Ігрова проза Т.Толстой. Метафоричність. Оповідання «Соня» Т. Толстої як твір «іронічного авангарду». Композиція і сюжет. Роль ремінісценцій, іронії при розкритті образу головної героїні. Вічні теми в оповіданні.

Анекдоти як сюжетоутворюючий елемент. УКласика в постмодерністській системі координат: творчість Андрія Бітова. Постмодерністська гра з традицією в «Пушкінському домі» А. Бітова (моделі «зайвої людини», «маленької людини», «бідного Євгенія»).

Інтелектуальна сатира у творчості І. Кальвіно.

Тема 11. Експеримент у літературі постмодернізму (2 години). Мілан Кундера: теорія і практика мистецтва роману. Жарт історії в романі М. Кундери «Жарт». Загальний огляд інших творів письменника.

Композиційні принципи роману «Безсмертя»: «відносна автономність частин», «порушення єдності дії», принцип «фуги», тематичні мотиви, «горизонтальне» і «вертикальне» читання. Домінуючі оповідні лінії: історія Аньес, Лори, Поль (1, 3, 5, 7 частини); історія взаємовідносин Гете і Бетіни (2, 4 частини); «Нестерпна легкість буття» Рубенса (5 частина). Мажорні і мінорні теми. Образ автора у творі як гра із читачем. Геми роману: образ/імідж (жест, капелюх Бетховена, диплом «стовідсоткового осла»); романтизм і лібертіпаж; homo sentimentalis; безсмертя велике (Гете і Хемінгвей) і «смішне безсмертя». Проблема індивідуальності. Улюблені художні засоби письменника (розгорнуті, «необарокові» метафори із кназісимволістичними вкрапленнями, парадоксальні портрети та пейзажі, каталогізація, «плетення словес»). Афористичність мови творів.

Літературні експерименти М. Павича («Дамаскін»). Творчість Г. Петровича і Б. Пекича.

Тема 12. Традиція «євангельської прози» в літературі XX століття (2 години). Сучасність і класика: способи відтворення й форми сприйняття «літературного міфу».

Постмодернізм і біблійний міф. Апокрифізація.

Дослідження проблем людського буття в творчості Пауло Коельо: «П'ята гора» - образ Іллі крізь призму сучасного трактування. «Алхімік» як приклад поєднання східної та західної філософії. Історія написання роману, назва, жанр, композиція. Образ Сантьяго. Символи твору. Поняття «Своя Доля» та розуміння його автором.

Річард Бах «Чайка на ім'я Джонатан Левінгстон» - алегорична розповідь про Вчителя та його учнів (тема проповідництва, служіння, воскресіння).

Традиції прийому «подвійного кодування» у постмодерному оповіданні й романі. Особливості стилю Людмили Улицької. Роман «Медея та її діти». Дсконструкція античних мотивів у доробку авторки. Сімейна тема в творчості. Мотив дому в романі «Медея та її діти» Л.Улицької. Оповідання «Народ обраний». Проблема відповідальності затих, хто живе поряд.

Тема 13. Європейський любовний роман (2 години). Новітній жіночий роман. Житгя та творчість Француази Саган («Прощавай, -смутку!»). Особливості творчого методу письменниці. Художня творчість Даніели Стіл. Експеримент формульної література Специфіка любовною роману Сесілії Ахерн. Роман Сесілії Ахерн «P.S.Я люблю тебе»: характеристика героїні, героя, іншої жінки. Новаторство та оригінальність тематики, стилю письменниці.

8

КОНсПІРОЛОПЧНИЙ ДЕТЕКТИВ БОРИСА АКУНІНА «АЗАЗЕЛЬ»

Практичне заняття № 1. План.

1. Особливо гі розвитку постмодерної прози в Росії (кінець 80-х років XX століття).

2. Короткі відомості про життєвий шлях Григорія Шалвовича Чхартишвілі.

3. Акунін і политика. Акунін і «масова література». Творчий доробок автора.

4. Категорії «гри» та деконструкції тексту в романі Б. Акуніна «Азазель»:

а) літературознавче трактування категорії «гри»;

б) сюжет та фабула роману крізь призму ігрової ситуації; '.

в) особливості образу Ераста Фандоріна.

5. Жанрова своєрідність конспірологічного детективу Б.Акуніна.

Практичне завдання:

1. За словником «Літературознавчих термінів» з'ясувати походження термінів

«детектив», «деконструкція».

2. Опрацювати розділи з книги И.С. Скоропанової «Русская постмодернистская литература» та статтю про творчість Акуніна з журналу НЛО (додаткові матеріали

додаються).

3. Прокоментувати запитання, використовуючи текст роману: «Фандорін— це літературний, концептуальний образ чи історичний прототип?»

Література:

1. Скоропанова И.С. Русская постмодернистская литература: Учеб. пособие. - 3-е изд., изд., и доп. — М.: Флинта: Наука, 2001.

2. В мережі Інтернет: http://www.rapira.ru/valet.htm http://www.rapira.ru/decorator.htm http://lenta.ru/news/2006/ll/20/akunin/

3. Акунін Б.Азазель. -М.: Наука, 1998.- 123с.

4. Энтин Д. Теории заговоров и конспиративистский менталитет. - http://www.nationalism.org/patranoia/entin-theory.htm

ДОДАТКОВІ МАТЕРІАЛИ

Деконструкция традиционной модели книги

Размыкание структуры, тенденция к сближению и взаимодействию различных

языков культуры побуждают "к поиску новых форм организации текста, которые

противостояли бы тотальному построению самой книги — "книги как круга", когда

произведение выступает в виде некоторого замкнутого, закрытого, завершенного

мира" [203, с. 379].

Деррида "говорит о "двойной науке", "двойном письме", "двойном сеансе" — где на одной и той же странице в два ряда в две колонки располагаются тексты Платона и тексты Малларме, тексты Гегеля и тексты Жане", — отмечает Керимов [203, с. 379—

380].

Новый тип книги, предлагаемый Деррида, основан на нелинейном принципе ее организации. Он характеризуется асимметричностью, объединением как единого целого несоединимых, казалось бы, вещей. В такой книге «инкорпорированы множественность голосов, полифония, "dissemination смыслов"» [203, с. 380]. Тем самым, по мысли (философа, подрывается тотальность, которую несет в себе книга

традиционного типа.

Категория игры

Вместе с другими постструктуралистами Деррида разрабатывает нелинейный,

многомерный способ философствования, несовместимый с косностью, узостью,

догматизмом, тоталитаризмом в сфере мышления, противящийся попыткам подавить

9

жизнь идеей.

Жесткие рационалистические детерминистские определения сменяет категория игры , воспринятая у Ницше с его представлением о бытии как становлении, игре мировых сил² и у Йохана Хейзинги, выдвинувшего концепцию двуединства культуры

и игры³.

"поскольку философия ориентирована на трактовку познания, мышления, этических, эстетических форм самой деятельности людей как связей бытия", в постструктуралистской постфилософии игра "оказывается одной из важнейших моделей функционирования этих связей". "Поскольку философия акцентирует в истолковании структур бытия их воспроизводимость, процессуальность, изменчивость", в постструктуралистской постфилософии игра "становится образом подвижных взаимодействий, устанавливающих и преобразующих связи элементов бытия" [392, с. 194-195].

Прихотливая игра значений в становящемся мире-тексте Деррида создает все новые "конфигурации письма как бесконечного, не знающего покоя поиска недостижимого единства смысла" [283, с. 12].

Истина/не-истина симулякра.

Истина для Деррида (как и других постструктуралистов) существует, но как

возможность ее познания в форме не-истины (т. е. неполной, относительной,

сомнительной истины). Не случайно он заимствует у Ницше сравнение истины с

женщиной, пренебрегающей своими неудачливыми поклонниками⁴, равно как мысль

"Говоря коротко, И<гра> есть процесс, в котором человек открывает возможность преодоления своей одномерности. Л также и элементарности окружающих предметов, простоты и "линейности" взаимодействий с ними" |392, с. 193].

- "И тут появляется необходимость, совершив смелый прыжок, ворваться в ме­тафизику искусства и повторить уже высказанное положение, что бытие и мир получают оправдание только как эстетический феномен; подтверждая эту мысль, как раз трагический миф убеждает нас. что даже безобразные и дисгармонические начала представляют собою художественную игру, которую ведет сама с собою Воля, несущая вечную и полную радость" [304, с. 245—246].

³ "... Культура возникает в форме игры, культура первоначально разыгрывается. <...> Человеческое общежитие поднимается до супрабиологических форм, придающих ему высшую ценность, посредством игр. В этих играх общество выражает свое понимание жизни и мира. Стало быть, не следует понимать дело таким образом, что игра мало-помалу перерастает или вдруг преобразуется в культуру, но скорее так, что культуре в ее начальных фазах свойственно нечто игровое, что представляется в формах и атмосфере игры. <...> В поступательном движении культуры гипотетическое исходное соотношение игры и не-игры не остается неизменным. Игровой элемент в целом отступает по мере развития культуры на задний план" [447, с 61 ]

⁴ "Допустим, что истина является нам в образе женщины — и что же? разве не без основания мы можем высказать подозрение, что все философы, поскольку они были догматиками, оказались некомпетентными по отношению к

10

немецкого философа о том, что истину не следует насиловать. Согласно Деррида, "женщина не поддается познавательной категории". "Нет никакой истины женщины, — поясняет Деррида, — и это потому, что это бездонное отстранение истины, эта не­истина есть "истина". Женщина — имя этой не-истины, истины" [203, с. 375].

Деррида доказывает, что "реальность обретает свой онтологический статус благодаря возможности структурно необходимого повторения, удвоения", смещающего "метафизическую оппозицию оригинала и копии, и копии копии в совершенно другую область" [205, с. 459]. Как раз такое смещение производит деконструированный знак — симулякр (от лат. simulacrum — изображение, подобие,

; видимость).

Понятие "симулякр" восходит к Платону, у которого служит обозначением "копии копии", в то время как в качестве "подлинника" рассматривается истина бытия/идея вещи, а в качестве "копии" — повторение "подлинника". "Копия" Платона обладает сходством с "подлинником", симулякр таким сходством не обладает. Критерий для установления их истинности/неистинности — истина идеи вещи. Со­ гласно Платону и его последователям, истина дана объективно. Это то "трансцендентальное означаемое", власть которого стремятся подорвать постструктуралисты. Они убеждены в том, что истина не дана объективно, — она вырабатывается "в рамках дискурсивной или социальной практики, которые, в свою очередь, являются интерпретациями предшествующих систем" [203, с. 375]. Постфилософия вбирает в себя все интерпретации, критически их переосмысляя и не только не претендуя на собственную непогрешимость, но программно манифестируя неединственность, ограниченность, уязвимость интерпретаций, даваемых самим постструктуралистами. Поэтому постфилософский дискурс, как правило, ироничен.

У Платона Деррида заимствует нерепрезентативную модель симулякра, I действую' vio внутри вышеописанной репрезентативной модели, и подвергает ее

; ДЄКОНСТр) ЩИ.

В пансемиотизированном мире-тексте симулякр, возникающий в процессе различения, полностью эмансипируется от референта: означающее в нем может отсылать лишь к другому означающему, выступающему в качестве означаемого. Он не копирует ни вещи, ни идеи вещей, не подчиняется однозначной бинарной логике. Игра симулякров удваивает и включает в себя бинарные оппозиции и противоречия, но лишь в качестве одной из возможностей. "Функция такого первоначального повторения заключается в установлении одновременной возможности и невозможности присутствия (бытия как присутствия. — Авт.)" [205, с. 459]. В головокружительной бездне симулякра, по словам Деррида, теряется любая модель. Истина обнажает свою множественность, заявляет о себе как возможность не-истины, представленной в иконах, фантазиях, симулякрах. "И, соответственно, истина в той мере, в какой она достижима для человека, есть всего лишь одно из множества измерений дискурсивной практики" [203, с. 379]. I Симулякр позволяет открывать все новые и новые пространства в сфере познания.

Идущий по избранным "следам" способен представить и непредставимое. "След" же,

женщинам? что тот трагический, суровый вид, та неуклюжая настойчивость, с которой они до сих пор обыкновенно подходили к истине, — были все средствами неудобными и неподходящими для каждого, кто хочет расположить в свою пользу женщину? Конечно, она не позволила увлечь себя, — и вот вся эта догматика стоит теперь с опечаленным и безнадежным видом", — читаем у Ницше [303, с. 12].

11

по Деррида, — "то. благодаря чему и как открывается путь, путь есть viarupta, способ раскрытия пространства. И раскрытия Weg, нового пути, который прежде не был

открытым" [128, с. 181].

Идеи Деррида дали сильнейший толчок развитию постструктурализма.

Феномен симулякра становится объектом осмысления Жиля Делеза, Жана Бодрийара, Пьера Клоссовски и других постструктуралистов и теоретиков

постмодернизма.