Симонов А. Журналистика как поступок. М., 2004. 368 с

ФОНД ЗАЩИТЫ ГЛАСНОСТИ

GLASNOST DEFENSE FOUNDATION

ЖУРНАЛИСТИКА КАК ПОСТУПОК

Сборник публикаций победителей и финалистов премии имени Андрея Сахарова

«За журналистику как поступок» за 2003 год

Москва Издательство «Медея» 2004

Премия имени Андрея Сахарова

Премия имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок»

Премия имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок» присуждается российским журналистам за материалы, в которых убедительно, честно, обоснованно – с точки зрения прав человека и демократических ценностей – ставятся и анализируются важные для общества проблемы.

Материалы должны быть опубликованы в течение конкурсного срока в любом российском печатном СМИ.

Жюри конкурса голосованием выбирает пятерых номинантов премии. Лауреат определяется большинством голосов членов жюри и объявляется на церемонии вручения премии.

На церемонии вручения премии лауреат обязан выступить с речью по проблематике, затронутой в публикациях, за которые он был номинирован на премию, и рассказать о том, как развивается ситуация.

Премия не присуждается дважды одному и тому же лицу. Премия может присуждаться посмертно.

Выдвижение претендентов осуществляют редакции газет и журналов и граждане России.

На конкурс представляются не более 7 публикаций одного автора. В случае если публикации составляют отдельный цикл, их количество может быть больше. В аннотации к представляемым материалам необходимо пояснить, почему именно эти публикации являются поступком.

Материалы принимаются в печатном и электронном виде (на дискетах, на компакт-дисках и по электронной почте на адрес: fond@gdf.ru). Электронная версия сдается в обязательном порядке.

Печатные версии материалов принимаются до 1 ноября очередного года в Музее и общественном центре имени Андрея Сахарова по адресу:

107120, Москва, Земляной вал, 57, стр. 6, с пометкой «Премия имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок».

Премия вручается ежегодно, в День прав человека, 10 декабря.

3

Журналистика как поступок

Рассматриваются материалы, опубликованные в период с 15 октября предыдущего года по 15 октября текущего года.

Учредитель премии – Питер Винс.

Жюри премии 2003 г.:

1.Симонов А.К. – председатель жюри, президент Фонда защиты гласности;

2.Питер Винс – учредитель премии;

3.Горюхина Э.Н. – журналист, лауреат премии имени А. Сахарова за 2001 г., Новосибирск;

4.Лацис О.Р. – заместитель главного редактора газеты «Русский курьер»;

5.Панкин А.Б. – редактор журнала «СРЕDА. Российско-европей- ский журнал о медиа»;

6.Политковская А.С. – обозреватель «Новой газеты», лауреат премии имени А. Сахарова за 2002 г.;

7.Полникова И.Г. – обозреватель газеты «Молодой дальневосточник», Хабаровск;

8.Руденко И.П. – обозреватель газеты «Комсомольская правда»;

9.Самодуров Ю.В. – директор Музея и общественного центра имени Андрея Сахарова;

10.Фурман Д.Е. – политолог, доктор исторических наук, сотрудник Института Европы РАН;

11.Ширикян А.Р. – издатель журнала «Cigar Clan».

Награды победителям:

Денежная премия лауреату – 5 000 долларов.

Денежные премии номинантам – 4 премии по 500 долларов.

Дипломы – редакциям печатных изданий, опубликовавших материалы победителей.

Дипломы – лауреату и номинантам, журналистам печатных изданий.

Срок подачи материалов истекает 1 ноября текущего года.

4

Предисловие. А.К. Симонов

СЕГОДНЯШНЯЯ ЖУРНАЛИСТИКА НУЖДАЕТСЯ В МОРАЛЬНЫХ АВТОРИТЕТАХ…

Премия имени А.Д. Сахарова учреждена иностранным бизнесменом, американцем Питером Винсом. Однако на месте патриотов я бы не торопился бить в барабаны тревоги. До 22 лет Питер, которого тогда наверняка звали Петей, был гражданином СССР

ивдоволь хлебнул всех прелестей инакомыслия в стране, название которой мы теперь пишем в графе «место рождения». Его дед и отец были баптистскими священнослужителями. Дед погиб в лагерях в 37-м, отец после нескольких отсидок был обменен в период президентства Джимми Картера по модной тогда формуле «диссиденты на шпионов». Сам Питер к тому времени уже тоже мотал срок за правозащитную деятельность, прерванный высылкой «святого семейства» из страны.

Так что идея премии Сахарова для журналистов появилась на свет в близком родстве с благородным поступком и правами человека.

Уидеи редко бывают ярко выраженные родители. После того, как Винс получил благословение от Елены Георгиевны Боннэр, он обратился к людям, которые, по мнению их обоих, что-то в журналистике понимают. Первоначально идея была более громоздкой и предполагала учреждение премии как некоего критерия высоких журналистских стандартов, которая могла делиться по жанрам, разным спектрам журналистских интересов

иприсуждаться довольно значительному количеству людей. После долгих дебатов мы сошлись на том, что журналистских премий достаточно много и еще одна, даже такая именитая, но повторяющая привычные схемы, растворится в общей массе, станет именно «еще одной». Нам же хотелось, чтобы премия была особой, неповторимой, как тот человек, чьим именем она освящена. И тогда пришла мысль, что премия должна вручаться за журналистику как поступок, когда написанное перестает быть более или менее удачным сочетанием слов, а становится продолжением жизненной позиции авторов, последовательно и неуклонно воплощаемой в работе. Нам казалось, что сегодняшняя журналистика, которая переживает нелегкие времена, в которой много наносного, заказного и покупного, нуждается в моральных авторитетах, каковыми могли бы стать лауреаты этой премии. Утверждение высоких профессиональных стандартов должно сопровождаться тщательным анализом причин и последствий того, что сделано журналистом, чья работа достойна выдвижения на эту премию. Мы исходили из убеждения, что есть в России журналисты, для которых ответственность за слово и ответственность за поступок сходны, для кого написанное не является единственным итогом сделанного, кто рассматривает свою работу, как часть своей человеческой гражданской ответственности перед теми, о ком и для кого они пишут.

Таких журналистов не может быть много, но наше твердое убеждение заключалось в том, что они, тем не менее, есть и что они нуждаются и в поддержке их позиций, и в высокой оценке ими сделанного. Особенно важным было для нас участие в этом конкурсе журналистов из российских регионов. Именно там пребывает большинство людей этой профессии, именно там ситуация, как правило, им не благоприятствует, именно

5

Журналистика как поступок

там сохранить душу живу особенно нелегко. Мы понимали, что болезни журналистики многообразны и длительны и что процесс создания в ней нравственных опор будет не менее долгим. Мы понимали, что берем на себя тяжелую ответственность, и первые три года работы жюри доказали, что взваленная нами на себя ноша противоречива и трудно подъемна.

Первым лауреатом премии имени Сахарова стала, как ни странно, женщина, для которой журналистика была второй профессией. Впрочем, эта новосибирская «училка» давно уже культивировала свою страсть удивиться, восхититься или поплакать вместе с воображаемым читателем. Постепенно для нее читатель перестал быть воображаемым, и Эльвира Горюхина стала настоящим газетным профессионалом, но продолжала видеть мир глазами самых любимых для нее людей на этом свете, глазами детей. С этим она прошла все горячие точки, и из своих командировок привозила не только материалы, она тащила за собой целый воз нужд и бед своих героев и всеми силами старалась разгрузить этот воз, где статьи были важным, но не единственным совершенным ею поступком.

Эльвира Горюхина стала лауреатом сахаровской премии за 2001 год. Лауреатом 2002 года стала журналистка «Новой газеты» Анна Политковская. Те, кто читал ее публикации, легко поймут почему. Анна стала символом высочайшего журналистского достоинства там, где не выдержали многие знаменитые журналистские перья. Ее болью, ее личной судьбой стала Чечня. И снова газетная публикация только часть ее человеческого долга. Ее герои – это не только те, о ком она пишет, это те, кого она защищает в судах, кого она лечит, спасает, кому она везет продукты и вещи, те, чья беда стала ее бедой, чья боль стала ее болью.

По уставу премии победители становятся членами нашего жюри, и я искренне надеюсь: настанет день, когда они составят это жюри целиком.

Премия «За журналистику как поступок» пока еще не стала важным событием в журналистике, она только набирает авторитет. На первый конкурс было прислано около тридцати работ, на второй – немногим более сорока. В принципе, это правильно, таких журналистов и не может быть много. Тем приятнее, что номинантами этой премии были журналисты из Хабаровска и Камышина, из поселка Свердловской области и городка в Чечне. Мы твердо верим, что у этой премии есть будущее, что эта премия есть и будет достойна своего имени, что мы сумеем сделать эту премию памятником Андрею Дмитриевичу Сахарову и избежим суетливых спекуляций, которые до сих пор окружают установление памятника Сахарову в Москве.

Эта книга посвящена результатам третьего конкурса, на который пришло уже около ста работ. Победителем 2003 года стала Галина Ковальская, которая, увы, никогда не войдет в наше жюри. Блистательная журналистка и удивительная женщина погибла при аварии вертолета в очередной командировке. Мы собрали здесь лучшие материалы из присланных на конкурс и теперь постараемся делать это ежегодно.

А. СИМОНОВ, председатель жюри премии имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок», президент Фонда защиты гласности

6

Галина Ковальская

Галина КОВАЛЬСКАЯ («Еженедельный журнал», Москва)

ШТУРМ И ГЛУПОСТЬ

Войсковые операции по захвату больших городов – событие в новейшей истории нетривиальное. О том, как это происходило девять лет назад в Грозном, вспоминает наш обозреватель – очевидец событий

Одно из самых жутких воспоминаний – повисший над грозненским вокзалом запах сгоревшей мануфактуры, смешанный с запахом горелого мяса. В конце декабря 1994-го мы, группа журналистов, правозащитников и депутатов Госдумы, приехали в Чечню, чтобы своими глазами увидеть, что там творится. Грозный к тому времени уже несколько раз бомбили, причем российские генералы уверяли, что бомбят только военные объекты, а чеченцы рассказывали, что бомбы падают на жилые дома, больницы и прочее. Первая чеченская война уже началась, и войска неуклонно приближались к Грозному, но никто из нас не представлял, что будет штурм. 31 декабря нас пообещал принять Дудаев. Всем скопом, нас было десятка полтора, мы ввалились в так называемый президентский дворец – бывшее здание республиканского комитета КПСС. Это была огромная башня, которая возвышалась над городом. После штурма от нее останется один остов, а позже и его взорвут по приказу российского военного командования.

По дворцу бродили мужчины с автоматами – охранники и «бойцы президентской гвардии». Их еще не называли боевиками, это слово появится буквально через несколько часов, в первых же сообщениях о боях в Грозном. Большинство гвардейцев загодя покинули город, ожидая массированных бомбардировок. Оставалось, по оценкам экспертов правозащитного центра «Мемориал», сотни две-три. Несколько десятков из них были сосредоточены во дворце. Явно не зная, чем себя занять, боевики слонялись по лестницам, беспрерывно курили и перебрасывались шуточками. Нас проводили в просторную комнату и просили подождать: президент Дудаев освободится и выйдет к нам. Ждали долго, кажется, не один час. Те, кто приехал в Чечню уже не в первый раз, уговаривали нетерпеливых не нервничать: в Чечне никогда ничего не бывает вовремя. Вдруг раздался страшный шум, несколько мужских голосов за дверью что-то кричали. Дверь распахнулась, стремительно вошел охранник и отрывисто произнес: «Всем в подвал. В городе танки». Он повел нас по каким-то узким коридорам и лестницам вниз, и, пока мы шли, стены вдруг содрогнулись от страшного залпа, а затем все время слышался почти беспрерывный грохот орудийной пальбы. В подвале мы

9

Журналистика как поступок

принялись судить-рядить о случившемся. Все сходились на том, что бой кончится через пару часов – российские войска возьмут дворец, и это будет означать конец чеченской «независимости». Помнится, никто из нас не сочувствовал тогда «наведению конституционного порядка», но и дудаевский режим никто особо не оплакивал.

Прошло в самом деле около двух часов, когда в подвал вошел запыхавшись возбужденный боевик с гранатометом и предложил: «Хотите посмотреть, как танки горят? Пойдемте покажу!» По очереди, группками по тричетыре человека, мы поднимались наверх и, хрустя битым стеклом, пробирались к выходу из дворца. Наружу нас не выпускали – предлагали смотреть через дверной проем. На площади перед дворцом факелами пылали танки. Десятка два – никто из нас от растерянности не догадался сосчитать. На крыльце у входа стояли боевики с гранатометами. Один из них, обернувшись к нам, произнес с ликованием: «Мы их все уничтожили! Мы их расстреляли! Пусть сунутся еще – мы их опять уничтожим! Мы за нашу свободу как один человек!» Другой добавил: «Горит непобедимая русская армия!» Они были счастливы и решительно не замечали, что мы не спешим разделить их восторг.

Вскоре в подвал начали приводить первых пленных. Сначала троих, потом еще четверых, потом еще и еще, мы не успевали считать. Многие были ранены – им тотчас оказывали помощь. Здесь же, в подвале, отгородившись ширмой, работал чеченец-хирург, едва успевая извлекать пули и осколки у боевиков и пленных. Всем пленным давали попить и поесть жиденького супчику – его и сами ели, и нас им угощали. Избиения пленных, перерезанные горла контрактников – все это будет позже, когда война затянется и покажется уже бесконечной. А тогда, в эйфории победы да к тому же на глазах у людей из Москвы, чеченцам хотелось быть щедрыми и гуманными. Пленные солдаты твердили одно и то же: был приказ двигаться за впереди идущим танком или БМП, шли колонной, куда – не знали, внезапно впереди танк загорелся, не успели понять, что к чему, как вспыхнул и их танк. Не помня себя, выскочили наружу и тотчас угодили в плен. Города не знают, карты нет. Через пару дней плененный подполковник Зрядний поведал «мемориальцам» Сергею Ковалеву и Олегу Орлову, что командиры подразделений получили приказ встать на окраине города. Генерал Константин Пуликовский, будущий президентский полпред на Дальнем Востоке, проводил совещание и заверил их в том, что в город они не войдут – дескать, там будут работать внутренние войска. Однако, после того как встали на окраине, и часа не прошло – получили приказ на выдвижение в Грозный. Батальон Зряднего должен был занять район железнодорожного вокзала. Как вести себя дальше, отвечать ли на огонь, как разоружать противника – команд не поступало. Карты города не было даже у командира подразделения.

10