Философия

распространяющиеся на человечество. П. Гольбах, например, оп­ ределял рассудок как вырабатываемое опытом и размышлением умение отличать полезное от вредного. Рассудок лишен творческо­ го отношения к жизни; он нередко ведет к консерватизму. В бур­ ные, переломные эпохи общественной жизни необходим прежде всего разум, который находит верное решение в самых сложных и противоречивых ситуациях.

Критическое отношение к рассудку отличало И. Канта, кото­ рый считал, что мышление развивается от рассудка к разуму. Пер­ вой предпосылкой разума был не вполне осознавший себя рассу­ док — догматизм, когда философ, выявив ряд достаточно широких и, как он считал, непоколебимых принципов, был уверен, что че­ ловеческое мышление, опираясь на них, в состоянии познать все сущее. Кант определял рассудок как познавательную способность, дающую возможность постижения общего в предметах. Это ориен­ тированная на достижение практических целей способность мыс­ лить посредством понятий по определенным правилам. Затем на­ ступает скептицизм, когда рассудок, осознав себя, подвергает кри­ тике свои догмы, правда пока еще с весьма ограниченных позиций. Скептицизм — это своего рода привал для человеческого разума, где он может критически обсуждать пройденный путь и намечать дальнейшее движение. Наконец, наступает третий, высший этап — собственно разум, который неизбежно сталкивается с во­ просами, приводящими его к диалектике. Для разума характерна не только критичность, но и самокритичность. «Возражения против уверенности и самомнения нашего... спекулятивного разума даны самой природой этого разума...»1. Разум обладает большой само­ стоятельностью и благодаря постоянной самопроверке имеет тен­ денции к совершенствованию.

И.Г. Фихте, критикуя рассудок за индивидуализм, трактует разум как высшее развитие человеческого, общественного начала

вчеловеке. Разумная жизнь состоит в том, чтобы «личная жизнь посвящалась жизни рода, или в том, чтобы личность забывала себя

вдругих...»2.

1Кант И. Сочинения. М., 1966. Т. 3 С. 620.

Фихте И.Г. Основные черты современной эпохи. СПб., 1906. С. 32.

404 ОСНОВЫ ОБЩЕЙ ФИЛОСОФИИ Раздел II

форм и становится осознанно свободным. На уровне разума субъ­ ективное достигает максимального единства с объективным в смысле полноты и всесторонности понимания, а также в смысле единства теоретического и практического мышления. На этом уровне знания носят наиболее глубинный и обобщенный характер. Разумное сознание — глубоко диалектический процесс.

Эффективность мышления зависит от прбшлого опыта, реалис­ тичности оценки и умственных способностей человека, что в свою очередь предполагает способность оптимальной организации мыш­ ления, чувств и поведения человека. Чем совершеннее такая орга­ низация, тем совершеннее ум.

Ум и мудрость. Умный — значит, хорошо мыслящий. Мышле­ ние — это процесс, а ум — способность. Умен и мудр тот, кто об­ ладает способностью разобраться и найти решение в сложной, за­ путанной, темной обстановке. И недаром сова Минервы, осущест­ вляющая свой полет в сумерках, символизирует собой мудрость — высшую степень ума'. Глупым же называют человека, мышление которого примитивно, сумбурно. Его суждения непродуманы, бес­ порядочны, непоследовательны. В таких случаях говорят: «концы с концами не сведены». Из всех воров, по словам И.В. Гете, дураки самые вредные: они одновременно похищают у нас и время, и на­ строение2.

Мера человеческого ума и его эффективность определяются степенью адекватности логике вещей, событий и целесообразности их преобразования. По Демокриту, «от мудрости получаются сле­ дующие три [плода]: [дар] хорошо мыслить, хорошо говорить и хо­ рошо делать»3. Умный человек — не просто много знающий. Еще Гераклит подметил, что многознание не научает уму. Желая под­ черкнуть отличие мудрости от ума, Аристотель писал, что мудрость есть знание и интуиция наиболее ценных по своей природе вещей.

Мудрость — это не такое уж частое явление в суммарном бытии людей. К тому же жизнь показывает, что каким бы мудрым ты ни родился, жизнь нет-нет да и поста­ вит тебя в самое дурацкое положение.

«Отчего это хромой человек нас не раздражает, а умственно хромающий раз­ дражает? Оттого, что хромой сознает, что мы ходим прямо, а умственно хромающий утверждает, что не он, а мы хромаем; если бы не это, то мы питали бы к нему сожа­ ление, а не гнев» {Паскаль Б. Мысли (О религии). 3-е изд. М., 1905. С. 81).

3 Маковельский А.О. Древнегреческие атомисты. Баку, 1946. С. 314.

века), либо призывом к совместным действиям, либо предупреж­ дением об опасности и т.п. (частичный аналог — восклицания, ок­ лики, вскрики и т.д.). Язык животных никогда не достигает в своей функции акта полагания некоего абстрактного смысла в качестве предмета общения. Содержанием общения животных всегда явля­ ется наличная в данный момент ситуация. Человеческая же речь «оторвалась» вместе с сознанием от своей ситуативности. У людей существует потребность что-то сказать друг другу. Эта потребность реализуется благодаря соответствующему строению мозга и пери­ ферического речевого аппарата. Звук из выражения эмоций пре­ вратился в средство обозначения образов предметов, их свойств и отнощений.

Сущность языка выявляется в его двуединой функции: слу­ жить средством общения и орудием мышления. Речь — это деятельность, сам процесс общения, обмена мыслями, чувст­ вами, пожеланиями, целеполаганиями и т.п., который осущест­ вляется с помощью языка, т.е. определенной системы средств об­ щения. Язык — это система содержательных, значимых форм: всякое слово светится лучами смыслов. Посредством языка мысли, эмоции отдельных людей превращаются из их личного до­ стояния в общественное, в духовное богатство всего общества. /Благодаря языку человек воспринимает мир не только своими ор­ ганами чувств и думает не только своим мозгом, а органами чувств и мозгом всех людей, опыт которых он воспринял с помощью языка. Храня в себе духовные ценности общества, будучи матери­ альной формой конденсации и хранения идеальных моментов чело­ веческого сознания, язык выполняет роль механизма социаль­ ной наследственности.

Обмен мыслями, переживаниями при помощи языка складыва­ ется из двух теснейшим образом связанных между собой процес­ сов: выражения мыслей (и всего богатства духовного мира челове­ ка) говорящим или пишущим и восприятия, понимания этих мыс­ лей, чувств слушающим или читающим. (Необходимо иметь в виду и индивидуальные особенности общающихся с помощью слова: чи­ тающие одно и то же вычитывают разное.)

Человек может выражать свои мысли самыми разнообразны­ ми средствами. Мысли и чувства, например, музыканта, выража-

ются в музыкальных звуках, художника — в рисунках и красках, скульптора — в формах, конструктора — в чертежах, математи­ ка — в формулах, геометрических фигурах и т.п. Мысли и чувства выражаются в действиях, поступках человека, в том, что и как человек делает. Какими бы иными средствами ни выражались мысли, они в конечном счете так или иначе переводятся на словес­ ный язык — универсальное средство среди используемых челове­ ком знаковых систем, выполняющее роль всеобщего интерпрета­ тора. Так, невозможно, минуя язык, «перевести» музыкальное произведение, скажем, в математические форму. Это особое поло­ жение языка среди всех коммуникативных систем вызвано его свя­ зью с мышлением, производящим содержание всех сообщений, переданных посредством любой знаковой системы.

Близость мышления и языка, их тесное родство приводит к тому, что свое адекватное (или наиболее приближенное к такому) выражение мысль получает именно в языке. Ясная по своему со­ держанию и стройная по форме мысль выражается в доходчивой и последовательной речи. «Кто ясно думает, тот ясно и говорит», — гласит народная мудрость. По словам Вольтера, прекрасная мысль теряет свою цену, если дурно выражена, а если повторяется, то наводит скуку. Именно с помощью языка, письменной речи мысли людей передаются на огромные расстояния, по всему земному шару, переходят от одного поколения к другому1.

Что значит воспринять и понять высказанную мысль? Сама по себе она нематериальна. Мысль невозможно воспринять органами чувств: ее нельзя ни увидеть, ни услышать, ни осязать, ни попро­ бовать на вкус. Выражение «люди обмениваются мыслями посред­ ством речи» не следует понимать буквально. Слушающий ощущает и воспринимает материальный облик слов в их связи, а осознает то, что ими выражается, — мысли. И это осознание зависит от уровня культуры слушающего, читающего. «...Одно и то же нраво­ учительное изречение в устах юноши, понимающего его совершен-

1 О языке, письменности метко и образно сказал У Шекспир Пусть опрокинет статуи война, Мятеж развеет каменщиков труд, Но врезанные в память письмена Бегущие столетия не сотрут

но правильно, не имеет [для него] той значимости и широты, кото­ рые оно имеет для духа умудренного житейским опытом зрелого мужа; для последнего этот опыт раскрывает всю силу заключенного в таком изречении содержания»1. Взаимное понимание наступает лишь в том случае, если в мозгу слушающего возникают (в силу закрепленного при обучении языку за определенным словом соот­ ветствующего образа — значения) представления и мысли, кото­ рые высказывает говорящий2. В науке этот принцип общения носит название принципа намекания, согласно которому мысль не пере­ дается в речи, а лишь индуцируется (как бы возбуждается) в,созна­ нии слушателя, приводя к неполному воспроизведению информа­ ции. Отсюда теории, в которых принципиально отвергается воз­ можность полного взаимного понимания общающихся.

Магия слова. Обращаясь к другим людям, говорящий не про­ сто сообщает им свои мысли и чувства, он побуждает их к тем или иным поступкам, убеждает их в чем-либо, приказывает, советует, отговаривает их от каких-нибудь действий и т.д. Слово — великая сила. Острое слово — единственное режущее оружие, которое от постоянного употребления становится еще острее. И мы порой не знаем, какие роковые последствия скрываются в наших словах. Вспомним слова знаменитого Эзопа: язык — это самое хорошее и самое плохое на свете — с помощью языка мы думаем, общаемся, делимся горем и радостью, несем людям добро, но с его помощью мы приносим людям зло. Он есть орудие, которым можно ранить и даже убить. По образному выражению Г. Гейне, подобно тому как пущенная стрела, расставшись с тетивой, выходит из-под власти стрелка, так и слово, слетевшее с уст, уже не принадлежит сказав­ шему его.

1Гегель Г.В.Ф. Наука логики. М , 1970. Т 1. С. 112.

Если же в мозгу не возникает мыслей, соответствующих мыслям говорящего, то

взаимное понимание невозможно. Примером комического взаимного непонимания людей является стихотворение А С Пушкина о разговоре трех глухих'

Глухой глухого звал к суду судьи глухого, Глухой кричал' «Моя им сведена корова'» — «Помилуй, — возопил глухой тому в ответ: — Сей пустошью владел еще покойный дед» Судья решил «Чтоб не было разврата, Жените молодца, хоть девка виновата».

Это называется «договорились» и все «поняли» друг друга!

мира, в слове явленный». Эти слова Б. Пастернака емко характе­ ризуют суть единства мысли и слова. Когда мы прониклись идеей, когда ум, говорит Вольтер, хорошо овладел своей мыслью, она вы­ ходит из головы вполне вооруженной подходящими выражениями, облаченными в подходящие слова, как Минерва, вышедшая из го­ ловы Юпитера в доспехах. Связь между сознанием и языком не ме­ ханическая, а органическая. Их нельзя отделить друг от друга, не разрушая того и другого.

Посредством языка происходит переход от восприятий и пред­ ставлений к понятиям, протекает процесс оперирования понятия­ ми. В речи человек фиксирует свои мысли, чувства и благодаря этому имеет возможность подвергать их анализу как вне его лежа­ щий идеальный объект. Выражая свои мысли и чувства, человек отчетливее уясняет их сам: он понимает себя, только испытав на других понятность своих слов. Недаром говорится: если возникла мысль, надо изложить ее, тогда она станет яснее, а глупость, за­ ключенная в ней, — очевидней. Язык и сознание едины. В этом единстве определяющей стороной является сознание, мышление: будучи отражением действительности, оно «лепит» формы и дик­ тует законы своего языкового бытия. Через сознание и практику структура языка в конечном счете отражает, хотя и в модифициро­ ванном виде, структуру бытия. Но единство — это не тождество: сознание отражает действительность, а язык обозначает ее и вы­ ражает в мысли. Речь — это не мышление, иначе, как отметил Л. Фейербах, величайшие болтуны должны были бы быть величай­ шими мыслителями.

(Язык и сознание образуют противоречивое единство. Язык влияет на сознание: его исторически сложившиеся нормы, спе­ цифичные у каждого народа, в одном и том же объекте оттеняют различные признаки. Например, стиль мышления в немецкой философской культуре иной, чем, скажем, во французской, что в известной мере зависит и от особенностей национальных языков этих народов. Однако зависимость мышления от языка не явля­ ется абсолютной, как считают некоторые лингвисты: мышление детерминируется главным образом своими связями с действи­ тельностью, язык же может лишь частично модифицировать форму и стиль мышления.