4. Сценический эпизод в качестве компонента

Говоря о композиции любого произведения, следует, как мы выяснили во втором разделе учебника, исходить из того, как соотнесены друг с другом членение текста и членение пространства-времени (и то и другое производится с позиции автора и читателя, а не героя).

По мнению Патриса Пави, «описание точки зрения (или перспективы), которую избирает драматург, чтобы организовать события пьесы и распределить текст между персонажами» означает «поиск изменения точки зрения, самой техники изменения намерений и речи персонажей, а также структурных принципов подачи действия: предстает ли оно единым блоком и как органическое возрастание? Или же оно раздроблено на куски и представляет собой монтаж эпических эпизодов? Перебивается ли действие лирическими интермедиями или комментариями? Есть ли внутри акта простои и кульминационные моменты? <...> Поиск композиции включает в себя также проблемы обрамления (рамки) фабулы, закрытия или открытия представления, развития перспективы и фокусировки»1.

Вольфганг Кайзер считает, что необходимо рассмотреть «...как автор очертил и оформил экспозицию, т.е. расположение персонажей и обстоятельств, вместе с предысторией, от которой действие берет свое начало. Затем следует пронаблюдать инициирующие моменты, которым противостоят ретардирующие моменты, которые стимулируют или предотвращают катастрофу. <...> Далее следует учесть при построении, какие сцены главные, какие побочные, как складывается и подготавливается кульминация, как построены акты»2.

Основываясь на этом, мы можем определить драматическую композицию как членение текста пьесы на части по времени и месту действия и художественно целесообразную соотнесенность этих частей. Примерами ее анализа в таком значении могут служить статьи О.Вальцеля «Архитектоника драм Шекспира» и А. П. Скафтымова «К вопросу о композиции пьес Чехова».

Одно из замечаний П.Пави имеет отношение к вопросу о типах драматической композиции: действие может «представать единым блоком», но может «представлять собой монтаж сценических эпизодов». В русской классической драме мы видим в основном первое; второе относится, например, к «Борису Годунову». В.Кайзер использует популярное в европейском литературоведении противопоставление «замкнутой» и «открытой» форм, а В. Е.Хализев выделяет два типа композиции: «дробление действия на многочисленные и короткие сценические эпизоды, развертывающиеся в разное время и в различных местах» (характерное, по его мнению, «для классической восточной и средневековой европейской драматургии») и «сосредоточение действия в немногих и достаточно крупных эпизодах, приближенных друг к другу в пространстве и во времени» (свойственное «преобладающим формам европейского (в том числе русского) театрально-драматического искусства последних столетий»1.

Между этими полюсами возможны, по-видимому, и промежуточные варианты. Так, в «Грозе» при основном делении на акты с последовательно развивающимся действием один из них, а именно третий, разделяется на две сцены, с точки зрения событийного их содержания скорее параллельных.