5. Идеология новояза как языка тоталитаризма
«Новояз» – особая форма языка и словарного запаса, которые распространяются в Океании. Новый язык формировался по принципу «невозможно сделать (и даже подумать) то, что нельзя выразить словами». Поэтому с каждым новым изданием словаря новояза из него выбрасывались слова и понятия, чуждые господствующей идеологии. «Каждое сокращение было успехом, ибо, чем меньше выбор слов, тем меньше искушение задуматься» [5:82].
Зато появлялись новые слова, в основном, сокращения более длинных фраз, что тоже помогало избавиться от многозначности старояза. Например, фраза «идейно крепкий речекряк» означала похвалу человеку, который говорит идеологически выверенно, «без участия высших нервных центров».
Пояснить идею двоемыслия (англ. doublethink) можно следующим образом: на фронтоне здания, в котором работал герой романа, висели лозунги: «Война – это мир!», «Свобода – это рабство!», «Незнание – сила!». Таким образом, двоемыслие – это способность искренне верить в две взаимоисключающие вещи, либо менять своё мнение на противоположное при идеологической необходимости.
Ключевым словом новояза было «белочёрный», содержавшее два взаимоисключающих понятия. Оно «означало привычку нагло, вопреки фактам, настаивать на том, что чёрное – бело». Для понимания лозунгов ангсоца (английского социализма, именно так определялся общественный строй в Океании), например, лозунга «Свобода – это рабство» тоже было необходимо двоемыслие.
В оруэлловской антиутопии делами войны ведало Министерство мира (на новоязе минимир, minipax), охраной правопорядка и преследованием мыслепреступников – Министерство любви (на новоязе минилюб, miniluv), а фальсификацией истории, СМИ, пропагандой, и сочинением примитивной литературы для пролов – Министерство правды, (на новоязе миниправ, minitrue). Четвёртым столпом этого общества было Министерство изобилия (miniplenty), ведавшее распределением скудных ресурсов, остававшихся после удовлетворения военных нужд.
В антиутопии Оруэлла «экономика существует только с помощью войны и для войны». Основная идея – без войны, благодаря техническому прогрессу, наступает перепроизводство товаров, идеологическое расшатывание, недовольство и, в конце концов, революция и смена элит. Поэтому в целях сохранения личной власти правители всех трёх государств вели бесконечную войну, основной целью которой было уничтожение ресурсов и направление мысли населения целиком на выживание. Естественно, победы в такой войне быть не могло, мелкие успехи (представляемые, естественно, как ключевые победы) сменялись мелкими поражениями и так до бесконечности.
Министерство правды, место работы главного героя романа, занималось непрерывным изменением истории. Дело не только в том, что кого-то убили. Ты понимаешь, что прошлое, начиная со вчерашнего дня, фактически отменено? Если оно где и уцелело, то только в материальных предметах, никак не привязанных к словам, – вроде этой стекляшки. Ведь мы буквально ничего уже не знаем о революции и дореволюционной жизни. Документы все до одного уничтожены или подделаны, все книги исправлены, картины переписаны, статуи, улицы и здания переименованы, все даты изменены. И этот процесс не прерывается ни на один день, ни на минуту. История остановилась. Нет ничего, кроме нескончаемого настоящего, где партия всегда права. Я знаю, конечно, что прошлое подделывают, но ничем не смог бы это доказать – даже когда сам совершил подделку. Как только она совершена, свидетельства исчезают.
Мыслепреступление (или, в другом русском переводе, преступмысль, англ. thoughtcrime) являлось страшным преступлением в Океании и каралось смертью. Под это понятие попадал любой даже не поступок, а уже только сама мысль о нём. Идеология гласила – подумав о правонарушении, человек сам подписывал себе смертный приговор, который рано или поздно, но всегда неотвратимо, настигал его в стенах Министерства Любви. Репрессивным органом, который предотвращал мыслепреступления, была Полиция мысли.
Полиция мысли не занималась простыми казнями. Её функцией, прежде всего, было доказать нарушителю, что он был не прав. «Преступник» уничтожался только после того, как он искренне (за этим жёстко следили, «обманщиков» обрабатывали дальше) соглашался с постулатами идеологии и сам просил себе смертной казни за свои «преступления». Некоторых даже отпускали на свободу, чтобы человек «дозрел» самостоятельно и вернулся для казни [4:183].
Таким образом, система не просто мстила нераскаявшимся «вероотступникам», убивая их от бессилия, она уничтожала их целиком, вместе с их верой.