Глава 44

Шизофрения и общая методология в психиат­рии. Системный подход.

Саморазвитие адаптивно-регуляторных систем в онто­генезе вызывает переход физиологических процессов в пато­логические механизмы. Таково обобщенное содержание кон­цепций о доминирующей роли внутренних причин в возник­новении болезней, в т.ч. интегральной концепции В.М.Диль-мана. Приоритетность воззрений такого рода характерна для многих теорий общесоматической медицины.

Аналогичный подход к проблеме каузальности в психи­атрии отсутствует, т.е. поиск первопричин психопатологии в саморазвитии психических процессов (эндогении) не ведется.

Указанное несовершенство вытекает из более общего методологического парадокса. Суть последнего заключена в неидентичности понятия "сознание" в философии, психоло­гии и психиатрии.

В позитивистской философии категория "сознание" трак­туется в гносеологическом значении первичности материи и вторичности духа, идентифицируясь с "идеальными" поняти­ями "психика" и "мышление".

В психологии и психиатрии "сознание" превращается в некое неопределенное и перманентно спорное понятие, кото­рое отлично от психических и, тем более, патопсихических явлений. Последние, в свою очередь, еще недавно механисти­чески рассматривались не в качестве самостоятельных про­цессов, а лишь в виде внешних проявлений нейрофизиологи­ческих и патофизиологических детерминантов, со ссылкой на "объективность" исследований в психологии и в психиатрии (что не без оснований было названо "мозговой мифологией").

Между тем, объективность исследований психических и патопсихических процессов верифицируется обнаружением закономерностей их протекания, а самостоятельность указан­ных феноменов не означает их индетерминизма.

Разрешение упомянутого парадокса возможно в соответ­ствии с одним из методических принципов настоящей работы

189

- экстраполяцией проблемных вопросов на более высокий уровень. В частности, допустимо возведение психопатологии (в широком смысле слова) до уровня идентифицированных общеметодологических понятий "сознание" и "психика". То есть, патология психики может рассматриваться в качестве патологии сознания в философском понимании. При этом, имея в виду одно из определений сознания в качестве социально производной субъективной реальности, возможно учесть роль патопсихологического компонента в формирова­нии общественного продукта - сознания; и наоборот - детер­минирующее влияние социального продукта на его обязатель­ную составляющую - эндогенную психическую патологию.

Такое допущение оправдано лишь в отношении эндоген­ной психопатологии, принципиально отличной от "субстрат­ной" экзогенно-органической психической патологии, уро­вень изучения которой адекватен соответствующему повреж­дающему механизму.

В упомянутой статье "Постановка вопроса о шизофрени­ческой конституции" П.Б.Ганнушкин отождествляет процес­суальные заболевания и дегенерации. И это не только дань терминологическим нормам того времени. В.Маньян также пользовался термином "дегенерации" применительно к ду­шевным болезням. Но и здесь этот термин отражает господст­вовавшие тогда представления о причинах и сути указанных заболеваний.

Однако с позиции учения о приспособительной сущности всех реакций организма (И.В.Давыдовский), правильнее счи­тать, что совокупность морфологических и функциональных особенностей, характеризующих конституциональную анома­лию (и основу эндогенных болезней), могла возникнуть лишь вследствие эволюционно-приспособительных изменений вида в целом и его отдельных представителей в частности. То есть, основа предрасположенности к шизофрении и сама болезнь могут быть поняты не из представлений об их ущербности, а с позиций целесообразности возникновения эндогенного про-

190

цесса и его конституциональной основы в филогенезе. Такой подход означал бы оценку шизотипического диатеза и шизо­френического процесса, без преувеличения, в качестве прояв­лений эволюции человечества как вида.

Этот тезис находит все большее число приверженцев. В подтверждение сошлюсь на обзорную статью Horrobin D.F. из Шотландии, помещенную в журнале Med. Hypotheses № 4 за 1998г. Название ее говорит само за себя: "Шизофрения. Забо­левание, делающее нас людьми". (Schizophrenia. The illness that made us human).

Сходные мысли можно найти в журнале Novitas: Новые научные концепции, идеи, гипотезы № 3 за 1998г. В статье С.М.Середкина и Н.У.Ахмерова "Системный подход в пси­хиатрии и проблемы искусственного интеллекта", шизоидный вариант психики описывается как целесообразно отобранный в ходе эволюции человеческого общества. Шизоидность поз­воляет психике оперировать информацией без опоры на преж­ний эволюционный и жизненный опыт. Это качество дает возможность шизоидной личности рассматривать те стороны вещей и явлений, которые при ином складе психики просто не рассматриваются и не анализируются.

Помимо научных изысков, результаты которых говорят об эволюционной целесообразности шизоидии и шизофрении, есть огромный патографический материал, свидетельству­ющий о том же. Я имею в виду целое созвездие имен ученых, мыслителей, великих творцов искусства, создателей шедевров мировой культуры. Жизнеописания многих из них перепле­тены с указаниями на психические аномалии и клинические расстройства, явно и косвенно отражающие наличие у них шизоидной конституции и шизофренического процесса, связь болезненных отклонений и творчества.

Здесь философы Гегель и Фридрих Ницше, писатели Н.В. Гоголь и Ференц Кафка, драматурги Август Стринберг и Ми­хаил Булгаков, поэты Велимир Хлебников, Фридрих Гёльдер-лин и Райнер Рильке, художники Поль Гоген и Михаил Вру-

191

бель, художник и композитор Микалоюс Чюрленис, компози­тор и светомузыкант Александр Скрябин, создатель теории относительности Альберт Эйнштейн, выдающиеся психиатры В.Х.Кандиский, Карл Густав Юнг, В.А.Гиляровский и мн. др.

Если идею попытаться формулировать гораздо шире, то логичной окажется мысль о не случайности и об эволюцион­ной целесообразности происхождения большинства психиат­рических нозологии. Речь идет даже не о том, что на любом социальном срезе с завидным постоянством обнаруживают себя некоторые количества "сельских дурачков" и "городских сумасшедших", а о том, что обычно они являют собой край­ние варианты "нормальных" конституционально-типологи­ческих видов психической (психологической) организации. Каждый из них, по-видимому, имеет право на существование в социуме, поскольку участвует в формировании обществен­ного продукта - человеческого сознания.

Самые простые схемы сознательной деятельности не­обходимо включают полные наборы характерных психологи­ческих ролевых типажей. Они обязательны для малых психо­логических групп и для крупных формальных и неформаль­ных объединений, для общественных организаций и для госу­дарственно-политических структур, для отдельных компактно проживающих этносов и целых популяций.

Правовое равенство в устойчивых социальных группах не только не исключает, но и предполагает наличие неравен­ства психологического.

Всегда находится социальная роль психологическим лидерам (эпилептоидам), исполнителям (циклоидам), "мысли­телям" (шизоидам) и даже чистильщикам отхожих мест (дебилам). Качественный анализ подобных схем непременно наталкивается на целесообразный смысл их существования.

Понятие "целесообразность" в контексте эмпирической характеристики сути эволюционных изменений используется достаточно легко. Между тем, данное явление представляет собой сложную методологическую проблему.

192

Совершенство сущего мира было и остается источником идеалистических построений на основе антропоморфизации природных процессов, что предельно отражено в религии.

Представление об "изначальной целесообразности" при­роды также возникло на основе идеалистической телеологии. Но его можно и должно переосмыслить, исходя из принципов гносеологического детерминизма, избавив понятие "целесо­образность" от идеальной значимости.

Гносеологический детерминизм рассматривает катего­рию целесообразности в качестве альтернативы телеологии в виде связи начального и конечного состояний системы, кото­рая "удваивается" путем наложения на объективные процессы их идеальной модели, гносеологического образа.

Тезис вполне совершенный. Но, к сожалению, далеко от совершенства нынешнее состояние методологических наук. В том числе, смысл и научно-прикладное значение категории "детерминизм" как нельзя точно соотносятся с понятием "скандал в философии". Это официальное справочное назва­ние того обстоятельства, что философия, несмотря на свои тысячелетние усилия, не смогла открыть, кроме нескольких логических аксиом, никаких фундаментальных положений, признаваемых всеми философами в качестве очевидных. Общепризнанные вещи относятся к конкретным областям знаний, но не являются собственно философией.

Даже "Основной вопрос" - соотношение бытия и созна­ния - в силу своей надуманности никогда не стоял перед ми­ровой философией. Более того, внешне импозантные попытки его "решения" с "естественно-научных" позиций (в частности - поиск "биологического" субстрата душевных расстройств) есть всего-навсего псевдонаучная бессмыслица.

Поскольку ситуация с общеметодологической вооружен­ностью исследований в психиатрии не выдерживает никакой критики, предпочтение отдается тем конкретным методологи­ческим подходам, которые дают объяснения существующим проблемам, а не ставят и умножают их.

193

К одной из "уцелевших" методологий относится "систем­ный подход", предлагающий ответы на многие вопросы, в том числе вопросы причинности эндогенной психопатологии.

Понятие "целесообразность" было сформулировано и получило свое развитие в принципах т.н. "физиологии актив­ности" Н.А.Бернштейна. Последний, в своей книге "Очерки по физиологии движений и физиологии активности" еще в 1966 году дал утвердительный ответ на вопрос о правомер­ности экстраполяции понятия "цели" за пределы психологии. При этом было сформулировано определение "биологической цели" в виде стремления организма "к максимуму негэнтро-пии, совместимому для него с жизнеустойчивостью", а "дина­мика целеустремленной борьбы посредством целесообразных механизмов" обозначалась как "активность", которая "био­физически есть борьба за негэнтропию". (Введенный в науку Р.Клаузисом термин "энтропия" получил широкое распро­странение, но с различными толкованиями. В статистической физике, например, энтропию отождествляют со степенью хао­тичности движения элементов в системе).

Учение о целесообразности в качестве решающего прин­ципа биологического детерминизма было разработано Людви­гом фон Берталанфи (L. von Bertalanffy, 1968) при создании "Общей теории систем".

Среди отечественных ученых самый большой вклад в из­учение принципов органического детерминизма внесли П.К. Анохин и его школа в рамках "физиологии функциональных систем".

Ранее я уже приводил схему работы "функциональной системы" по П.К.Анохину, используя ее при гипотетической нейропсихологической интерпретации поведенческих актов. За неимением адекватной методологической терминологии для изложения общих (системных) принципов гносеологичес­кого детерминизма, рискну впасть в "редукционизм" (возмож­но, вслед за Петром Кузьмичом) и попытаюсь применить ее повторно. (Полагаю, что для практического психиатра, т.е.

194

дилетанта в вопросах философии, наверняка будет допусти­мым использование упрощенных схем системного причин-ностного анализа).

Внутренняя архитектоника функциональной системы имеет ел. специфические узлы: во-первых, это стадия аффе­рентного синтеза. Во-вторых - стадия принятия решения. В-третьих - формирование акцептора результатов действия. Системообразующим фактором является предполагаемый ре­зультат действия системы, т.е. ее цель. На уровне поведен­ческих актов таким системообразующим фактором выступает доминирующая на данный момент биологическая мотивация. На стадии афферентного синтеза эта мотивация, трансформи­рованная, как отмечалось, из первичной гуморальной потреб­ности, благодаря действию гипоталамических пейсмекеров, играет главную роль в процессе упорядочивания компонентов системы. В свою очередь, каждый из названных компонентов представляет собой нейродинамическую субсистему, облада­ющую собственным биоритмом, т.е. находящуюся в состоя­нии оптимальной готовности к различным актам физиологи­ческой активности (состояние оперативного покоя). Упорядо­чивание сводится к избавлению составляющих систему ком­понентов от избыточных степеней свободы. Наряду с домини­рующей мотивацией в процессе упорядочивания принимает участие память, обстановочная и пусковая афферентация. Принятие решения действия системы начинается уже в ста­дии афферентного синтеза и выражается в выборе наиболее подходящих степеней свободы действия компонентов систе­мы, после чего возбуждение направляется к эффекторным органам. Коррекцию результатов действия системы в соответ­ствие с заданной целью осуществляет акцептор результатов действия. Он, как уже отмечалось, обладает способностью "предвосхищения" результатов действия, сличения, благодаря обратной афферентации, реального результата с "идеальным" и исправления его при возникших расхождениях (П.К.Анохин "Очерк по физиологии функциональных систем", 1975).

195