Федеральное агентство железнодорожного транспорта Уральский государственный университет путей сообщения Кафедра «Философия и история»

Ю. Н. Тундыков

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ

Екатеринбург

2011

Федеральное агентство железнодорожного транспорта Уральский государственный университет путей сообщения Кафедра «Философия и история»

Ю. Н. Тундыков

КРАТКАЯ ИСТОРИЯ ФИЛОСОФИИ

Учебное пособие для студентов всех специальностей

3-е издание, переработанное и дополненное

Екатеринбург

2011

УДК 1(091) Т84

Тундыков, Ю. Н.

Т84 Краткая история философии : учеб. пособие / Ю. Н. Тундыков. – 3-е изд., перераб. и доп. – Екатеринбург : УрГУПС, 2011. – 68 с.

Пособие написано на основе государственного стандарта преподавания философии в вузах. В пособии в доступной форме кратко изложена история философских учений от античности до наших дней. В третьем издании расширены и углублены разделы, посвященные истории русской философии и современной философской мысли Западной Европы.

Предназначено для аспирантов и соискателей ученых степеней, а также для студентов любых специальностей, изучающих философию по программе технического вуза.

УДК 1(091)

Рекомендовано к изданию редакционно-издательским советом УрГУПС.

Автор: Ю. Н. Тундыков – д-р филос. наук, профессор (УрГУПС)

Рецензенты: О. В. Коркунова – д-р филос. наук, профессор, завкафедрой «Философия и история» (УрГУПС); А. Ф. Суховей – д-р филос. наук, профессор, завсектором соци-

альных инноваций Института экономики УрО РАН

©Уральский государственный университет путей сообщения (УрГУПС), 2011

3

ВВЕДЕНИЕ

После всех перемен, происшедших в российской системе высшего образования под влиянием экономических и социально-политических реформ в стране, едва ли можно ожидать появления какого-то нового, образцового и универсального учебника по философии для вузов(рискнем предположить, что изданное в 1990 г. двухтомное «Введение в философию» под общей редакцией И. Т. Фролова – последний и не лучший опыт такого рода). И уж тем более

трудно представить себе возможность достижения единого согласованного взгляда на тематику и содержание отдельных тем по философии(в частности, темы «История философии») для всех высших учебных заведений без учета их формального статуса (университет, академия, институт) и профиля специализации (технический, педагогический, юридический и т. д.). Не вдаваясь в дискуссию по этому вопросу, сразу определимся: мы за непременное включение темы «История философии» в общий курс философии для любых вузов, независимо от их ранга и ведомственной принадлежности, ибо выделение исторического аспекта в изучении философии в качестве относительно самостоятельного -от вечает требованию углубления гуманитарной , ив более широком аспекте, культурологической подготовки студентов. Любая наука без собственной истории не вполне наука (в известном смысле, конечно). Точно так же культура без истории культуры не вполне культура (уже без всяких оговорок).

Вполне определенно выскажемся и по вопросу о способе «подачи» в курсах философии историко-философского содержания. Мы против изучения истории философия по проблемам или по общему характеру и направленности философских учений (логический подход), мы за изложение историко-фил- ософского знания по эпохам, странам и народам (исторический подход). Дело в том, что в первом случае возникает опасность появления излишнего схематизма в отображении реальной картины истории философской мысли(даже, казалось бы, хрестоматийное подразделение всех философов на материалистов и идеа-

листов далеко не безоговорочно). Во втором случае этой опасности удается благополучно избежать, ибо исторический подход позволяет включить любое философское учение в контекст тех исторических условий, в которых оно возникло, показать это учение как живое бытие определенного типа духовности. Кроме того, о чем говорит педагогический опыт, «историческое» изучение истории философии наиболее привлекательно для студентов, поскольку в нем больше информационного разнообразия и экзотики(в хорошем смысле), в конечном счете, больше культуры.

При учебно-методическом освоении историко-философского знания важно найти ответы на следующие три вопроса (для краткости сформулируем их не строго): «Что думал тот или иной философ?»; «Почему он так думал?»; «Какое значение имеют его мысли?». В первом случае речь идет о конкретном содер-

4

жании тех или иных учений. Большинство учебных пособий по истории философии (или историко-философских разделов учебников по философии) дают оптимальный или даже исчерпывающий ответ на этот вопрос.

Второй вопрос, как это видно из его формулировки, выявляет причинную обусловленность содержания философских учений. В имеющейся учебнометодической литературе ответ на него (в отличие от ответа на первый вопрос) уже далеко не всегда и не в полной мере способен удовлетворить взыскательного читателя.

Третий вопрос призван не просто раскрыть значение различных, исторически сменяющих друг друга философий для развития философии вообще, а установить значение каждого, вполне определенного философского текста (конкретных мыслей того или иного философа) для обогащения философского мышления, в том числе современного. Надо признать, что ответ на этот(третий) вопрос – самое слабое место в нашей историко-философской литературе.

И данный упрек справедлив по отношению к упомянутому учебнику по философии для вузов «Введение в философию» (ее первому собственно историкофилософскому тому). В нем содержится немало материала, никак не проясненного в контексте истории философской мысли. При знакомстве с этим материалом у обучающихся невольно возникает вопрос: «А зачем мне все это нужно знать?» – вопрос не праздный, особенно если он исходит от студента, для которого философия представляет не профессиональный, а общемировоззренческий и общекультурный интерес (например, для студента технического вуза).

Наконец, о языке и стиле учебно-методической литературы по истории философии. Они не должны вызывать при восприятии психологическихне удобств. Предвидим возражение: излагать сложное просто – это значит так или иначе упрощать, даже примитивизировать его. С возражением трудно согласиться: форма выражения научного знания с учебно-методической целью не может не отличаться существенно от формы выражения того же знания как сугубо научного. Вопрос представляется принципиальным в свете того факта, что историко-философская часть учебника по философии для вузов под редакцией И. Т. Фролова не отвечает рассматриваемому требованию. Конечно, содержание этой части соответствует высоким научным критериям(при подготовке настоящего пособия мы продуктивно использовали«Введение в философию», равно как и вышедшие из печати двумя годами раньше«Основы философии» А. Г. Спиркина). Вместе с тем отдельные места в рассматриваемом труде(и таких мест множество) малодоступны для понимания не только рядового, но даже подготовленного читателя.

При работе над настоящим пособием автор старался следовать сформулированным им же рекомендациям.

5

I. ФИЛОСОФСКАЯ МЫСЛЬ ДРЕВНЕГО ВОСТОКА

Возникнув в лоне мифологии, философия выделилась из нее две с половиной тысячи лет назад (размышление над мифическими образами, сюжетами, понятиями, включающее момент критического к ним отношения, уже есть начало философствования), и произошло это более или менее одновременно сразу в трех регионах мира: Индии, Китае и Греции. Но все же, если применить строгий временной критерий (как в спорте, где счет идет на секунды и их доли), родиной философии следует считать Древний Восток, а еще более точно– Древнюю Индию. Именно такого мнения придерживался выдающийся русский философ XIX в. В. Соловьев.

Зарождение и своеобразие древневосточной философии определились особенностями жизни народов этого региона в эпоху ранних цивилизаций. Здесь не сложилось отношений«чистого» (классического) рабовладения и поляризация основных классов общества не зашла столь далеко, как в Древней Греции и Риме. Не знал Древний Восток и политической демократии(предполагающей публичное обсуждение общественных проблем и стимулирующей движение мысли). По всем этим причинам процесс отделения философии от мифологии (равно как и от религии) не получил здесь своего завершения, а в самой философии традиционные ее разделы: онтология, гносеология, логика – обозначились нечетко, форма выражения мыслей в большинстве случаев оставалась архаичной.

Задержим внимание на первом из перечисленных выше факторов, повлиявших на характер древневосточной философии. На Востоке не только раб не стал в полной мере рабом(рабство сохраняло в основном семейно-бытовые, а не производственно-хозяйственные формы), но и свободный человек не стал в полной мере свободным: он испытывал давление тоталитарных общественных структур (историки впоследствии назовут их восточной деспотией); в Индии к этому добавлялись тяготы кастового(варнового) отчуждения. В результате данного обстоятельства свободные люди(а умственным трудом занимались только они) были постоянно озабочены проблемами своего реального повседневного существования. У них не было особых стимулов заниматься вопросами мироздания, познания, логики самими по себе. Эти вопросы интересовали их лишь в непосредственной связи с проблемами бытия человека, его поведения, отношения к жизни и смерти. Вообще, древневосточная философия – это преимущественно то, что впоследствии будут именовать философской антропологией (философией человека) или этикой в широком смысле слова, включая так называемую социальную этику.

Этический смысл приобретала и проблема познания: приобщение к знанию рассматривалось как величайшая добродетель. Но, опять же, в силу при-

6

чин, о которых говорилось выше, под познанием подразумевался духовный процесс, далеко не адекватный познанию в строгом смысле слова: с одной стороны, это размышление о мире, всецело исходящее из мифолого-религиозных представлений (т. е. не опирающееся на конкретное знание), а с другой – это столь же умозрительное вглядывание в собственную душу(то, что ныне именуют медитацией). Неудивительно, что в таком познании было много иррационального, мистического. Вот что, к примеру, можно прочитать о «познании» в одном древнеиндийском тексте: «Кем Брахман (мировой разум, фактически не персонифицированное высшее божество. – Ю. Т.) не понят, тем понят, кто знает, тот не знает его. Он не распознан распознавшими, распознан не распознавшими». Обращаем в связи с этим внимание на то, что древневосточная философия не смогла оплодотворить конкретные науки. Родиной конкретного научного знания (в его системном оформлении) является Запад, а не Восток, хотя многие выдающиеся открытия и технические изобретения впервые стали известны на Востоке.

Дальнейшее развитие темы требует обращения к философии отдельных стран Древнего Востока.

Древняя Индия. Философия Древней Индии восходит к так называемым Ведам (от санскритского веда – знание) сборникам различных мифов, гимнов, заклинаний, описаний жертвоприношений и т. п. (3–2-е тысячелетия до н. э.). Более поздние комментарии к Ведам называются Упанишадами. Их известно около двухсот, но в обычной духовной традиции фигурируют не более десяти. На основе Вед и Упанишад сформировались шесть идеалистических школ индийской философии (также их называют школами, признающими авторитет Вед): санхья, ньяя, вайшешика, миманса, веданта, йога. Все шесть в том или ином виде сохранились до настоящего времени. Кроме них известны три философские школы, не признающие авторитет Вед: материалистическая школа чарвака (локаята), ставшая достоянием истории, буддизм и джайнизм, в которых исследователи усматривают немало элементов материализма. Приобретя атрибуты религии, буддизм и джайнизм благополучно здравствуют и поныне.

Признак «признание – непризнание Вед» очень условный: Веды остаются общим источником всех древнеиндийских философских школ, за исключением школы чарвака-локаята, и разнятся они между собой незначительно. Поэтому целесообразно рассматривать древнеиндийскую философию не по направлениям, а по проблемам, точнее, по идеям, принципам, понятиям. Собственно таких специфических основополагающих идей три – сансара, карма и мокша.

Сансара буквально означает странствие. Согласно этой идее душа человека после его смерти переселяется в другое живое тело(не обязательно чело-

7

веческое). Душа таким образом странствует (переселяется) из тела в тело, и каждый человек имеет бесконечное множество рождений, равно как и смертей.

Но от чего зависит посмертная судьба души – в смысле, какую очередную плоть ей суждено обрести? Ответ на этот вопрос дает второе ключевое понятие – карма, означающее прижизненное деяние (степень праведности прожитой жизни). Каждый человек имеет свою карму, которая и определяет, кем он станет после смерти – другим человеком (своей или не своей касты), а может, вовсе не человеком, а собакой, обезьяной, насекомым и т. п. Попутно отметим, что идея переселения душ наличествовала и в античной философии, в частности, она встречается у Пифагора, но древнегреческие мудрецы не придавали ей такого значения, какое она приобрела в Древней Индии.

Но какой бы высокой кармой ни обладал человек, перспектива посмертного воплощения в иное тело рассматривалась древнеиндийскими мудрецами не как идеал, а скорее как суровая необходимость, если не проклятье. Идеалом считалось слияние освободившейся от плоти души с Мировым Разумом– Брахманом, что одновременно означало освобождение от круговорота сансары. Указанное идеальное состояние охватывается третьим понятием– мокша (аналог буддистской нирваны). Мокша достигается через высокую карму, аскетизм и самоотречение, но лишь немногими просветленными людьми.

Понятия сансары, кармы и мокши вызывают живой интерес у определенной публики и поныне, причем не только в Индии. Больше того, с преодолением в XX в. европоцентризма в мировой культуре интерес к этим понятиям, равно как и к другой «духовной экзотике» Востока, стал в мире возрастать. Автору этих строк приходилось встречать студентов-кришнаитов, искренно веривших, по их словам, в «свою карму» и переселение души. Делаются попытки доказать, что души действительно странствуют. Так, в российской печати сообщалось о следующих необычных фактах. В 50-х гг. в Индии родилась девочка, которая, став подростком, рассказывала о своей жизни такое, чего в действительности в ее биографии не было. Случайно, однако, выяснилось, что фантазии этой девочки были содержанием реальной биографии другой индийской девочки, умершей в возрасте восьми лет в год рождения первой девочки.

Второй случай имел место в США. Одна больная женщина, находясь под гипнозом, заговорила вдруг на шведском языке, которого не знала. Она же называла себя не собственным, а чужим (шведским) именем и рассказывала очень реалистические подробности о своей жизни на ферме в Швеции, где никогда не была. Выяснилось, что предки этой женщины были шведами, жили в этой стране и владели там фермой.

Возникает вопрос, как относиться к этим и им подобным фактам. Прежде всего, надо самым серьезным образом усомниться в их достоверности. Факт в

8

науке, чтобы действительно называться фактом, должен отвечать ряду требований, но из изложенных сообщений неясно, соблюдено ли это условие (зато всем известно, как часто крупица правды обрастает при устной и письменной передаче массой вымышленной информации, в которой буквально тонет первоначальная основа).

Во-вторых, видимо, не следует исключать и того, что все это, как говорится, сущая правда (хотя в такую возможность трудно поверить), и тогда каждый имеет право свободно размышлять над подобными фактами, делая для себя какие-то мировоззренческие выводы.

Еще одно понятие – «ахимса» (ненанесение вреда живому) – не является в индийской философии субстанциональным, поскольку представляет собой практическую рекомендацию, вытекающую из идей сансары, кармы и мокши, но важно осознать то значение, которое придают этой рекомендации-норме сторонники и последователи ведического мировоззрения (в одном древнем тексте рассказывается о монахе, увидевшем раненую собаку; первым его побуждением было облегчить страдания животного– очистить рану от копошащихся в ней червей, но он тут же спохватился, что тем самым нанесет вред червям; монах нашел выход в том, что отрезал кусок мяса от собственного тела и пересадил на него червей).

Как нетрудно догадаться, ахимса наиболее непосредственным образом связана с принципом сансары: наносить вред живым существам нельзя прежде всего потому, что в них, возможно, воплощены души людей, причем близких.

В рамках вульгаризированного коммунистического мировоззрения ахимса рассматривалась как проявление доведенного до логического конца абстрактного гуманизма и, соответственно, отношение к этому понятию было кри- тически-ироническое. Сейчас такая позиция представляется уже анахронизмом – и не только потому, что под влиянием реформ в стране мы отказались от прежнего грубого материализма и атеизма, причина глубже: человечество под угрозой экологического кризиса, а также вследствие расширения и развития понятия гуманизма пересматривает свое отношение к природе и живому вообще. Появилось целое мировоззренческое течение– «живая этика», призываю-

щее, по выражению выдающегося европейского гуманиста и просветителя XX в. А. Швейцера, «благоговеть перед жизнью». В Азии видными представителями этого течения были известные художники и общественные деятели– выходцы из России, связавшие свою судьбу с Индией, – Н. К. и С. Н. Рерихи.

Не исключено, что в будущем человечество(если оно выживет) откажется от употребления натурального мяса – прежде всего по этическим соображениям.

Уделим внимание некоторым сторонам философского содержания раннего буддизма (не претерпевшего в сущности изменений до настоящего времени).

9