{103} Часть третья {105} Глава восьмая Возрождение

Ошибкой было бы думать, что причины описанной катастрофы целиком исчерпываются обстоятельствами внутристудийной жизни. Несомненно, что все студийные волнения и невзгоды были только следствием и некоторым отражением той общественной бури, которая потрясала в то время страну: революция расколола на части коллективное сознание студийного организма. Раньше это сознание было единым, теперь оно запуталось в ряде противоречий.

«Материальная, духовная, душевная, интеллектуальная, — все стороны жизни человеческой взбудоражены ураганом, подобного которому нет в истории земли», — писал тогда Вахтангов¹: «Вихрь его все дальше и дальше, все шире и шире раскидывает истребительский огонь. Ветхие постройки человечества сжигаются. Растет круг, охваченный пожаром обновления».

В этот круг попала и «Мансуровская» Студия. Она сгорела, как горело все, чего касался «истребительный огонь» революции. Революция — вот истинная причина развала старой Вахтанговской Студии. Это она положила начало новому этапу в творчестве Вахтангова. Это она потребовала решительной и мужественной переоценки всех старых ценностей и вызвала небывалую смуту в умах.

Но революция жгла и разрушала старое, чтобы созидать новое. И мы увидим в дальнейшем, как возродится Вахтангов для нового творчества, как воссоздастся его Студия для новых достижений, — ради новых потребностей и новых задач.

Старая «Мансуровская» Студия — это по идее своей — монастырь. Возникшая в эпоху безвременья и войны, она служила тем, кто в ней работал, прекрасным убежищем от жизни, уголком («сверчок», уют, душевная теплота), куда люди приходили {106} отдохнуть, приходили погреться у очага искусства и дружбы. Соответственно этому и этика была монастырская. Приносить в Студию жизнь, — войну, политику, — это считалось не этичным, это было «нестудийным», ибо это разрушало монастырь.

Однако, монастырь был разрушен. Этому разрушению помог сам Вахтангов; он был первым, который сказал: «откройте окна, пусть входит жизнь». Когда же он захотел склеить то, что развалилось, — это оказалось невозможным: склеить нельзя, нужно созидать наново, на других началах.

Маленькая кучка старых учеников Вахтангова, оставшаяся вместе с ним, не упала духом после катастрофы: она нашла в себе достаточное мужество, силу и терпение, чтобы приняться за воссоздание Студии наново.

Здесь Студии пришла на помощь одна из многочисленных групп, работавших под общим руководством Вахтангова. Эта группа носила название «Мамоновской», — по месту своего нахождения в Мамоновском пер. В качестве преподавателей там работали ученики Вахтангова — Ю. А. Завадский и Б. Е. Захава.

В середине того сезона, который так печально окончился для Студии (1917 – 18 г.), результаты полугодовой работы Мамоновской группы были показаны Вахтангову, который одобрил работу молодых преподавателей и констатировал успехи учеников.

Эта Мамоновская группа и явилась тем якорем спасения, за который ухватилась оставшаяся часть Сонета. Вся группа, в количестве 15‑ти человек, была принята в Студию, и, таким образом, составился новый коллектив, который мог служить фундаментом для возрождения Студии.

Снова закипела жизнь. Снова зазвучали молодые и бодрые голоса. Снова началась дружная работа Вскоре после принятия Мамоновской группы, Вахтангову был показан целый ряд отрывков, — результат занятий этой группы в течение второго полугодия. Наметился, таким образом, — «исполнительный вечер».

Вахтангов был доволен работами своих новых учеников, но к Студии относился холодно и недоверчиво: горечь недавно пережитого разочарования мешала ему поверить в возможность возрождения Студии. Он долго не хотел признавать эту новую Студию своей и упорно называл ее «Мансуровской» (по мешу нахождения в Мансуровском переулке). Он отказывался считать себя идейным руководителем этой Студии и делал вид, что он только наемное лицо, что он только обыкновенный преподаватель, которого пригласили давать уроки. Он совершенно не вмешивался во внутреннюю жизнь нового коллектива, предоставляя ему устраиваться по собственному разумению.

{107} Однако, постепенно, шаг за шагом, молодая организация завоевывала и привлекала к себе своего руководителя. Мало-помалу, он начинал втягиваться в жизнь коллектива, где старые его ученики дружно работали вместе с молодыми пришельцами.

В начале следующего сезона (1919 – 1920 гг.) скончался А. О. Гунст, школой которого руководил Вахтангов. Решено было также и эту группу целиком принять в Студию. Кроме того, были объявлены приемные испытания, давшие Студии ряд способных учеников. Стало окончательно ясно, что Студия Вахтангова спасена.