18. Каким должно быть соотношение познания и веры, познания и понимания его как безграничного и бесконечного движения к адекватному отражению сущностных закономерностей объективного мира?

Существуют внерациональные компоненты в структуре познавательного процесса. В частности, они обнаруживают себя в так называемом неявном знании. Как правило, оно существует в форме жизненно-практического опыта личности, ее умений, навыков, стереотипов мышления и поведения. Неявное знание, как и любое другое, существует в сфере сознания, но не артикулируется в нем как рефлексивный пласт. Например, умение плавать или бегать предполагает наличие определенного знания о том, что и как нужно делать, чтобы эти навыки реально осуществлялись. Но это знание не находится в фокусе сознания и не выступает как осознанное и объективированное в вербальной форме.

Неявное знание, логически и вербально не оформленное, тесно связано с феноменом гносеологической веры. В данном случае вера понимается не как элемент или характеристика религиозного сознания, а как важнейшая духовно-психологическая особенность субъекта познания, обнаруживающая себя в чувствеуверенности в чем-либо и исключающаясомнение по поводу его существования или наличных характеристик. Гносеологическая вера как атрибут обыденного и нефилософского сознания убедительно обнаруживает себя в естественном доверии к сенсорному опыту и данным органов чувств, которые глубоко укоренены в структурах практической деятельности и повседневной жизни человека. Она также сущностно характеризует представителей естественных наук относительно их убежденности в реальном существовании материального мира как независимого от познающего субъекта предмета исследования и изучения. А. Эйнштейн считал эту веру одним из основных условий существования естествознания, в то время как Э. Гуссерль называл ее натуральной или естественной установкой сознания, которая должна быть обязательно преодолена, если мы претендуем на философское отношение к действительности.

Феномены веры и неявного знания актуализируют важность и значимость такой гносеологической процедуры, как интерпретация. Поскольку явное знание всегда объективировано в языке культуры и таким образом приобретает статус общественного духовного продукта, то принципиально важно зафиксировать роль и функции интерпретации в процессе перевода неявного знания в его явную и социально значимую форму.

Традиционное понимание интерпретации сводилось к логико-методологической операции перевода математических символов и понятий на язык эмпирически значимых конструктов естественных наук (эмпирическая интерпретация) либо отображения одной формальной системы или теории на категориально-понятийный аппарат другой теории (семантическая интерпретация). Однако в социально-гуманитарном познании феномен интерпретации приобретает несколько иной характер, свидетельствующий о принципиальной и неустранимой субъективности как атрибута гуманитарного знания. Универсальной данностью любого гуманитарного и философского знания является текст. В нем как в семиотической реальности содержится множество потенциально возможных смыслов и значений. Их выявление и экспликация требуют сложной гносеологической работы. Процедура интерпретации текстов и составляет одну из важных форм этой работы. Она позволяет рельефно продемонстрировать многомерность и полифоничность гуманитарного знания, его детерминированность не только субъективно-личностными, но и культурно-историческими факторами и основаниями.