Учебное пос ист 4 к

Block 3

۩Task 1. Learn the words and their 2-3 contextual synonyms (http://thesaurus.com/) for oral dictation:

1.to contend

2.an opinion

3.to emerge

4.to predominate

5.to delineate

6.to push aside

7.vigorous

8.to accommodate

9.to weld (studies)

10.to subsume

11.obscure

♫ Task 2. Listen and choose the appropriate answer.

• You will hear the text about the French Revolution.

• For each question (1-6), mark one letter (A, B or C) for the correct answer.

• After you have listened once, replay the recording.

1. The businessmen wanted economic freedom to

1. withdraw their money from local aristocrats’ business

2. to invest their money for personal gain

3. to insist on their right for freedom

2. Lawyers and journalists

1. supposed the new ideas liberal

2. suggested the new ideas unique

3. supported the new ideas

3. Haute bourgeoisie

1. were mostly advocates

2. advocated freedom

3. added freedom to their list of rights

4.Haut bourgeoisie

A. resented the aristocracy and clergy

B. resented the aristocracy

C. resented the clergy

5. The clergy possessed

A. some property

B. enormous privileges

C. land laid with taxes

6. Some clergymen were

A. components of the political power

B. opponents of power

C. outspoken supporters of power

1	2	3	4	5	6

۩ Task 3. Learn the words for oral dictation from English into Russian.

1. petite bourgeoisie

2. traders

3. personal gain

4. taxes and controls imposed by the king

5. skilled workers

6. capitalist financiers

7. trade and wages

8. freedom and equality

9. the upper middle class or haute bourgeoisie

10. wealthy landowners

11. civil servants

12. banking, commerce and industry

13. to resent aristocracy

14. privilege based on birth

15. privilege based on merit or wealth

16. to replace smth. with smth.

17. the tax on land

18. churchmen

19. to advance to the highest church offices

20. to advocate equality

Task 4. Read the text and choose the appropriate answer.

• Read the text below about the French revolution and the questions after the text.

• For each question 1-6, mark one letter (A,B,C or D) on your answer sheet for the answer you choose.

But most will concentrate on the twin claims that Rousseauist thought triumphed before 1789 and afterwards defeated all challengers. Already, such a pre-revolutionary hegemony of Rousseauist thinking conflicts with the extraordinary activity of the parlementarians whose traditional orientation was liberal. Furthermore, a minority contended at the conference that the important part of the political culture was liberal. Settling this dispute will not be easy, but methodology suggests a clue. Those who find mainly Rousseauist inclinations have studied the treatment of particular concepts in formal tracts, while their opposition has examined active people engaged in their work - such as Roche's academicians, Van Kley's parlementarians, and Chartier's poor. Perhaps the difference of opinion arises from which texts are studied. Those texts carefully prepared for publication may have been more abstract and more likely to reach logical extremes than writings which emerged in the process of political exchange. If this is the case, at least a liberal process - if not its formal expression - predominated, and this suggests a more liberal political culture than that delineated in Chicago.

But the gravest reservations spring from that part of the argument which asserts that at the election to the Estates - at the very inception of the Revolution Rousseauist ideas swept virtually all before them. Such an assertion belittles the efforts of the monarchists and of the framers of the first constitution in 179l. In Penser, Furet dismissed these people as losers to an all but inexorable logic; and his and Halevi's papers logically again require dismissal of such liberals. But at least through 1792 the National Assembly or its successor should not be simply pushed aside as clearly already defeated. In fact, the period from 1789 to early 1792 witnessed a vigorous debate featuring a myriad of opinions. To be sure, radical revolutionaries existed, but they worked outside the Assembly and looked for support. Easily cowed, they were fleeing as the repression after the Champs de Mars incident closed down most of their presses.'' Do these appear victors or the vanquished?

A strength of the interpretative framework elaborated at Chicago is the manner in which it is able to accommodate so many disparate findings. Indeed the way in which these numerous contributors without a guiding hand produced studies which can so easily be welded together provides strong testimony for the theory. The key to this interpretation's ability to subsume so much material is its dependence - like Marxism's - on a dialectical approach. Curiously, Tocqueville and Marx shared this strategy. But in the case of the Chicago meeting, the dialectic worked in the following manner: royal centralization destroyed privileged politics; but privilege and even some of its representatives survived; from this conflict radical Enlightenment ideas triumphed.

Thus evidence that would seemingly conflict, for example the decay of privilege and its revitalization or the simultaneous strength of absolutist theory and its Rousseauist counterpart, does not disable but invigorates the theory. In it, seemingly contradictory tendencies become mutually reinforcing. But such extraordinary flexibility to sort evidence according to preordained parameters naturally raises doubts. Although the dialectic provides a method for arranging notecards, it may cloud understanding about how the past actually evolved. Ideas and events that jostled one another suddenly become detached from each other or their context in general.

Perhaps contemporaries experienced political culture as a jumble of ideas from which they rather inconsistently selected, combining monarchist, libertarian, and Rousseauist notions in idiosyncratic ways and creating utterly new, often transitory, but quite meaningful categories. Although these and many other questions will have to be answered, they should not obscure how significant is this effort to restore some order to a disordered field.

1	2	3	4	5	6

1. Who thought at the conference that the political culture was liberal?

A. Most scholars

B. Few scholars

C. Many scholars

D. A great number of scholars

2. What is common for Roche, Van Kley and Chartier?

A. They studied particular groups of people

B. They were engaged in the discussion

C. They were involved in the discussion organization

D. They studied Rousseauist ideas

3. What does the author say about the period between 1789 and 1792?

A. It is characterized by a bitter debate of few points of view

B. It is characterized by a considerable discussion of important concepts

C. It is characterized by a pointless discussion of some views

D. It is characterized by a heated debate of many points of view

4. What is a strong point of the presented at the conference papers?

A. They are significant in world history

B. The concepts were easily worked out

C. They all together present an integral view of the event

D. The categories used in them are worldwide

5. What does the author say about the evidence?

A. it makes the theory weak

B. it makes the theory sustainable

C. it smashes the theory

D. it explains the theory

6.What does the author infer in the last paragraph?

1. All the issues discussed should make clear an attempt to systemize the knowledge

2. The discussed matters should veil historiographical problems

3. The questions raised should form polyparadigm approach

4. The problems discussed should reconstruct the logic of scientific methodology

۩ Task 5. Learn the underlined words for oral dictation from Russian into English.

Task 6. Read the text and summarise it English.

- The text presents some ideas about the French Revolution by the Russian scholar A.Ado from the article “The French Revolution in Russian Historiography” \\ Historical essays about the French Revolution. Мoscow, RAS, 1998, 2-3pp.

- Using the information from the text, write a short summary in English expressing the main author’s ideas.

- Write 120-140 words.

- The summary should contain the introduction, body and conclusions.

Важным для нашей историографии Французской революции является также расширение и обновление проблематики исследований. Я отмечал уже, что многие десятилетия мы изучали Французскую революцию почти исключительно "снизу" и "слева"; это направление исследований отнюдь не утратило своего значения. Но оно не должно быть единственным. "За кадром" нашей историографии оставались некоторые капитальные проблемы революционной истории. Мы совсем или почти совсем не изучали "верхи" общества той эпохи - дворянство и буржуазию; но возможно ли без обращения к этой проблематике выработать целостное понимание революции, которую мы рассматриваем как антифеодальную и буржуазную? Вне поля зрения наших историков оставался весь лагерь контрреволюции, неоднородный и очень противоречивый в плане политическом. Совсем не затронута представляющая огромный интерес тема Вандеи - массового крестьянского движения, которое в плане социальном было, как и движение санкюлотов, антибуржуазным, но, в отличие от него политически было ориентировано против революции. наконец, до последнего времени почти не привлекали внимания историков политические течения и деятели "правее" якобинцев, в частности, фельяны и жирондисты.

Вопрос о политических группировках выводит на более широкую проблему политической революции в целом. Долгое время обновление знаний о Французской революции шло в русле изучения ее социальной истории. Сейчас наметился возврат - на современном уровне - к проблематике политической истории. Думаю, ее разработка представляет для нас большой интерес. Французская революция высвободила гражданское общество из-под пресса довлевшего над ним государства старого порядка. Одновременно, она создавала современные формы политической жизни и государственности. Как в процессе создания буржуазного государства шло формирование инфраструктуры политической демократии в ее государственных и внегосударственных (политические течения, группировки, партии) формах? Каким образом французское общество, в том числе народные массы, только что освободившиеся от авторитарно-бюрократической системы, участвовало в этом процессе? Все эти вопросы очень мало нами затронуты, в сущности, почти не поставлены (исключение - некоторые работы наших историков права).

В середине 80-х гг. в нашей историографии наметились сдвиги, обновление и диверсификация проблематики. Появился ряд интересных работ, посвященных дворянству, буржуазии, истории жирондистов, как особой формы политической организации буржуазии. Новым поколением историков начинает осваиваться важная тема истории массового сознания революционной эпохи.

Последний вопрос, на котором я хотел бы коротко остановиться - проблема якобинской диктатуры. Тема эта имеет свою судьбу в советской историографии. Я уже отмечал, что наши историки занимались ею очень много и далеко не бесплодно. Тем не менее, сюжет далеко не исчерпан, и именно в его разработке накопилось в нашей литературе особенно много упрощенных представлений, требующих пересмотра. Главное здесь - недостаток научно-критического начала, идеализация самих якобинцев и созданной ими системы, которая в течение десятилетий довлела над нашей историографией. Именно в этой области на работы историков (и на само их сознание) особенно мощно воздействовали обстоятельства, находящиеся вне науки, особенно жестко "работали" аналогии с Октябрьской революцией и последующей историей нашей страны.

В середине 60-х - 70-е гг. с критикой устоявшейся к тому времени концепции якобинской диктатуры выступил В.Г.Ревуненков. При этом он не отказывался от высокой в целом исторической оценки этого периода как кульминационного этапа революции.

В последнее время , в ходе перестройки, возникла в нашей литературе своеобразная реакция отторжения по отношению к якобинскому периоду Французской революции. Она обозначилась особенно отчетливо в публицистике. Отмечу ответ одного из авторов журнала "Наш современник" поэту Е.Евтушенко, который сравнил наших консерваторов с вандейцами. Отвечая на эту аналогию, А.Широпаев писал: "Кого же в таком случае Е.Евтушенко считает положительными героями? Якобинцев с их гильотиной? Марата, требовавшего миллиона с лишним голов для победы революции? Революционных сектантов, для которых народ был всего лишь абстрактной массой, "навозом"?"(2) В публицистике же возникла и аналогия между опытом политики Робеспьера и сталинизмом(3). Эта реакция отторжения видна отчасти и в историографии. На заседании "круглого стола" в Институте всеобщей истории (сентябрь 1988 г.) говорилось: "Великие просветители мечтали о веке Разума, Справедливости и Закона. Вместо этого Революция принесла беззаконие и террор"(4).

Пафос приведенных высказываний понятен; но все же представляется, что они носят скорее эмоциональный характер, отражают обращенную к истории реакцию на преступления сталинизма. В разработке проблем якобинского периода очень нужны сейчас исследовательская и научно-критическая работа, раскованное мышление и постановка научных проблем, рассмотрение и давно поставленных проблем в новой системе научных координат. Эта работа уже началась и можно надеяться на интересные результаты.

При этом я не думаю, что в осмыслении и исследовании проблем якобинской республики следует совершить поворот на 180°, полностью "сменить вехи" и от идеализации и прославления якобинцев перейти к безоговорочному осуждению, предать их исторической анафеме и, тем самым, интегрироваться в очень давнюю и ныне весьма влиятельную антиякобинскую историографическую традицию. Это было бы повторением не лучших наших традиций - на смену одним мифам создавать иные, следуя меняющейся политической конъюнктуре.