• принцип объективности;

• принцип историзма;

• принцип системности науки.

  Принцип объективности выражает направленность криминалистических научных исследований. Он означает, что криминалистическая наука существует и развивается на фундаменте материалистической диалектики как общей философской методологии, опирается на критерий практики при решении научных проблем, исходит из понимания своей органической связи с материалистической философией. Реализация принципа объективности в криминалистике, с этой точки зрения, означает философскую разработанность ее проблем, применение категорий и законов диалектики для исследования различных сторон предмета данной науки.

  Криминалистика, как и любая другая наука, не может существовать и развиваться вне связи с материалистическим философским мировоззрением. Оно не является для нее чем-то посторонним, внешним, навязанным ей со стороны, чуждым интересам самой науки. “Философия, философский подход в широком смысле этого слова, то есть не только как учение о познании, а как учение о сущности мира, о его наиболее общих законах развития, о методе познания, — пишет М. М. Розенталь, — неразрывно связаны с самим бытием науки как орудия и формы познания мира, пронизывает все ее существо”⁵⁶⁷.

  Ни одну конкретную частную науку невозможно отделить от той или иной философской концепции как способа подхода к решению задач этой науки. В природе не существует “чистой” науки, не связанной с мировоззрением ее представителей, которая бы выражала “надфило­софское” представление о той области объективной действительности, которая составляет предмет этой науки, ибо философский и конкретно-научный подход к изучению предмета науки существует в единстве.

  Можно согласиться с мнением Г. А. Давыдовой, считающей, что философское представление о мире принципиально не может быть подменено никакой самой развитой конкретно-научной теорией. “Философия как наука, — пишет она, — осуществляет такие функций в познании, которые не потеряют своей актуальности, пока будет иметь место прогрессивное развитие человеческого познания. Важнейшей функцией философии, определяющей ее специфическое отношение к конкретно-научному познанию, является то, что она способствует выработке общей модели реальности, всеобщего представления о действительности, кристаллизующего в себе совокупный познавательный опыт человечества... Философская идея, если она возникла как обобщение предшествующего научного опыта, никогда не может быть заменена конкретно-научной теорией именно потому, что она всегда оказывается шире, более общей. Она лежит в иной плоскости мысленного расчленения действительности, она исследует объект как таковой, который именно в силу своего всеобщего характера не может быть объектом какой угодно обобщающей, но специальной дисциплины”⁵⁶⁸.

  Но как познание общего немыслимо без проникновения в частности, так же и познание частного — если это действительно познание, проникающее в сущность вещей — никак не сможет обойтись без систематизации и обобщения познанного, обобщения на разных уровнях вплоть до самого высокого — философского осмысливания отдельных элементов общей картины мира. Проблемы конкретной науки, таким образом, приобретают философское значение.

  Необходимость рассматривать философские проблемы конкретной науки возникает тогда, когда в науке изнутри назревает качественный скачок в развитии, и наука в своем проникновении в предметную область достигает следующей, более высокой ступени, когда возникает необходимость преодолеть трудности познания бесконечно взаимосвязанных явлений и закономерностей объективного мира.

  Следовательно, возникновение философских проблем закономерно для всякой развивающейся частной науки; их правильное разрешение, важное в любых условиях, становится особенно значительным на современном этапе развития научного знания — в условиях все более увеличивающейся дифференциации и интеграции науки, техники и общественной практики, когда силами одних философов уже невозможно установить все “точки приложения” философии в конкретных науках.

  Решение философских проблем частных наук становится задачей представителей этих наук, именно от них следует ожидать сознательного применения материалистической диалектики, разработки методологических основ своей науки. По этому поводу Т. Павлов верно отметил, что “возрастающие успехи специальных наук и все более органическая их связь с научной философией, как и ее непрерывно возрастающая роль и значение именно в качестве философии, представляют собой один из самых характерных и самых важных в теоретико-мето­дологическом и практическом отношении аспектов развития всего современного научного знания, техники и общественной практики”⁵⁶⁹.

  Разработка методологии конкретных наук, решение их философских проблем ни в какой мере не означают принижения роли и значения материалистической диалектики как всеобщей методологии и теории познания. Не только сохраняются, но еще более упрочиваются связи философии с конкретными науками, эти связи становятся более непосредственными и конкретными; единство философского и частнонаучного в познании становится предметным и практически ощутимым, так как относится не только к области мировоззрения, но и к конкретной предметной области действительности. В таком единстве материалистическая диалектика предстает как система категорий, “выступающая как всеобщий метод построения любой предметной теории, то есть как логика теоретического мышления... Это значит, что диалектическая логика выявляет самые принципы конкретно-научного полагания предмета, его определения, исходя из которого только и можно разработать конкретные методы исследования”⁵⁷⁰.

  Выражением принципа объективности в криминалистике, служит непримиримость к ошибкам и недостаткам в научных исследованиях, высокая требовательность к рекомендациям науки практике. Реализации этой стороны принципа объективности способствует дух творческой свободной дискуссии, присущий криминалистике, отсутствие в ней монополизма и диктаторского навязывания своих взглядов.

  Принцип историзма отражает диалектическое требование рассмотреть предмет познания под углом зрения его возникновения, развития, исчезновения. “Ни одно явление, — пишет И. Д. Андреев, — не может быть изучено и понято, если рассматривать его изолированно от всего окружающего, вне связи с другими явлениями, не учитывая условия и особенности его возникновения и развития, то есть в отрыве от его истории. Сложное явление может быть раскрыто и понято, если выяснено, в каких условиях и при каких обстоятельствах оно возникло, какие этапы исторического развития оно прошло, каким оно было в прошлом. Только в таком случае откроется возможность определить то, чем оно является в настоящем и как оно будет развиваться в будущем”⁵⁷¹.

  Историзм не следует смешивать с историческим методом познания. Историзм — более широкое понятие, в котором “отражены и определенный взгляд на мир, на явления (как на взаимосвязанные и развива­ющиеся), и определенный метод познания явлений (путем прослеживания теории их возникновения и развития). Принцип историзма сочетает в себе, таким образом, и теорию предмета, и теорию его познания”⁵⁷².

  Следует отметить, что если принцип историзма во многих случаях последовательно реализуется при исследовании некоторых проблем криминалистики, отдельных ее объектов, то в тех случаях, когда рассматривается криминалистика в целом как наука, этот принцип редко реализуется в достаточной степени. Не случайно поэтому криминалистическая литература насчитывает немного работ, посвященных истории криминалистики. Это преимущественно исследования И. Ф. Крылова, А. И. Винберга, А. В. Дулова, и в большей части из них речь идет об истории криминалистической экспертизы и криминалистических экспертных учреждений.

  Принцип системности науки означает такой подход к предмету познания, при котором криминалистика в целом, отдельные ее разделы и направления, изучаемые ею объекты и явления и т. п. рассматриваются как элементы — взаимосвязанные, взаимообусловленные части целого.

  Принцип системности науки не подменяет материалистической диалектики. В нем выражается “одно из важнейших методологических требований... диалектики, одна из форм конкретизации диалектико-материалистического учения о всеобщей связи и всеобщем движении, развитии материальной действительности и форм ее отражения в сознании человека”⁵⁷³.

  Подобно тому как историзм не следует смешивать с историческим методом, так и принцип системности науки не следует смешивать с системно-структурным методом познания. Принцип системности науки, позволяя рассматривать в единой системе научные знания, отражает действие такого всеобщего закона развития науки, как закон непрерывности накопления научного знания. Реализация этого принципа обеспечивает и поступательное развитие науки, ибо позволяет увязывать имеющиеся знания с новыми и ожидаемыми, способствует действию законов развития науки.

  4.3. Законы развития криминалистики574

Ïравильная трактовка содержания закона науки опирается на известное положение о том, что наше сознание есть лишь образ внешнего мира, поэтому отображение (в данном случае закон науки) не может существовать без отображаемого — законов действительности, то есть закономерностей познаваемого наукой реального мира вещей.

Комментируя соответствующие положения работы Гегеля “Наука логики”, Ленин выделяет такие признаки закона: “Закон есть прочное (остающееся) в явлении”, “Закон — идентичное в явлении”, “Закон — спокойное отражение явлений” — и, в развитие последнего положения, отмечает: “Закон берет спокойное — и потому закон, всякий закон, узок, неполон, приблизителен”⁵⁷⁵.

На основе классического анализа понятия закона может быть сформулировано и определение этого понятия. “Закон, — пишет В. Н. Голованов, — есть “существенная, устойчивая, общая, необходимая и повторяющаяся связь”, обладающая и таким свойством, как свойство быть тенденцией”⁵⁷⁶. Представляя собой отражение объективных законов, законы науки есть лишь их идеализированные образы, результаты их познания. Человек не создает законов науки по своему усмотрению; их содержание полностью зависит от объективных законов, определяется ими, а сами объективные законы не зависят от воли человека, от его произвола и усмотрения.

Помимо законов науки, как идеализированных образов объективных законов, как результата познания наукой своего предмета, существуют законы развития науки как отражение тех факторов, условий, принципов, которые определяют направление и содержание изменения науки как общественного явления и формы познания. Существуют законы развития науки вообще, т.е. общие законы, и специфические законы развития данной отрасли научного знания, конкретной частной науки. “Общий закон проявляется не в каком-то одном специфическом законе, а в совокупности специфических законов, в функционировании данной части как целого. Общий закон не определяет качественной основы части, качественную основу части определяют специфические законы. Если бы это было не так, то часть не обладала бы своей качественной определенностью, то есть не была бы частью. В иерархии законов, действующих в пределах данной части, определяющая роль принадлежит специфическим, а не общим законам. Специфические законы определяют особенности проявления общего закона в пределах данной части. Форма проявления общего закона может изменяться. Общие законы определяют лишь общие условия развития в пределах данной части, условия, характерные также для целого. Общие законы являются, таким образом, связующим звеном между целым и частью, субстратом их единства, фактором превращения внешнего во внутреннее и обратно”⁵⁷⁷.

Нам представляется, что общими законами развития науки, которые заслуживают самого пристального внимания в плане нашего исследования, являются: