Мировое хозво иМО

За бортом формировавшейся системы мирового капиталисти­ческого хозяйства фактически оказалась Советская Россия. Отход советского руководства от "новой экономической политики" (1921 — 1927), расширявшей сферу действия рыночных отношений, еще более увеличил отрыв СССР от капиталистического мира. С принятием курса на индустриализацию, базировавшуюся на принципах "автаркии", предполагавших реинвестирование в промышленность полученной в сельском хозяйстве добавленной стоимости, заметно возросло централизованное и авторитарное планирование, что привело к формированию системы, получившей впоследствии название "командно-административной". "Идеологический фактор" еще более усиливал стремление советского руководства к достижению более полной хозяйственной автаркии.

Наряду с деформацией пространственной структуры мировой экономики весьма болезненно проходил процесс восстановления механизмов, обеспечивавших торговые и финансовые связи меж­ду государствами. В валютной сфере возвращение к золотому стандарту исключалось, поскольку жестокая инфляция разрушила покупательную способность золотого запаса мира. Женевская конференция 1922 г. создала золото-валютный стандарт, при котором принявшие его страны получили возможность включать опиравшиеся на золото валюты, особенно британский стерлинг, в свои резервы, чтобы сэкономить золото. Однако восстановление в 1925 г. золотого стандарта в Великобритании, причем на доста­точно высоком паритете, привело к отказу от нововведенной системы. В 1926—1928 гг. к золотому стандарту вернулись Италия, Франция и еще около двадцати стран.

Только к середине 20-х годов появились признаки стабилизации мирового хозяйства, а экономика практически всех ведущих государств вступила в фазу циклического подъема. Масштабы "процветания" были весьма значительными: в 1929 г. общий объем промышленного производства капиталистического мира уве­личился по сравнению с 1913 г. на 47%. Особенно высокими темпы роста были в США, которые к 1929 г. превзошли свой довоенный уровень на 72%.

Среди европейских государств-победителей по темпам роста лидировала Франция, где наряду с общими для всех стран действовал рад дополнительных факторов (воссоединение Эльзаса и Лотарингии, германские репарации и т.д.). Экономическое поло­жение бывшего лидера — Великобритании — оставляло желать лучшего. Ее хозяйство развивалось крайне неравномерно: новые отрасли (автомобилестроение, электротехника, авиастроение) увеличивали производство, тогда как старые (угольная, металлургическая, хлопчатобумажная, ткацкая) переживали хронический застой. В итоге промышленное производство к концу десятилетия едва достигло предвоенного уровня.

С 1924г. началось быстрое экономическое восстановление Германии, которая в 1928 г. превысила довоенный уровень промышленного производства в 2 раза. Укрепление ее позиций стало следствием хозяйственной политики правительства и широкого вливания в экономику страны иностранных капиталов, прежде всего американских и английских (до 21 млрд марок за период 1924—1929 гг.). С принятием в 1924 г. "плана Дауэса" правящим кругам Германии удалось добиться смягчения режима выплаты репараций, а последовавшие затем Локарнские договоры (1925г.) обеспечивали смягчение ряда других ограничений, наложенных статьями Версальского договора (отмена контроля над военной индустрией, снятие ограничений для гражданской авиации и т.д.). В июне 1929 г. "план Дауэса" был заменен еще более мягким "планом Юнга", а с началом кризиса по инициативе американцев репарации и вовсе были заморожены.

Эпоха "процветания" окончилась 29 октября 1929 г., когда на Нью-йоркской бирже вспыхнула невиданная паника. Начавшаяся с падения курсов акций "великая депрессия" (1929—1933) оказалась самым глубоким и разрушительным экономическим кризисом в истории человечества, охватившим весь капиталистический мир. Его исключительная разрушительная сила объяснялась прежде всего тем, что на действие традиционного механизма наложились факторы долговременного характера. Рост производст­ва в 20-е годы был характерен прежде всего для новых отраслей, обладавших новейшим оборудованием. В "старых" отраслях рост был вялым или они переживали застой. Во многих странах в та­ком же состоянии пребывало и сельское хозяйство. Выпуск новых ценных бумаг для вливания дополнительных инвестиций в экономику привел к биржевой вакханалии (за 1924—1929 гг. стоимость акций на Нью-йоркской бирже выросла с 27 до 90 млрд дол.; во Франции в 1929 г. прибыли от торговли ими в 3 раза превышали доходы от промышленности). Усиление в 20-е годы индивидуалистических настроений привело к демонтажу сложив­шегося в годы войны регулирующего аппарата, что лишило пра­вительства большинства государств возможности противостоять углублению спада.

"Великая депрессия" подорвала наметившуюся в 20-е годы тенденцию к восстановлению мирохозяйственных связей. Потря­сенные кризисом западные страны пытались решить свои проб­лемы за счет друг друга, изолировав свои рынки высокими таможенными барьерами (толчок был дан принятием в США в 1930 г. закона о тарифах Смита—Хоули). В результате падение мирового производства сопровождалось сокращением уровня мировой торговли (физический объем экспорта упал на 15%, а по стоимости — на 45%). В то время как одни национальные рынки были пере­полнены товарами, не находящими сбыта, другие могли бы предъявить на некоторые товары платежеспособный спрос. Вся сложность заключалась в том, что мировой рынок, являющийся связующим звеном между национальными рынками, был дезор­ганизован из-за расстройства кредитной системы. Одна из основ­ных причин этого заключалась в том, что страны-кредиторы, и прежде всего США, своей валютно-финансовой политикой создали положение, когда страны-дебиторы должны были рассчитываться только золотом и не могли в полной мере использовать свои экспортные возможности. Непреклонность Вашингтона в вопросах о долгах фактически привела к срыву проводившейся летом 1933 г. Лондонской экономической конференции.

Острый валютный кризис обусловил повторную отмену золо­того стандарта. Отказ от него осенью 1931 г. Англии больно уда­рил по всей "стерлинговой зоне" и вызвал первую волну инфля­ции. Весной 1933 г. золотой стандарт отменили США, что приве­ло ко второй волне инфляции. На конференции в Оттаве в 1932 г. Англия вместе с доминионами и торговыми партнерами создали "стерлинговый блок". Вскоре вокруг Соединенных Штатов сформировался "долларовый блок", а вокруг Франции — "золотой". Оказавшиеся под властью фашистов Германия и Италия, а также милитаристская Япония воспользовались кризисом для развертывания подготовки к новой войне. Мировое хозяйство вступило в эпоху беспрецедентной экономической войны с пла­вающими валютами и конкурентными девальвациями, так как каждый блок пытался решить свои проблемы с платежами и за­нятостью за счет других.

Кризис не только привел к резкому обострению противоречий капиталистической экономики, но и показал невозможность ее дальнейшего развития на базе традиционных принципов "свободной конкуренции", предопределив тем самым радикальную перестройку всей структуры общественных отношений в ведущих странах Европы и Америки. Теоретическое обоснование государственного вмешательства было дано в середине 30-х годов выда­ющимся английским экономистом Джоном М. Кейнсом. Отвергнув классическую теорию "саморегулирования", предполагавшую автоматический переход к "нормальности" после спада, Кейнс обосновал необходимость государственного вмешательства в целях регулирования спроса и предложения, а также политику дефицитного финансирования для обеспечения "полной занято­сти". Предлагавшиеся им меры выявили две основные модели го­сударственного регулирования — реформистскую и фашистскую. Классическим примером первого варианта стал "новый курс" Франклина Д. Рузвельта в США, а второго — экономическая политика нацистского режима в Германии.

Различия между двумя основными моделями государственного регулирования ярко проявились, в частности, и в разности под­хода следовавших им правительств к проблемам участия своих стран в мировой торговле. Нацистский министр экономики Ялмар Шахт жестко регламентировал внешнеторговые отношения Германии, положив в основу своего "плана" три базовые идеи: переход от многосторонней внешней торговли к двухсторонней, построенной на принципах клиринга; количественное ограниче­ние ввоза и определение централизованным путем общего объема импорта; формирование экспорта путем осуществления компен­сационных сделок и введение дифференцированного обменного курса. Администрация Рузвельта, напротив, всячески стремилась переломить тенденцию к самоизоляции Америки и более активно участвовать в развитии международных хозяйственных связей. Всего год спустя после срыва Лондонской конференции американский Конгресс одобрил разработанный правительством акт о торговых соглашениях на основах взаимности, благодаря которому в 1936 г. США подписали с Англией и Францией договор о взаимном снижении тарифов. Включившись в движение за демонтаж протекционистских систем, Соединенные Штаты еще в конце 30-х годов взяли курс на либерализацию связей и установ­ление своей гегемонии в мировой экономике.

Вторая мировая война и модернизация мировых хозяйственных связей. Вторая мировая война явилась одним из тех крупных "тектонических" сдвигов во всемирной истории, который на полвека определил характер развития и взаимодействия мирового хозяйства и системы международных отношений. Война не только похоронила глобальные амбиции "тысячелетнего германского рейха", но и покончила со старой Европой. Одновременно она дала шанс далекой заокеанской державе — Соединенным Штатам Америки — подняться на самую вершину мирового политического Олимпа.

Первоначально отражением американского видения нового мирового порядка явилась разработанная в военные годы администрацией Рузвельта при содействии представителей деловых кругов концепция "единого мира". В политической сфере она предполагала продолжение сотрудничества "большой четверки" — США. СССР, Англии и Китая ("четыре полицейских"), а в экономической — создание мировой валютно-финансовой системы и радикальное изменение сложившейся мирохозяйственной структуры путем разрушения колониальных империй, деиндустриализации старых промышленных центров, прежде всего германского, и образования новых, при параллельном укреплении экономической мощи Америки.

Произошедшая по окончании войны новая ломка структуры всемирного хозяйства в связи с образованием мирового социали­стического лагеря, развивавшегося на иной социально-экономической основе (огосударствление промышленности, коллективизация сельского хозяйства, централизация системы управления в рамках национальных экономик), и раскручивание маховика "холодной войны" помешали осуществлению "великого замысла" Рузвельта. Однако значение так никогда и не реализованной в полном объеме рузвельтовской концепции состояло в том, что она явилась отправной точкой в процессе формирования американоцентричной системы мирового капиталистического хозяйства, основу которой составляло громадное промышленное, технологическое и финансовое превосходство Соединенных Штатов над другими странами.

Свое институциональное оформление она получила в подпи­санных летом 1944 г. на международной финансовой конферен­ции в Бреттон-Вудсе (штат Нью-Гемпшир, США) соглашениях. Важнейшими среди них стали признание американского доллара в качестве основного международного платежного средства и введение твердых паритетов и курсов

США обязались свободно продавать золото на доллары другим странам. Последние, в свою очередь, признавали их валюту конвертируемой и соглашались обменивать ее на золото на тех же условиях. Отсюда вытекало, что валюты стран-участниц должны были иметь фиксированный золотой паритет, а так как отношение доллара к золоту являлось константой, то паритет других валют стал выражаться как отношение к доллару, благодаря чему американская валюта выступала своего рода заменителем золота. Американцы полностью контролировали и созданные тогда же для обеспечения функционирова­ния нового механизма институты и Международный валютный фонд (МВФ), который призван регулировать валютные отно­шения стран-членов и оказывать им финансовую поддержку в форме предоставления на определенный срок иностранной валю­ты, и был Международный банк реконструкции и развития (МБРР), выступавший посредником между компаниями государств-креди­торов и получателей.

Установление контроля над финансовой сферой способствова­ло достижению другой крупной стратегической цели — либерализации режима торговли. Хотя США не удалось полностью реализовать свой план создания Международной торговой организации (МТО), торговые отношения в "свободном мире" стали строиться в соответствии с принципами заключенного в 1947 г. "Генерального соглашения по тарифам и торговле" (ГАТТ). Механизмы МВФ, МБРР и ГАТТ способствовали углублению взаимозависимости национальных экономик западных государств, объектив­ной основой которой служила их интернационализация, другими словами, опережающий рост мирохозяйственных связей по отношению к увеличению производства. Так, стоимость мировой тор­говли в течение ста лет, с середины XIX в. до 1945 г., в среднем возрастала на 4% в год, тогда как в следующие двадцать пять лет после 1945 г. — темпами, превышавшими 7%.

В условиях начавшегося противостояния с социалистическим сообществом углубление экономической взаимозависимости яви­лось одним из главных факторов консолидации "свободного мира", чему активно способствовала политика Вашингтона. Посредством предоставления помощи по "плану Маршалла" запад­ноевропейским государствам и в рамках "обратного курса" Доджа—Шоупа — Японии, передачи ей и ФРГ новейших техноло­гий, "промышленной накачки" ряда развивающихся стран правя­щие круги США в 40—50-е годы не только создали емкий внешний рынок для реализации продукции своей индустрии, но и плотно привязали к себе торговых партнеров.

Эволюция структур мирового хозяйства в послевоенный период. Структура мирового капиталистического хозяйства в послевоен­ный период с известной долей условности соответствовала прежней четырехуровневой модели. Ее внешний контур составляли "лидер" — США, и "периферия", в роли которой выступало подавляющее большинство стран Азии, Африки и Латинской Америки. Их взаимоотношения в 40—50-е годы отличались статичностью. Оба полюса были слабо подвержены текущим изменениям, так как на одном из них концентрировались глобальные преимущества, а другой не обладал ни одним из них. Напротив, развитие составлявших внутренний контур мирового капиталистического хозяйства промышленно развитых государств и "полупериферийных" стран проходило весьма динамично, обеспечивая подвижность и в конечном итоге трансформацию связей внутри системы.

Восстановительный период в Западной Европе и Японии характеризовался быстрым развитием экономики. Война закрепила в менталитете западных лидеров порожденные кризисом 30-х гг кейнсианские рецепты регулирования экономических процессов. Традиционный либерализм с его доктриной невмешательства государства в дела собственников и ставший, как считали, первопричиной "великой депрессии", конец которой положила лишь мировая война, был решительно отброшен. Равновесие платежного баланса уступило место новому приоритету — внутренним хозяйственным проблемам. Основой экономической по­литики стало государственное регулирование в целях достижения "полной занятости" и обеспечения высоких темпов хозяйственного роста. Рост являлся своего рода навязчивой идеей. Многие страны прибегали к помощи планирования для повышения его темпов. В Западной Европе стремление предотвратить саму возможность возникновения здесь новой мировой войны дало толчок процессу интеграции, успехи которого в экономической сфе­ре отчетливо проявились в создании в 1957 г. "Общего рынка» и в 1960 г. Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ).

Бурное экономическое развитие государств Западной Европы и Японии привело к формированию в начале 70-х годов наряду с американским еще двух центров воспроизводства международного финансового капитала — западноевропейского при ведущей роли Европейского Сообщества и тихоокеанского во главе с Японией. Вместе три указанных центра сосредотачивали практически весь хозяйственный потенциал "свободного мира". Конечно, США, обладавшие громадной военной силой и активно использовавшие фактор "советской угрозы", по-прежнему оставались безусловным лидером Запада, но их экономическая гегемония была несколько поколеблена. Моноцентризм в военно-политической области стал рее более сочетаться с усилением полицентризма в экономической сфере.

Не менее важные сдвига происходили и на "периферии" мирового хозяйства. Рост экономики ведущих индустриальных держав уже в конце 50 — начале 60-х годов потребовал от них ускоренного развития стран "третьего мира", которые должны были поставлять сырье и поглощать немалую часть производившейся ими промышленной продукции. С другой стороны, крах колониальной системы, радикально изменив политический статус и политические возможности афро-азиатских и латиноамериканских государств, превратил их в субъекты мировой полити­ки. Для мирового хозяйства он означал переход на новую интернационализации, который во многом стал возможен ослабления бывших метрополий. Немалую роль сыграло форсированное развитие транснациональных корпораций выступавших посредниками между "периферией" и центрами мировой экономики. Под влиянием указанных факторов экономический вес "третьего мира" стал постепенно возрастать. Однако в силу дифференциации, которая на "периферии" шла более интенсивно, чем в центре, позиции отдельных развивающихся стран в мировом хозяйстве резко отличались. В 60—70-е годы среди них выделились две группы государств, вошедших затем в полупериферийную зону: во-первых, страны-экспортеры нефти, создавшие в 1960 г. свою организацию (ОПЕК) и к началу 70-х гг. добившиеся пересмотра кабальных договоров и изменения в свою пользу цен на нефть, и, во-вторых, "новые индустриальные страны", которые пошли по пути форсирования процесса индустриализации (Мексика, Бразилия, Южная Корея, Тайвань, Гонконг, Сингапур и др.).

Примечательно, что на противоположном "полюсе" послевоенной системы международных отношений сложилась схожая с западной структура мирового социалистического хозяйства. "Лидером" в ней выступал СССР. Наряду с ним совокупный "центр" составляли ГДР, Венгрия и Чехословакия, "полупериферию" — Польша, Болгария и Румыния, а все остальные социалистические государства находились в "периферийной зоне". Главным органом сотрудничества являлся образованный в 1949 г. Совет экономической взаимопомощи (СЭВ). Но если по набору элементов пространственная модель экономических связей соци­алистических стран напоминала западную, то по характеру и методам резко контрастировала с ней. Здесь гораздо более отчетливо вырисовывался "идеологический фактор", проявлением которого была, например, "братская помощь". На первое место всегда ставилось сотрудничество социалистических стран друг с другом, а потом — со всеми остальными. При отсутствии свободного выхода вовне первичных хозяйственных субъектов их отношения развивались в основном на межгосударственном уровне и, как правило, на двухсторонней основе. При неконвертируемости ва­лют система двусторонних обменов на базе искусственных цен при посредстве искусственной валюты взаимных расчетов (переводного рубля) по сути представляла собой бартер.

Экономическое развитие социалистических стран строилось в основном по советскому образцу. Центрально- и восточноевропейские государства с самого начала вынуждены были принять жесткие нормы сталинской модели экономического роста. Благодаря ее мобилизационным возможностям, а также взятой на вооружение стратегии "наверстывания" темпы роста их экономики в конце 40-х и в 50-е годы были впечатляющими, но в 60-е годы они начали постепенно замедляться. Их снижение обуславливалось действием ряда факторов. Приоритет, отведенный тяжелой промышленности, закрепился столь прочно, что стал препятствовать расширению потребления. Систематическая откачка средств снижала и без того невысокий уровень эффективности сельского хозяйства. Огромная часть финансовых и технологических ресурсов шла в ВПК. Некоторое ослабление в 60-е годы жесткого централизованного руководства народным хозяйством в ряде стран (Югославия, ГДР, Венгрия) привело к временному улучшению их экономического положения, но в основном попытки реформ за­канчивались неудачей. Не случайно, будучи внешней сферой для мировой экономики, социалистические страны в 60—70-е годы почти не оказывали весомого влияния на направленность и динамику его развития.

От "индустриального" к "постиндустриальному" обществу. Определившиеся в первые послевоенные десятилетия тенденции в развитии экономики США, западноевропейских государств и Японии повлекли за собой существенную коррекцию баланса сил внутри послевоенной системы мирового хозяйства, развернув­шейся на фоне экономических потрясений 70-х годов. Если спад 1969—1971 гг. не был глубоким и продолжительным, то кризис 1973—1975 гг. по своей разрушительной силе можно поставить вслед за "великой депрессией" 1929—1933 гг. Циклический спад середины 70-х годов сопровождался мировым валютным и энер­гетическим кризисами, неустойчивостью кредитно-денежной системы и резким усилением инфляции, породившими феномен стагфляции. Кроме того, в конце 60-х годов четко проявились последствия НТР. Перемены, которые она принесла с собой, затрагивали не только экономику, но и социальные отношения, политику, идеологию, культуру. Ускорив процессы трансформа­ции сложившихся к концу прошлого века структур "индустриаль­ного общества", в 70-е годы она стимулировала переход к совре­менной, "постиндустриальной" эпохе.

Начавшийся в 70-е годы кризис экономики "индустриального общества" сопровождался многогранными изменениями в развитии мирового хозяйства. Прежде всего следует отметить снижение темпов экономического роста и падение прибыльности промышленного производства в индустриальных странах. Причем динамика нормы прибыли по отдельным государствам отличалась крайней неравномерностью. Так, в 1970 г. наивысшие показатели принадлежали Японии и ФРГ (30 и 20% соответственно), тогда как в США и Франции норма прибыли промышленных компа­ний колебалась в пределах 12—15%, а в Англии составляла 6%. К середине 80-х годов она заметно снизилась и выровнялась по странам на уровне 6—10%, причем наилучшие показатели сохранили за собой ФРГ и Япония. Падение прибыльности промышленного производства сопровождалось сокращением внутренних капиталовложений, замедлением среднегодовых темпов роста ВНП, длительной стагнацией, приведшей к застойной депрессии в капитале- и трудоемких отраслях, производство которых через транснациональные каналы стало активно перемещаться на "полупериферию" мировой экономики,

Промышленный капитал испытал на себе воздействие факторов, связанных с внедрением новых технологических основ биз­неса. С одной стороны, технологические инновации, призванные адаптировать крупномасштабное производство к растущим трудо-и энергозатратам, заметно сузили рынок традиционных секторов промышленности, а с другой — компьютеризация и развитие телекоммуникаций в области деловых, особенно финансовых, услуг дестабилизировали инфраструктуру экономики "индустриального общества", Новые информационные технологии усилили непредсказуемость быстро менявшихся курсов валют, процентных ставок, биржевых котировок, что требовало от промышленных компаний способности к мгновенной реакции на текущую конъюнктуру. Лидерами в процессе адаптации к новым условиям также оказались немецкие и японские компании.

Стоит выделить еще одну характерную черту кризисных явлений в развитии мирового хозяйства в 70-е годы, которая существенно подрывала экономическое лидерство США. Речь идет о переходных процессах в международной валютной сфере, обозначившихся после краха бреттон-вудской системы. Истоки ее кризиса следует искать в комплексе противоречий долларового стан­дарта. К числу внешних противоречий можно отнести формирование трех центров в мировом хозяйстве, в котором возникший полицентризм экономической силы вошел в конфликт с моноцентризмом в одном из его ключевых звеньев — валютно-кредитной сфере. Внутри системы функционирование доллара в качестве мировых денег породило противоречия между интернациона­льными по своей сути валютными отношениями и национальной природой обслуживавших их денег, а также между возросшей потребностью мировой экономики в платежных средствах и ограниченными возможностями ее удовлетворения.

В течение двух первых послевоенных десятилетий пополнение международных резервов шло в основном за счет американской валюты, иначе — за счет роста дефицита платежного баланса США. К концу 60-х годов на мировых рынках скопилось громадное количество не обеспеченных товарной массой долларов. Аме­риканская валюта начала обесцениваться, а жестко привязанные к. ней валютные курсы становились перманентно нереальными. В 1967—1973 гг. были девальвированы английский фунт, француз­ский франк и итальянская лира, ревальвированы — немецкая марка и японская иена. В августе 1971 г. администрация Ричарда Никсона объявила о прекращении конвертируемости доллара в золото, нанеся смертельный удар и без того разрушавшейся бреттон-вудской системе.

Ее распад обусловил необходимость создания нового механизма регулирования международных валютных связей. Для решения данного вопроса в 1976 г. в Кингстауне на Ямайке состоялась валютно-финансовая конференция, положившая начало функцио­нированию современной валютной системы. Она узаконила на­чавшееся еще на рубеже 60—70-х годов стихийное "плавание ва­лют", внеся соответствующую поправку в Устав МВФ. Введение "плавающих" валютных курсов знаменовало собой поворот от ре­гулирующих к рыночным рычагам установления реальных курсо­вых соотношений валют.

В силу определенной инерции новый режим не мог не учиты­вать прежний статус американского доллара в послевоенной ва­лютной системе. Более того, пришедшая в 1981 г. к власти в Сое­диненных Штатах администрация Рональда Рейгана кардинально изменила свое отношение к решениям Ямайкской конференции, взяв курс на всемерное укрепление международных позиций доллара, который по сей день остается главным расчетным, платежным и резервным средством в мировой экономике.

Кризисы 70-х годов по-новому поставили вопрос о взаимоотношениях "центра" и "периферии". Резкий рост цен на топливо и сырье из развивающихся стран, с которыми, правда, тогда на Западе отождествлялась ОПЕК, способствовал расширению това­рообмена между развитыми государствами и странами—лидерами "третьего мира". В результате "нефтяных шоков" в экономике тех и других наметились изменения, имевшие весьма серьезные последствия. С одной стороны, заметно интенсифицировался процесс индустриализации развивающихся стран, а с другой — энергетический кризис, нарушив льготный режим снабжения развитых государств нефтью, стимулировал тенденцию к ускорению технологической модернизации. Снижение доли затрат на сырье и топливо в стоимости промышленной продукции развитых стран и дальнейший рост их производства в развивающихся государствах негативно сказались на положении последних. Ухудшение условий обмена для развивающихся стран резко обострило проблему задолженности.