2. Взгляд науки

Огромное практическое значение науки в XX в. сделало ее той областью знания, к которой массовое сознание испы­тывает глубокое уважение и пиетет. Слово науки весомо, и оттого рисуемая ею картина мира часто принимается за точ­ную фотографию реальной действительности, за изображе­ние Вселенной такой, как она есть на самом деле, независи­мо от нас. Да ведь наука и претендует на эту роль — бесстра­стного и точного зеркала, отражающего мир в строгих понятиях и стройных математических вычислениях. Одна- ко за привычным, коренящимся еще в эпохе Просвещения доверием к выводам науки, мы часто забываем, что наука — развивающаяся и подвижная система знаний, что способы видения, присущие ей (парадигмы) - изменчивы. А это означает: сегодняшняя картина мира не равна вчерашней. Повседневное сознание все еще живет на­учной картиной мира прошлых лет и веков, а сама наука уже убежала далеко вперед и рисует порой вещи столь па­радоксальные, что сама ее объективность и беспристраст­ность начинает казаться мифом...

Наш век, последнее десятилетие которого вот-вот исте­чет, стал веком коренной смены парадигм научного мышле­ния и радикального изменения естественнонаучной картины мира. Вплоть до начала нынешнего столетия в науке гос­подствовала возникшая в Новое время ньютоновско-картезианская парадигма —система мышления, основанная на идеях И. Ньютона и Р. Декарта. Последнему принадлежала идея принципиальной двойственности реальности: материя и ум — различные, параллельные друг другу субстанции. Отсюда следовало, что материальный мир можно описать объективно, не включая в описание человека-наблюдателя с его специфической позицией, с его субъективностью. Мож­но сказать, что сама идея «строго-объективной науки» вы­растает из декартовских онтологических построений.

Сразу стоит отметить, что научная картина мира, воз­никшая из учений Декарта и Ньютона, отбросила один очень важный момент, присутствовавший как у одного, так и у другого «патриарха»: фигуру Бога. Рационально-меха­нистический образ мира, сформировавшийся в трудах по­следователей, демонстрирует нам мир как единый и единст­венный: мир твердой материи, подчиненный жестким зако­нам. Сам по себе он лишен духа, свободы, благодати, он безмолвен и слеп. Физикалистски понятая действитель­ность — гигантские космические просторы, в которых дви­жутся по четким траекториям массы материи — не несет в себе никакой необходимости появления человека и созна­ния. Человек в этом мире - ошибка, описка, курьезный слу­чай. Он — эпифеномен (побочный продукт) звездной эволю­ции. Лишенная Бога и сознания Вселенная не живет, а су­ществует без смысла и цели, более того, всякий смысл для нее —ненужная роскошь, арабеска, разрушающаяся под влиянием закона энтропии.

Механистическая Вселенная Ньютона состоит из атомов- маленьких неделимых частиц, обладающих постоян­ной формой и массой и связанных таинственным законом тяготения. Она организована в трехмерное пространство классической эвклидовой геометрии. Это пространство аб­солютно, постоянно и всегда находится в покое. Оно пред­ставляет собой большое вместилище тел, само по себе ни­сколько от них не завися и лишь предоставляя им возмож­ность перемещения под воздействием силы притяжения. Точно так же время являет собой чистую длительность, оно абсолютно, автономно и независимо от материального мира. Однородным и неизменным потоком течет оно из прошлого через настоящее в будущее. В целом Вселенная предстает как огромный полностью детерминированный часовой меха­низм, в котором действует непрерывная цепь взаимосвязан­ных причин и следствий. Если бы можно было получить точную информацию о каждом звене этой цепи, то стало бы вполне возможным совершенно точно реконструировать лю­бую ситуацию прошлого и предсказывать события будущего без всяких погрешностей.

Вселенная, представленная в виде комплекса механиче­ских систем, развивается без участия какого бы то ни было сознания и разума. Вся ее история, начиная от «большого взрыва» до сегодняшнего дня - результат слепого и стихий­ного движения материальных масс. Жизнь зарождается в первозданном океане случайно как результат беспорядочных химических реакций, и пойди процесс чуть по-другому, со­знание никогда не проявилось бы в бытии. С физикалистской точки зрения появление жизни и сознания - не только загад­ка, но и явление достаточно странное, абсурдное, так как оно противоречит второму началу термодинамики, утверждающе­му, что всякая сложная система неуклонно стремится стать простой, но не наоборот: Иронизируя по поводу механистиче­ских взглядов, выдающийся современный ученый Станислав Гроф замечает: «Вероятность того, что человеческая разум­ность развилась из химического ила первобытного океана благодаря всего-навсего случайной последовательности меха­нических процессов, кто-то недавно очень удачно сравнил с вероятностью того, что ураган, пронесшийся сквозь гигант­скую помойку, случайно соберет «Боипг-747».

Полагая человека случайностью, механистическая наука не интересуется его судьбой, его целями и ценностями, ко­торые выглядят смешными нелепостями, мгновенной вспышкой сознания в грандиозной машине бессмысленной Вселенной. Субъективное (т. е. принадлежащее человеку, субъекту действия и мышления) перемалывается жернова- ми объективного. Мир выглядит как нечеловекоразмерный, бесстрастно уничтожающий все человеческое, да и просто не замечающий его.

В начале XX в. был сделай целый ряд открытий, в корне изменивших видение мира современным естествознанием. Теория относительности А. Эйнштейна, опыты Резерфорда с альфа-частицами, работы Нильса Бора, исследования в химии, биологии, психологии и других науках показали, что мир гораздо разнообразнее, сложнее, чем это представ­лялось механистической науке, и что сознание человека из­начально включено в само наше восприятие действительно­сти. «Антропный принцип», о котором еще пойдет речь в других главах, означает: мир таков, каков есть, потому что это мы глядим на него, и всякое изменение в нас, в нашем взгляде, в нашем самочувствии и самосознании меняет кар­тину мира. «Чисто объективное» ее описание— невозможно.

Каким же мир предстает глазам современного ученого?

Согласно теории относительности пространство не трехмерно, а время не линейно. И то, и другое не являются отдельными самостоятельными сущностями. Они тесно пе­реплетены и образуют пространственно-временной контину­ум. Поток времена не является равномерным и однород­ным, он зависит от позиции наблюдателя и его скорости от­носительно наблюдаемого события. Кроме того, в общей теории относительности речь идет о том, что пространство и время находятся в тесной связи с массой тел: возле гигант­ских космических тел пространство способно искривляться, а время — замедляться.

В новой картине мира исчезает жесткое различие между материей и пустым пространством, так как развитие атом­ной и субатомной физики разрушило представление о твер­дой материи. Это значит, что когда мы выходим за рамки «зоны средних измерений», углубляемся на другие уровни существования материи, то обнаруживается, что элементар­ные частицы, из которых состоят атомы- невещественны. В квантовой физике один и тот же феномен может выступать и как частица, и как волна, частицы как бы непрестанно создаются из чистой энергии и возвращаются в собственно-энергетическое состояние. Это сплошная динамика, которая не позволяет говорить о фиксированном месте в пространст­ве и о массе покоя. Элементарные частицы являют собой сгустки поля.

На субатомном уровне материя не столько существует, сколько «проявляет тенденцию к существованию», внутри­атомные события выступают как неопределенные, случающиеся, спонтанно возникающие и могут быть описаны лишь на языке математических вероятностей. Таким образом, в области квантовых взаимодействий не может быть и речи о причинности, присущей ныотоновско-картезианскому ото­бражению мира.

Работы Нобелевского лауреата Ильи Пригожина, посвя­щенные так называемым диссипативным структурам в хи­мических реакциях, положили начало новому принципу ос­мысления действительности: «порядок через флуктуации». В свете этого принципа, признающего за Вселенной первич­ную динамическую неопределенность, оказалось возмож­ным выработать новое понимание эволюции. Второй закон термодинамики не всесилен, ибо все существующие системы имеют прирожденную способность мутировать в направле­нии большей сложности. Одна и та же энергия, одни и те же принципы обеспечивают эволюцию на всех уровнях: от физико-химических процессов до человеческого сознания и социокультурной информации. Вселенная оказывается еди­ной во всех своих пластах, живой, развивающейся, восхо­дящей на новые ступени бытия.

На базе подходов, отбросивших старые представления, возникают радикалистские взгляды. К ним принадлежит, например, «шнуровочная .философия природы» Джеффри Чу, разработанная для одного типа субатомных частиц — адронов. Вселенная для нее — это бесконечная сеть взаимо­связанных событий. Они как зеркала, отражающиеся друг в друге, как живой клубок, где одно непрерывно перетекает в другое. Все теории естествознания — лишь создания чело­веческого разума, только версии бытия, и их не надо путать с самой реальностью, которая в следующий момент может повернуться совсем другой стороной.

Целый ряд современных физиков приблизился к мистиче­скому мировоззрению. Сейчас на русский язык уже переведе­на книга Фритьофа Капры «Дао физики», устанавливающая связь между физическими открытиями XX столетия и древ­ними истинами, трактующими мир как иерархию ритмиче­ских вибраций единого вселенского начала, духа — энергии. Современные естествоиспытатели все более обращаются к опыту индуизма, буддизма, даосизма, к оккультным учениям, усматривающим в основе мироздания творческое сознание. Человек, таким образом, перестает быть обмолвкой природы, а становится законным проявлением внутренних потенций действительности. Одна из его главных задач - познание соб­ственного места в бытии и понимание того, что вся Вселенная пронизана токами разума, наполнена смыслом. Современная научная картина мира динамична, проти­воречива. В ней больше вопросов, чем ответов. Она изумля­ет, пугает, ставит в тупик, шокирует. Но ничего не подела­ешь. Поискам познающего разума нет границ, и в ближай­шие годы мы, возможно, будем потрясены новыми открытиями и новыми идеями. А сейчас обратимся к карти­нам мира, которые не меняются веками и служат объяснени­ем устройства мироздания для многих поколений. Они ка­чественно иные и обращены к сложному взаимодействию мира людей и мира высших сил.

С понятием научной кар­тины мира связывают широкую панораму знаний о природе, вклю­чающую в себя наиболее важные теории, гипотезы и факты. В на­учной картине мира выделяют центральное теоретическое ядро и частные теоретические модели. Центральное теоретическое ядро об­ладает относительной устойчивостью и сохраняет достаточно дли­тельный срок своего существования. Частные теоретические моде­ли постоянно достраиваются, изменяются и совершенствуются.

Научная картина мира представляет собой не просто сумму или набор отдельных знаний, а результат их взаимосогласования и организации в единую целостность и систему. С этим связана сис­темная функция научной картины мира. Из требования к научной картине мира обеспечивать синтез различного рода знаний выте­кает ее интегративная функция.

Научная картина мира задает систему установок и принципов освоения универсума. Она влияет на формирование социокультур­ных, методологических и логических норм научного исследования, задает этические ориентиры научного поиска. Научная картина мира накладывает определенные ограничения на характер допущений «ра­зумных» новых гипотез, тем самым направляет движение научной мысли. Она влияет на стиль научного мышления, на способ аргумен­тации, обоснования и объяснения. Поэтому необходимо выделять, как особо значимую, нормативную функцию научной картины мира.

Содержание научной картины мира, обуславливая способ виде­ния универсума, влияет на процессы активного отражения челове­ком объективной реальности. Когда проблему научной картины мира обсуждают естествоиспытатели (а среди них можно найти имена та­ких ученых, как Л.Больцман, М.Планк, П.Дюгем, В.Амбарцумян, В.Казютинский и др.), речь идет прежде всего о физической реаль­ности. То есть о системе фундаментальных физических параметров, характеризующих основные свойства универсума: пространство, время, вещество, поле. К сверхустойчивым элементам любой кар­тины мира относят принцип сохранения энергии, трехмерность про­странства и однонаправленность времени, принцип постоянного роста энтропии (меры хаотизации).

Задумываясь над вопросом: «Как же создается научная картина мира?» — обратимся к мнению видного современного физика А.Фрид­мана. Он убежден, что как бы ничтожна ни была сумма людских зна­ний, всегда находились мудрецы, пытающиеся на основании постоянно ничтожных данных воссоздать картину мира. Ответ ученого предпола­гает совокупную деятельность философов, а точнее, методологов, кро­потливо вносящих на полотно новые штрихи современного образа мира.

Следовательно, в более широком смысле научная картина мира понимается как обоснованное конкретно-историческое представление о мире, обуславливающее способ научного мышления. В структуру научной картины мира входит набор теоретических представлений о способах взаимодействия, генезисе (возникновении) и развитии.

Суммируя все выше изложенное, мы можем выделить три этапа эволюции научной картины мира. Класси­ческая картина мира основана на достижениях Галилея и Ньютона. В ней утвердился принцип жесткого лапласовского детерминизма, означающий, что все состояния мира от бесконечно отдаленного про­шлого до весьма далекого грядущего могут быть просчитаны и пред­сказаны. Прошлое определяет настоящее так же изначально, как и настоящее определяет будущее. Классическая картина мира осущест­вляла описание объектов, как если бы они существовали изолирован­но, сами по себе, в строго заданной системе координат. Особую роль

играла строго однозначная причинно-следственная зависимость. Клас­сическая научная картина мира стремилась к обнаружению некоего единственно верного метода, гарантирующего достижение истины.

Неклассическая картина мира, пришедшая на смену классиче­ской, родилась под влиянием теорий термодинамики, оспаривающих универсальность законов классической механики. Переход к неклас­сическому мышлению был осуществлен в период революции в есте­ствознании на рубеже XIX—XX вв., в том числе и под влиянием тео­рии относительности. В ней возникает более гибкая схема детермина­ции, нежели в классической, и учитывается новый фактор — роль случая. Предположительно, изменения осуществляются, подчиняясь закону вероятности и больших чисел. Чем более отклонение, тем менее оно вероятностно, ибо каждый раз реальное явление приближается к генеральной линии — «закону среднего». Такая форма детермина­ции вошла в теорию под названием «статистическая закономерность».

Третий этап эволюции научной картины мира связан с обра­зом постнеклассической картины мира. Он разработан во второй трети XX. В нем с самого начала и к любому данному моменту времени будущее остается неопределенным. Развитие может пойти в одном из нескольких направлений, что чаще всего определяется каким-нибудь незначительным фактором. Достаточно лишь небольшого энергетического воздействия, так называемого «укола», чтобы сис­тема перестроилась и возник новый уровень организации.

В современной постнеклассической картине мира анализ обще­ства предполагает исследование динамичных, открытых систем, в которых велика роль исходных условий, входящих в них индиви­дов, локальных изменений и случайных факторов. В перспективе ста­новятся допустимыми многочисленные комбинации последующего развития. Поэтому наиболее пригодной для описания поведения подобных систем оказывается древовидная ветвящаяся графика.