Набор учебников PDF Хороший солдат / Философия / Краткая история философии

венно звучит уже знакомая нам по Канту мысль о практически-деятельном отношении человека к миру как основе его познания. Как и у Канта, созерцательность преодолевается Фихте на почве идеализма. Не менее важно подчеркнуть, что Фихте вслед за Лейбницем блестяще выразил новое понимание диалектики. Цепочка «Я – не-Я – Абсолютное Я» – это философское выражение взаимодействия общества и природы, человека и мира (оглянитесь вокруг: предметы, которые нас окружают, суть объективации творческого начала в человеке; осваивая их, мы приобщаемся к духу тех, кто их создал, а затем свое обогащенное Я вновь объективируем в вещах и т. д.).

Шеллинг развивает сходные мысли, но в отличие от Фихте исходным моментом у него выступает не «Я» («Я есмь»), а тождество «Я» и «не-Я» (субъекта и объекта) – «Абсолютное Я». Второе отличие шеллингианской концепции от фихтеанской заключается в том, что природа, по Шеллингу, не есть простое средство (материал) для самоосуществления «Я», а с самого начала играет роль творческого начала, несет частицу «Я». Поэтому Шеллинг уделяет немало внимания диалектике природы. В трактовке этого вопроса находим мысли, знакомые по творчеству Аристотеля и Фомы Аквинского. Развитие природы от низших форм к высшим (от неорганики к органике) есть, по Шеллингу, проявление бессознательной жизни разума. Затем, уже в обществе, наступают этапы сознательного проявления разума (т. е. ступени развития человеческого сознания и познания).

О мировоззрении Шеллинга можно сказать определенно– это объективный идеализм (философию Фихте, как и Канта, нельзя отнести однозначно к объективному или субъективному идеализму).

Г. Гегель (1770–1831). Этот мыслитель в известном смысле олицетворяет философию в целом, и многие специалисты у нас в стране и за рубежом не без оснований считают его самой крупной фигурой в истории мировой философии (наподобие Шекспира в истории мировой литературы).

При характеристике философии Гегеля имеет смысл различать его систему и его метод. Ключевое понятие гегелевской системы – «идея», несомненно, навеяно платоновскими «идеями». По Гегелю, идея выступает абсолютно первичной реальностью, а окружающий мир, во всех его проявлениях и движении, есть процесс самосознания идеи. Понимать это надо так, что первоначально все сущее неявно, эмбрионально заключено в идее, а потом оно как бы отчуждается от нее, представляя собой ее инобытие, что означает одновременно самоосуществление, самоутверждение идеи (мысль, уже знакомая по Фихте и Шеллингу).

В рассматриваемом процессе выделяется три основных этапа(наряду с множеством подэтапов). На первом из них идея еще не раскрывает себя вовне,

40

она как бы обдумывает самое себя, готовясь к самораскрытию. Тут уместна аналогия с человеком, который, прежде чем приступить к делу, закрывает глаза

исобирается с мыслями, намечает план действий. Из этого «обдумывания» слагается гегелевская «Наука логики», в которой философ подробно исследует по- нятийно-категориальный аппарат философии (включая такие известные поня- тия-категории, как качество, количество, мера, сущность и явление, содержание

иформа, необходимость и случайность, необходимость и свобода, возможность

идействительность и др.).

На втором этапе идея как бы решает посмотреть на себя со стороны и для этого воплощается в природе. Если продолжить приведенную выше аналогию, то получится следующее: человек открыл глаза, увидел мир и, внутренне уже готовый к встрече с ним, приступил к его освоению(оговоримся, однако, что точность аналогии предполагает отождествление этого«открытия» мира с его порождением).

Гегелевское понимание природы включает характеристику механики, физики и органической физики(иными словами, неорганической и органической природы).

На третьем этапе идея, преобразовавшись в дух (т. е. сознание), воплощает себя в обществе. Этапы развития духа (подэтапы самопознания идеи) обозначаются как «субъективный дух» (исследование индивидуального сознания), «объективный дух» (характеристика общества в собственном смысле слова, включая семью, гражданские институты, государство, сферу правовых отношений и исторических форм политического устройства) и «абсолютный дух» (анализ форм общественного сознания, осуществленный в такой последовательности: искусство, религия, философия). Обращаем внимание на то, что религия выступает у Гегеля как ступень развития духа(идеи) и представлена она рангом ниже философии (хотя и выше искусства). На этапе воплощения в философию (вершиной которой, по убеждению Гегеля, является его собственная система) дух (идея) заканчивает самопознание и возвращается в исходное первоначальное состояние.

Неискушенный в философии человек, прочтя все это, может сказать: «Заумь какая-то». В действительности это не заумь, а по-настоящему глубокая философия, хотя и своеобразно выраженная. Насколько надуманна здесь форма («надуманна» – это с точки зрения критика-материалиста), настолько реалистично содержание. Гегель, по сути, предлагает развернутое понимание мира, взятого во всем многообразии, единстве и развитии. Понятие развития дает нам повод и основание перейти от характеристики системы Гегеля к раскрытию его метода. Гегелевский метод – это диалектика. Вся действительность предстает у него как цепь диалектических превращений, оформляющихся в виде триады:

41

1) тезис – появление у вещей какого-нибудь качества (например, почки на растении); 2) антитезис – отрицание этого качества противоположным(почки – цветком); 3) синтез – снятие и этого качества третьим с удержанием лучшего из первых двух по аналогии снятия сливок с молока (отрицание цветка плодом).

Критики Гегеля справедливо усматривают в его триаде излишний схематизм: будет упрощением искать в развитии каждого явления описанный выше тройственный цикл. Не менее серьезным представляется упрек Гегелю в том, что у него метод приходит в противоречие с системой: по логике метода, утверждается непрерывность всякого развития, а по логике системы, это развитие способно прекращаться (идея, познав самое себя, возвращается в исходное состояние). Кстати, первый, кто обратил внимание на данное несоответствие, был Энгельс.

Но все это нисколько не умаляет заслуг Гегеля в истории философии. Разработка диалектического метода – его выдающееся достижение. Велик Спиноза в своем утверждении, что природа – causa sui (причина самой себя). Но еще более велик Гегель, «развернувший» эту причину, «раскрутивший» ее: любые вещи, свойства и отношения и мир в целом внутренне противоречивы и противоречие, как единство и взаимоисключение противоположностей, выступает источником развития. По большому счету, лишь начиная с Гегеля, в философии появилась серьезная альтернатива религиозному объяснению мира(хотя сам немецкий мыслитель не был ни атеистом, ни материалистом).

Оценивая творчество Гегеля, мы сделали акцент на его методе, но и при разработке своей системы немецкий философ высказал множество глубоких мыслей – о природе, обществе, человеческом мышлении, а также таких явлениях, как искусство, религия, право, мораль, политика и т. д. До сих пор мыслящие люди волнуются знаменитым афоризмом Гегеля: «Все действительное разумно, все разумное действительно» (в свете этого афоризма представляется сомнительным расхожее мнение о том, что все происшедшее с Россией в период с 1917 по 1987 гг. есть историческая случайность, которая должна быть отброшена и забыта; в то же время гегелевский афоризм философски«санкционирует» необходимость перемен).

Л. Фейербах (1804–1872) – материалист. Критиковал Гегеля за идеализм, за ту умозрительную схему, в которую тот пытался впихнуть весь мир. Но Фейербах не довольствовался одним лишь неприятием системы Гегеля, а постарался вскрыть ее гносеологические корни, равно как и объяснить идеализм вообще. Но его мнению, идеализм возникает из того, что человеческое мышление отрывается от своей основы – материального мира – и от самого его носителя –

42

человека – и возводится в ранг самостоятельной сущности (платоновские идеи, гегелевская идея).

Аналогичным образом объяснял Фейербах природу религии, обосновывая правомерность такой аналогии утверждением, что идеализм – это рационализированная религия (с подобным утверждением согласится любой последовательный материалист). Представление о боге есть превращенное(неадекватно выраженное) представление человека о самом себе как родовом существе. Свои собственные родовые характеристики (разумность, универсальность, способность к творчеству, тягу к истине, добру и красоте) человек отчуждает от себя и переносит на выдуманную персону – бога.

С материалистической точки зрения такое объяснение признается -пра вильным. Правда, Энгельс с сожалением отмечал, что Фейербах не прояснил те исторические условия, при которых происходит описанное явление.

Фейербах считается основоположником такого взгляда на человека, при котором последний предстает как существо, взятое в единстве его природных и общественных (в узком смысле нравственных) характеристик. До Фейербаха философы, «измеряя» человека, делали односторонний акцент либо на его духовности (вся религиозная и идеалистическая традиция), либо на биологических составляющих. Причем во второй половине XIX в., в связи с достижениями естествознания и медицины, крен в биологизм стал приобретать упрощенновульгарный характер. В частности, делались попытки представить связь человеческого мозга (материальное) с человеческим мышлением и психикой(идеальное) наподобие процесса выработки печенью желчи. Антропология Фейербаха ставила преграду такой вульгаризации.

Фейербаховский антропологизм «замыкается» на его онтологию и теорию познания. По мысли философа, человек с момента рождения имеет дело не столько с миром вообще, сколько с другими людьми. Именно человек является первичной реальностью для человека. Следовательно, то, что в предшествующей философии именовали объектом, первоначально формируется в опыте человеческого общения и любовь к другому человеку есть путь к признанию его объективного существования и существования внешних вещей.

Из общения людей Фейербах выводит мораль, в которой видит альтернативу религиозному единению индивидов(другой философ, соотечественник и современник Фейербаха, в полном соответствии с его мыслями скажет, что Петр осознает себя, глядясь в Павла, и без подобных актов нельзя представить себе процесс становления человека).

Но наряду с такими прозрениями Фейербах демонстрирует инертность своих взглядов по ряду вопросов, в решении которых еще до него наметился прогресс. В частности, он не смог преодолеть созерцательности в теории -по

43

знания. Не понял Фейербах и гегелевской диалектики. Ее он отринул вместе с гегелевской системой. Как выразился по этому поводу Энгельс, Фейербах вместе с водой выплеснул из ванны ребенка.

VII. ФИЛОСОФИЯ МАРКСИЗМА И ЕЕ СУДЬБА

Огульная, некорректная критика марксизма, начавшаяся в России с развалом СССР и крахом советской системы, к настоящему времени заметно пошла на убыль. В сущности, она представляла собой обратную реакцию на прежнее отношение к марксизму в стране чуть ли не как к советской религии.

На Западе взгляд на марксизм всегда был более уравновешенным. Во всяком случае, мыслящая публика находила в нем как сильные, так и слабые стороны. При этом надо иметь в виду, что марксизм – это не только и даже не столько философия, сколько экономическое и социально-политическое учение.

Не выдержали проверку временем как раз в первую очередь положения -мар ксистской политической экономии, социологии и политологии, а не философии. Но и на эту оговорку нужна оговорка. В неспециальной литературе и массовой печати Марксу нередко контекстуально(т. е. не прямо) приписывается первичное обоснование идеи социализма (с выражением при этом скептического или явно негативного отношения к ней). В действительности, как известно, идея социализма была разработана задолго до Маркса социалистами-утописта- ми – Мором, Кампанеллой, Сен-Симоном, Фурье, Оуэном и др. И эта идея живет и будет жить, поскольку в ней выражено извечное стремление народа к социальной справедливости («Идея социализма поразила воображение людей» – говорится в одном из современных документов Социнтерна).

Не выдержал проверку временем марксовско-энгельсовский прогноз о гибели капитализма в результате его собственных противоречий: капитализм не погиб, а после всех исторических передряг трансформировался в Западной Европе и Северной Америке в общество, где прежние противоречия если и не разрешились полностью, то все-таки потеряли былую остроту. Не подтвердила история и убежденности Маркса и Энгельса в том, что пролетариат сыграет роль «могильщика» буржуазии: оба класса фактически пришли к социальному компромиссу при частичной утрате каждым из них своих прежних(классических) признаков. Существенную поправку внесла жизнь и в оценку классиками марксизма социальных революций («локомотивы истории», «двигатели прогресса», «очистительная гроза» и т. п.). Сейчас уже ясно, что любая революция в области социально-политических отношений – это палка о двух концах: разрешая

44

одни объективно назревшие противоречия, она порождает другие, по силе и остроте сопоставимые с первыми и даже превосходящие их.

Вместе с тем и классы, и классовая борьба, и революции – это существенные реальности истории. Их не выкинешь из исторического процесса, как слова из песни. И социальная наука обязана марксизму тем, что он глубоко исследовал эти явления.

Вульгарные критики марксизма до сих пор упрекают его в том, что уповая на объективные закономерности исторического процесса, он «отодвинул» на задний план человека, и связывают эту теоретическую недооценку человека с игнорированием живых людей в практике реального социализма. Пищу для такой критики дает упрощение марксизма(вплоть до примитивизации), допущенное у нас в стране в советское время. Но к аутентичному(подлинному) марксизму эта критика не имеет никакого отношения. Не вдаваясь в аргументацию, просто процитируем одно место из«Манифеста коммунистической партии» Маркса и Энгельса: «Коммунизм – это есть такое состояние общества, при котором свободное развитие каждого является условием свободного развития всех» (к сожалению, в СССР и других бывших странах социализма эту формулу «перевернули», необходимостью решения задачи «свободного развития всех» фактически оправдывали попрание прав отдельного человека).

Но, повторяем, все эти «плюсы» и «минусы» марксизма в большей мере касаются его экономической и социально-политической сторон. Нас же интересует собственно философская сторона.

В прежних советских учебниках по марксистско-ленинской философии говорилось, что Маркс и Энгельс взяли у Гегеля диалектику и отбросили идеализм; у Фейербаха они восприняли материализм и дополнили его гегелевской диалектикой; в результате творческой переработки этого наследия(вспомним гегелевское понятие снятия) родился диалектический материализм, который и есть марксистская философия в узком смысле(в более широком значении она включает в себя также исторический материализм– философию истории). Полагаем, что такая констатация – правильная, но с существенной оговоркой: в советское время диамат и истмат пытались представить как единственно верную («подлинно научную») философию, что не вязалось с диалектическим взглядом на философию как таковую. Ее вообще нельзя отождествлять с наукой, она – особая форма общественного сознания, в которой субъективная (в том числе индивидуально-личностная) компонента значит ничуть не меньше объективной (знаниевой) компоненты (в чем видится близость философии к искусству). Ключевые проблемы философии– мир и человек, истина, добро и красота, свобода и необходимость, смысл человеческой жизни и др. – это вечные мировоззренческие проблемы, которые каждое поколение решает - по

45

своему, исходя из реальности своего времени. Но с другой стороны, диалектический материализм и исторический материализм действительно являли собой новое слово в философии, игнорировать которое было бы по меньшей мере необъективным.

К. Маркс и Ф. Энгельс оригинальны и значительны как философы в первую очередь тем, что предложили материалистическое понимание истории, в основе которого лежит идея о первичной роли материального производства и производственных (экономических) отношений в общественной жизни(до Маркса акцент в объяснении общества делался почти исключительно на духовных факторах или личностных качествах отдельных правителей).

В аспекте более широкого вопроса– об отношении сознания к материи («что первично, что вторично») – этот вывод известен в виде расхожей формулы «Бытие определяет сознание». Сколько злой иронии в адрес этой формулы было отпущено противниками марксизма с началом российских реформ. Сейчас скептицизм по отношению к ней заметно поубавился, ибо наша действительность со всей очевидностью доказывает ее правильность, по крайней мере применительно к очень и очень многим случаям жизни. Но как раз в связи с последним фактом подчеркнем, что формула, о которой идет речь, имеет двоякое реальное проявление: 1) непосредственное влияние материальных условий жизни на сознание людей; 2) опосредованное влияние того же фактора– через цепь сложных зависимостей, или, как говорят в подобных случаях, влияние в конечном счете, и не просто на сознание отдельных людей, а на духовную жизнь общества в целом (включая мораль, искусство, религию).

Вот этот второй аспект понимания первичности бытия куда более глубок и значителен, чем первый Он не поддается прямому наблюдению, а выявляется путем аналитического изучения человеческой истории. Что касается первого аспекта, то, наряду с его бесспорной очевидностью, жизнь столь же непосредственно может давать примеры неподвластности сознания бытию. Заметим, что как раз данное обстоятельство служит основанием для сомнений во«всесильности» бытия. Но Маркс и Энгельс, предлагая рассматриваемую формулу, имели в виду почти исключительно второй ее аспект. В своих письмах 80-х гг. Энгельс особо это подчеркивал (настаивал на мысли о влиянии бытия «в конечном счете»). Непосредственно же на сознание человека могут оказывать влияние самые разнообразные причины как материального, так и духовного порядка. Кроме того, любое явление (в том числе духовного плана) изменяется не только под воздействием чего-то внешнего, но и в результате своих внутренних импульсов (на что также указывал Энгельс). И непозволительно истины ради упрощать данный вопрос. К сожалению, некоторые оппоненты марксизма упрощают: сначала приписывают Марксу и Энгельсу мысли, которых они не выра-

46

жали, а затем подвергают за эти мысли бичеванию(со слов Энгельса, сам Маркс по поводу подобной критики обычно восклицал: «О, если бы эти господа хотя бы читать умели!»).

С выявлением роли материального фактора в общественной жизни связана и разработка классиками марксизма категории практики как основы познания, цели познания и критерия истины. Тем самым они преодолели созерцательность предшествующего материализма, равно как и созерцательность в теории познания вообще(идеалистическое преодоление созерцательности в учениях Канта, Фихте, Шеллинга было все-таки двусмысленным).

Третье достижение философии марксизма– это развитие гегелевской диалектики, опять-таки применительно к обществу(собственно, два первые достижения стали возможны благодаря третьему, хотя связь здесь обоюдная).

Для обозначения данного достижения применяется термин«историзм». Согласно принципу историзма, любое общественное явление может быть правильно истолковано и оценено не иначе как лишь в органической связи со всей -со вокупностью конкретно-исторических условий, в которых оно «вписано». События общественной жизни нельзя оценивать абстрактно– в отрыве от истории. К сожалению, нынешняя критика всего того, что произошло в России в XX в., часто этого не учитывает (приходится диву даваться, когда слышишь из уст, казалось бы, умных людей утверждения типа«Ленин и большевики обманули народ»; в действительности обманулись в известном смысле все, а вот почему такое оказалось возможным – ответ на этот вопрос надо искать в истории России).

Принцип историзма Маркс и Энгельс успешно применяли при изучении самой философии. Они показали, что ее «вечные» проблемы решаются всякий раз заново – в контексте эпохи. А ведь даже великий диалектик Гегель стремился достичь абсолютных истин. Кстати, в свете принципа историзма Энгельс убедительно объяснил и философию самого Гегеля, т. е. показал, почему этот мыслитель думал так, а не иначе и какое значение имеют его мысли в истории философии.

Или взять для примера проблему свободы. Спиноза определил ее как познанную необходимость. Гегель подтвердил этот вывод. Маркс и Энгельс внесли дополнение: не только познанная необходимость, но практическая деятельность в соответствии с ней(о чем уже упоминалось). Но при этом они указывали на изменчивость конкретного содержания свободы. Это содержание всегда исторично – разное в разные эпохи, у разных народов и в жизни отдельных людей.

Уделим внимание этапам развития марксистской философии и ее исторической судьбе. В более или менее систематизированном виде марксистская философия предстала в 70–80-е гг. позапрошлого столетия в четырех работах Эн-

47

гельса: «Антидюринг», «Происхождение семьи, частной собственности и государства», «Людвиг Фейербах и конец немецкой классической философии», «Диалектика природы». При этом в последнем труде Энгельс философски осмыслил с позиций материализма достижения естествознания XIX в.

В 1909 г. В. Ленин издал объемный труд «Материализм и эмпириокритицизм». Это сочинение не носит академического характера. В нем содержится масса материала, не актуального сегодня, собственно философская мысль мешается с политической и т. п.

Надо отдать должное автору: в своем сочинении он достаточно глубоко осмыслил (опять-таки, с позиций материализма) новейшую революцию в физике. Хрестоматийным стало его выражение: «Электрон так же неисчерпаем, как и атом». Некоторые нынешние критики расценивают этот вывод как банальный, но в то время(мы апеллируем к принципу историзма) он вовсе не представлялся таковым.

Еще менее ординарным следует признать ленинское определение материи («объективная реальность, данная нам в ощущениях и независимая от них»), в котором автор преодолел характерный для всего предшествующего материализма натурфилософский подход к ней(через перечисление признаков) и возвысился до собственно философской дефиниции, абстракция которой способна перекрыть любые частные определения.

И уж тем большего внимания заслуживает введение Лениным в философский обиход понятия отражения(как фундаментального свойства материи, близкого к ощущению). Фактически этим понятием он предвосхитил разработку к середине XX в. общенаучной категории информации.

После смерти Ленина наметился процесс упрощения и примитивизации марксистской философии в СССР, где она была возведена в ранг официальной, «единственно верной» и «подлинно научной» философии. Процесс ускорился с выходом в свет в 30-е гг. труда «Краткий курс истории ВКП(б)», в котором раздел «О диалектическом и историческом материализме» был написан Сталиным, профессионально не разбирающимся в философии. Деградация достигла своего апогея к концу 40-х – началу 50-х гг., когда советские философы стали необоснованно вмешиваться в решение конкретно-научных проблем (с их благословения были объявлены «буржуазными лженауками» генетика и кибернетика).

Возрождение марксистской философии началось в период хрущевской «оттепели», и с содержательной стороны(подчеркиваем это) данный процесс не прекращался ни в 60-е, ни в 70-е гг. Но с формальной стороны в этой философии оставалось немало догматизма, накладывающего отпечаток и на ее содержание (через диалектику формы и содержания). Во-первых, хотя философскому идеализму вроде бы и отдавалось должное, тем не менее, он считался

48

ущербной ветвью в развитии мировой философии со всеми вытекающими -от сюда последствиями (например, издать в СССР философский труд или защитить диссертацию, написанные с идеалистических позиций, а также выступить с критикой работ Маркса, Энгельса, Ленина было практически невозможно). Во-вторых, философия оставалась чрезмерно идеологизированной и политизированной, причем защищала она однозначно коммунистическую идеологию и политику правящей партии (КПСС).

С началом реформ в России (с середины 80-х гг. XX в.) марксистская философия стала обновляться в полном объеме, хотя антимарксистская критика первое время отказывалась это замечать. Конечно, в прежнем своем виде марксистская философия стала достоянием истории, а нового своего лица пока не обрела. Но история еще не вынесла в отношении ее своего вердикта. Во многом он определится будущим землян. Сейчас есть некоторые основания считать, что грядущая общепланетарная цивилизация XXI в. (если она состоится) немало воплотит в себе из того, что было предсказано классиками марксизма. И это окажется косвенным подтверждением жизненности марксистской философии.

VIII. РУССКАЯ ФИЛОСОФИЯ XI–XIX вв.

В силу особенностей исторического развития России необходимо -сме стить в отношении ее общепринятую периодизацию европейско-азиатской истории: считать Древним периодом время до распада Киевской Руси или даже до монгольского нашествия, Средневековьем века и годы до начала Петровских реформ, конец XVII – начало XIX вв. – временем, вместившим в себя все то, что на Западе именуют Возрождением и Просвещением.

Древняя и Средневековая философская мысль в России была неотделима от религиозной (первым философским сочинением на Руси считается написанный в XI в. киевским митрополитом Илларионом богословский труд«Слово о законе и благодати»). Но при этом русскую философскую мысль того периода нельзя было бы назвать схоластикой. Во-первых, по сравнению с западноевропейской мыслью она была все-таки скудна, и надо признать большой натяжкой отнесение к философским таких сочинений, как «Поучение Владимира Мономаха» или «Моление Даниила Заточника», выражающих обыкновенную житейскую мудрость. В известном смысле философствовать может каждый, но одно дело – житейское философствование, другое – философствование в строгом смысле слова, доступное людям, специально занимающимся философией (названные сочинения во вторую категорию явно не попадают).

49