Обоснование выбора темы.

Свой сценарий театрализованного представления я бы хотела посвятить истории творческого пути Василия Макаровича Шукшина, его побед и поражений на этой нелегкой дороге. На мой взгляд, Шукшин – тот герой, который особенно нужен нашему времени. Василия Макаровича по праву можно назвать «совестью русского народа». «Нравственность – есть правда», - доказывал своим творчеством этот великий художник и человек, обращаясь к своим соотечественникам:  «Нам бы про душу не забыть, нам бы друг к другу чуть-чуть подобрее быть…». Разве эти слова не достойны стать ориентиром для всего нашего народа сейчас, когда нравственные и моральные ориентиры пошатнулись и сместились, когда человеку предоставлен выбор самому решать – что есть добро, что зло, и так трудно не ошибиться в этом выборе?

Шукшин в своих рассказах, повестях и кинофильмах не давал прямого ответа, что хорошо, а что плохо. Напротив, он утверждал, что неправомерно деление героев на положительных и отрицательных, что такая «гладкость и прилизанность» возможна, если наш герой – не живой человек, а «глянцевитый манекен, гладкий и мертвый, от которого хочется отдернуть руку. Чем больше такой манекен «похож» на живого человека тем неприятнее. Попробуйте долго смотреть ему (манекену) в глаза, станет не по себе». Так отвечал Василий Макарович на критику своих «неоднозначных» героев. А критики было много, как со стороны простого народа, так и со стороны власть имущих, что и сгубило Шукшина – не выдержало его сердце.

Шукшин предлагал каждому самостоятельно искать ответ на вопросы о правде, истине, нравственности. Если человек ищет, если душа у него болит – значит это живой человек, идущий по пути поисков правды. Шукшин и сам был таким – ищущим, мятущимся. Казалось, его большое сердце способно было впустить в себя каждого человека, пережить вместе с ним его судьбу, сострадая. Так родилось образное решение театрализованного представления – сердце художника. Одновременно оно является и березой, чьи ветви повторяют очертания символа сердца. Береза – символ жизни и Родины для Шукшина. В том, что он везде «протаскивает» эти «деревенские» березы, упрекала его столичная интеллигенция. Но именно этот образ близок и понятен был каждому простому человеку, для таких людей и писал Василий Макарович. Истина здесь крылась в простоте, а не в космических образах и фантастических сюжетах.

Все, критиковавшие творчество Шукшина - читатели, зрители, земляки, деятели искусства, чиновники, являющиеся героями театрализованного представления, губят живое древо – березу, нанося ей удары топором, отламывая ветки, завешивая бельем и т.д. В ходе представления береза при помощи красного света, заливающего сцену, и звука биения, будет превращаться в сердце с разветвленной кровеносной системой.

Настоящий художник – это человек, которому доступен не только наш мир, но и другой – ирреальный мир идей, образов, мир искусства. В сценографии представления будет отражен этот «мир искусства», куда так стремился попасть Шукшин, и куда его не пускала столичная псевдо-интелегенция. По арьерсцене полукругом будет выстроен забор из высоких и узких столбов. Герои «мира искусства» - признанные гении и образы воображения Шукшина будут проходить сквозь забор на сцену. А Шукшин, рвущийся по ту грань, попасть туда не может, натыкаясь на невидимую преграду.

Многие темы можно связать с многогранной личностью Шукшина, но для своего представления я выберу одну, которая меня в данный момент волнует больше всего. Это тема талантливого человека, который стремится успеть как можно больше, и может дать миру много доброго. Но общество, старающееся загнать такого художника в определенные рамки, не дает ему этой возможности. Шукшин пришел поступать во ВГИК, когда ему было уже около тридцати лет. Другого шанса осуществить задуманное – стать писателем, актером, режиссером, у него не было: либо он поступал сразу, либо на следующий год обстоятельства уже не пустили бы его в столицу. Потому так рьяно боролся он за свое место во ВГИКе, а после с такой страстью, безжалостно к себе, часто попадая в больницу от переутомления, работал. Хотел наверстать все упущенное время, успеть всё… И хватило бы и сил, и способностей. Но общественная критика и преграды, устраиваемые чиновниками, стали причиной его ранней смерти. Таким образом, тему театрализованного представления можно сформулировать так: зависимость личности художника от общественной системы.

Идея, которую я хочу донести до зрителя – истинный художник не может творить, загнанный в рамки, навязанные ему обществом.

«Мир раскололся, и трещина его прошла по сердцу художника», - эти слова И. Гете станут эпиграфом к представлению.

ПРОЛОГ

На сцене установлены две ширмы высотой 2 м. На ширмах – стилизованный рисунок деревни с бревенчатыми избами и плетнями, украшенный народными узорами. В глубине сцены между ширмами установлена конструкция в виде березы с разветвленными ветвями. Силуэт березы выполнен в форме символа сердца, ветки – кровеносные сосуды. В начале пролога ширмы установлены по диагонали – один угол каждой ширмы, ближний к березе, направлен к стволу березы, другой – по диагонали к зрителям. Таким образом, ширмы образуют как бы сужающуюся перспективу улицы, вначале которой – береза.

На сцене затемнение. Звучат позывные радио.

ГОЛОС ДИКТОРА. Внимание, срочное сообщение! Горожан призывают быть осторожными, в связи с тем, что сегодня, 9 декабря 1984 года в Бийской воспитательно-трудовой колонии для несовершеннолетних группой зачинщиков был спровоцирован бунт. Воспитанники уже захватили здание колонии. На борьбу с восстанием брошены силовые подразделения Бийска. Без крайней необходимости не приближайтесь к зданию колонии!

Во время слов диктора сцена постепенно освещается тусклым красным светом. В центре сцены зритель видит дерево, залитое красным светом, звучит биение сердца. Приглушенно слышен гул голосов, топот ног, звук бьющегося стекла и т.д. Из-за ширм на сцену летят листы документов, обрывки ткани. Слышен крик «Вперед! Ломай всё!». Гул обрывает голос одного из воспитанников.

ГОЛОС ВОСПИТАННИКА. Стойте! Это же Шукшин! Это его Музей!

Из-за ширмы выбегает Воспитанник. Он одет в серую робу подростковой исправительной колонии (рубашка и брюки прямого свободного кроя, с нашивкой с номером на груди).

ВОСПИТАННИК. (кричит в сторону кулис). Это Шукшин! Это его музей!

Звуки ломаемой мебели и бьющегося стекла стихают. Из-за кулис слышен гул голосов подростков (воспитанников колонии).

ГОЛОС ОДНОГО ИЗ ВОСПИТАННИКОВ. Не тронем! Назад поворачивай!

Воспитанник поднимает один из брошенных скомканных листов, расправляет его и читает с листа:

ВОСПИТАННИК. Я ушел, я уехал от родных милых мест,

От погоста, где вехой покосившийся крест,

И теперь, забываясь на чужой стороне,

В угол свой забиваясь, вновь рыдаю во сне.

Вновь крылом журавлиным встрепенётся душа,

Всё мне снится калина красная Шукшина…

Во время следующего монолога Воспитанника из-за ширм выходит группа артистов массовки, одетых в такие же серые тюремные робы, как у него, с номерами на груди, выстраиваются в линии вдоль ширм, стоящих по диагонали.

ВОСПИТАННИК. В 1984 году мы, воспитанники Бийской колонии для несовершеннолетних разгромили все здания исправительного учреждения. Нетронутым оставили только одну комнату – Музей имени Василия Макаровича Шукшина. На вопрос «Почему?» мы ответили: «Как мы могли уничтожить память о Шукшине? В своих книгах он показывал ту жизнь, какую мы хотим. Он бывал у нас не раз, здесь с нами часть его сердца, такого большого, что освещает все уголки России».

Затемнение на березу в глубине сцены. Воспитанники колонии смыкаются в центре сцены строем, захватывая и Воспитанника. Но он выходит вперед.

ВОСПИТАННИК. (снимая робу, оставаясь в обычной светлой рубашке и брюках). Я навсегда запомнил слова Шукшина: «Нам бы про душу не забыть, нам бы чуть добрее быть, нам бы, с нашими скоростями, не забыть, что люди мы». В 1985 году я вышел из колонии, зная, что больше никогда туда не вернусь. Теперь у меня был ориентир, на который можно было равняться, и жизнь, которую хотелось прожить хотя бы вполовину так, как Шукшин. Иначе бы мне не выбраться…

Звучат удары гонга, созывающего на собрание. Сверху доносится Голос.

ГОЛОС. Сегодня в нашей колонии состоится встреча с директором Бийского дома культуры. Тема встречи: «Пушкин – солнце русской поэзии».

Воспитанники, подняв головы вверх, слушают Голос. Все вместе повторяют: «Пушкин – солнце русской поэзии».

ПЕРВЫЙ ВОСПИТАННИК. (кричит, обращаясь ко всем). Яблоки привезли! Трое на шухере у кухни, а мы впятером тырим яблоки!

ВОСПИТАННИКИ (хором). Тырим яблоки!

Первый воспитанник свистит и начинает пляску, остальные с криками подхватывают его танец. Пляску прерывает ГОЛОС СВЕРХУ. Все останавливаются и смотрят наверх.

ГОЛОС. Все участники нападения на кухню будут посажены в изолятор. Пока не уяснят, что воровать в советском обществе нельзя.

ВОСПИТАННИКИ (хором). Воровать в советском обществе нельзя!

ГОЛОС. Стройся! Шагом!

Воспитанники строем уходят.

ВОСПИТАННИК. (Оставшись один). И в этот мир, где никто не думал за себя, как-то приехал Василий Макарович. Помню его - худенького, с телом отрока. И вдруг я отчетливо представил его сидящего допоздна с керосиновой лампой над толстой и очень популярной книгой. И я увидел его, сегодняшнего, ссутулившегося над другой, уже своей книгой.

Береза освещается, под ней зритель видит ШУКШИНА, в руках у него – записи. Не обращая внимания ни на что вокруг, он садится под дерево.

ВОСПИТАННИК. Последний фильм, который он успел снять «Калина красная», вызвал огромный отклик у публики – 62,5 млн. зрителей. Это фильм невероятно смелый. Взять хотя бы хор «бывших рецидивистов» в прологе, выводящий «Вечерний звон». Насмешка системы над людьми, которых заставляют петь во славу государству, загнав за решетку. Да все мы жили по таким же законам.

Во время слов Воспитанника выходит Хор – артисты массовки, одетые уже в черные робы зэков, становятся по двум сторонам от березы в хоровом построении, звучит запись песни «Вечерний звон», но Хор молчит, только раскачиваясь в такт музыке. Шукшин поднимает голову и прислушивается к песне.

Затемнение.