Лекция 1. Введение. Предмет истории и значение исторического познания

Предметом исторической науки является жизнь людей, осуществляемая во времени, жизнь, окрашенная человеческим творчеством. Она многообразна, сложна и богата различными материальными и идеальными элементами. На историю влияют и факторы физические – климат, география, биологическое устроение, инстинкты, психология народа. Но в еще большей степени историческая жизнь определяется мыслями, идеями, свободным волеизъявлением людей. В истории человечества немало свидетельств того, что материальные и экономические факторы, при всей их значимости, являются производными от духовной силы нации. Рим погиб, находясь в апогее своего материального могущества, и Россия вверглась в революционное крушение также во время ускоряющегося роста своего материального благосостояния. В этом плане, объективности ради следует признать, что в историческом познании важно учитывать всю полноту причин, особо присматриваясь к едва заметным мировоззренческим чертам, значимостям, принимаемым людьми, поскольку из этого формируется некое поле исторического процесса, поле, имеющее свои определенные тенденции. То, что происходит сегодня – это следствие того, что завязывалось вчера, которое в свою очередь некими мотивационными линиями указывает на глубинные общие трансформации, уходящие в конкретное прошлое. Все это – жизнь, процесс, история как некие синонимы сливаются в единый сквозной поток очевидных событий. И предельная цель, желающих постичь историю в ее конкретной смысловой связности, состоит, наверное, в приобретении способности сквозь «сухие факты» созерцать «реальность». Нужно уметь видеть прошлое подобно настоящему, и не только видеть, но и чувствовать, сопереживать, и также вместе с предками различать одну значимость от другой, избирать одну ценность перед другой.

Историю нельзя знать формально – она есть конкретность, встроенная в цельное понимание. Что придает такому созерцательному пониманию цельность? По-нашему мнению, это религиозная идея: вера есть то, что прозревает в фактах душу, видит последнее сердечное основание фактов, она лепит из фактов картину истории. И нет ни одного именитого историка, не имеющего своей веры, «премудрости», извлекающей картину известных (письменно фиксированных) и неочевидных фактов. Естественно, всегда остается разница между истиной истории и осуществленностью исторического познания (и в этом плане отнесение к нему именно понятия веры), но это не значит, что исторической истины нет, что вера не достигает знания. Просто в этом аксиоматическом риске и состоит специфика мышления, его герменевтическая трудность. Истина есть. Это факты. Но что есть факты? Это – смыслы: мы видим вещи и события сквозь наши разумные смыслы, понятия. Мы всегда, так или иначе, «понимаем» и «расшифровываем» реальность фактов. И здесь проблема, ведь люди часто не знают самих себя, не постигают своей жизни, а тем более, сложно понять конкретность фактов «ушедших в прошлое». В любом случае, как своя личная, так и народная история – это предмет интерпретации. Интерпретации через призму своей веры. И если вера познающего историю совпадает с верой своего народа, то она дает наиболее точное знание. Ведь многое можно признать за второстепенное, кроме сердечно-духовного переживания истины, а к нему можно приобщиться только «верой, действуемой любовью». Естественно, требуется любовь к Родине, трепетное отношение к ее ценностям. И это не слова-эмоции. Наоборот. У нас, к сожалению, признается этот предрассудок приоритета «фактов» над эмоциями. Но грусть вызывает то, когда умнейшие ученые порой не понимают русской истории, оперируя с ней односторонне, сухо, неэмоционально – материалистически. Но знать историю – значит знать философию, познавательно-методологические нюансы, особенности мировых цивилизаций, серьезно относиться к богословским учениям и понимать их различия, без преувеличения – быть полнокровным гуманитарием с синтетическим и осмысленным стилем мышления. Знать человека. Трудность предмета истории обусловливается открытым для осознания и неисчерпаемым самого бытия человека. Остается необщезначимым, свободен ли человек или подчинен мотивациям и закономерностям? Или вопрос: кто есть творец истории? Только ли человек? А может случай или «хитрость разума» (Гегель) или Бог. В отношении к русской истории участие Бога много и много «подтверждалось», русские люди так и думали.

Как понять целостность и истину исторических событий нелегко, так постепенно складывается и историческая наука. Для древних она была скорее художественным повествованием. Геродот, серьезный автор, совершенно безжалостно оснащает свои хроники литературными излишествами. Тогда же появилось и замечательное определение: «История есть наставница жизни». Уже предполагается, что история – не просто «услада воображения», а нечто устойчивое, моральное. В XVIII веке, в эпоху Просвещения к науке истории предъявляются требования чисто рационального порядка. История должна помогать совершенствовать человеческую жизнь, устраивать человеческое общество и т.д. Однако подобная задача от научных требований далека. Философы также предлагали разные методологические рецепты проникновения в суть исторической реальности. Одни считали мотивом всех действий экономику (Маркс), другие – религию (Булгаков), третьи говорили о правовой или социальной эволюции (Спенсер). Сегодня популярным признается цивилизационный подход. Тогда же, в XIX веке предпринимается по­пытка сформулировать, каковы цели этой науки. Начинают говорить о том, что задача исто­рии – изображение тех состояний, которые суждено переживать всем народам. И если какой-то народ еще не пережил ту или иную фазу своего развития, ее можно предугадать. Немецкие мыслители пытались обосновать историю в качестве выражающей пути Провидения. Формируется историософия, концептуализирующая ткань событий. И историю стали формулировать как нау­ку о законах исторической жизни человеческого общества. Это удобно: наука об общих законах, а не сумма фактов, не анализ деталей. С другой стороны, в XIX веке утвердилась методология позитивизма в познания, в духе которого определение истории дает С.Ф.Платонов: «История есть наука, изучающая конкретные факты в ус­ловиях именно времени и места, и главной целью ее признается систематическое изображение развития и изменений жизни отдельных исторических обществ и всего человечества». Но здесь, кажется, важно соблюдать синергию (взаимоучастие) между философией истории и историческим позитивизмом, без чего не созерцается глубинность и значимость Истории. Нелепо дифференцировать и измельчать исследовательский интерес, как это происходит сегодня, в ущерб метафизическому осмыслению, считать признаком научного тона отказ от целостной «парадигмальной» интуиции и сосредоточение на скрупулезных поисках малозаметных конкретностей. Никто не оспаривает подобного позитивизма – под сомнение ставится бессмысленность, безыдейность.

Итак, что есть история? По слову В.О.Ключевского, «слово история употребляется в двояком смысле: как движение во времени, процесс, и как познание процесса. Поэтому все, что совершается во времени, имеет свою историю. Содержанием истории как отдельной науки, специальной отрасли научного знания служит исторический процесс, т. е. ход, условия и успехи человеческого общежития или жизнь человечества в ее развитии и результатах. Человеческое общежитие – такой же факт мирового бытия, как и жизнь окружающей нас природы, и научное познание этого факта – такая же неустранимая потребность человеческого ума, как и изучение жизни этой природы. Человеческое общежитие выражается в разнообразных людских союзах, которые могут быть названы историческими телами и которые возникают, растут и размножаются, переходят один в другой и, наконец, разрушаются, – словом, рождаются, живут и умирают подобно органическим телам природы».

Здесь под «телами» имеются виду цивилизации народов, то устойчивое, что структурирует жизнь, оформляет ее в традициях, в культурных способах мироотношения. У каждого народа складывается своя «идея», доминирующее и проникающее историческую ткань мировоззрение, которое прослеживается и в торговле, и личных поведенческих действиях и даже в способе ведения войны. И тот, кто понимает специфику своего отечественного тела, тот узнает характер событий современных. Тот сознает «уклонения», а внутри себя – ответственность удержания исторической правды. Правда заключается в том, что почвенно, по-домашнему укоренено в народной душе и в веках получило свое онтологическое и аксиологическое оправдание.

История принадлежит нам, она оживляется в нашей душе, она получает оценку и смысл изнутри нашего мировоззрения. Объективно истории нет – она есть в рамках субъективного осознания. Поэтому история всегда современна, а историческое познание – исторично, оно обрастает все новыми и новыми смыслами. Правильно допускать, что мы сегодня можем глубже понимать историю, чем это делали наши ученые предки в XIX веке. «Большое видится на расстоянье». Настоящее как бы показывает истину прошлого. Только сегодня вполне осознается значение революции 1917 года, ее социалистические последствия и, собственно, ее собственные причины. Кстати, это событие можно принять за ключевое для понимания отечественной истории в целом: к ней движется одна России, от нее исходит другая русская тенденция. Хотелось бы думать, что умершее зерно принесет много плода. И мы сегодня живем как раз в самую острую эпоху выбора и плодоношения. От каждого из нас, лично, зависит, сохранит ли Россия – двуликая Россия («святая» и «модерная») – свое достойное Лицо. Осуществляя сцепление нового и старого, демонстрируя определенную относительность одного и другого, История со-творяется нами, выступает в наше представление и требует участного ответа. Изучать отечественную историю – не безобидная формальная уступка образованию, а священный долг, мистически таящий в себе личное и общественное будущее.