композициях фонтанов Лубянской и Театральной площадей. Наиболее удачна скульптурная композиция фонтана на Театральной площади (30-е гг.). Изображенная здесь группа детей подкупает подлинной полнокровностью образов, свежестью и сочностью декоративной лепки.

Ряду портретов Витали присуща романтическая трактовка образа, что заметно отличает его от Гальберга. Романтизм проявлялся и в его монументально-декоративных работах: в фигурах ангелов иконостаса университетской церкви в Москве (гипс, 1836; ныне в Музее архитектуры им. А. И. Шусева, Москва) и особенно в скульптурном убранстве Исаакиевского собора, созданном после переезда скульптора в Петербург (1841—1855). В частности, исполненные Витали колоссальные фигуры ангелов, припавших к светильникам (по углам собора), перекликаются по своему характеру с фигурами ангелов университетской церкви.

Отход от традиций русской скульптуры первой трети 19 в. со свойственной ей классической простотой, ясностью и уравновешенностью заметен в созданных Витали колоссальных горельефах западного и южного фронтонов Исаакиевского собора, изображающих встречу византийского императора Феодосия с Исаакием Далматским и поклонение волхвов. Их отличает перегруженность композиции, сложный беспокойный ритм движений фигур и складок одежд. Отдельные фигуры и драпировки подчас значительно выступают за грани фронтонов.

Романтические тенденции, характерные для ряда произведений Витали, не были типичны для русской скульптуры второй трети 19 в. в целом. У большинства скульпторов того времени мы гораздо яснее видим не романтизм, а все усиливающийся интерес к передаче реальности и увлечение жанрово-бытовой тематикой— то есть то, что будет присуще именно искусству второй половины 19 в.

Развитие жанровых начал в скульптуре заметно проявляется в деятельности Николая Александровича Рамазанова (1817(?)—1867) ученика Б. И. Орловского. Будучи учеником Академии, молодой Рамазанов исполнил группу «Фавн с козленком» (1839, гипс; ГРМ). Непосредственность и живость в передаче движений настолько сильны, что вся сцена напоминает игру с козленком не античного фавна, а скорее простого русского паренька. В 1843 г. Н. А. Рамазанов уехал в Италию, а с 1847 г. преподавал скульптуру в Московском Училище живописи и ваяния — в новой художественной школе, откуда вышло в 50—60-х гг. много выдающихся мастеров искусства. В последний период своей деятельности Рамазанов работал над монументально-декоративными произведениями. Из созданных им портретных скульптур особенно интересен посмертный бюст Гоголя, которого Рамазанов знал лично (1854, мрамор; ГТГ и ГРМ).

Расширение тематики скульптурных произведений и интерес к жанру всего более заметны на примере творчества П. К. Клодта. Петр Карлович Клодт (1805— 1867)— сын генерала, участника Отечественной войны 1812 года, родился в Петербурге. Способности к скульптуре проявились у Клодта в раннем возрасте, но только с 1828 г. он начинает посещать Академию художеств в качестве вольнослушателя. В 1833 г. скульптор приступил к работе над моделями первых двух групп «Укротителей коней» (из числа четырех), установленных на Аничковом мосту в Петербурге. Романтически звучащая тема этих групп, выполненных, однако, в лучших традициях русского классицизма, может быть определена как борьба воли и разума человека с силами природы. Поверженный наземь при первой попытке обуздать животное, человек в конечном счете все же становится победителем. В последней группе он уверенно выступает рядом с подчинившимся ему