Министерство образования и науки украины

ПРИАЗОВСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ТЕХНИЧЕСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ

КАФЕДРА ФИЛОСОФСКИХ НАУК

Г.В. КОРОТИЧ

ФИЛОСОФИЯ ЧЕЛОВЕКА

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Для студентов и аспирантов всех форм обучения

Мариуполь 2008

УДК 13 (072)

Коротич Г.В. Философия человека: учебное пособие для студентов и аспирантов всех форм обучения /Г.В. Коротич. – Мариуполь: ПГТУ, 2008. - 163с.

В учебном пособии раскрываются основные понятия темы “Философия человека”, осуществлен их историко-философский анализ. Пособие включает списки основной и дополнительной рекомендованной и использованной литературы, вопросы для самостоятельной проверки знаний, темы докладов и рефератов.

Рекомендуется студентам и аспирантам всех форм обучения для самостоятельной работы над курсом “Философия”.

Учебное пособие рекомендовано к печати Методическим советом Приазовского государственного технического университета, протокол №6 от 03.04.2008 г.

Рецензенты: зав. кафедрой философских наук ДонНУЭТ им. Михаила Туган-Барановского, проф., д-р филос. наук Л.Н. Никитин,

зав. кафедрой философских наук ПГТУ, доц., к. филос. н. А.П. Афонов

Утверждено на заседании кафедры философских наук ПГТУ, протокол № 10 от 16.01.2008г.

Утверждено на заседании методической комиссии инженерно-педагогического факультета ПГТУ,

протокол № 3 от 21.01.2008г.

ISBN 966-604-020-4

Содержание

Понятие человека в истории

философии. Природа и сущность

человека ………………………………………………. 4

Понятия “индивид”, “индивидуальность”,

“личность”. Факторы, влияющие

на формирование личности ……………………….. 71

Проблема свободы личности …………………….... 86

Смысл человеческой жизни …………………….... 125

Заключение ………………….……………………... 146

Список основной и дополнительной

рекомендованной и использованной

литературы ……………………………………….... 152

Вопросы для самостоятельной проверки знаний…………..……………………....... 162

Темы докладов и рефератов ………………………. 163

Понятие человека в истории философии. Природа и сущность человека

Проблема человека является важнейшей философской проблемой. С древнейших времен философы так или иначе обращаются к ней, ищут ответ на вопрос о природе и сущности человека, об особенностях его бытия, о смысле человеческой жизни и т.п.

Антропология (от греч. “человек” и “учение”) – это наука о происхождении и эволюции человека, его морфологических, физиологических, половых и возрастных особенностях и об образовании человеческих рас.

Под философской антропологией можно понимать:

1. раздел философского знания, всесторонне изучающий природу и сущность человека, смысл его бытия и другие аспекты проблемы человека;

2. совокупность антропологических концепций, появившихся в неклассической и постнеклас-сической философии в результате так называемого “антропологического поворота”, в которых рассматривается человеческое бытие; концепции эти уходят корнями в философскую мысль гуманистов эпохи Возрождения, в немецкий романтизм, философию французского Просвещения, философское наследие И. Канта, Л. Фейербаха и др.

3. в самом узком смысле – направление в немецкоязыч-ной философии (период 1920 – 1970 гг.), самыми видными представителями которого были М. Шелер, Х. Плеснер, А. Гелен и др.

Макс Шелер (1874 - 1928) в своей, пожалуй, самой известной работе “Положение человека в Космосе”, написанной им незадолго до своей смерти, заметил, что при осмыслении слова “человек” в сознании начинают сталкиваться три несовместимых между собой круга идей, между которыми нет никакого единства: 1) круг представлений иудейско-христианской традиции об Адаме и Еве, о творении, рае и грехопадении; 2) греко-античный круг представлений, в котором самосознание человека впервые в мире возвысилось до понятия о его особом положении, о чем говорит тезис, что человек является человеком благодаря тому, что у него есть разум, речь, способность к постижению “чтойности” вещей, мышление и т.п.; кроме того, человек причастен к надчеловеческому разуму, находящемуся в основе всего универсума; 3) круг представлений современного естествознания и генетической психологии, согласно которому человек есть достаточно поздний итог развития Земли, существо, отличающееся от предшествующих ему животных лишь степенью сложности соединения энергий и способностей¹. М. Шелер пишет о том, что естественнонаучная, философская и теологическая антропологии не интересуются друг другом, что единого понимания, единой идеи человека нет. Поэтому он ставит задачу “на самой широкой основе” исследовать сущность человека в сравнении с животными и растениями, а также его особое метафизическое положение. В человеке вся природа приходит к концентрированному единству своего бытия. То, что делает человека человеком, с точки зрения М. Шелера, есть принцип, противоположный всей жизни вообще, не сводимый к естественной эволюции жизни. Греки назвали такой принцип разумом, М. Шелер – духом, кроме мышления включающим еще и созерцание, эмоционально-волевые акты². Основным определением духовного существа, с его точки зрения, является свобода, отрешенность от принуждения и давления, от окружающего мира и вместе с тем безграничная ему открытость.

Несмотря на различия во взглядах М. Шелера, Х. Плеснера, А. Гелена и других, общим для них (и не только для них) было убеждение в необходимости целостного рассмотрения человека исходя из единого принципа, который бы охватывал и особенности его душевной жизни, и познавательные способности, и его социальность, и его физиологию. Правоту данного вывода подтверждает анализ мирового философского и естественнонаучного наследия.

Представления о природе и сущности человека, о его взаимосвязях с миром конкретноисторичны, определяются, в конечном счете, социокультурными условиями исторической эпохи и зависят от мировоззрения конкретного ученого.

Размышляя о человеке, его бытии, древнекитайские, древнегреческие и древнеримские философы подчеркивали взаимосвязь человека и космоса, включенность человека в социальные отношения и в ход естественных процессов.

В центре внимания Конфуция (6-5 вв. до н.э.) были социально-этические проблемы. Путь дао, с его точки зрения, представляет собой всеобщую форму социально-этического порядка, благой ход общественной жизни. Конфуций говорил: “Когда не ведают далеких дум, то не избегнут близких огорчений”¹. Такой важнейшей “далекой думой” для него стала проблема гармонизации жизни человека, семьи, государства. Каждый должен занимать свое место, закрепленное ритуалом, выполнять свой нравственный долг. А что мы видим на самом деле? Чиновники не соответствуют должностям, долгу не следуют, недоброе не исправляется, люди ссорятся, учатся ради известности, а не ради самосовершенствования. Многое не на своем месте, перепутано. А “в государстве, где царит хаос, люди не живут”. Социальные отношения, по Конфуцию, - это как бы отношения семейные. Внести стабильность в общество, сделать его милосердным могло бы перенесение на правила поведения в государстве норм поведения в семье. Образцовый человек (“благородный муж”), с точки зрения Конфуция, воплощает в себе высшие моральные качества: доброту, справедливость, мужество, искренность, чувство долга; он заботится о младших и почитает старших - как по возрасту, так и по положению. “Благородный муж” требователен в первую очередь к себе и следует закону. Людям он воздает по справедливости, по их делам. “Благородный муж” не расстается с человечностью¹.

“Цзыгун спросил:

-Найдется ли одно такое слово, которому можно было бы следовать всю жизнь?

Учитель ответил:

-Но таково ли сострадание?

Чего себе не пожелаешь,

Того не делай и другим”².

Человечность, как считает Конфуций, предполагает такие достоинства – почтительность, великодушие, правдивость, сметливость, доброту, а также ученость, твердость устремлений, пытливость.

Для взглядов старшего современника Конфуция Лао-цзы основным понятием был естественный ход вещей, естественный путь дао, первопричина и первоначало всего, всеобщий закон мироздания. “Дао” - “мать всех вещей” (или “праотец”), оно вечно и вездесуще, не сотворено никем, “растекается повсюду”. Человека Лао-цзы рассматривал преимущественно как природное существо. Вместо предлагаемого Конфуцием ритуала, который следует или выбросить, или считать низшей ценностью, основой жизни следует считать доверие (“синь”) – к себе, своей связи с природой. Это будет означать безграничное следование дао, которому нельзя противостоять. Все в мире на определенной ступени развития переходит в свою противоположность, что возможно благодаря чередованию космических принципов инь и ян. В столкновении противоположностей Лао-цзы выбрал срединный путь развития и постоянства. Воплощением постоянства является естественность. Она не требует от человека никаких усилий и покоится на природных ритмах. Лучше всего полностью раствориться в природе, успокоить чувства, не вмешиваться в естественный ход развития. Живи в мире и согласии с другими, не кради, довольствуйся малым, не кичись заслугами, не унижай слабого, на зло отвечай добром – вот основные заповеди Лао-цзы.

Для античной (древнегреческой и древнеримской) философии в целом был характерен космоцентризм. Идея о взаимосвязи, о сопоставлении, доходящем порой до тождества, микрокосма (человека) и макрокосма (космоса) была достаточно распространенной, несмотря на то, что сами эти понятия могли и не употребляться. Космос античным мыслителям представлялся преимущественно живым, одушевленным, идеально организованным, прекрасным, вечно самоорганизующимся и, как правило, сферической формы. Человек рассматривался как результат действия космических сил, стихий, элементов. Он “вписан” в космос и от него зависит. Различие между человеком как микрокосмом и космосом было, в основном, количественным. Эмпедокл (5 в. до н.э.), например, в качестве космических первоначал выбрал четыре стихии (“корни” вещей): землю, воду, воздух, огонь. Человеческое тело также состоит из этих стихий, соединенных в определенных пропорциях. Процессы ощущения и восприятия философ объяснял соприкосновением частиц воспринимаемых вещей с частицами воспринимающих органов. С точки зрения Гераклита (6-5 вв. до н.э.) и человек, и космос являются проявлениями космического огня, наделенного как физической, так и психической природой. Огонь тесно связан с понятием логоса, космического закона, разумного порядка. Космический логос определяет порядок мира и отражает объективную закономерность всех процессов, происходящих в космосе. Гераклита возмущало то, что большинство людей не стремятся к мудрости. Многознание (знание о многих отдельных вещах) уму не научает! Главное – познать смысл того, что управляет всем через все, то есть познать мировой объективный логос. И не просто познать, а следовать ему, согласовывая свой, субъективный, “микрокосмический”, логос с объективным, “макрокосмическим”. В этом и заключается мудрость. Но не хотят люди мыслить, не умеют ни выслушать, ни сказать, живут по своему собственному разумению… Степень развитости познавательных способностей человека и даже его нравственное состояние определяется, с точки зрения Гераклита, качеством частиц космического огня в человеческой душе. Душу (первооснову человеческой жизни) можно уподобить динамичному огню. В человеческом теле она принимает вид страсти, мыcлей, чувств. Хотя душа рождается (“испаряется”) из влаги, мудрейшей и наилучшей является сухая душа, а влажная душа (например, душа пьяницы) – это горе. Наилучшие люди совершенствование души предпочитают материальным благам. Гераклит резко осуждал “обжирающихся как скоты” вследствие неумеренности в желаниях, тех, кто своей целью ставит стяжание материальных благ. Философ выступал против невежества во всех его проявлениях. Невежественные люди суеверны, ориентируются только на мнения, ленивы в размышлениях, не занимаются самосовершенствованием.

Анаксагор (5 в. до н.э.) утверждал, что в космосе все универсальным образом взаимосвязано. Во всем содержится доля (часть) всего. Причиной возникновения космоса является космический Ум, который привел в движение и упорядочил смесь гомеомерий – материальных частиц, содержащих в себе все, что есть в космосе. По свидетельству Симпликия (1-я пол. 6 в.), “<…> Анаксагору приходится считать бесконечной по величине не только целокупную смесь [Вселен.], но и утверждать, что каждая гомеомерия, подобно Вселенной, содержит в себе вещи, и даже не просто бесконечные [по числу], но и бесконечное число раз бесконечные <…>”¹. Из этого утверждения также можно сделать вывод о подобии микро- и макрокосмоса.

По-своему соотносили человека и космос древнегреческие софисты. Так, Протагор (5 в. до н.э.) утверждал: “Человек есть мера всех вещей: существующих, что они существуют, и не существующих, что они не существуют”². Все, что кому кажется, так оно и есть; сколько людей, столько и мнений. Все существует в отношении к другому. Мир таков, каким он предстает в наших ощущениях, в результате переживаний. Все человеческие понятия, нормы, оценки – относительны, субъективны.

Софисты и Сократ первыми в античной философии поставили человека в центр философской проблематики. Каждый это сделал по-своему: софисты через субъективизм, Сократ (в осн., 5 в. до н.э.) через призыв к самопознанию, познанию собственной души, которая и есть сущность человека. Под душой Сократ понимал разум, совесть, нравственное состояние. Ф.Х. Кессиди пишет, что для Сократа самопознание означало, прежде всего, познание человеком своего внутреннего мира, осознание того, что осмысленная жизнь, духовное здоровье, гармония внутренних сил и внешней деятельности, удовлетворение от нравственного поведения составляют высшее благо, высшую ценность¹. Только на пути интеллектуального и морального проникновения в свое “я”, в свой внутренний мир возможны самосовершенствование, добродетель и благая жизнь². Мудрость это высшее благо. Это не только знание, но и выбор и реализация добра. Человек творит себя и свое подлинное счастье, когда он более всего заботится о нравственном самосовершенствовании.

Рассуждая о человеке, атомист Демокрит (5-4 вв. до н.э.) утверждал, что счастливыми людей делают не телесные силы, не имущество, не золото, а правота и мудрость. Он говорил: “Бодрствуй умом, ибо сон ума подобен истинной смерти”³. Быть мудрым – значит быть образованным, уравновешенным, умеренным в наслаждениях и желаниях (настолько, что и бедность – не беда!), результатом чего является радость, спокойствие и гармония духа. Телесная красота есть нечто скотоподобное, если под ней не скрывается ум. Особое значение философ придавал таким ценностям как справедливость, честность, истина. Он критиковал в людях зависть, недоброжелательность, корыстолюбие. Богатство является источником зависти, безнравствен-ности, неуравновешенности характера. “Свиноподобными” называл философ стремящихся к роскоши. Подлинное счастье – на пути мудрости. По свидетельству Стобея Демокрит говорил: “Когда плохие граждане добиваются почетных должностей, то, чем менее достойными они приходят к власти, тем более небрежными становятся и преисполняются безрассудства и наглости”¹.

Вообще, следует заметить, что для античной культуры был характерен идеал калокагатии (от греч. “прекрасный” и “добрый, хороший, нравственно совершенный”) – сочетание физического и нравственного совершенства при приоритете второго.

Космос Платона (5-4 вв. до н.э.) – “непричастное дряхлению” живое существо, наделенное душой и умом. Космический ум-демиург “устроил ум в душе, а душу в теле и таким образом построил Вселенную <…>”². Космос – идеал для всех существ, в том числе и для человека. Платон рассматривал человека как комбинацию души и тела. Назначение тела - быть временным вместилищем и пристанищем бессмертной души. Тело и душа человека связаны с телом и душой космоса. В диалоге “Тимей” Платон утверждает, что в соотношении между душой и телом человеку следует стремиться к их гармонии, которой пронизан космос. Тело космоса и тело человека состоят из четырех стихий. Разница в том, что космосу принадлежат все элементы в совокупности, человек же составлен из малой их части. Стоит одной из стихий в теле человека оказаться в избытке или в недостатке, как уже возникают “смуты и недуги”. Тело наше получает свое “пропитание” от крови. Способ, каким происходит восполнение пропитания или опустошение, соответствует общему движению во Вселенной¹. Души людей творятся из того, что осталось после творения демиургом души космоса. Платон советует “через усмотрение гармоний и круговоротов мира исправить круговороты в собственной голове <…>”, чтобы жить совершеннейшей жизнью². В противном случае можно переродиться в иное живое существо “по мере убывания или возрастания своего ума или глупости”³. Так, племя сухопутных животных “произошло из тех, кто был вовсе чужд философии и не помышлял о небесном <…>”⁴. Счастье – быть мудрым, так как мудрость ни в чем не ошибается и заставляет правильно действовать и преуспевать. Платон считает: “Кто намерен стать выдающимся человеком, тот должен любить не себя и свои качества, а справедливость, осуществляемую им самим либо кем-то другим”⁵. Государство Платон представляет как макромир, которому соответствует микромир в каждом отдельном человеке, в частности, в его душе. Для сохранения гармонии души в ней должно господствовать разумное начало; а государством должны управлять философы. После таких серьезных рассуждений совершенно неглубоким предстает следующее определение, приписываемое Платону: “Человек – существо бескрылое, двуногое, с плоскими ногтями; единственное из существ, восприимчивое к знанию, основанному на рассуждениях (logoi)”¹. Диоген Лаэртский (1-я пол. 3 в.) свидетельствует: знаменитый киник Диоген Синопский (4 в. до н.э.), когда Платон определил человека как животное о двух ногах, лишенное перьев, ощипал петуха и принес к нему в школу, объявив: “Вот платоновский человек!”. После этого к определению было добавлено: “И с широкими ногтями”². Более серьезной критике подверг данное определение известнейший скептик Секст Эмпирик (2-я пол. 2 в. – нач. 3 в.). Он писал: легкомысленными оказываются те, кто говорят, что человек есть живое существо, разумное, смертное и т.д., так как они не определяют человека, а перечисляют его акциденции (т.е. случайные, преходящие или несущественные свойства)³. И хуже других, считает философ, определяет человека все тот же Платон, который тоже перечисляет акциденции и неакциденции.

Аристотель (4 в. до н.э.) особое внимание обратил на социальные качества человека, который по природе есть существо общественное, или политическое, обладающее разумной душой и способное овладевать знаниями⁴. Его можно определить и как “животное государственное”, или “полисное”, то есть существо, которому свойственно организовываться государ-ственно, хотя в первую очередь человек образовывает семью¹. Человек – общественное существо, и жизнь сообща прирожденна ему². Только в общежитии люди могут формироваться, воспитываться как нравствен-ные существа.

Стоики утверждали, что человеческий ум способен воспроизводить в себе мысли вселенского всепроникающего разума, логоса. В мире все заранее предначертано. Через всю материю проникает Бог, единый мировой закон, логос, космический разум, судьба, творческий огонь, духовное и вместе с тем материальное первоначало. Возникнув из огня, и впоследствии исчерпав возможности своего развития, мир закономерно погибает в мировом пожаре, после чего опять возникает из огня. В космосе все устроено разумно. Поэтому высшее благо для человека (микрокосма) – жить в согласии с природой, то есть в согласии с мировым законом, макрокос-мическим логосом, судьбой, что означает жить разумно. Выдающийся римский философ, политик, поэт Луций Анней Сенека Младший (около 4 г. до н.э. – 65 г. н.э.) писал: “Что в человеке самое лучшее? Разум”³. Душа - это бог, нашедший приют в теле человека. Сенека утверждал: “Тот, кто думает, что рабство распространяется на всю личность, заблуждается: ее лучшая часть свободна от рабства. Только тело подчинено и принадлежит господину, дух же сам себе господин…”⁴. У совершенного человека душа свободна и возвышенна. Тем не менее, люди, как правило, озабочены тем, чтобы жить долго, но не озабочены тем, чтобы жить правильно. Жизнь любого занята завтрашним днем, словно он только собирается жить. А жизнь проходит, и нужно спешить! К сожалению, и свободный бывает рабом похоти, жадности, честолюбия… Философ считает: “Жизнь есть не благо и не зло, а только вместилище блага и зла”. А деньги никого не сделали богатым, - наоборот, каждого они делают еще жаднее до денег¹. Следует мерить все естественными желаниями, которые можно удовлетворить или задаром, или за малую цену. Очень современно звучат слова Сенеки о том, что люди впадают в заблуждение, когда принимают средства к жизни за нее саму². Мудрость дает человеку свободу и заключается в том, чтобы жить сообразно с природой, не уклоняться от нее, руководствоваться ее законами. Философ считает: у человека нет несчастий, кроме тех, которые он сам считает несчастьями³. Болезни, смерть – обычная участь людей. Неизбежное нужно принимать равнодушно. Блажен тот, у кого все благо внутри, кто прям и высок духом, кто ни с кем не хотел бы поменяться местами, кто ценит человека лишь как человека [а не деньги, имущество, должность], кто избирает наставницей природу, сообразуется с ее законами, кто и беды обернет ко благу, “кто тверд в суждениях, непоколебим и бесстрашен, кого иная сила и взволнует, но никакая не приведет в смятение, кого фортуна, изо всех сил метнув зловредное свое копье, не ранит, а только оцарапает, да и то редко”⁴. Необходимо быть мужественным, справедливым, умеренным, честным. Для занятого делом, пишет философ, день не бывает слишком долгим: “Продлим себе жизнь! Ведь и смысл, и главный признак ее – деятельность”¹. Сенека замечает, что досуг без занятий науками – это смерть и погребение заживо.

Другой выдающийся философ-стоик и римский император Марк Аврелий Антонин (2 в.) отмечал, что все вещи в мире взаимосвязаны и взаимно переходят друг в друга. Это относится и к человеку. Каждая часть человеческого существа через превращение входит в какую-нибудь часть мира, а она, в свою очередь, опять в другую часть его, и так бесконечно. События общественной и личной жизни заставляют философа сделать вывод: “Время человеческой жизни – миг; ее сущность – вечное течение; ощущение – смутно; строение всего тела – бренно; душа – неустойчива; судьба - загадочна; слава - недостоверна”². Жизнь это борьба и странствование по чужбине; посмертная слава – забвение. Как противостоять неблагоприятным обстоятельствам? Философ советует: “Свернись в себя самого”, чтобы сохранить свой внутренний мир, и следи за движениями своей собственной души. Что бы ни случилось с тобой, оно определено тебе от века и отвечает природе Целого. Либо царит неминуемая судьба и непреодолимая закономерность, либо милостивое провидение, либо безличный слепой случай. Марк Аврелий замечает: “Никто не может тебе помешать жить согласно разуму твоей природы, и ничто не происходит вопреки разуму общей природы!”³. Следует безропотно принимать все ниспосылаемое общей природой, в том числе и смерть. Следует стараться сохранить в себе простоту, порядочность, неиспорченность, серьезность, скромность, приверженность к справедливости, благочестие, благожелательность, любвеобилие, твердость в исполнении надлежащего дела¹. Необходимо чтить богов и заботиться о благе людей. А совершенство характера, как считает Марк Аврелий, выражается в том, чтобы каждый день проводить, как последний в жизни, быть чуждым суетливости, бездеятельности, лицемерия. Прислушаемся к этим мудрым словам.

В целом, в период эллинизма в творчестве философов основное внимание уделялось субъективным сторонам человеческого бытия, внутренним душевным переживаниям, что отражало растущее несоответствие личного и общезначимого.

Особенности постановки проблемы человека в средние века определялись, прежде всего, теоцентризмом средневековой философии. Бог сотворил человека по Своему образу и подобию, наделив его разумной бессмертной душой и свободой воли. Все зло в мире проистекает от свободной воли человека. Зло это результат греха, отхода человека от Бога. Учение о грехопадении и искуплении, посредством которого с помощью благодати могло быть достигнуто спасение человека, было важнейшим для исследования проблемы человека в этот период. Смысл жизни человека виделся в постижении Бога, приближении к Нему, в спасении себя. Авторы учебника “Введение в философию” справедливо отмечают: “Первое, что отличает антропологию уже самых ранних христианских философов от античной, языческой, - это крайне двойственная оценка человека. Человек не только занимает отныне первое место во всей природе как ее царь – в этом смысле человека высоко ставили и некоторые греческие философы, - но и в качестве образа и подобия бога он выходит за пределы природы вообще, становится как бы над нею (ведь бог тренсцендентен, запределен сотворенному им миру)”¹. По замыслу, человек выше космоса и должен быть господином природы, но в силу своего грехопадения он не властен даже над собой и полностью зависит от божественного милосердия. Ценность личности человека (то есть “внутреннего человека”) основывается на союзе человека с Богом.

Выдающийся представитель патристики Аврелий Августин (4-5 вв.), характеризуя человека, подчер-кивал, что его сущность проявляется в его разумной бессмертной душе, которая приспособлена для управления телом. Проблема взаимодействия бестелесной души и материального тела человека очень сложна. Душой обладает только человек. Основные ее функции - это мысль, память и воля. Сущность души, с точки зрения Августина, заключается не столько в ее разумно-мыслительной деятельности, сколько в деятельности волевой. Грех заключается в привязанности к земным, телесным благам, в человеческой гордыне, считающей, что не нуждается в помощи Бога. Однако только Божественная благодать способна спасти больную душу и больную волю. Человек избирается и предопределяется к спасению непостижимой Божественной мудростью. Это решение нельзя понять, в его справедливость можно только верить. Вера - это единственный источник истины и спасения. Веруй, если не можешь уразуметь (и чтобы уразуметь). Вера определяет и направляет человека не только в интеллектуальном, но и в моральном плане, задавая ему нравственную ориентацию. Возможность зла неотделима от свободной воли, однако возможность воздержания от зла есть свобода в точном смысле, или в высшей степени. Следует согласиться с А.А. Столяровым, который считает, что оригинальность и непреходящая ценность Августина для истории состоит в открытии уникальной, неповторимой человеческой личности, которая всюду рассматривается в ее отношении к Абсолютной Личности Творца. Августин впервые показал, что жизнь души, жизнь “внутреннего человека” есть нечто невероятно сложное и вряд ли до конца определимое¹. Он писал: “Великая бездна сам человек, “чьи волосы сочтены” у Тебя, Господи, и не теряются у Тебя, и, однако, волосы его легче счесть, чем его чувства и движения его сердца”². Основная интуиция августинизма – восхождение просветленной личности к Богу³. Восхождение разума к Богу есть восхождение к Нему всей разумной души, всего “внутреннего” человека, его моральное очищение, просветление, достижение Блага и обретение Истины. Познание Бога и познание души – две основные взаимосвязанные цели познания. Августин говорит: “Люби (Бога) – и делай, что хочешь”. Любящая Бога душа не может направить человека на дурное. И хотя Августин, как и Марк Аврелий, советует “возвратиться в себя самого”, он подчеркивает, что для христианина главная опасность заключена в собственном эгоизме, в желании жить “по самому себе”, а не по Богу⁴.

Фома Аквинский (13в.) соглашался с Аристотелем в том, что человек – “политическое животное”. Он подчеркивал, что человек состоит из духовной и телесной субстанций, представляя соединение материи и формы, души и тела. Бестелесная душа творится Богом для данного индивидуального тела и всегда соразмерна ему. И после смерти своего тела душа при помощи Бога не утрачивает свою индивидуальность. Человек, микрокосм, как и вселенная, также нужда-ется в своем двигателе, в актуализирующей его форме – душе. Отмечая отличие человека как “разумной твари” от остального созданного Богом мира, он писал: во всех тварях наличествует некоторое подобие Божие, только в разумных тварях мы обнаруживаем подобие “образа”, тогда как в остальных тварях мы обнаруживаем подобие “отпечатка”¹. Образ Божий обнаруживается у разумной твари исключительно в уме. У Фомы Аквинского “разум превосходит волю”, а Аврелий Августин считал, что воля является автономной по отношению к разуму, однако предопределение и благодать над ней приоритетны. Фома Аквинский считает, что признание свободной воли необходимо, так как без этого отпала бы ответственность человека за свои поступки. Свобода воли, коренящаяся в интеллекте, позволяет человеку осуществлять выбор между добром и злом. Как и Августин, Фома Аквинский утверждает, что Бог не виновен за зло, царящее в мире. Зло заключается в неподчинении Богу, утрате связи с Ним и утрате памяти о фундаментальной зависимости от Него. Корень зла - в порче духа и свободы. Свобода воли существует лишь тогда, когда ее поддерживает Бог, ибо Он является первоисточником как естественных причин, так и свободных человеческих решений.

Для взглядов гуманистов эпохи Возрождения был характерен антропоцентризм. Человек рассматривался как высшая в мире ценность, центр мира, прекраснейшее, сильнейшее, мудрейшее, одним словом, самое совершенное существо среди всех существ, созданных Богом, и в этом смысле “божественное”. Совершенство человеческого тела отражало красоту гармонично устроенного космоса, в который человек органично включался. Считалось, что смысл бытия человека – в познании и творческой деятельности, в безграничном, всестороннем самосовершенствовании; в этом и следует реализовать свободу воли, данную человеку Богом. Человек, сам сотворенный Богом, представлялся вторым после Бога творцом, то есть творцом своего земного бытия, и в бесконечных творческих и познавательных способностях проявлялось его величие и “божественность”. Можно согласиться с Л.М. Баткиным, который пишет: “свое место” [т.е. оригинальность. – Г.К.] и “универсальность” – две постоянно сталкивающиеся культурные установки Возрождения¹. Человек начинает осознавать, что он зависит, в основном, от самого себя, от своей деятельности (то есть начинает искать опору в самом себе, а не в Боге или космосе). Место человека в обществе, его достоинство, его благородство опреде-ляются результатами его собственного труда и воспитания. Ни знатность предков, ни величина унаследованного богатства роли не играют. Стремление к достижению земной славы не считается постыдным. Особо подчеркивается природное начало в человеке, который стремится к самосохранению и пользе. Аскеза не нужна и даже вредна. Авторы учебника “Введение в философию” считают, что именно средневековое учение о воскресении человека во плоти привело к “реабилитации” человека со всей его материальной телесностью, которая так характерна для Возрождения². Можно было бы уточнить, что это учение лишь способствовало “реабилитации”, а главным фактором, на мой взгляд, были изменившиеся социокультурные условия, в которых начинает зарождаться капитализм с его интересом к познанию и преобразованию природы, материального начала.

Таким образом, в эпоху Возрождения человек предстает как живое целостное, самостоятельное, свободное, деятельное, всесторонне развитое, творческое существо, наделенное разумом и способное чувствовать. Одним из важнейших признаков его благородства является стремление к свободе. Для сочинений гуманистов так же, как и для сочинений средневековых философов, характерна обращенность человека к самому себе, к своему внутреннему миру с его земными переживаниями.

Джованни Пико делла Мирандола (15в.) подчеркивал, что человек есть единственное сущее, которое сам себя формирует, причем по мере, им самим устанавливаемой. В своей знаменитой “Речи о достоинстве человека” Пико делла Мирандола называет человека “творением неопределенного образа”, которому Бог, поставив его в центре мира, сказал: “Не даем мы тебе, о Адам, ни своего места, ни определенного образа, ни особой обязанности, чтобы и место, и лицо, и обязанность ты имел по собственному желанию, своей воле и своему решению. Образ прочих творений определен в пределах установленных нами законов. Ты же, не стесненный никакими пределами, определишь свой образ по своему решению, во власть которого я тебя предоставляю. Я ставлю тебя в центре мира, чтобы оттуда тебе было удобнее обозревать все, что есть в мире. Я не сделал тебя ни небесным, ни земным, ни смертным, ни бессмертным, чтобы ты сам, свободный и славный мастер, сформировал себя в образе, который ты предпочтешь. <…> ”¹. “Универсальный” человек эпохи Возрождения способен стать всем, чем доступно стать человеку. А.Х. Горфункель, характеризуя взгляды Пико дела Мирандолы, точно подмечает, что в его трудах речь идет о новом понимании человеческой природы – как природы становящейся, или самостановящейся². Она предстает как результат самостоятельной творческой деятельности человека, а не как раз и навсегда данная.

Пантеисты эпохи Возрождения описывали космос по аналогии с человеческим организмом – как живое одушевленное тело. Н. Кузанский (15в.) представлял космос лишенной предела безграничной сферой, центр которой – везде, а, стало быть, нигде конкретно. Бесконечный по своим свойствам космос состоит из конечных (хотя и универсально взаимосвязанных) вещей, и в этом его недостаточное совершенство. Н. Кузанский подчеркивал ценность любой вещи: каждая конечная вещь – неповторима, индивидуальна, и в ней индивидуально отражается Вселенная (космос). Человек – микрокосм отражает Вселенную человечески ограниченным образом. Гелиоцентризм Н. Коперника (15-16 вв.), представления Н. Кузанского и Дж. Бруно (16в.) о космосе как о безграничной сфере способствовали тому, что человек воспринимается уже не как центр Вселенной, а, скорее, как “песчинка” в бесконечном мироздании. Тем не менее, подчеркивая совершенство человека, философ замечает, что “отблеск всего универсума есть на каждой его части, <…> но в той его части, которая зовется человеком, его отблеск больше, чем в какой бы то ни было другой”¹. Н. Кузанский утверждает, что мир трехсложен: микрокосм – макрокосм – максимальный мир (Бог). Микрокосм – подобие макрокосма, а тот – подобие максимального мира². Бог – Абсолют, абсолютное единство, абсолютный максимум, абсолютная полнота, которая предшествует всему и в которой изначально “свернут” весь космос. Вселенная представляет собой ограниченный максимум, так как в отличие от абсолютного максимума (Бога) она конкретизируется во множестве отдельных вещей. Все есть то, что оно есть, благодаря своей причастности к Богу. Бог через все – во всем и все через все – в Боге. Бог, пребывая во Вселенной, пребывает и в каждой вещи, а каждая вещь непосредственно пребывает в Боге в качестве конкретизируемой ею Вселенной³. Человек – это земное воплощение божественной сущности. Однако божественность свойственна всей человеческой природе в целом. К тому же ни один человек не таков как другой, и в каждом божественная сущность отражается по-своему. Иисус Христос – предельное выражение человеческого совершенства. Абсолютно совершенная человеческая природа Иисуса Христа есть “свертывание” человеческой природы. Человеческая природа “свертывает” в себе и разумную, и чувственную природы. Свободная воля человека не подвластна универсуму. Человек измеряет свой разум способностью творить. У творческой деятельности человека нет другой конечной цели, кроме человека. “Он не выходит за свои пределы, когда творит, но, развертывая свою силу, достигает самого себя, и он не производит чего-то нового, но обнаруживает, что все творимое им при развертывании заранее уже было в нем самом, ведь человеческим образом <…> в нем существует целый мир”¹. Н. Кузанский характеризует человека прежде всего как творца мысленных сущностей (понятий) и форм искусства, которые являются подобиями его интеллекта. Творя, человек учится понимать себя, развивать свой интеллект, управлять собой и сохранять себя, приближаясь к богообразности².

Во взглядах одного из “последних гуманистов” М. Монтеня (вторая половина 16в.) отразился скептицизм и даже пессимизм в отношении способностей и возможностей человека, который был следствием изменившихся к его времени социокультурных условий, а, кроме того, особенностей Возрождения как переходной эпохи, соединяющей в себе как идеи предыдущих эпох, так и прообразы идей Нового времени. Грандиозные идеалы эпохи Возрождения, дерзкое стремление человека “объять необъятное”, безграничная, как Вселенная в ее новом понимании, вера в творческие возможности человека с развитием капитализма превратились в утопичные, противоречащие самой жизни. Человек в сочинениях М. Монтеня одинок, противоречив и проблематичен сам для себя. Мыслитель склоняется к тому, что сущность человека – суетность и убожество (и это вместо прежней амбициозности и гордости за свое “божественное” предназначение!). Люди не стремятся к самоанализу и выходят за свои естественные границы, не зная, к чему по-настоящему способны³. И не смешно ли, что это ничтожное и жалкое создание, которое не в силах управлять собой и предоставлено ударам всех случайностей, объявляет себя властелином и владыкой Вселенной, малейшей частицы которой оно даже не в силах познать, не то, что повелевать ею! Человек не выше и не ниже других живых существ. Истинное его достоинство – в осознании себя частицей вечной и постоянно изменчивой природы, законам которой он подчинен. Цель человека - хорошо и согласно всем естественным законам и нравственным правилам прожить свою жизнь, опираясь на свой разум, должным образом выполнив свое назначение. Человеческая жизнь самодостаточна. Нравственное ее содержание придает ей смысл и оправдание. В выработке этого смысла человек должен опираться на самого себя, в самом себе находить опору нравственного поведения, действуя по самостоятельному выбору. Однако тот же М. Монтень отмечает несамодостаточность человека и подчеркивает, что человек может подняться только тогда, когда Богу бывает угодно сверхъестественным образом протянуть ему руку помощи. Кроме того, всякое “я” обретает определенность в контакте с другими, стараясь “свериться” с чужой точкой зрения. Познать себя – значит быть познанным другими. Жизнь как таковая, сама по себе – “ни благо, ни зло: она вместилище и блага и зла, смотря по тому, во что вы сами превратили ее”¹. Или еще точнее: каждому живется хорошо или плохо в зависимости от того что он сам по этому поводу думает². Чтобы правильно судить о вещах возвышенных и великих, надо иметь такую же душу.

Представители философии Нового времени представляли человека как существо мыслящее и чувствующее, активно познающее и преобразовывающее природу и себя самого, необходимость чего была, в конечном счете, вызвана активным развитием капитализма. Цель человека – установление господства над природой, активное вовлечение ее в производственную деятельность. Одновременно философы проявляют интерес к изучению духовной жизни человека. Разум является основой его жизнедеятельности.

Выдающийся французский ученый 17в. Б. Паскаль писал: “Вне всякого сомнения, человек сотворен для того, чтобы думать: это и его главное достоинство, и главное дело всей жизни, а главный долг – думать, как ему приличествует. Что касается порядка, то начинать следует с размышлений о самом себе, о своем Создателе и о своем конце.

А о чем думают в свете? Отнюдь не об этих материях, а о том, как бы поплясать, побряцать на лютне, спеть песенку, сочинить стишки, поиграть в кольцо и т.д., повоевать, добиться королевского престола, ни на минуту не задумываясь над тем, что же это значит – быть королем, быть человеком”¹. Б. Паскаль так же, как и натурфилософы Возрождения, представлял Вселенную как сферу, не имеющую границ. Центр ее всюду, а периферия – нигде. А что такое человек во Вселенной? “Небытие в сравнении с бесконечностью, все сущее в сравнении с небытием, среднее между всем и ничем”². Б. Паскаля мучил вопрос: Что такое “я” каждого из нас?³. Пытаясь ответить на него, философ пишет о противоречивости человека: “я” хочет быть великим, но сознает, что ничтожно; хочет быть счастливым, но сознает, что несчастно; хочет быть совершенным, но сознает, что полно несовершенств; хочет вызывать в людях любовь и уважение, но сознает, что его недостатки рождают в них лишь негодование и презрение¹. По своей природе человек всегда несчастен; меняются обстоятельства, а с ними – и желания, человек никогда не радуется тому, что с ним теперь происходит, так как устремлен к недоступному пока идеалу. Наше “я” - это то, кем и каким человек является в данную минуту. Человек – и гордость, и жалкий отброс Вселенной². Он от природы и доверчив, и недоверчив, и робок, и отважен. Тело человеческое, такое слабое, ограниченное, незаметное во Вселенной, в то же время являет собой целый мир. Величие и достоинство человека – в его способности мыслить, сознавать свое горестное ничтожество, мыслью охватить “безмолвную” Вселенную, в “углу” которой он “затерялся”. “Мыслящий тростник” может представить себе и бесконечность “вглубь”, в “сжатых границах атома”, и предположить существование в атоме бесконечного множества Вселенных³. А вообще для человека “все сущее – в нем самом, ибо, когда он умирает, для него умирает и все сущее”⁴. Все связано со всем; любое движение отзывается во всей природе; любые человеческие поступки отзываются на всех людях. “Значит, в мире нет ничего несущественного”⁵. Человеческая природа такова, что требует непрестанного движения; полный покой означает смерть. Нужно жить не суетясь и мыслить достойно, стремясь к нравственному совершенству. Несмотря на всю горестность своего удела, человек хочет быть счастливым, но как добиться счастья? Для этого нужно было бы стать бессмертным, но бессмертия человеку не дано, и тогда он придумал выход – вообще ни о чем таком не думать¹. Зато для Б. Паскаля это не выход. Осмысливая эту проблему, он приходит к выводу, что единственное несомненное благо в жизни дарует надежда на другую жизнь². Возвышая человека, разум одновременно ввергает его в пучину отчаяния: человек осознает, что находится на грани двух бездн – бездны бесконечности и бездны небытия. Он преисполняется трепетом и ужасом перед их вечным безмолвием. Бесконечная бездна может быть заполнена чем-то бесконечным и неизменным, то есть Богом. Ни одному человеку не удалось достичь счастья, если им не руководила вера в Бога³.

Р. Декарт (в осн., 17 в.), в духе механицизма Нового времени, рассматривал человека как мыслящую машину из костей и мяса. Главное качество человека – его разумность. В человеке соединены духовная субстанция (мыслящее “я”) и субстанция материальная, телесная.

Ф. Бэкон (16-17 вв.) называл человека “слугой и истолкователем природы”, подчеркивая, что знание и могущество человека совпадают⁴.

Т. Гоббс (16-17 вв.) определял природу человека как сумму его природных способностей и сил. К физическим способностям он относил способность питаться, двигаться и размножаться. К духовным – способность познания, воображения, или представления, и способность к волевым движениям¹. Эти природные способности содержатся в определении человека как одаренного разумом животного. Тем не менее, для Т. Гоббса, как и для Р. Декарта, характерен механицизм во взглядах на человека. В своем самом знаменитом произведении “Левиафан, или материя, форма и власть государства церковного и гражданского” Т. Гоббс писал: “Человеческое искусство (искусство, при помощи которого Бог создал мир и управляет им) является подражанием природе как во многих других отношениях, так и в том, что оно умеет делать искусственное животное. Ибо, наблюдая, что жизнь есть лишь движение членов, начало которого находится в какой - нибудь основной внутренней части, разве не можем мы сказать, что все автоматы (механизмы, движущиеся при помощи пружин и колес, как, например, часы) имеют искусственную жизнь? В самом деле, что такое сердце, как не пружина? Что такое нервы, как не такие же нити, а суставы – как не такие же колеса, сообщающие движение всему телу так, как этого хотел мастер? Впрочем, искусство идет еще дальше, имитируя разумное и наиболее превосходное произведение природы – человека. Ибо искусством создан тот великий Левиафан, который называется Республикой, или Государством <…>, и который является лишь искусственным человеком, хотя и более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек, для охраны и защиты которого он был создан”². Хорошими, с точки зрения Т. Гоббса, являются такие склонности, которые способствуют совместной жизни людей в условиях государственной организации¹. Человеческая деятельность – благо, ибо это движение жизни². Т. Гоббс считал правильным как утверждение “человек человеку Бог”, так и утверждение “человек человеку волк”. Первое правильно “в том случае, если речь идет об отношениях между собою сограждан, второе – когда речь идет об отношениях между государствами. В первом случае благодаря справедливости, доброте и прочим мирным добродетелям человек возвышается до подобия Божия, во втором – из-за злых и дурных людей даже людям порядочным, если они хотят сохранить свое существование, приходится прибегать к добродетелям военным – к силе и хитрости, то есть к звериной жестокости”³.

Б. Спиноза (17 в.) подходил к пониманию человека исходя из особенностей своего пантеизма (субстанция тождественна Богу, а Он - природе), по-своему противоречиво понимая тезис о том, человек – животное общественное. Человек - это часть целой природы, от которой он зависит и которою управляется, законам которой он должен следовать, чтобы жить разумно⁴. Душа человека – модификация атрибута, называемого мышлением, тело человека – модификация атрибута, называемого протяжением⁵. Человеческая душа - часть бесконечного разума Бога⁶. Б. Спиноза утверждал, что всеобщие законы природы, по которым все совершается и определяется, представляют собой вечные решения Бога, заключающие в себе всегда вечную истину и необходимость. Говорим ли мы, что все происходит по законам природы или что все устраивается по решению и управлению Божьему, - мы говорим одно и то же. Все, что природа человека благодаря одной своей мощи может предоставить для сохранения его бытия, все это можно назвать внутренней помощью Божьей, а все, что сверх этого выпадает человеку на пользу благодаря мощи внешних причин, - это внешняя помощь Божья¹. Одной из основных философских тем Б. Спинозы была проблема свободы, к которой мы еще вернемся. Однако можно заметить, что, с точки зрения философа, человек тем более свободен, чем более он любит Бога и чтит его всей душой². Любовь к Богу есть высшее счастье и блаженство для человека.

Г.-В. Лейбниц (17-18 вв.) представлял космос (универсум) как собрание разнообразных взаимосвязанных конечных вещей, созданных и организованных Богом наилучшим образом. Бог, первичное Единство, или изначально простая субстанция, как пишет о Нем философ, и есть, по - существу, настоящая субстанция: монады рождаются из Его периодических (“от момента до момента”) излучений. Каждая простая субстанция – монада представляет собой живое зеркало (или концентрацию) всего универсума, отражая своим, неповторимым, образом все, что в нем происходило, происходит и будет происходить. “Можно сказать даже, что всякая субстанция некоторым образом несет в себе свойство бесконечной мудрости и всемогущества Божьего и по мере способности подражает ему”³. Субстанцию можно понимать как микрокосм, по-своему воспроизводящий макрокосмос, тем более, если речь идет о монадах-духах (человеческих разумных душах). Из всех сотворенных субстанций духи – существа самые совершенные, наиболее способные к совершенствованию и наилучшим образом выражающие своего Творца. Г.-В. Лейбниц писал, что “<…> хотя всякая субстанция выражает весь универсум, тем не менее другие субстанции выражают скорее мир, чем Бога, а духи выражают скорее Бога, чем мир”¹. Они способны к познанию Вселенной и самих себя и в определенном смысле подражают Богу в творчестве. Материальные вещи представляют собой не более чем своеобразные модификации, феномены, внешние проявления монад. Души отдельно от тел в природе не существуют и нуждаются в некотором пассивном начале. Души следуют своим законам, тела – своим, однако в силу предустановленной Богом гармонии они согласуются (как и все во Вселенной), поскольку выражают один и тот же универсум. Г.-В. Лейбниц пишет и о предустановленной гармонии между царством природы и царством благодати; “<…> в силу этой гармонии сама природа ведет к благодати, а благодать совершенствует природу, ставя ее себе на службу”². Хотя каждая сотворенная монада представляет весь универсум, отчетливее всего она представляет то тело, с которым она связана; и “как это тело вследствие связности всей материи в наполненном пространстве выражает весь универсум, так и душа представляет весь универсум, представляя то тело, какое ей, в частности, принадлежит”³. В любой самой малой части материи существует целый мир творений, живых существ, душ. Каждая душа, так или иначе, отражает красоту Вселенной, и эту красоту можно было бы познать, раскрывая все тайники души, проявляющиеся только со временем. Философ утверждает: “Высшее совершенство человека не только в том, что он действует свободно, но и в том, что действует разумно; пожалуй, это даже одно и то же <…>”¹.

Осмысливая сущность человека, мыслители эпохи Просвещения утверждали, что разум, воспитание, образование, просвещение – это основные (хотя и не единственные) средства преобразования, совершен-ствования мира и человека. Подчеркивается, что человеческий разум делает личность цельной, оберегает ее от пороков и страстей. Он призван обеспечить научно-технический прогресс человечества, обосновать принцип веротерпимости, защиты естественных прав человека и критики сословного неравенства. Общественный идеал – Царство разума, разумный (просвещенный) правитель (или правители), опирающийся на разумные реформы в законодательстве. Наличие у человека разума выделяет его из всех существ. Французские материалисты, опираясь на известные им достижения естественных наук, утверждали, что человек является закономерным продуктом развития материи. Взгляд на человека как на природное существо способствовал подчеркиванию философами-материалистами (как, кстати, и деистами) особого значения человеческих чувственных склонностей и воображения (отсюда и сенсуализм в их взглядах на познание). Ж.О. де Ламетри (18 в.) и Д. Дидро (18 в.) писали, что человек это высший результат биологической эволюции. Заметим, что философы отмечали большую роль не только биологических, но и социокультурных факторов (т.е. процесса социализации, связанного с воспитанием, общением, усвоением культурного наследия) для процесса антропогенеза.

П.А. Гольбах (18 в.) писал, что человек как произведение природы в своем бытии полностью подчинен природной необходимости, все моменты его жизни строго причинно обусловлены, что, однако, не отменяет его свободы – свободы выбора. Основным условием человеческого счастья является познание природы и исполнение ее велений. В этом заключается осуществление свободы выбора человеком разумного и полезного. Сущность человека заключается в том, чтобы чувствовать, мыслить, действовать.

С точки зрения Д. Дидро во вселенной, в человеке и в животном есть только одна субстанция, правда, иначе организованная¹. Человек тоже всего лишь животное - немного более совершенное. Человек может быть счастлив, лишь будучи добродетельным, при отсутствии же добродетели он несчастен². Как считает Д. Дидро, существует только одна добродетель – справедливость, одна обязанность – стать счастливым, один вывод – не преувеличивать ценности жизни и не бояться смерти. При этом личный интерес должен быть связан с общим благом.

Аналогичные мысли можно встретить у Ж.О. де Ламетри. Он писал: во Вселенной существует всего одна только субстанция и человек является самым совершенным ее проявлением³. Ж.О. де Ламетри называет человека то огромных размеров искусным часовым механизмом, то машиной, которая заводит саму себя и настолько сложна, что совершенно невозможно составить себе о ней ясную идею и дать точное определение¹. Тем не менее, Ж.О. де Ламетри показывает, что человек существенно отличается от механических устройств. Это самодействующая машина, способная чувствовать, мыслить, отличать добро от зла. Мы так же подчинены природе, как часы – часовому мастеру. Она вылепила нас так, как хотела или, вернее, так, как сумела². Человек, уважающий природу, испытывающий к ней благодарность, привязанность, счастливый от ощущения и созерцания великолепия Вселенной, никогда не станет уничтожать жизнь ни в себе, ни в других³. Человек, который ни во что не ставит свою жизнь, способен уничтожить других⁴. Организация человека является первым его преимуществом, а образование – вторым, без которого даже наилучшим образом организованный ум лишается всей своей ценности. Ж.О. де Ламетри много рассуждает о возможности достижения человеком счастья, тем более что счастливым может быть каждый. Природа дала всем людям одинаковое право на счастье, которое, как считает философ, всецело оживляется и поглощается чувством⁵. Это не значит, что на разум не следует полагаться, это значит, что он должен руководствоваться природой. В достижении счастья высока роль воспитания. Однако в мире есть столько счастливых негодяев, вероломных, хитрых, коварных и опасных, не ведающих угрызений совести людей. И невежды, которые с удовольствием едят, пьют, спят и живут растительной жизнью, тоже могут быть счастливы - благодаря своему невежеству⁶. Но настоящее счастье заключается в том, чтобы иметь к своим услугам хорошее телосложение, красоту, ум, изящество, таланты, почести, богатства, здоровье, удовольствия, славу¹. Счастливой можно считать ту страну, где всякий человек, живя, как другие, может думать иначе, чем другие; где богословы не являются судьями философов, так как не созданы для этого; где свобода духа – самое прекрасное достояние человечества – не закована в цепи предрассудков; где не стыдятся высказывать то, о чем не стесняются думать; где не приходится рисковать стать мучеником исповедуемой теории².

К.А. Гельвеций (18 в.) также отдал дань механицизму в понимании человека, называя последнего машиной, приводимой в движение физической чувствительностью³. С точки зрения К.А. Гельвеция воспитание является единственным источником различия между людьми (а с точки зрения Д. Дидро – одним из главных источников). Воспитание делает нас тем, чем мы являемся. Чем совершеннее воспитание, тем счастливее народы⁴. Ум является не даром природы, а результатом воспитания. Добродетели цивилизованного человека – любовь к справедливости и к отечеству⁵. Благородный и просвещенный человек всегда руководствуется компасом общественной пользы, которая является принципом всех человеческих добродетелей и основанием всех законодательств. Эта польза должна вдохновлять законодателя и заставлять народы подчиняться законам, и этому принципу следует жертвовать всеми своими чувствами, даже чувством гуманности¹. Счастье людей заключается в том, чтобы любить делать то, что они должны делать. Но общество не основывается на этом принципе².

Реакцией на идеи эпохи Просвещения с ее апелляцией к Разуму, на события, связанные с Великой французской буржуазной революцией, а также на развитие буржуазной культуры стал романтизм, зародившийся в Германии на рубеже 1790-х и 1800-х гг. сначала в литературно-философской среде (Август и Фридрих Шлегели, например). Романтики стремились показать внутренний мир конкретной личности, яркой индивидуальности, ее страсти, чувства, бурные переживания, фантазии, сновидения, ее возвышенные порывы и идеалы, порой невыразимые и находящиеся в трагическом несоответствии с реальностью. Бездушная и безликая, монотонная реальность эта разрушает целостность и универсальность человека, губит его душу. Представители романтизма подчеркивали самостоятельную ценность человека и его духовного мира, необходимость борьбы за свободу личности.

Представители немецкой классической философии рассматривали человека как существо деятельное, разумное и чувствующее, наделенное духовностью.

И. Кант (18 – нач.19 вв.) утверждал, что человека можно рассматривать, во-первых, как явление природы, существо чувствующее. В этом отношении он является несвободным, так как подчинен природной необходимости, или законам природы. Во-вторых, человека можно рассматривать как нравственное существо, обладающее нравственным самосознанием, а не только чувствами. В таком качестве он свободен, так как не зависит от природной необходимости, а, живя в обществе, руководствуется не зависящими от природы правилами нравственности, свободно следуя законам нравственного поведения. Признание свободы воли человека необходимо, так как без нее невозможно признание личной ответственности за все, что делает человек. Среди правил нравственного поведения (или правил нравственности) И. Кант выделяет максимы (субъективные правила поведения в связи с конкретной ситуацией) и императивы (правила, выражающие долженствование, объективное принуждение к поступку). Среди императивов есть категорические, то есть имеющие всеобщую значимость и объективность: не лжесвидетельствуй, не кради и т.п. И. Кант выделяет также и высший закон нравственности - Категорический Императив, который в переводе Н.В. Мотрошиловой звучит так: “Поступай так, чтобы максима твоей воли всегда могла иметь также и силу принципа всеобщего законодательства”¹. А.В. Разин справедливо считает, что слабой стороной императива является то, что он наделяет отдельного, возможно, очень неразвитого индивида правом рассуждать за универсум, да еще не только с точки зрения его социальной, но и с точки зрения природной организации. Категорический императив, верно замечает А.В. Разин, совершенно исключает любую относительную оценку конкретных исторических обстоятельств². Еще одна формулировка Категорического Императива, которая встречается у И. Канта: Поступай так, чтобы ты всегда относился к человечеству и в своем лице, и в лице всякого другого также как к цели и никогда не относился бы к нему только как к средству¹. Человек существует как цель сама по себе, а не только как средство для любого применения со стороны той или другой воли². Подлинно нравственны те действия, в которых человек и человечество – абсолютные цели. Максимы определяются не только разумом, но и чувствами, то есть чувственной способностью, руководствуясь которой, человек ставит перед собой такие цели, которые надеется осуществить. Так, например, ему естественно стремиться к удовольствиям, комфорту, ощущению “приятности жизни”. Поэтому для человека как существа, живущего в мире вещей, в природе и подчиненного природной причинности, главным принципом является принцип счастья. Счастье, пишет И. Кант, это такое состояние разумного существа в мире, когда все в его существовании происходит согласно его воле и желанию³. Жить в соответствии с принципом счастья означает жить в соответствии с природой. Различая принцип счастья и принцип нравственности, И. Кант утверждает, что в некотором отношении забота о своем счастье может быть долгом – отчасти потому, что оно (сюда относится умение, здоровье, богатство) может заключать в себе средства для исполнения своего долга, отчасти потому, что его отсутствие (например, бедность) таит в себе искушение нарушить свой долг⁴. Впрочем, люди могут стремиться и к утонченным удовольствиям - духовным, желать совершать добрые поступки, соответствующие долгу и нравственности. Однако может случиться так, что люди будут совершать нравственные поступки лишь до тех пор, пока их нравственность не подвергнется испытанию. Жизненные ситуации могут направить такого человека на безнравственный путь. По И. Канту, поступки являются моральными, если они совершаются исключительно из повиновения чистому нравственному долгу и не ради какой-нибудь субъективной выгоды, частного интереса или желания достичь личного счастья. Жить в соответствии с природой - не значит жить разумно. Человек должен жить по определенным практическим законам, которые не должны зависеть от желаний людей и их субъективных ситуаций. Нравственность не должна быть относительной. Н.В. Мотрошилова справедливо видит в этих рассуждениях противоречие между абсолютным, строго необходимым, на все времена всеобщим нравственным законом, и всегда детерминированными обстоятельствами поступками конкретных людей с их субъективными максимами поведения¹. Подлинный моральный закон жесток в пресечении всяких отклонений от общечеловеческих нравственных начал. Долг выше чувственности. Человек обязан действовать моральным образом независимо от того, какие чувства вызывают в нас объекты наших действий. Н.В. Мотрошилова подчеркивает, что у И. Канта, выбирая конкретный поступок, человек выбирает судьбу и достоинство всего человечества. Движение ко всеобщему нравственному закону осуществляется не иначе, как через сознательное, разумное, истинно человеческое формирование максим². Однако сфера нравственно-должного - это сфера человеческой свободы. И. Кант, как “философ свободы”, считает, что человеческая воля абсолютно свободна и когда действует в соответствии с нравственным долгом (философ даже уточняет, что свободная воля и воля, подчиненная нравственному закону – одно и то же), и тогда, когда действует согласно своим чувствам. Подлинно морален только тот поступок, в котором человек свободно, осознанно, разумно выбирает следование всеобщему моральному закону, долгу. Чтобы осуществить такой выбор, у человека есть совесть – “внутреннее судилище”. Необходимо быть честным с самим собой и никогда не лгать себе. Главными обязанностями людей друг по отношению к другу И. Кант считал уважение и любовь. Под последней он понимал удовольствие от счастья другого, что побуждает творить благие дела, не связанные с надеждой на вознаграждение (разве что благодарность), и способность сострадать.

Г.В.Ф. Гегель (18-19 вв.) рассматривал человека как носителя общезначимого сознания, всеобщего идеаль-ного начала. Человек и его история – это определенная ступень в самопознании (саморазвитии) абсолютной идеи. Деятельность человека – процесс его самопо-рождения - это, прежде всего, чистая деятельность мышления, духовная, теоретико-познавательная деятель-ность. Необходимым условием становления человека является усвоение им общечеловеческой культуры. Подлинным человеком он становится в обществе, под воздействием социокультурных факторов.

Л. Фейербах (19 в.) считал, что человек, включая и природу как его базис, должен стать высшим и универсальным предметом философии¹. Человек – это, прежде всего, чувственно-телесное существо, произведение природы, и сущность его - жизнь ума и сердца, в основном, переживания и чувства. Л. Фейербах спрашивает: в чем заключается сущность человека, собственно человеческое в нем? И отвечает: разум, воля и сердце. Совершенный человек обладает силой мышления, силой воли и силой чувства. Сила мышления есть свет познания, сила воли – энергия характера, сила чувства – любовь¹. Человек есть существо универсальное, неограниченное и свободное, и, вместе с тем, дуалистическое, действующее и страдающее, самостоятельное и зависимое, самодостаточное и общественное, теоретическое и практическое. Философ признавал, что человек, только что вышедший из лона природы, есть еще сугубо природное существо, а не собственно человек. Важнейшей чертой человека у Л. Фейербаха является чувственность как некая обобщающая характеристика его природы, объединяющая телесность, разум, волю, сердце, делающая человека целостным. Человек обязан своим существованием именно чувственности. Разум, дух творит книги, но не людей². Мышление, дух, разум по содержанию не говорят ничего другого, кроме того, что говорят чувства³. Вместе с тем, Л. Фейербах утверждает, что “человек есть произведение человека, продукт культуры, истории”⁴. Искусство, религия, философия или наука составляют проявление или раскрытие подлинной человеческой сущности⁵. Однако это не означает подчеркивания общественно-исторической сущности человека. Это, по Л. Фейербаху, означает, что человеческие чувства, даже низшие, способны возвышаться до самостоятельного, теоретического смысла, до духовных, научных актов¹. Л. Фейербах утверждает: “Отдельный человек, как нечто обособленное, не заключает в себе человеческой сущности ни как в существе моральном, ни как в мыслящем. Человеческая сущность налицо только в общности, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь на реальность различия между Я и Ты”². Носитель человеческой сущности - взаимосвязь Я и Ты. Человек в общении с человеком, единство Я и Ты есть Бог³. Очень высоко ставя чувственно-эмоциональные отношения (любовь, дружбу, сострадание), Л. Фейербах не осуждает эгоизм, или себялюбие, ведь тогда, будучи последовательным, ты должен будешь осудить и любовь к другим. Любить – значит желать и делать добро другим, следовательно, признавать эгоизм других как нечто законное. Зачем же отрицать в себе то, что признаешь у других?⁴.

Если в домарксистской философской мысли самым главным в человеке считались его способность мыслить, чувствовать, познавательные способности, способность к активной духовной деятельности, то К. Маркс и Ф. Энгельс (19 в.) в характеристике человека как деятельного существа на первый план выдвинули чувственно-предметную, природопреобразующую мате-риальную деятельность. Соглашаясь с тем, что человек является непосредственно природным существом, мыслители особо подчеркнули его социальность. К. Маркс в работе “Тезисы о Фейербахе” утверждал, что сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть совокупность, а, точнее, ансамбль (т.е. согласованное единство) всех общественных отношений¹. В процессе своей жизнедеятельности люди так или иначе вступают между собой в определенные общественные отношения - производственные, социально-классовые (в том числе политические, семейные и национальные), правовые, религиозные, эстетические, нравственные и др., в процессе чего и формируется их сущность. Человек - это “мир человека”, создаваемый в процессе и воплощающийся в результатах его деятельности. Производственные отношения занимают особенно важное место в ансамбле общественных отношений. С точки зрения марксизма, орудия труда, производственные отношения, создаваемая человеком “вторая природа” являются раскрытой книгой его сущностных сил, или производительных сил его жизни. Животные могут, подчиняясь инстинкту, объединяться в стада, в какие-либо объединения вроде улья или муравейника, где существует биофизиологическое разделение функций и которые выглядят как единый “коллективный организм”. Но это - биологические объединения. Только люди способны сознательно трудиться и изготавливать орудия труда при помощи ранее изготовленных орудий, использовать их в совместной деятельности, рождая особое, надбиологическое, а точнее, социальное, качество родовой жизни. Как писал Ф. Энгельс, человек – это единственное животное, которое, благодаря труду, оказалось способно выбраться из чисто животного состояния². К. Маркс в работе “Экономическо-философские рукописи 1844 года” подчеркивает: животное строит только сообразно мерке и потребности того вида, к которому оно принадлежит, тогда как человек умеет производить по меркам любого вида и всюду он умеет прилагать к предмету присущую мерку; в силу этого человек строит также и по законам красоты¹. Универсальность человека проявляется именно в том, что он всю природу превращает в свое неорганическое тело. Человек присваивает себе свою всестороннюю сущность всесторонним образом, как целостный человек². Отдельный человек, индивид есть общественное существо, точнее, общественно-историческое. Всякое проявление его жизни, даже если оно и не выступает в коллективной форме, является проявлением и утверждением общественной жизни³. Даже оставаясь наедине с собой и сосредоточившись на самосовершенствовании, человек не перестает быть существом социальным. К. Маркс и Ф. Энгельс в работе “Святое семейство” писали: если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человечными. Если человек по природе своей общественное существо, то он, стало быть, только в обществе может развить свою истинную природу, и о силе его природы надо судить не по силе отдельных индивидуумов, а по силе всего общества⁴.

Отечественная философская мысль в своем развитии прошла те же этапы, что и западноевропейская, однако рассматривая проблему человека своеобразно, с учетом особенных социокультурных условий и особенностей мировоззрения конкретного философа.

Для философской мысли Киевской Руси христианский антропоцентризм был характерен в той же мере, как и теоцентризм. Бог создал человека по образу и подобию Своему, наделив его бессмертной разумной душой и свободой воли. Для взглядов киеворусских, а, правильнее, киеворуських мыслителей был характерен кордоцентризм (от лат. сordis – “сердце”). Бог обращается прежде всего к сердцу человека, а через него - к разуму. Именно в сердце коренятся мысли, вера, воля, любовь, то есть все сущностные силы человека. Выдающийся мыслитель Климент Смолятич (12в.) называл человека венцом Божественного творения. Познание разумности природы есть и путь к познанию Бога, и высший смысл человеческой жизни¹. Проблема человека была основной темой сочинений Кирилла Туровского (12в.). Человек – центр Вселенной. Смысл жизни человека – через смирение, послушание, аскезу уйти от суетного и повседневного к вечному - к помыслам о Боге. В киеворуських текстах человека могли понимать и как микрокосм. Можно найти указания на то, что одушевленное тело человека состоит из четырех материальных первоэлементов². Известен древнерусский апокриф о том, как сотворил Бог Адама: от земли – тело, от камня – кости, от моря - кровь, от солнца – глаза, от облака – мысли, от света – свет, от ветра – дыхание, от огня – теплоту³.

Украинские гуманисты конца 15 – начала 17 веков высказывали мысли, во многом сходные с мыслями представителей как раннего, так и позднего западноевропейского гуманизма 15-16 вв. Различия же были обусловлены своеобразием социокультурных условий и, прежде всего тем, что Украина в этот период входила в состав Польши. Философов интересовали вопросы сущности человека, смысла его жизни, роли народных масс и личности (особенно обладающей высокой властью) в истории, вопросы происхождения и развития государства. Одним из самых ярких философов того времени был Ст. Ориховский-Роксолан (16в.). Он утверждал, что от самого человека зависит, станет ли он достойным высокого назначения, или станет животным. В трудах мыслителей Киевской Руси смыслом жизни считалось достижение блаженства в потусторонней жизни, приближение к Богу, а с 16 века, кроме этого, еще и полная реализация заложенных в человеке возможностей в этом, земном, мире путем оригинальной творческой деятельности, нацеленной на служение своему народу и достижение личной славы. Ст. Ориховский-Роксолан подчеркивал, что именно люди являются реальными творцами истории. Многие философы считали, что смысл жизни человека – в каждодневном труде на благо народа, в постоянном самосовершенствовании. Необходимо воспитывать в себе способность к благородным героическим поступкам. П. Русин (15-16вв.), как и многие другие мыслители, говорил, что человека следует уважать не за богатство и титул, а за разум и другие достоинства.

Выдающийся украинский философ, просветитель Г.С. Сковорода (18в.) характеризовал человека как микрокосм, повторяющий в себе все особенности макрокосма. Вместе с тем, он утверждал, что в каждом человеке есть искра Божия. Как в макрокосме, так и в микрокосме объединены и взаимодействуют две натуры, или природы: видимая – материя, плоть – “тень вечного духа” и невидимая – дух, истина, разум (ум), Бог. Философ советовал обратиться внутрь себя, заняться самопознанием (за что его называли украинским Сократом), попытаться достичь внутрен-ней свободы, отбросив желание гнаться за соблазнами мира. Самого его “мир ловил”, “но не поймал” – ни чинами, ни должностями, ни деньгами. В них счастья нет. А как достичь счастья, на которое каждый имеет право? Г.С. Сковорода пишет: “Нет слаще для человека и нет нужнее, как счастье; нет же ничего и легче сего”. Царствие Божие внутри нас. Счастье в сердце, сердце в любви, любовь же в законе вечного¹. Все, что бежит от тебя прочь, знай, что оно чуждое и не почитай за твое, все то странное есть и лишнее. А что есть нужное? Бог². Счастье – в наслаждении природой, дружеским разговором, чтением мудрых книг, в достижении душевного покоя и вместе с тем особого радостного состояния, в занятии сродным трудом. Каждый человек от природы, или от Бога, расположен к выполнению определенного вида труда – “сродного дела”, лучше всего соответствующего его натуре. Философ писал: “Нет мучительнее, как болеть мыслями, а болят мысли, лишаясь сродного дела. И нет радостнее, как жить по натуре”³. Путем самопознания и самосовершенствования человек открывает и свою “сродность”, и “внутреннего”, или истинного, человека, или Бога, божественное в себе самом. Главное в человеке, его сущность это эмоционально-волевое начало человеческого духа – сердце, из которого вырастают и мысль, и стремление, и существование. Под сердцем понимается не определенный орган, а центр внутреннего мира человека. Г.С. Сковорода утверждает: “<…> глубокое же сердце и одному только богу познаваемое не иное что есть, как мыслей наших неограниченная бездна, просто сказать, душа, то есть истое существо, и сущая иста, и самая эссенция…”¹. И еще: “Всяк есть то, чье сердце в нем. Всяк есть там, где сердцем сам”².

В творчестве представителя русского Просвещения А.Н. Радищева (18 - нач.19вв.) проблема человека была центральной. Он писал, что человек - самая высокая ступень на “лествице веществ и существ”. Человек связан с другими людьми, с природой, с космосом общностью законов, единством состава, активностью. Человек - микрокосм, включающий в себя богатство сил и законов Вселенной. К специфическим свойствам человека он отнес прямохождение, мышление, речь, стремление к совершенствованию окружающих условий и себя, способность к трудовой деятельности благодаря развитию руки. Мыслить может только человек, но сама мысль - сила природы. Человек рассматривается А.Н. Радищевым и как природное, и как социальное существо. Только в общении с другими людьми в человеке раскрываются природные и порождаются новые человеческие качества, позволяющие ему выйти за пределы своего “я”. Человеческий разум - главная движущая сила общественного прогресса. Духовность - важнейшее качество человека.

Если продолжить анализировать творчество русских философов, то невозможно не остановиться на взглядах выдающегося русского философа Н.А. Бердяева (19-20 вв.). Проблему человека он считал основной философской проблемой. Предпосылкой всякой философии, с его точки зрения, является осознание человеком себя как центра мира и как микрокосма – малой цельной вселенной. Перед дробной частью Вселенной (перед замкнутым индивидуальным существом) вообще не могла бы возникнуть проблема познания¹. Источником философского познания могут быть лишь космические, универсальные, а не индивидуальные состояния человека. Бесконечный дух человека претендует на абсолютный, сверхприродный антропоцентризм. Человек осознает себя абсолютным центром всего бытия, всех миров². Философ утверждает, что человек потому способен познать Вселенную, что он одного с ней состава; в нем живут те же стихии и действует тот же разум. Н.А. Бердяев считает, что подлинное познание макрокосма совершается в церковном сознании. В то же время философ подчеркивает, что макрокосм познается лишь углублением в микрокосм; раскрыть тайну бытия можно через раскрытие тайны человека, через самопознание³. Последнее означает не субъективизм, а его преодоление. Начало этого – в осознании человеком своей двойственной природы: “Человек не только от мира сего, но и от мира иного, не только от необходимости, но и от свободы, не только от природы, но и от Бога”⁴. Человек – это не просто “капля в море природной необходимости”, одно из преходящих явлений природы, а высшая ступень природной иерархии, микрокосм. Однако человека можно рассматривать и как образ и подобие Бога, Творца, и в этом смысле он представляет собой разрыв в природном мире – человек не “вмещается” в него. Вселенная и человек разделяют судьбу друг друга. Покинуть космос человек не может, но он может его свободно творчески преобразовывать, преодолевая разрыв, о котором говорилось выше. Н.А. Бердяев пишет, что “мир сей” еще не есть космос, он представляет собой некосмическое состояние разобщенности и вражды, атомизацию и распад живых монад космической иерархии¹. Именно в творчестве человек раскрывает в себе образ и подобие Божье, свое призвание. Его творчество – ответ на творчество Бога. Человек всегда недоволен собой и стремится себя перерасти, преодолеть индивидуальные рамки. По Н.А. Бердяеву, творчество – это сам творческий замысел, устремленный к преобразованию мира, сам творческий порыв, устремленный в бесконечность, к новому бытию. Таким образом, творчество имеет религиозно-космический смысл. Оно ведет к продолжению и завершению миротворения, то есть к созданию нового, подлинного, космоса и одновременно к осуществлению Царства Божьего. Сущность творческого процесса заключается в преобразовании природного хаоса в свободный, божественный космос, то есть в создании подлинного бытия, действительно упорядоченного и гармонизированного деятельностью человека. Основным внутренним признаком каждого существа, сотворенного по образу и подобию Бога, Н.А. Бердяев считает свободу. Творчество предполагает изначальную свободу, ничем не обусловленную извне. В этом смысле творчество есть творчество “из ничего”, из самого свободного желания творить. При этом человек должен осознавать свою “жуткую”, как пишет Н.А. Бердяев, ответственность за результаты своего творчества.

Выдающийся русский космист Н.Ф. Федоров (19 – нач. 20в.) соглашался с тем, что Бог создал человека по Своему образу и подобию, трактуя смысл этого утверждения по-своему. Цель жизни человека, его назначение – действительно уподобиться Творцу и Иисусу Христу. Для этого человек должен научиться творчески регулировать, разумно и нравственно преобразовывать природу во вселенских “макрокосмических” масштабах, исцелять больных и воссоздавать свой организм, воскрешать умерших, что также является задачей космической. Эти грандиозные задачи для своего осуществления требуют преодоления конечности человека и его преобразования – и физического, и нравственного. Необходим постоянный творческий труд человека над самим собой, постоянное развитие процесса познания. Н.Ф. Федоров подчеркивал, что невозможно быть микрокосмом, не умея познавать макрокосм, управлять им, воссоздавать его. Строго говоря, в понимании Н.Ф. Федорова микрокосмом является не отдельный человек, а все соборное человечество, объединившееся для разрешения общей задачи, выполнения “общего дела” – регуляции и преобразования Вселенной. Орудия, с помощью которых человек будет преобразовывать природу, превратятся в органы человека¹. Этот всеобщий преобразовательный процесс – путь человека к себе самому, к своей сущности, и в то же время – путь сближения микрокосма и макрокосма и их взаимного превращения. Макрокосм через человека начинает осознавать самого себя, управлять собой и совершенствоваться.

Известный мыслитель русского зарубежья И.А. Ильин (19 – 20вв.), раскрывая трагедию современного человека, отмечал, что в “эпоху великой духовной смуты” “человек человеку прохожий”, “соперник или конкурент”, или средство для реализации своих целей¹. Очень современно звучат слова философа: “Живя изо дня в день, мы совсем не замечаем, как душу нашу засыпает пыль ничтожных, повседневных мелочей и как самая душа наша начинает от этого мельчать, распыляться и вырождаться”². Люди сегодня – это, увы, не микрокосмы, а, скорее, деревянные шары, случайно наталкивающиеся друг на друга. А если и заботятся друг о друге, то лишь в меру ожидаемой от другого пользы, в меру своего тщеславия или своего чувственного влечения. Даже благотворительность становится расчетливой. “Использованного” же человека просто “списывают со счета”. Люди, занятые погоней за ничтожными целями, часто не видят подлинного смысла своей жизни или, поглощенные суетой, просто не имеют возможности задуматься над ним. Они стараются избежать ответственности даже за свои собственные действия, стремятся не связывать себя никакими обязательствами, желают как можно больше нажить и при этом как можно меньше утрудить себя. Даже доброты своей стыдятся, однако не стыдятся своей злобы, своей порочности. Гнев, зависть, злоба, мстительность, жестокость, ревность, жадность, гордыня, тщеславие и т.п., буйно расцветающие в душах, с точки зрения И.А. Ильина даже импонируют большинству людей, ибо, по их представлениям, “обнаруживают в человеке энергию, волю, настойчивость и властность; они внушают окружающим сначала опасение, а потом и страх, и даже незаслуженное уважение…”³. На самом деле, эти душевные состояния, эти отрицательные чувства, страсти, побуждения обнаруживают болезнь духа, духовную нецельность, внутренний раскол, от которого необходимо избавиться, ис-целиться. Под духом философ понимает только те душевные состояния человека, в которых он живет своими главными, благородными силами и стремлениями, обращенными на познание истины, на созерцание или осуществление красоты, совершение добра, общение с Богом. Дух есть то, что объективно значимо в душе, то, что направляет человека к лучшему, являющемуся высшим и безусловным благом. И.А. Ильин верно замечает, что душевно расколотый, нецельный человек, способный лишь на “частичное самовложение в жизнь”, является глубоко несчастным. Он ищет удовольствий, наслаждений, все новых и новых, готов дать себя захватить пороку, лишь бы испытать радость. Но ничто не может дать ему ни настоящей радости, ни покоя, ни подлинного счастья; в силу своей расколотости он испытывает лишь уныние и разочарование от несбывшегося (даже если лично собой доволен). Но как не похожи эти переживания на душевные муки творческой, одухотворенной и потому цельной натуры, всеми силами своей души стремящейся, опираясь на высшие духовные ценности, преобразовывать и мир, и себя к лучшему и наталкивающейся при этом на всевозможные препятствия! Так как же человеку стать микрокосмом, преодолеть свою “расколотость”, “распыленность”? Путь к внутреннему единству человека лежит через нравственное совершенст-вование, поиски духовной опоры. Тогда человек будет в состоянии свободно, творчески включиться в предустановленный Богом мировой жизненный ритм, в общую связь Вселенной (вспомним древнее “все связано со всем”), в гармоничный макрокосм. Жизнь человека – это не животная борьба за существование и не игра естественных сил. Человек должен найти в себе искру Божию, превратить себя в “несгорающую купину духа”, стать искренним, то есть стать творческим источником света, тепла, энергии, любви. Однако перед человеком стоит задача не только суметь найти себя подлинного. Необходимо еще мужество остаться собой, сохранить сердце живым, а душу прозрачной, искренней.

Близкие мысли можно найти в творчестве великого украинского философа и писателя Н.В. Гоголя (нач.19 – сер.19 вв.), творчество которого имеет мировое значение. У него можно прочитать такие строки: “... до сих пор остаются так же пустынны, грустны и безлюдны наши пространства, так же бесприютно и неприветливо все вокруг нас, точно, как будто бы мы до сих пор еще не у себя дома, не под родною нашею крышею, но где-то остановились бесприютно на проезжей дороге, и дышит нам от России не радушным, родным приемом братьев, но какою-то холодною, занесенною вьюгой почтовою станциею, где видится один ко всему равнодушный станционный смотритель с черствым ответом: “Нет лошадей!” Отчего это? Кто виноват?”¹. Действующие лица гениального произведения “Мертвые души” – это, как правило, живые люди с “мертвыми” душами и мертвые люди, душами которых торгуют, как живыми. Души омертвели вследствие разрушительного влияния внешнего мира, где царит власть денег, вещей и должностей, за которые можно заложить душу черту. Отсюда и хаос в душах, и эгоизм, неискренность, бездеятельность, равнодушие. Только занявшись самопознанием и обратившись к Богу, к добру, к природе, к народной жизни с ее традициями, к живым чувствам можно вернуть душам жизнь и гармонию, вернуть смысл жизни, который заключается в том, чтобы нести в мир гармонию, добро и красоту.

Сочинения украинских и русских философов 18 – 20 вв. позволяют сделать актуальный и сегодня вывод: человеку, строго говоря, еще предстоит стать микрокосмосом, то есть по-настоящему целостной, гармонично и свободно развивающейся личностью, всесторонне творчески преобразовывающей и себя, и макрокосм по законам Добра и Красоты. Вместе с тем, и космосу, который не может рассматриваться вне человеческой жизнедеятельности, еще предстоит стать подлинным, по-настоящему упорядоченным и гармонизированным макрокосмом – благодаря творческим усилиям совершенствующегося человека. Человек не просто “вписан” в космос, не просто его “обживает”, с ним активно взаимодействует - их судьбы взаимосвязаны.

Своим неповторимым образом раскрывает основную для его творчества проблему человека великий русский писатель-философ Ф.М. Достоевский (19в.). О чем бы ни писал Ф.М. Достоевский, он раскрывает различные аспекты человеческой жизни в ее глубочайшей противоречивости. Герои Ф.М. Достоевского любят жизнь, хотят жить (даже когда хотят умереть). Даже Иван Карамазов, погруженный в постоянные напряженные раздумья о смысле и ценности человеческой жизни, о цене страданий человеческих, стремящийся понять жизнь, любит ее как таковую, исступленно, “нутром”, “не логикой”… Практически все герои Ф.М. Достоевского лишены душевной гармонии, находятся в состоянии “надрыва”, душевной расколотости, внутреннего бунта. Читателю открываются бездны души человеческой, в которой потенциально сокрыты и ад, и рай. Душа разрываема двумя бесконечными тенденциями: одна – к бесовству, злым поступкам, другая - к сохранению в себе образа и подобия Божия, искры Божией, веры, совести, любви к людям. “Широк человек, слишком широк, я бы сузил!”, - говорит Митя Карамазов, сам поглощенный безудержными страстями, раздирающими его душу. Он тоже любит жизнь во всех ее проявлениях. С его точки зрения, можно любить низость, но при этом не быть бесчестным. Можно сочетать в себе идеал Мадонны и идеал Содомский, “подлость свою сознавать” и, одновременно, “в подлость лезть”, при этом собою любуясь. С такого бесовства и начинается разложение личности, утрата и бого- и человекоподобия. “Любуется” своей “подлостью” и “подпольный герой” Ф.М. Достоевского (“Записки из подполья”), который за то, чтобы его не беспокоили, готов продать весь свет “за копейку”: “Свету ли провалиться, или вот мне чаю не пить? Я скажу, что свету провалиться, а чтоб мне чай всегда пить”. Однако, “подпольный человек” - человек страдающий и мыслящий, как многие герои писателя. Он противопоставляет свою собственную жизнь “всемству” (от слов “все мы”), он не таков, как другие, он не хочет быть “органным штифтиком”, “фортепьянной клавишей”, на которой можно играть и законам природы, и людям. Человека нельзя “рассчитать по табличке”: “дело-то человеческое <…> в том и состоит, чтоб человек поминутно доказывал себе, что он человек, а не штифтик” хоть троглодитством¹. Когда “все по формулам” (по “дважды два четыре”), это уже начало смерти. А человеку свойственно хотеть по своей воле (пускай глупой воле!), по собственному самостоятельному хотенью пожить, чтобы хотя бы таким способом сохранить в себе личность, почувствовать себя творцом своей жизни. Так как же разрешить противоречия в душе человеческой? По Ф.М. Достоевскому этот путь предполагает свободное принятие высших христианских ценностей, постоянный, глубокий самоанализ, искреннее и глубокое покаяние, деятельную заботу о себе и о других. Вера и любовь победят зло.

Под большим впечатлением от произведений Ф.М. Достоевского находился выдающийся немецкий философ 19в. Ф. Ницше. Все главные идеи его философии - идея жизни, воли к власти, вечного возвращения и сверхчеловека – это попытка дать ответ на вопрос о том, что представляет собой человек и каким ему надлежит быть. “Маленькие” люди, о которых пишет Ф. Ницше (т.е. большинство из его современников), знаменуют собой вырождение человека, растущую духовную убогость - “человеческое, слишком человеческое”. Они не способны к самостоятельному творческому развитию, не могут воспринимать себя критически, не в состоянии глубоко мыслить и глубоко чувствовать – их сердца состарились, “сузились” и стали “маленькими”. “Маленькие” люди лишены воли к жизни, стремятся к покою, прячутся за чужие мнения, малодушны, ленивы, трусливы, завистливы, мстительны, у них нет “совести духа” и душевной щедрости. Они больны болезнью, которую философ называет “дефицитом личности”, параличом воли. Они не раздираемы противоречиями героев Ф. Достоевского – их душа не смогла бы вынести такое напряжение. Они уже не переживают, не страдают – за них страдает и разрывается противоречиями Ф. Ницше. Он сокрушается по поводу того, что христианство не будит их сознание, не направляет их к совершенствованию себя и других, ложным состраданием поощряя их убогое состояние, окончательно убивая в них волю к власти, то есть прежде всего волю к саморазвитию, к творчеству, к здоровью, к проявлению своей индивидуальности. Сострадание Ф. Ницше деятельное: он призывает людей воспитывать в себе качества сверхчеловека. Сверхчеловек для философа – идеал активной, свободной, творческой личности, яркой индивидуальности, обладающей и физическим, и духовным здоровьем, высоким уровнем духовного развития. Сверхчеловек способен к постоянному самоанализу, он сам творит новые ценности, новые жизненные ориентиры, в соответствии с которыми будут развиваться другие и он сам (в этом заключается сущность его сострадания людям). А люди расколоты, истерзаны, они лишь “осколки будущего”, но “осколки”, которые потенциально скрывают в себе возможности для своего развития. Воля к власти в них угасла не до конца, как не погасла еще искра Божия в душе героев Ф. Достоевского. Как человеку ис-целиться, стать целостным? По Ф. Ницше это означает свободный и решительный отказ от существующих в обществе ценностей, современной ему христианской морали, развитие себя до состояния сверхчеловека, чему должна помочь постоянная саморефлексия, каждодневная, серьезная работа по воспитанию зрелости духа в себе и в других. Человек должен поверить в свои творческие возможности, полюбить жизнь и стать достойным самой возможности жить.

Творчество Ф.М. Достоевского оказало влияние и на такое философское течение 20 века как экзистенциализм (от позднелат. ex(s)istentia - “существование”, или от глагола exsisto, exsistere – “выступать, выходить, обнаруживать себя, существовать, возникать, становиться, показываться, делаться”), хотя предтечей его считается датский философ 19в. С. Кьеркегор. Экзистенциализм – это “философия существования”, которая занята попытками обнаружить и описать человеческое существование, отражая его глубинную бытийственную особенность, пытаясь выразить подлинное существование человека, его экзистенцию. Экзистенция – глубинный, совершенно неповторимый и интимный способ человеческого существования, глубинное ядро человеческой личности, в котором и коренится бытие самости, очень сложно выражаемое или вообще не выражаемое в понятиях. Предметное (внешнее) бытие – это неподлинное существование человека. Обретение экзистенции предполагает решающий выбор смысложизненных ориентиров, своей позиции, своего поведения, своего места в мире, который позволяет человеку открыться миру, но, прежде всего, самому себе в своей уникальности.

Как считает видный представитель экзистенциализма К. Ясперс (20в.), с особой силой экзистенция раскрывается в так называемых “пограничных ситуациях” – таких как болезнь, смерть, ситуация смысложизненного выбора и т.п. Экзистенциалисты подчеркивают неповторимость, самоценность каждого отдельного человека, который не может быть заменен или замещен, не должен рассматриваться как средство для чего-либо. Вместе с тем, они выражают обеспокоенность современным кризисным состоянием общества, когда создаются впечатление, “что мир попадает во власть посредственности, людей без судьбы, без различий и без подлинной человеческой сущности”¹. Или, иначе говоря, во власть обезличенного “всемства”, если воспользоваться словом Ф.М. Достоевского.

В своих литературно-философских произведениях выдающийся мыслитель 20в. Ж.-П. Сартр показывает людей, занятых тем, что просто убивают время, маскируя бессмыслицу своего никчемного существования. Они – как живые мертвецы, которые едят, спят, опять едят, существуют вяло, покорно, как деревья, как лужа, как красное сиденье трамвая (роман “Тошнота”). Многообразие окружающего мира, индивидуальность исчезает, превращаясь в вязкие и беспорядочные массы¹. Таким существованием заполнено все, и человеку от него никуда не деться. Человек начинает испытывать особое состояние, которое Ж.-П. Сартр называет тошнотой. Оно связано с осознанием своего существования как возобновляющейся неудачи, когда жизнь начинает напоминать “неловкие усилия насекомого, опрокинувшегося на спину”². В сочинениях экзистенциалистов человеческое существование описывается с помощью таких “экзистенциалов”, как страх, тревога, смерть, решимость, заброшенность, вина, совесть, свобода. Как пишет Ж.-П. Сартр в своей известной работе “Экзистенциализм – это гуманизм”, общим для экзистенциалистов является тезис о том, что существование предшествует сущности. Человек сначала существует, появляется в мире, и только потом определяется. Собой он первоначально ничего не представляет. Человеком он становится лишь впоследствии, причем таким, каким он сделает себя сам. Нет никакой природы человека, как нет и Бога, который бы ее задумал. Человек просто существует, и он не только такой, каким себя представляет, но такой, каким он хочет стать. Человек есть лишь то, что сам из себя делает. Он, прежде всего, - проект, который переживается субъективно³. Он несет полную ответственность не только за свое существование, но и за всех людей. Выбирая себя, мы выбираем и других людей, в том смысле, что создаем образ человека, каким он по нашим представлениям должен быть. Ничто не может быть благом для нас, не являясь благом для всех¹. Человек существует настолько, насколько себя осуществляет. Он представ-ляет собой не что иное, как совокупность своих поступков, свою собственную жизнь². Он есть сумма, организация, совокупность отношений, из которых составляются эти поступки³. Действие – это единственное, что позволяет человеку жить. Человек не сотворен изначально, он творит себя сам, выбирая мораль, придавая смысл своей жизни, ценность которой и есть этот смысл⁴. Действительность будет такой, какой ее определит сам человек. Для экзистенциалистов он всегда незавершен⁵. Он постоянно самоопределяется, динамичен (“неустойчив”) и не замкнут в себе, а всегда присутствует в человеческом мире, находясь вне себя самого и проектируя себя вовне. К. Ясперс подчеркивает безграничность возможностей человека, который, хотя и конечен, но историчен, незавершен.

Ж.-П. Сартр замечает, что экзистенциализм – это гуманизм и оптимизм, поскольку напоминает человеку, что он творец самого себя, свободно выбирает самого себя, поскольку показывает, что реализовать себя по-человечески человек может не путем погружения в самого себя, но в поиске цели вовне. Можно оправдать свое существование – например, создав что-либо полезное и интересное для людей. С точки зрения Ж.-П. Сартра, даже если бы Бог существовал, это ничего бы не изменило, так как ничто не может спасти человека от себя самого.

Известный мыслитель 20в., представитель неофрейдизма Э. Фромм считал человеческую природу обусловленной, главным образом, исторически, не преуменьшая при этом роли биологических факторов. Человек изначально социальное существо. Тенденция к возведению технического прогресса в высшую ценность связана с глубокой эмоциональной привязанностью ко всему механическому, неживому, изготовленному человеком, что в крайней форме ведет к некрофилии, то есть пристрастию к смерти и распаду. “Приверженцы неживого – это люди, предпочитающие “закон и порядок” живой структуре, бюрократические методы – спонтанным, механические приспособления – живым существам, повторение – оригинальности, педантичность – плодовитости, накопление – отдаче. Они хотят контролировать жизнь, потому что боятся ее бесконтрольной самопроизвольности”¹. Мыслитель справедливо считает, что человек оказался низведен до придатка машины, подчиненного ее ритму и требованиям. В технологическом обществе невозможно побыть наедине с собой, личностное общение исчезает. Вместе с тем, в современном обществе человек превращается в Homo consumens (человека потребля-ющего), разучившегося думать самостоятельно, един-ственная цель которого – больше иметь и использовать. Общество производит массу бесполезных вещей и бесполезных людей. Все свое время человек тратит на то, к чему у него нет интереса, и с людьми, не представ-ляющими для него интереса, производя вещи, в которых он не заинтересован. А когда он не производит, он потребляет¹. Индустрия развлечений только усиливает скуку. Современные потребители могут определять себя с помощью следующей формулы: я есть то, чем я обладаю и что я потребляю². Оптимальное знание по принципу бытия – это знать глубже, а по принципу обладания – иметь больше знаний³. Современному потребителю предлагается “шведский стол” знаний – отведать по кусочку от разных блюд. Э. Фромм пишет о том, что даже вера может быть как по принципу обладания, так и по принципу бытия. Вера по принципу обладания - это подпорка для тех, кто хочет обрести уверенность, кто хочет иметь готовые ответы на все поставленные жизнью вопросы, не осмеливаясь искать их самостоятельно⁴. Вера по принципу бытия – это прежде всего не верование в определенные идеи (хотя это также может иметь место), а внутренняя ориентация, установка человека⁵. Жизнь постепенно утрачивает все человеческие измерения: “Мы представляем собой общество заведомо несчастных людей: одиноких, снедаемых тревогой и унынием, способных только к разрушению и постоянно ощущающих свою зависимость – людей, которые радуются, если им удалось как-то убить время, которое они так усиленно стремятся сэкономить”⁶. Главная проблема морали нашего времени – это полное безразличие человека по отношению к самому себе; мы забыли, что человек – существо неповторимое и уникальное; мы превратились в обыкновенное оружие внешних сил, которые диктуют нам свои условия; мы стали относиться к себе как к товару, а наши внутренние силы отчуждены от нас. Не только мы сами стали вещами, мы и других воспринимаем точно так же¹.

Таким образом, если основоположники марксизма особо подчеркивали социальность человека, то, что он - общественно-историческое существо, многие философы 20 века, будучи очевидцами глубокого экономического, политического, духовного кризисов, обращаются к теме уникальности человека, исследованию его трагического бытия в кризисном мире, ответ-ственности человека за себя и других. При этом, даже рассматривая индивидуальное бытие, философы считают, что это – “бытие-в-мире”, бытие среди других людей, в котором цели человеческой жизни помещены вовне, то есть во внешний мир. Возникают такие философские течения, в которых отражается разочарование в рациональных способностях человека, где особую роль играют интуиция, чувства, воля к жизни, бессознательное. Общим для большинства философов и философских направлений является подчеркивание деятельностной сущности человека, который может и должен сам себя формировать, постоянно нацеливать на саморазвитие, чтобы стать личностью, чтобы соответствовать своему предназначению в мире. В сочинениях также подчеркивается взаимосвязь человека и природы, человека и космоса, и по-прежнему актуальными являются вопросы о смысле жизни, о свободе человека.

Все выше изложенное приводит к выводу, что человек - существо сложное, многомерное, развивающееся. Через человека (носителя высшей формы движения материи - социальной) природа начинает осознавать саму себя. Под “природой человека” можно подразумевать совокупность внутренне присущих ему устойчивых (но не вечных в смысле всегда неизменных) и взаимосвязанных признаков, характеристик, свойств, выражающих его особенности как Homo sapiens. Определить сущность человека означает назвать важнейшую, самую существенную его характеристику, лежащую в основе его природы и в первую очередь выделяющую его изо всех остальных существ.

Уже в аристотелевском определении человека как политического животного подчеркивалось наличие в человеке двух начал – животного (биологического) и политического (социального). Многие философы определяют человека как биосоциальное существо, или как существо с биосоциальной (или социобиоло-гической) природой. Природа человека – противо-речивое единство материального и духовного, природного и социального, которые следует рас-сматривать во взаимосвязи, не абсолютизируя ни одно из этих начал. Это противоречие внутренне присуще человеческому бытию, человек способен его осознать и пытаться его разрешить. Люди, образуя особый вид Homo sapiens, являются высшей из известных форм развития природы. Под биологическим в человеке понимают специфически человеческие строение тела, генофонд, физиологические, нервно-мозговые и другие процессы.

Становление человека (антропогенез) было в то же время и становлением общества (социогенезом). Под социальным в человеке понимается способность сообща трудиться, целенаправленно преобразовывая природу, создавая орудия труда при помощи других орудий, способность мыслить, речь, способность к духовному творчеству, к нравственному поведению в обществе, способность поступать свободно и т.д. К социальному можно отнести еще и специфически человеческие эмоции, чувства. А.Г. Спиркин утверждает, что человек является существом биопсисоциальным и выделяет отдельно психическое измерение человеческого существования: его сознание и бессознательные инстинкты, влечения и т.д., волю, переживания, память, характер, темперамент и т.п.¹

Вернемся к социальности человека. Человек способен осознанно активно изменять как внешний мир, так и себя самого - и духовно, и физически. Он находится в постоянном становлении. Деятельность в различных ее формах (труд, политика, познание, искусство и др.) - это способ существования человека в качестве человека, то есть та его характеристика, которая и выражает его сущность. Некоторые философы уточняют: деятельность не всякая, а свободная и творческая. Человек - существо социально-историческое, сущность его конкретно-исторична. Вообще, все его способности, интересы, потребности и т.п. формируются исторически. В этом контексте авторы учебника “Социальная философия” верно утверждают, что сущность человека как раз и состоит в том, что он не имеет никакой определенной, раз и навсегда ограниченной сущности, которая была бы заранее заданным масштабом его развития, заранее данной мерой его бытия². А.Г. Мысливченко подчеркивает, что нет никакой вечной, неизменной человеческой природы. Вся история свидетельствует об изменениях в природе человека, его “открытости” миру¹. Это утверждение является созвучным процитированной выше мысли Пико делла Мирандолы об отсутствии у человека определенного образа.

В человеке по-своему, уникальным, неповторимым образом отражается современная ему эпоха. Но в процессе своей жизнедеятельности человек активно осваивает опыт прошлых эпох и поколений, с которыми он генетически и культурно связан. Человек тем универсальнее, чем глубже он усваивает этот разнообразный опыт и использует его в своей жизнедеятельности, чем полнее он развивает и проявляет свои способности и возможности, раскрывая свою сущность. Перед новыми поколениями открываются все большие возможности для своего существования и развития.