5. Первичность истины в интеллекте, осуществляющем соединение и разделение

Но каков статус той истины, которая относится к нашему интеллекту, и, таким образом, есть истина «в собственном смысле, но вторичным образом»? Во второй главе S.th., ql6 и третьей De Ver., q1 рассматривается вопрос — есть ли истина в интеллекте, составляющем утвердительные и отрицательные высказывания или в интеллекте, схватывающем «чтойности» вещей. Кажется, что последнее, ведь «высказывание есть высказывание чего-то о чем-то, как, например, утвердительная речь, и всякое высказывание истинно или ложно. Между тем не всякий ум таков: ум, направленный на существо предмета как суть его бытия, истинен [всегда]; ум же, касающийся чего-то [другого], — не [всегда]; и так же как видение того, что свойственно воспринимать зрению, всегда истинно, но [различение того], есть ли вот это бледное человек или нет, не всегда истинно, точно так же обстоит и с бестелесным [как предметом мысли]»⁴⁹. То есть, мы как правило не заблуждаемся в отношении «того, что есть» (quod, quid est) — сущности вещи⁵⁰.

Однако у Аристотеля можно найти и другого рода высказывания: «...истинное и ложное суть не в вещах, но в уме, в отношении же того, что просто, и того, «что есть» — то даже и не в уме»⁵¹и: «Мышление о неделимом относится к той области, где нет ложного. А ложность и истина встречаются там, где уже имеется сочетание мыслей (noemata), составляющих как бы одно»⁵².

Ход рассуждения Фомы несколько различен в «Сумме» и в «Об истине». В «Сумме» он таков: интеллект, будучи познающим, истинен, когда он обладает подобием познанной вещи, которое становится его собственной формой в процессе познания (ведь всякая вещь истинна согласно тому, что она имеет форму, свойственную ей по природе). По этой причине истина определена согласно сообразию (conformitas) интеллекта и вещи. Поэтому познать истину — значит познать это сообразие. (Чувство, например, зрение, хотя и обладает подобием видимого, все же оно не познает соотношения между увиденной вещью, и тем, что оно приняло от нее). Интеллект же может познать собственное сообразие с умопостигаемой вещью, но не тогда, когда он познает «то, что нечто есть», а когда он выносит суждение о соответствии вещи и воспринятой формы путем формирования утвердительного (или отрицающего) положения. Поэтому истина в интеллекте, познающем «то, что есть», существует как в некоторой истинной вещи, но не как познанное в познающем; а совершенство интеллекта есть истинное как познанное.

В «Об истине» приводится более простая аргументация: смысл истинного состоит в соответствии вещи и интеллекта; но одно и то же не может соответствовать самому себе, соответствие бывает у различного. Поэтому «истинное» там первично находится в интеллекте, где интеллект имеет нечто свойственное ему, что не имеет вещь вне души, и отвечающее вещи так, что между ними может быть отношение соответствия. Интеллект же, образующий чтойность вещей, имеет только подобие вещи, существующей вне души. Но когда он начинает судить о постигнутой вещи, то само суждение интеллекта есть нечто присущее ему; а если суждению соответствует то, что вовне, то о нем говорится, что оно «истинное»; ведь интеллект судит о постигнутой вещи, коль скоро он говорит, что нечто есть или не есть.

Когда же мы говорим об «истинном» в интеллекте, схватывающего чтойности вещей, то мы подразумеваем возможность истинного (или ложного) составления.