§ 6. Итак, добродетель — преднамеренное (созна­тельное) приобретенное качество души, состоящее в

461

субъективной середине и определенное разумом, и при­том определенное так, как бы ее определил благора­зумный человек, середина двух зол — избытка и недо­статка. Сверх того, она и потому середина, что порок переступает границу должного в аффектах и дейст­виях — то по отношению к избытку, то по отношению к недостатку; добродетель же находит и избирает сере­дину. Поэтому-то и определяющий добродетель по ее сущности и понятию должен назвать ее серединой, а по ее совершенству и значению должен назвать ее край­ностью [высшим]. Однако не всякий аффект и не всякое действие допускает середину; некоторые из них, как видно из обозначения, заключают в себе порочность, например, [из аффектов] — злорадство, бесстыдство, за­висть, а из действий — прелюбодеяние, воровство, убий­ство. Все это и тому подобное порицается, так как оно само по себе дурно, а не избыток его или недостаток; поэтому-то в подобных явлениях нельзя найти истин­ного поведения, а всегда лишь ошибочное; понятия ис­тинного и ложного (хорошего и дурного) к этим явле­ниям неприменимы, и нельзя говорить о том, с кем, когда и каким образом следует совершать прелюбодея­ние, а самое совершение, безусловно, ошибочно (дурно). Точно так же нельзя полагать, что и в несправедливом образе действий, или в трусости, или в невоздержности есть середина, избыток и недостаток: выходило бы в таком случае, что есть середина в самом избытке или в самом недостатке и что есть избыток избытка и недо­статок недостатка. Как не может быть в умеренности или мужестве избытка или недостатка, ибо здесь именно середина и есть в известном смысле крайнее совершен­ство, точно так же и в указанных пороках не может быть избытка или недостатка, а всякое порочное дей­ствие ошибочно (дурно). Вообще говоря, как нет сре­дины в самом избытке и в недостатке, так нет и в сре­дине избытка или недостатка.

КНИГА V

[О СПРАВЕДЛИВОСТИ]

§ 8. Некоторым кажется, что воздаяние равным безусловно справедливо... Однако воздаяние равным

462

нельзя подвести ни под понятие распределяющей спра­ведливости, ни под понятие уравнивающей... [Это по­нятие справедливости] многому противоречит, напри­мер если должностное лицо прибьет кого-либо, то его нельзя также побить, а если кто побил должностное лицо, то такого должно не только побить, но и наказать строго. Притом велика разница произвольного от не­произвольного, хотя, однако, общественные отношения, имеющие дело с обменом, поддерживаются именно этим видом справедливости, воздаянием равным, которая имеет в виду пропорциональность, но не равенство, ибо общество держится тем, что каждому воздается пропор­ционально его деятельности; при этом или стараются воздать за зло злом, и если подобное воздаяние невоз­можно, то такое состояние считается рабством, или же за добро добром, если же нет, то, значит, за услуги не воздается равною услугой, а государство именно и дер­жится подобными взаимными услугами... В том и со­стоит специальное свойство благодарности, чтобы полу­чивший одолжение не только отвечал услугою, но и сам начал с одолжения... Например... архитектор должен пользоваться работой сапожника, а этому в свою оче­редь воздавать собственным трудом. Сказанное возмож­но, если сперва найдена непропорциональная мера равенства, и затем уже будет совершено воздаяние равным; если этого нет, то обмен будет неравный и не может состояться, ибо ведь ничто не мешает работе од­ного быть более ценною, чем работа другого, а их-то и нужно приравнять. То же самое замечается и в других искусствах и [ремеслах]; они взаимно уничтожались бы, если бы работник не производил чего-либо, имеющего количественную и качественную ценность, и если бы принимающий работу не принимал ее как определен­ную количественную и качественную ценность. Два врача не могут создать общество, а врач и земледелец и, вообще говоря, люди, занимающиеся различным и не­равным, могут создать его, но их-то работу и нужно приравнять. Поэтому все подлежащее обмену должно быть известным образом сравнимо; для этого-то и вве­дена монета, ставшая в известном смысле посредником. Она все измеряет и определяет, насколько один пред-

463

мет превышает другой ценностью, например сколько пар сапог равны по ценности одному дому или пропи­танию [одного человека], и показывает, в каком отноше­нии работа архитектора находится к работе сапожника и сколько следует дать пар сапог за дом или пропита­ние. Если же пропорция не соблюдена, то невозможен обмен, невозможны общественные отношения; а воз­можны они лишь в том случае, когда в предметах об­мена есть известного рода равенство. Итак, все пред­меты должны, как сказано ранее, измеряться чем-либо одним. Этим в действительности служит нужда, кото­рая все соединяет, ибо если бы люди ни в чем не нуж­дались или же нуждались не в одном и том же, то не было бы обмена или взаимного обмена; монета же яви­лась как бы представителем нужды по всеобщему со­глашению. Отсюда-то и ее название — nomisma ¹⁹, ибо она не по природе таковая, а по человеческому согла­шению, и в нашей власти изменить монету и сделать ее неупотребительною.

Итак, воздаяние равным имеет место, когда найдено уравнение, когда, например, земледелец относится к са­пожнику так же, как работа сапожника к работе зем­ледельца. До обмена не следует представлять себе про­порции; в противном случае оба избытка будут на од­ной стороне. Только в том случае, когда каждый получил следуемое ему, они становятся равными между собою и сообщниками, и именно в силу того, что подобное ра­венство может возникнуть в их отношениях. Если зем­ледельца назвать а, пропитание — γ, сапожника — β, то уравнивающая работа его будет 6; если бы не воздая­ние, то невозможно было бы и самое общество.

Что нужда связывает людей в одно, явствует из того, что если б двое не нуждались друг в друге или один из двух не нуждался бы в другом, то не было б и обмена, который имеет место в том случае, когда кто-либо нуж­дается в том, что другой имеет, например вино, в замен коего другой дозволяет вывоз хлеба. Итак, в таком слу­чае необходимо уравнение. Что же касается обмена, возможного в будущем, нужды в коем не представ­ляется в настоящее время, то порукой его являются, когда обмен стал необходим,, деньги; кто приносит

464

деньги, тот должен иметь возможность получить то, в чем нуждается; но и деньги подвержены изменениям, ибо не всегда имеют одинаковую ценность; однако они должны представлять собою более твердое мерило оценки, и ими должно быть все оценяемо; таким-то спо­собом становится возможным обмен, а вместе с ним и общение. Итак, деньги, будучи мерою, делают сравни­мыми все остальные предметы, приравнивают их; и, как невозможно общение без обмена, так невозможен обмен без уравнения ценностей и точно так же невозможно уравнение без сравнимости предметов. Говоря точно, невозможно, чтобы столь различные предметы стали сравнимыми, но для удовлетворения нужды человека это в достаточной мере возможно; для этого должна существовать по общему соглашению одна мера оценки; поэтому-то она называется nomisma, ибо деньги делают все сравнимым, благодаря тому что все измеряется деньгами.

Пусть α будет дом, β — десять мин, γ — ложе; пусть α равняется половине β (если дом стоит 5 мин) или же всему β; пусть ложе γ равняется ¹/₁₀ части β; ясно, что в таком случае ценность нескольких лож равняется ценности одного дома, то есть 5. Ясно также, что именно таким способом происходил обмен ранее изобре­тения денег: нет разницы — дать ли пять лож в замен дома или ценность пяти лож.