1.2. Функции писем. Особенности бытования
Многообразие терминологии, столь значимое для исследователя, на самом деле лишь практическое следствие такой важнейшей характеристики средневековой эпистолографии как многофункциональность. В Средние века в виде письма могло быть написано практически все, от официального документа до поэмы. Стремящиеся упорядочить это многообразие классификации возникают к началу XII в., в период формирования ars dictaminis (искусства написания писем). Одним из самых распространенных вариантов становится функциональное деление на «приказы, советы, просьбы и предупреждения»16. Все эти четыре типа представлены в ранних письмах Иоанна Солсберийского (диаграмма 1), однако в них есть и не попадающие под эту классификацию (например, дружеская переписка, не содержащая ни просьб, ни предупреждений).
Диаграмма 1. Функциональные типы писем в источнике
С практической точки зрения представляется полезным введение еще одной классификации, основанной на юридической значимости писем. Дело в том, что письма-документы имели специфические особенности бытования. Подобные послания нередки в корпусе ранних писем Иоанна (18%). Это письма от лица архиепископа Теобальда и упоминающиеся в тексте послания других лиц, чаще всего, связанные с вопросами судопроизводства (ep. 2, 8, 11, 47, 72, 80, 131). По юридической силе они приравнивались к устным показаниям, потому должны были быть особым образом заверены. В письмах Иоанна пять раз упоминается печать (ep. 5, 32, 67, 76, 131), подтверждающая истинность посланий (особым образом оговаривается случай, когда у писем печать отсутствовала – в этом случае они должны были быть подтверждены свидетелями (non signatis tamen sed testibus munitis) (ep. 131). Неудивительно, что письма нередко подделывались: Иоанн зафиксировал три таких случая (ep. 57, 67, 88); пойманные с поличным были отлучены от церкви. Предоставление копии вместо оригинала письма специально оговаривалось (ep. 76).
1.3. Роль посланника
В письмах Иоанна Солсберийского «посланник» (nuntius) упоминается довольно часто (более 30 раз), причем его роль часто не ограничивается простой передачей письма: ему также могло быть поручено рассказать о деталях, не упомянутых в послании. Именно такая важная роль была возложена архиепископом Теобальдом на двух своих посланников, архидьякона Эксетера Варфоломея и королевского капеллана Вильяма де Вера (ep. 125), присутствовавших в июне 1160 г в Лондоне на церковном соборе, призванном положить конец папской схизме Александра III и Виктора IV. Королевским указом Теобальду было запрещено высказывать свою точку зрения до завершения собора, однако и в написанном сразу после принятия собором решения в пользу Александра III архиепископском послании, содержится лишь намек на некий «совет». Перефразируя «Апокалипсис» (Откр. 22:10), прелат заявляет, что он «запечатан в книгах нашей совести», которые он приказал «раскрыть» королю подателям письма (publicatione in libris conscientiae signari fecimus, quos uobis a latoribus praesentium... iussimus aperiri).
Более того, часто само письмо представлялось лишним: посланника было достаточно. Так, в одном из писем папе Адриану IV (ep. 24) Теобальд вынужден оправдывать сам факт отправки послания, ведь он уже «вложил» «наши слова в уста наших посланников, которые заслуживают вашего доверия силой их веры и честностью» (Licet in ore nuntiorum nostrorum, quibus merito honestatis et fidei fidem haberi oportet, posuerimus uerba nostra). При этом даже если письмо все же отправлялось, посланнику часто поручали не просто передачу, но и прочтение: таким образом, он рано или поздно должен был ознакомиться с содержанием письма.
Значимость посланника делала необходимым тщательный отбор подходящего кандидата на эту роль. Именно поэтому в процитированном выше письме посланники охарактеризованы как «честные и верные». В данном случае, Иоанн, вероятно, сознательно играл на связи между феодальной верностью и христианской верой. В сознании людей Средневековья эти понятия были неразделимы: нарушение вассалом клятвы верности считалось смертным грехом17.
Насколько «судьба» письма зависела от посланника заметно на примере обратных ситуаций, т.е. случаев, когда носитель письма оказывался человеком ненадежным. Именно таким «недостаточно верным» (parum fidelis) оказался один из посланников папы Адриана IV, потерявший письма Теобальда. Обеспокоенный архиепископ предпочел отправить к папе «собственного посланника, чтобы не быть обманутым во второй раз чужим» (proprium nuntium destinare quam secundo decipi per alienum) (ep. 12).
Приведенные примеры показывают, что при всей развитости средневековой эпистолографии и ее роли в Ренессансе двенадцатого века, устные основы средневековой словесности и культуры вовсе не исчезли, но лишь трансформировались.