Контрольные вопросы и задания

1. Сформулируйте понятие уничтожения чужого имущества.

2. В чем, на ваш взгляд, состоит отличительная особенность уничтожения от повреждения чужого имущества?

3. Что понимается под значительным ущербом как основным признаком умышленного уничтожения и повреждения имущества? Соотнесите понятия «значительный ущерб» и «значительный ущерб гражданину».

4. Совпадают ли по своему содержанию категории «ущерб» и «размер», используемые в главе 21 УК РФ?

5. Охарактеризуйте объективную сторону уничтожения и повреждения чужого имущества, предусмотренных ст. 168 УК РФ.

3. Субъективная сторона уничтожения и повреждения имущества

Субъективная сторона – один из четырех элементов состава преступления. Она характеризует психическую деятельность лица, непосредственно связанную с совершением этим лицом преступления, и, соответственно, выступает его внутренней (по отношению к объективной) стороной¹⁰⁴. С учетом сказанного субъективная сторона предусмотренных ст. ст. 167 и 168 преступлений представляет собой внутреннее, психическое отношение виновного к совершаемому им общественно опасному деянию (действию или бездействию), выражающемуся в противоправном уничтожении или повреждении имущества, и общественно опасному последствию в виде причинения значительного ущерба потерпевшему (ч. 1 ст. 167), смерти другому лицу или иных тяжких последствий (ч. 2 ст. 167), уничтожения или повреждения чужого имущества в крупном размере (ст. 168).

Субъективная сторона уничтожения и повреждения имущества очерчена в УК РФ довольно четко. Закон содержит прямое указание на форму вины анализируемых преступлений, предусматривая уголовную ответственность как за умышленное уничтожение и повреждение имущества (ст. 167), так и за уничтожение и повреждение имущества по неосторожности (ст. 168).

В современной науке существует единство подходов к содержанию умышленной и неосторожной форм вины рассматриваемых преступных посягательств.

Так, в доктрине является общепризнанным положение о том, что умышленные уничтожение и повреждение имущества могут быть совершены как с прямым, так и с косвенным умыслом. Применительно к преступным посягательствам, предусмотренным ст. 167, укажем на следующие отличительные черты интеллектуального содержания умышленной формы вины. Во-первых, виновный должен осознавать общественную опасность своего поведения. Он должен понимать, что посягает на порядок, сложившийся в сфере собственнических отношений, и при этом нарушает права и охраняемые законом интересы собственников или иных владельцев имущества. Во-вторых, виновный должен понимать, что он уничтожает или повреждает чужое имущество. Вместе с тем лицо может добросовестно заблуждаться по поводу принадлежности уничтожаемого или повреждаемого имущественного объекта, считая его своим. Незаконное уничтожение (повреждение) оспариваемого имущества не может, по общему правилу, квалифицироваться как преступление против собственности. В-третьих, виновный должен знать, что причинение имущественного вреда является противоправным, не вытекающим из закона, договора или иного правового основания.

В содержание умысла преступника может входить и осознание им наличия квалифицирующих признаков рассматриваемых преступных посягательств. При этом умысел на уничтожение (повреждение) может быть как заранее обдуманным, так и внезапно возникшим.

Осознание виновным факта общественно опасного и противоправного уничтожения и повреждения имущества предполагает предвидение им причинения имущественного вреда собственнику или иному владельцу этого имущества в виде реального ущерба, значительного для потерпевшего. При этом указанные последствия предвидятся виновным как возможный или неизбежный результат совершаемых им действий (бездействия).

Волевой момент умысла при совершении преступлений, описанных в ст. 167, предполагает желание виновного причинить материальный ущерб собственнику или иному владельцу имущества либо нежелание, но сознательное допущение указанных последствий или безразличное к ним отношение.

Если завершенные умышленные уничтожение и повреждение имущества характеризуются как прямым, так и косвенным умыслом, то покушение на указанные преступления возможно лишь с прямым умыслом. При покушении содеянное должно свидетельствовать о том, что виновный осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность или неизбежность причинения значительного имущественного ущерба и желал его наступления, но указанный вред не наступил по не зависящим от него обстоятельствам (ввиду своевременного пресечения действий преступника правоохранительными органами, вмешательства других лиц и т. д.).

Мотив и цель не являются обязательными признаками субъективной стороны основного состава умышленных уничтожения и повреждения имущества (ч. 1 ст. 167). Они могут быть самыми разнообразными – зависть, ненависть, месть, ревность, иные личные неприязненные отношения, стремление скрыть другое преступление или облегчить его совершение и пр.

Например, по делу П. установлено, что виновный на почве неприязненных семейных отношений топором порубил вещи, принадлежавшие его жене. Через две недели после совершения указанного деяния он проник в комнату супруги, с которой ранее прекратил совместную жизнь, разрезал подушки, затем на кухне порезал другие ее вещи¹⁰⁵.

Закон не исключает и корыстной мотивации при совершении этих преступлений, руководствуясь которой виновный уничтожает или повреждает чужое имущество в интересах обогащения (например, за вознаграждение)¹⁰⁶.

Так, в Ухте (Республика Коми) предприниматель В. Гаджиев помог выбраться из огня десяткам человек. 11 июля 2005 г. здесь был совершен поджог торгового центра «Пассаж». Кто-то расплескал у главного входа несколько канистр с бензином и бросил зажженную спичку. Огонь мгновенно охватил двухэтажное деревянное здание, в магазинном плену оказались десятки людей. В. Гаджиев сориентировался быстро: прицепил трос к оконной решетке торгового центра, другим концом – к своему автомобилю. Так он вырвал несколько решеток. Три десятка человек смогли выбраться через окна, 25 человек погибли, 10 – получили ожоги. 26 августа 2010 г. В. Гаджиев явился в здание Следственного комитета республики с повинной. В сопровождении своего адвоката В. Гаджиев признался, что именно он тогда и поджег здание. «Владелец этого торгового центра был моим конкурентом, — объяснил В. Гаджиев. – Я хотел только спалить его имущество, устранить с дороги соперника. А когда увидел, что горят люди, опомнился, бросился на помощь…» ¹⁰⁷.

Обобщение материалов местной практики показало, что при умышленном уничтожении и повреждении имущества доминируют мотивации, возникающие на почве личных неприязненных отношений (месть, ревность, зависть, ненависть и др.). Доля умышленных уничтожения и повреждения, совершенных по указанным мотивам, составила 82% от общего числа изученных дел. В остальных случаях (18%) преступники и их жертвы до совершения правонарушения не были знакомы либо потерпевшими от этих преступлений были юридические лица¹⁰⁸.

Несмотря на то, что мотивы и цели не указываются законодателем в качестве конструктивных признаков умышленных уничтожения и повреждения имущества, выяснение мотивации и целенаправленности имеет важное значение для правовой оценки содеянного. Во-первых, согласно закону лицо, совершившее умышленное уничтожение (повреждение) имущества из хулиганских побуждений, подлежит ответственности по ч. 2 ст. 167 при наличии в содеянном всех других признаков данного состава преступления. Как видно, хулиганские побуждения рассматриваются законодателем в качестве квалифицирующего обстоятельства анализируемых посягательств и одновременно в роли признака, отграничивающего основной состав уничтожения и повреждения имущества (ч. 1 ст. 167) от указанного квалифицированного вида этих преступлений.

Во-вторых, соответствующие субъективные признаки (наряду с объективными признаками) преступлений, предусмотренных ст. 167, позволяют отграничивать умышленные уничтожение и повреждение имущества от смежных преступных посягательств. Сказанное касается прежде всего тех случаев, когда в силу прямого указания закона наличие специальной цели, достичь которую стремится виновный уничтожением и повреждением чужого имущества, изменяет характер опасности деяния и, соответственно, квалификацию преступления. В подобных случаях уничтожение и повреждение имущества превращается в то преступление, способом совершения которого оно выступало. На основании изложенного как диверсию (ст. 281) следует рассматривать случаи разрушения или повреждения предприятий, сооружений, путей и средств сообщения, средств связи, объектов жизнеобеспечения населения в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности Российской Федерации. Умышленные уничтожение или повреждение имущества, совершенныев целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями, подлежат квалификации по ст. 205 (террористический акт).

В соответствии с ч. 2 ст. 24 УК, деяние, совершенное только по неосторожности, признается преступлением лишь в случае, когда это специально предусмотрено соответствующей статьей Особенной части УК. В диспозиции ст. 168 прямо говорится именно о таком отношении виновного к общественно опасному деянию (действию или бездействию): «неосторожном обращении с источниками повышенной опасности». По смыслу закона указанное психическое отношение виновного следует распространять также на общественно опасные последствия уничтожения и повреждения имущества, как это делается законодателем в названии ст. 168. Последние являются преступлениями, совершаемыми по неосторожности, без всякого разделения психического отношения виновного к своему поведению (в виде нарушения общих или специальных правил предосторожности) и наступившим последствиям. При наличии же умысла на причинение последствий содеянное подлежит квалификации по статье УК об ответственности за умышленные уничтожение или повреждение имущества.

Субъективную сторону преступлений, предусмотренных ст. 168, составляет неосторожность в виде легкомыслия или небрежности. Согласно ч. 2 ст. 26 УК преступление признается совершенным по легкомыслию, если лицо предвидело возможность наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывало на предотвращение этих последствий.

Как известно, легкомыслие как вид неосторожности характеризуется интеллектуальными и волевыми критериями. Интеллектуальный критерий преступного легкомыслия состоит в осознании общественной опасности совершаемого деяния (действия или бездействия), предвидении абстрактной возможности наступления общественно опасных последствий. Волевой критерий преступного легкомыслия состоит в отрицательном отношении к наступлению общественно опасных последствий, в самонадеянном расчете на их предотвращение. В рассматриваемых преступлениях деяние выражается в нарушении общепринятых мер или специальных правил предосторожности. Поэтому самонадеянный расчет на предотвращение возможных последствий своих действий (бездействия) может возникать только у лица, который осознанно не соблюдает указанные правила. В таких случаях виновный, сознавая, что нарушает неписаные или технические нормы безопасности в быту или на производстве (например, производит самовольное подключение неисправных газовых приборов в квартире), рассчитывает на свое мастерство или на благополучный исход подобных нарушений либо даже на осмотрительность и осторожность других лиц. При легкомыслии виновное лицо стремится не допустить наступления уничтожения или повреждения чужого имущества, относится к такому ходу событий отрицательно. В отличие от косвенного умысла здесь сознание и воля виновного не безразличны к возможным отрицательным последствиям содеянного, а направлены на их предотвращение. Виновный рассчитывает на благополучный исход событий. В основе этого расчета должны лежать конкретные фактические обстоятельства, которые могут, по мнению виновного, помешать наступлению вредных изменений. Однако при этом расчет оказывается самонадеянным из-за несерьезного подхода к оценке этих обстоятельств. К примеру, комбайнер, обнаружив утечку топлива или иную неисправность в комбайне, продолжает работу, рассчитывая на то, что ему удастся «дотянуть» до конца рабочего дня; между тем в результате возникшего возгорания гибнет комбайн и значительное количество собранного урожая.

В соответствии с ч. 3 ст. 26 УК преступление признается совершенным по небрежности, если лицо не предвидело возможности наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло их предвидеть. При преступной небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своего деяния ни в форме неизбежности, ни в форме реальной или даже абстрактной возможности их наступления. Это своего рода интеллектуальный момент со знаком «минус»¹⁰⁹.

Однако для признания в действиях лица, совершившего уничтожение и повреждение имущества в крупном размере, преступной небрежности необходимо установить положительный признак небрежности, который характеризуется двумя критериями – объективным (лицо должно было предвидеть наступление последствий) и субъективным (могло их предвидеть). Объективный критерий связан с возложенными на лицо обязанностями, вытекающими из закона, специальных правил, профессиональных, служебных или иных функций виновного, а также из общеобязательных правил общежития, других социальных или технических норм. Этот критерий в известном смысле носит нормативный характер. Следует также отметить, что субъекту может вменяться в вину несоблюдение той обязанности, которая должна им осознаваться.

Субъективный критерий означает индивидуальную способность лица при проявлении необходимой внимательности и предусмотрительности предвидеть наступление общественно опасных последствий своего деяния. Здесь имеется в виду, что лицо могло предвидеть наступление вредных последствий в силу своих персональных, личных качеств, квалификации и особенностей обстоятельств, при которых было совершено общественно опасное деяние.

Так, по материалам дела действия С. квалифицированы по ст. 168. Находясь на своем дачном участке, виновный развел костер с целью сожжения прошлогодней листвы и мусора. Костер был оставлен без присмотра. Он разгорелся, и огонь перекинулся на теплицу, где работала потерпевшая Ч. В результате возгорания теплицы потерпевшая погибла¹¹⁰. Из материалов этого дела видно, что С. не предвидел наступления общественно опасных последствий в виде смерти другого человека. Однако, учитывая реальные обстоятельства (сухую, ветреную погоду, близость расположения хозяйственной постройки), при должной осмотрительности он должен был и мог предвидеть наступление таких последствий.

Итак, для доказательства наличия преступной небрежности необходимо установление, прежде всего, объективного и субъективного критериев. Отсутствие одного из них исключает вину, а следовательно, и уголовную ответственность лица независимо от тяжести последствий, причиненных его действием или бездействием (ст. 28 УК).