1 Историко- правовой анализ договора хранения

1. История возникновения и становления института договора хранения

Хранение как особый вид услуг, нуждающихся в самостоятельной правовой защите, имеет длительную историю. Хранение относится к договорам, которые призваны были заменить собой в определенной части обычный деликт. Эти договоры позволяли определить, помимо прочего, кто, перед кем и какую должен нести ответственность в случаях, конкурирующих с соответствующими видами деликтов.

В основе хранения лежит элементарная модель, при которой одно лицо в силу различных причин обращается к другому за оказанием определенной услуги: принять переданное на время имущество, сберечь его, а впоследствии возвратить в целости и сохранности¹.

Самой элементарной, сложившейся исторически первой, была конструкция личной бытовой услуги по хранению. С этим, в свою очередь, было связано то, что в Риме при регулировании указанных отношений, наряду с исполнением норм юридических, большую роль играло соблюдение требований морали. Предполагалось, что эти требования должны определять поведение хранителя прежде всего в момент, когда он решил возложить на себя заботу о чужой вещи, не получая от этого никакой выгоды. Эти же требования должен был учесть претор, определяя масштабы проявленной хранителем заботы по отношению к принятой на хранение вещи, при решении вопроса о том, как и в каком виде ее следует возвратить.²

В римском праве договором хранения или поклажи (depositum) называется реальный контракт, по которому лицо, получившее от другого лица индивидуально определенную вещь (поклажепринимателъ, депозитарий), обязуется безвозмездно хранить ее в течение определенного срока или до востребования и по окончании хранения возвратить в целости и сохранности лицу, передавшему вещь на хранение (поклажедателю, депоненту).¹

Характерные признаки этого договора сводились к следующим.

Во-первых, depositum – контракт реальный: обязательство из этого договора возникало посредством передачи вещи; одно соглашение о том, что известное лицо обещает принять на хранение вещь другого лица, еще не устанавливало обязательство из договора хранения.

Во-вторых, как правило, предметом договора хранения (как и предметом ссуды) являлась вещь индивидуально определенная. Однако в римском праве был допущен также и договор о хранении вещей, определенных родовыми признаками; но передачу на хранение таких вещей нельзя признать соответствующей характеру данного договора; недаром депозитум вещей, определенных родовыми признаками, называют depositum irregulare, т. е. не обычный, не нормальный вид договора, а особый, исключительный.

Не требуется, чтобы поклажедатель был собственником отдаваемой в поклажу вещи; можно отдать на хранение и чужую вещь (например, находящуюся у поклажедателя в пользовании, в закладе и т. п.). Но не может быть предметом договора хранения вещь, принадлежащая поклажепринимателю².

В-третьих, цель передачи вещи – хранение ее поклажепринимателем. Поклажеприниматель не только не становился собственником вещи, он даже не являлся ее владельцем; он только держатель вещи на имя поклажедателя, не имеющий также и права пользоваться вещью.

В-четвертых, существенным признаком договора depositum (отличающим этот договор от договора найма) являлась безвозмездность договора.

В-пятых, вещь могла быть передана по этому договору на определенный срок или до востребования; следовательно, включение в договор срока хранения – несущественно.

В-шестых, по окончании срока хранения (а при бессрочном договоре – по заявлению поклажедателя) вещь в соответствии с целью договора должна быть возвращена поклажедателю, притом (в случае обычного, нормального depositum) именно та индивидуальная вещь, которая была принята на хранение.

Моральные принципы оказали особое влияние применительно к одному из видов хранения – depositum miserabile. Имелись в виду случаи, когда сама потребность в хранении была порождена определенными, отличавшимися своей неодолимостью и внезапностью обстоятельствами. Речь идет о пожарах, военных действиях, народных волнениях и др.

При depositum miserabile особой гарантией соблюдения хранителями соответствующих обязанностей служила угроза быть обвиненным в бесчестии (infamia). К этому добавлялись особые санкции материального характера, более жесткие по сравнению с теми, которые использовались в аналогичных ситуациях применительно к остальным видам хранения. Речь шла о предусмотренном еще в Законах XII таблиц положении: «За вещь, сданную на хранение, дается иск в двойном размере стоимости вещи»¹. Такие штрафные иски широко использовались применительно к хранению в преторской практике. Имелись в виду прежде всего случаи, когда хранитель ссылался при этом виде хранения на то, что вообще не брал ни от кого никакой вещи.

Предметом хранения в Древнем Риме служило движимое имущество, и лишь как исключение применительно к одному из специальных видов хранения – секвестру (секвестрации) допускалась передача на хранение и недвижимости.

К поклажедателю не предъявлялось никаких особых требований, связанных с наличием титула по отношению к передаваемой на хранение вещи. Соответственно в такой роли мог выступать и вор – тот, кто украл вещь. Едва ли не единственным препятствием к возникновению данного договора служило общее правило, по которому хранитель не мог принимать на хранение свои собственные вещи.

Хранитель по общему правилу не считался не только собственником, но и владельцем переданных ему вещей. Хранитель не вправе был пользоваться вещью. В противном случае он превращался в арендатора, что, помимо прочего, влекло за собой обязанность платить арендную плату. Кроме того, возвращать поклажедателю он должен был в виде общего правила именно ту вещь, которую получил. Это относилось даже к переданным на хранение монетам: они подлежали возврату подобно другим вещам с индивидуализирующими их признаками. Иначе договор хранения трансформировался в заем, а значит, помимо прочего, хранитель должен был платить проценты за пользование вещью.

Отношения по поводу хранения вещей регулировались нормами русского дореволюционного права (поклажа) в традициях континентальной системы права уже с учетом коммерциализации данного вида услуг.¹

В Своде законов Российской империи для хранения была выделена глава пятая книги четвертой «О сдаче и приемке на сохранение или о поклаже». Таким образом, хранение, которому была посвящена глава «Поклажа», охватывало одновременно передачу и приемку на сохранение. В числе важнейших положений Свода о хранении были основания назвать следующие:

а) передавать на хранение имущество могут только собственник или его представитель;

б) хранение – всегда реальный договор;

в) лицо, не обладающее договорной правоспособностью, не вправе выступать в роли хранителя;

г) письменная форма договора хранения не является условием его действительности, а потому на случай спора между сторонами по поводу имевшего место договора достаточно представить в качестве доказательства соответствующего факта одну только сохранную расписку (расписку в приеме);

д) при решении вопроса об ответственности хранителя определяющим признается такой критерий, как необходимость относиться к чужой вещи как к своей (хранитель освобождался от ответственности в случаях повреждения, утраты, пропажи или похищения вещи вследствие действия непреодолимой силы, а кроме того, и тогда, когда имущество было отнято у хранителя силой);

е) хранитель не вправе был пользоваться переданными ему на хранение вещами;

ж) хранение предполагалось безвозмездным, но с правом хранителя на возмещение необходимых издержек;

з) устанавливался перечень документов, которые могут предоставляться в подтверждение передачи вещей на хранение, при этом допуск свидетелей для этой цели исключался;

и) невозврат по первому требованию вещи влечет для хранителя обязанность возместить поклажедателю убытки и выплатить «узаконенные проценты» (6% годовых);

к) при признании хранителя несостоятельным переданное им на хранение имущество не включается в конкурсную массу и подлежит возврату поклажедателю.

Проект книги пятой Гражданского уложения Российской империи («Обязательства») не предполагал отказа от специальных актов, регулирующих хранение на торговых складах. Напротив, глава Проекта, посвященная поклаже, включала норму, которая предусматривала: «Поклажа в товарных складах определяется особыми правилами».

В сохранившей свое название главе «Поклажа» предполагалось значительно расширить объем регулирования отношений по хранению, разделив его при этом на «поклажу вообще» и «поклажу в гостинице». Проект прямо закрепил возможность передачи на хранение только движимых вещей. Имелось в виду также сохранить исключительно реальный характер договора. В этой связи составители Проекта высказывали интересные соображения относительно случая, когда хранитель, основываясь на достигнутом соглашении и не дожидаясь передачи вещи, производил различные расходы, имеющие целью обеспечить надлежащие условия хранения. Если потенциальный поклажедатель так и не передавал вещь, то предполагалось, что расходы могут быть истребованы хранителем с использованием конструкции pacta adjecta – дополнительного соглашения либо negotiorum gestio – ведения чужих дел без поручения. Вместе с тем возможность требовать вознаграждения при несостоявшемся хранении исключалась. В числе других особенностей Проекта можно указать на «коммерциализацию» соответствующих отношений.

В новейший период существования СССР и Российской Федерации регламентация института хранения может быть подразделена на три этапа по времени, соответствующему трем гражданским кодексам. ГК РСФСР 1922 г. не содержал специальных норм о хранении. Однако это не означает, что до 1964 г. отношения, связанные с хранением, никак не регулировались. Требования НЭПа вызвали появление ряда подзаконных нормативных актов, посвященных обязательству именно коммерческого хранения, в частности постановление Центрального исполнительного комитате и Совета народных комиссаров СССР от 4 сентября 1925 г. «О документах, выдаваемых товарными складами в приеме товаров на хранение». В тридцатые годы появились подзаконнные нормативные акты, регулирующие деятельность специальных организаций, связанных с оказанием услуг по хранению, например, Типовой устав городского ломбарда, утвержденный постановлением Совета народных комиссаров РСФСР от 15 декабря 1939 г. Вопросы, связанные с договором хранения, должны были разрешаться при их практическом осуществлении на основании применения общих положений обязательственного права.¹

Гражданский кодекс РСФСР 1964 г. уже содержал отдельную главу, посвященную хранению, – гл. 37 (ст. 422-433). Соответствующая глава охватывала обычный для глав, посвященных конкретному типу договоров, набор норм. Включенные в эту главу статьи содержали, помимо определения договора, требования к его форме, устанавливали круг прав и обязанностей контрагентов, а также основания и размер ответственности хранителя за нарушение договора. Заслуживают быть отмеченными некоторые принципиальные особенности этого Кодекса. Так, его определение включало указание на то, что по договору хранения одна сторона (хранитель) обязана хранить имущество, переданное другой стороной, и возвратить это имущество в сохранности. Определение договора тем самым исходило из того, что договор является реальным (обязанность хранить «переданное»). Допускалось, правда лишь применительно к отношениям между социалистическими организациями, заключение договора, по которому хранитель принимал на себя обязанность принимать на хранение имущество (тем самым презюмировалась передача его другой стороной в будущем).

Указанный договор предполагался безвозмездным, хотя не исключалось и иное: в законе или в договоре могла быть предусмотрена воз-мездность договора. Дифференциация правовых режимов возмездного и безвозмездного хранения коснулась вопросов об основаниях ответственности хранителя за утрату, недостачу и повреждение имущества. Кодекс позволял сделать вывод, что в возмездном договоре хранитель должен был отвечать в подобных случаях перед поклажедателем, если окажется, что он не принял всех мер, предусмотренных договором для сохранения имущества. При безвозмездном хранении следовало руководствоваться иным критерием: необходимостью заботиться о переданном на хранение имуществе как о своем собственном. Повышенную ответственность вплоть до действия непреодолимой силы должна была нести организация, для которой хранение представляло собой уставную деятельность. Предусматривалась особо ответственность руководства (директоров, управляющих) гостиниц, домов отдыха, санаториев, общежитий и т.п. организаций за утрату или повреждение имущества граждан, находившихся в отведенных им помещениях, причем вне зависимости от того, было ли это имущество сдано на хранение организации либо нет.

Гражданский кодекс 1964 г. распространял нормы о соответствующем договоре на хранение, осуществляемое в силу закона. Это не относилось к рассчитанным исключительно на договорную форму нормам, в частности к тем, которые регулировали вопросы о вознаграждении и возмещении расходов. В Основах гражданского законодательства 1991 г. среди десяти поименованных в разделе «Обязательственное право» договоров хранения не оказалось.

Таким образом, общественные отношения по поводу хранения вещей хронологически являются одними из древнейших. В докапиталистический период они были преимущественно распространены на бытовом уровне как отношения лично-доверительного характера. В дальнейшем хранение становится необходимым направлением предпринимательской деятельности.