Борьба москвы и твери Иван 3

Борьба Москвы и Твери. Формирование древнерусского централизованного государства.

Тверь первой выступила на общерусскую политическую арену. Сразу после смерти Александра Невского великокняжеский престол во Владимире занял его младший брат — тверской князь Ярослав Ярославич (1263—1272 гг.). Москва же только в 70-е гг. XIII в. перешла из состава владимирских великокняжеских земель в удел самому младшему из сыновей Невского — Даниилу Александровичу. Вплоть до рубежа XIII—XIV столетий он осторожно и терпеливо копил силы, стараясь не увязать в бесконечной тяжбе своих братьев за власть. В то же время в Твери подрастал молодой и сильный князь, сын Ярослава, — Михаил. Уже в 1288 г. он заявил о себе, отказавшись подчиняться великому князю Дмитрию. В середине 90-х гг. XIII в. произошло сближение двух будущих соперников (Михаила Тверского и Даниила Московского), и оба князя выступили единым фронтом против Городецкого князя Андрея, защищая от его притязаний Переяславский удел князя Ивана Дмитриевича (а втайне каждый надеясь впоследствии присоединить его к своим владениям). На княжеском съезде в Дмитрове у союзников появились разногласия, но их отношения тем не менее носили всё ещё мирный характер.

Даниил Московский никогда не был великим князем владимирским; он умер, не дожив всего лишь год до кончины Городецкого князя Андрея, занимавшего до 1304 г. великокняжеский престол. Грозными знамениями сопровождалась смерть последнего: «Июля 23 бысть гром велик и страшен с востока, и удари гром во маковицу (церкви. — Прим. ред.) святого Фёдора на Костроме и зажёг её, и горело до вечерни». Однако, казалось, мало что предвещает грядущую смуту на Руси. По всем принятым в те времена династическим канонам «великий стол» должен был перейти к Михаилу Ярославичу. И в подтверждение этого бояре покойного князя Андрея потянулись на службу в Тверь. Но неожиданно у Михаила появился соперник. Молодой московский князь Юрий Данилович начал борьбу за великокняжеское звание с Тверью — борьбу, которой суждено было продолжаться десятилетия.

Несмотря на то, что сила была на стороне Михаила Ярославича, а митрополит Максим уговаривал Юрия не начинать очередной смуты, московский князь действовал весьма напористо. Миновав заслоны тверских ратников, он появился в Орде, где затеял тяжбу перед ханом, а тем временем его рать во главе с младшим братом Иваном (будущий Калита) нанесла под Переяславлем-Залесским поражение войску Михаила. При этом пленённый тверской военачальник боярин Акинф Великий был зверски убит. И хотя Михаил Тверской вернулся из Орды с ханским ярлыком на великое княжение, однако позиции его не были безоговорочно прочными. Москва удержала за собой спорный Переяславль. Кроме того, Юрий находил постоянную поддержку в Новгороде, который видел в клане московских князей Даниловичей гарантию защиты своих интересов от посягательств сильной соседней Твери. Новгородцы испытывали неослабевающую неприязнь к властному Михаилу, а потому, несмотря на обыкновение отступать перед открытой силой, они крайне неохотно шли на уступки Твери даже в самых критических для себя ситуациях.

Двадцатилетняя борьба Юрия с Михаилом и его преемниками олицетворяет собой борьбу двух типов государей и политических деятелей. Михаил Ярославич представлял собою традиционный тип честного и мужественного князя-воина. Для него средневековые моральные нормы и евангельские заповеди не были пустым звуком. Михаил Тверской не слишком хорошо ориентировался в дипломатии и политических хитросплетениях; когда перед ним стоял выбор между стратегически выгодной интригой и открытой борьбой, он не задумываясь выбирал последнее.

Иное дело — Юрий Данилович. Он из того поколения московских князей, которые, по словам В.О. Ключевского, «...рано вырабатывают своеобразную политику, с первых шагов начинают действовать не по обычаю... они являются зоркими наблюдателями того, что происходит вокруг них, внимательно высматривают, что лежит плохо, и прибирают это к рукам». Юрию было мало победить и подчинить противника, он стремился его уничтожить, чтобы впредь не вспыхнула хотя бы искра сопротивления. Ради достижения конечной цели он готов был на всё. Захваченный ещё Даниилом рязанский князь Константин несколько лет томился в московском плену. В 1305 г. пленник был убит по приказу Юрия.

Итак, Москва не отказалась официально от претензий на первенство, и поэтому её дважды — в 1305 и 1306 гг. — осаждали тверские рати. Не поладив со старшим братом, в Тверь отъехали московские князья Борис и Александр. Несмотря на столь неблагоприятный ход дел, Юрий, присмирев, не смирился. Он лишь ждал удобного случая для возобновления открытого противоборства. В 1311 г. разгорелся конфликт Михаила Ярославича с Новгородом, положивший начало затяжному противостоянию, не прекращавшемуся до самой смерти тверского князя. Вначале новгородцы выражали недовольство тем, что великий князь нарушает условия договорных грамот. В ответ на эти претензии Михаил прибег к испытанному способу давления на вечевую республику: заняв Торжок, он перекрыл подвоз хлеба в Новгород. Это вынудило новгородцев пойти на заключение непрочного перемирия.

Тем временем в Орде произошло событие, имевшее далеко идущие последствия. Молодой хан Узбек ввёл ислам в качестве официальной религии. Обращение Золотой Орды в мусульманство знаменовало начало нового этапа в отношениях с Русью — эпохи беспрестанных политических убийств русских князей и возобновления карательных экспедиций на Русь, которые почти прекратились в конце XIII — начале XIV столетий. Узнав об этом, Михаил немедленно отправился в столицу Орды — Сарай — и провёл там около двух лет, пытаясь наладить отношения с ордынским повелителем. Юрий Данилович не терял времени даром. Он сумел вновь разжечь недовольство в Новгороде, и оттуда были изгнаны тверские наместники. Новгородцы объявили войну великому князю. До битвы дело не дошло, но и мирный договор не был заключён.

Михаил Ярославич появился на Руси с татарским отрядом и ярлыком на великое княжение. Юрия Узбек настойчиво звал в Орду. Так, пожалуй впервые в жизни, московский князь оказался в положении ослушника всесильного сарайского властителя. Сложившаяся ситуация была не из приятных, и Юрию не оставалось ничего другого, как отправиться к хану. В Сарае он щедро одаривал ханских жён и вельмож, пытаясь заручиться их поддержкой на будущее. Всё это время он непрерывно интриговал против своего недруга, а тверской князь никак не мог ему помешать, поскольку был занят беспрестанными сварами с Новгородом.

В 1316 г. Юрий Данилович возвращался на Русь с триумфом. Мало того, что он вёз с собой ярлык на великое княжение, отобранное у его соперника, и жену — ханскую сестру Кончаку (в крещении Агафью), его ещё и сопровождал сильный татарский отряд с предводителем Кавгадыем во главе.

Противостояние Юрия и Михаила вступало в решающую фазу. Узнав о приходе Юрия с ханским послом, тверской князь отступился от великого княжения, надеясь сохранить хотя бы свой родовой удел. Однако новый великий князь не склонен был идти на подобный компромисс. В 1317 г. под Тверью, рядом с урочищем Бортенево, состоялась битва московских сил вместе с татарской подмогой против тверских полков Михаила Ярославича. Юрий был разбит наголову, а его жена, брат Борис и Кавгадый попали в плен к победителю. Михаил оказался в крайне щекотливом положении, поскольку разгром ханского отряда означал неповиновение самому Узбеку. В довершение всех прочих сложностей в плену умерла жена Юрия, Агафья-Кончака. У московского князя появилась возможность обвинить Михаила Тверского в смерти ханской сестры. Это обвинение поддержал и побывавший в тверском плену Кавгадый. Жизнь тверского князя повисла на волоске. Прибывший в Тверь ордынский посол Ахмыл звал Михаила к хану.

Понимая, что князю Михаилу Ярославичу из Орды не вернутья, родные и доброжелатели уговаривали его не ездить. Но князь был непреклонен: «Не вас, детей моих, требует царь к себе, головы моей он хочет. Если я уклонюсь, то земля моя будет пленена, и множество христиан перебито. И после того придётся мне умереть. Так уж лучше положить свою душу за многие души».

Михаил Ярославич нашёл Узбека в Донском кочевье. Там состоялось судилище над ним, на котором председательствовал Кавгадый. Тверского князя признали виновным, надели на него колодку и   как   преступника   повезли   в   ханском   обозе.

Однако последнее слово оставалось за Узбеком. О последних месяцах жизни Михаила Ярославича с поразительной силой рассказывается в русской летописной «Повести о Михаиле Тверском». Ещё не приговорённого к смерти, томящегося в неведении, его возили вслед за ханом, подвергая постоянным унижениям и оскорблениям. Однажды, забитого в колодку, его вывели на торговую площадь на всеобщее обозрение. То и дело донимали его кредиторы, которым он задолжал во время своего пребывания в Орде. По ночам, чтобы поддержать силу духа, Михаил предавался молитвам и чтению псалмов. Наконец, судьба его была решена. Михаил заранее узнал об этом и достойно принял смерть. Перед тем как лишить жизни, князя долго били, а затем слуга Юрия, некий Романец, вырезал ему сердце. Случилось это 22 ноября 1318 г. Даже Кавгадый, увидев обнажённое тело Михаила, с укором сказал Юрию: «Это брат твой старейший во отца место, для чего же тело его лежит брошенное и голое?» Мстительный   московский   князь   по   дороге   на   Русь  не позволял помещать тело убиенного в церквах. Однако вскоре после мученической смерти Михаила Ярославича, князя тверского, начали почитать как святого, и почитание это с течением времени распространилось на всю Русь.

Казалось, получив желанную власть и ханское благоволение, Юрий Данилович мог спокойно наслаждаться достигнутым. Но этого не случилось. Наследник Михаила, Дмитрий, решил действовать методами своего недруга. Собрав «выход» (ордынскую дань), Юрий не отдал её татарскому послу и, даже не встретив его, отправился в Новгород. В 1322 г. Дмитрий отправился в Орду и донёс на Юрия. Разгневанный Узбек передал ярлык на великое княжение тверскому князю. Смекнув, что дело зашло слишком далеко, Юрий устремился в Орду, чтобы, используя свои старые связи, восстановить былое расположение повелителя. Было опять назначено время суда. Но не зря Дмитрий получил прозвище «Грозные Очи»: ноябрьским днём 1324 г., встретив в Орде убийцу своего отца, тверской князь, не сдержавшись, собственноручно, без ханского позволения умертвил Юрия. За этот самосуд ему пришлось заплатить дорого. В сентябре 1325 г. Дмитрий сам был казнён по приказу Узбека, который более всего не терпел своевольства русских князей- «улусников».

Власть после казни Дмитрия перешла не к московским князьям, а к его брату — Александру Михайловичу. Но злоключения ещё не закончились для многострадальной тверской княжеской семьи. В 1327 г. в Твери появился ордынский посол Шевкал (Чолхан). Подобные посольства, которые, как правило, сопровождал сильный отряд, в большей степени напоминали военные походы. Чем занимались татары по приходе в Тверь, наилучшим образом рассказывает «Повесть о Шевкале», дошедшая до наших дней в составе русских летописей: «Беззаконный же Шевкал, разоритель христианства, пошёл на Русь со многими татарами и пришёл в Тверь, и выгнал великого князя со двора, и сам поселился на великокняжеском дворе, исполненный гордости и ярости. И сотворил великое гонение на христиан, насилия, грабёж, избиение и поругание». Терпение тверичей было на пределе. Желая избежать осложнений, великий князь Александр приказал им не оказывать сопротивления. Но достаточно было одной искры, чтобы запылал пожар восстания. 15 апреля дьякон Дудко повёл свою кобылу на водопой. По дороге ему встретились ордынцы, попытавшиеся отнять лошадь. Истошный вопль дьякона: «Люди тверские, не выдавайте!» — прозвучал сигналом к общему неповиновению. Жители Твери восстали и перебили татарский отряд во главе с самим Шевкалом.

Узнав об этом, московский князь Иван Калита понял, что настал его час, и устремился в Орду — чужой рукой уничтожить мятежную Тверь. Оттуда уже накатывалась грозная волна карательной экспедиции. К ней присоединились и московские силы. «Федорчукова рать» (по имени ордынского военачальника) была самой страшной за несколько десятилетий. Восстание в Твери было буквально потоплено в крови. Наученный горьким опытом своего отца и брата, князь Александр не захотел являться в Орду на расправу и бежал с женой и детьми во Псков. Но горек хлеб изгнанника. Вдосталь отведав его и полагая, что гнев Узбека уже улёгся, в 1337 г. Александр послал в Орду своего сына Фёдора, а вскоре и сам приехал туда. Он честно и открыто сказал Узбеку: «Я сделал много зла тебе, но теперь пришёл принять от тебя смерть или жизнь, будучи готов на всё, что Бог возвестит тебе». Такие слова понравились хану, и он сказал своему окружению: «Князь Александр смиренной мудростью избавил себя от смерти». Александр получил ярлык на тверское княжение, которое до этого занимал сторонник Москвы.

Но тут вмешался Иван Калита, который появился в Орде. В результате его происков Узбек вновь сменил милость на гнев и вызвал к себе Александра Михайловича. Александр долго не ехал в Сарай, а когда явился, у хана уже окончательно созрело решение казнить ослушника. В октябре 1339 г. князь Александр и его сын Фёдор были преданы мучительной казни: «разымаша их по суставом». Москва торжествовала. Чтобы усугубить унижение своих противников, Иван Калита приказал снять в Спасо-Преображенском тверском соборе главный колокол и перевезти в Москву.

Так была перевёрнута первая страница борьбы за право возглавить объединение Руси, борьбы страшной, кровавой и безжалостной. Тогда ещё неясно было, кто прав: Москва или Тверь, Тверь или Москва... Время должно было рассудить противников.

Бережливые  и  осторожные  в  политике, расчетливо приветливые по отношению к союзникам и бессердечно жестокие к врагам московские князья к середине XIV в. смогли скопить Силу. Имея эту силу, уже можно было потягаться с ордынцами — но лишь при одном условии: если никто из своих, из русских князей, не всадит нож в спину, как это не раз проделывалось в политической борьбе прежних лет, в том числе и самой Москвой. Но в отличие от времён, скажем, Александра Невского или Михаила Тверского при Дмитрии Ивановиче, прозванном Донским, Москва обладала достаточной мощью и авторитетом, чтобы возглавить общерусское выступление против Орды, а сама Орда стала гораздо слабее, чем при великих ханах Батые и Узбеке. Подчинение Москве в то время означало подчинение общерусскому делу борьбы с Ордой. Это требовало отречения от всяческих местных, локальных, личных интересов, отрешения от старых счётов, даже если за ними стояла старинная московская несправедливость и неправота. Любой ценой требовалось Единение.

И единение было достигнуто, хотя и после жестокой, долгой борьбы. Великий князь Дмитрий Иванович родился в 1350 г. Он был старшим сыном великого князя Ивана Ивановича Милостивого, прозванного также Красным (1353—1359 гг.). Вступившему на престол девятилетним мальчиком Дмитрию сразу же пришлось выдержать ожесточённую борьбу за Владимирское княжение. Соседи пытались поколебать первенство Москвы, рассчитывая на малолетство московского князя. Но усилия их были тщетны: в годы детства и юности Дмитрия московской политикой руководил своеобразный боярский совет во главе с митрополитом всея Руси Алексием, происходившим из старомосковского боярского рода. Митрополит отличался светлым умом, образованностью и прекрасной способностью совмещать обязанности духовного владыки и энергичного политика (см. ст. «Алексий — митрополит Киевский и всея Руси»).

Золотая Орда с середины XIV в. испытывала «смуту и нестроение в царях» — династическую усобицу, которая началась с убийства хана Джанибека его сыном Бердибеком в 1357 г. Последний сам стал жертвой политической борьбы через два года. Престол на краткое время перешёл к хану Наврузу, а после его гибели Орда почти на двадцать лет погружается в хаос и неразбериху. Но во времена правления Навруза, как раз когда Дмитрий Иванович был ещё совсем ребёнком, суздальско-нижегородские князья смогли заполучить, купить себе ханский ярлык на Владимирское княжение, дававший право на формальное первенство среди русских князей. Это право уже не одно десятилетие принадлежало Москве, и его потеря наносила её авторитету огромный ущерб. Между тем Суздальско-Нижегородское княжество, возникшее в 1341 г., было серьёзным противником. Оно представляло собой мощное государственное образование, включавшее в себя Суздаль, Нижний Новгород и Городец. И вот суздальский князь Дмитрий Константинович торжественно возводится на великокняжеский престол во Владимире.

В 1362 г. Москва начинает борьбу за утраченное великое княжение. Орда в это время уже распалась на две части, два ханства. Заручившись поддержкой сначала одного, а затем и другого хана, москвичи пускают в ход свой основной козырь — силу. Московские бояре явочным порядком возвращают великое княжение Дмитрию Ивановичу, заняв   со   своим   войском   Владимир.   Дмитрий

Константинович пытается сопротивляться, ему удаётся вновь утвердиться во Владимире, но всего лишь на 12 дней: большое московское войско опять выбивает его оттуда. Положение Дмитрия Константиновича осложнялось сварой среди самих суздальско-нижегородских князей. Один из них, младший брат претендента на великое княжение — Городецкий князь Борис, — неожиданно захватил Нижний Новгород, по праву ему не принадлежавший. Дмитрий Константинович, остро нуждавшийся в военной помощи и политической поддержке, вынужден был обратиться в Москву. Москва вернула ему Нижний Новгород, но в качестве платы за услугу бывший великий князь в 1365 г. подписал договор с Дмитрием Ивановичем, по которому отказывался от притязаний на Владимир и признавал себя «братом молодшим». Кроме того, дочь суздальского князя Евдокия стала женой недавнего соперника своего отца. Так завершился первый этап борьбы за первенство Москвы на Руси в княжение Дмитрия. Вплоть до начала 80-х гг. XIV в. суздальско-нижегородские князья не пытались оспаривать его.

Вскоре после этого позиции Москвы вновь усиливаются. Под контроль Дмитрия переходит половина Ростова Великого, а вторую половину получает князь, державший сторону Москвы. Стародубское княжество, расположенное к югу от Брянска, становится вассальным (т. е. подчиняется Москве), а Галицкое захватывается военным путём. В 1364 г. происходят важные изменения в великокняжеской семье: умирают мать Дмитрия, Александра, и его младший брат Иван. Последний по завещанию отца, великого князя Ивана Ивановича, получал треть доходов с Москвы и значительные земельные владения, а вдова Ивана Ивановича — земли под Коломной и Звенигородом. Теперь все эти владения сконцентрировались в руках великого князя. Кроме него в Москве оставался ещё двоюродный брат Дмитрия — Владимир Андреевич Серпуховской. Этот человек был самым способным и удачливым московским полководцем второй половины XIV в., и за ним закрепилось прозвище «Храбрый». Личным мужеством и воинскими талантами он, видимо, превосходил самого великого князя. Их взаимоотношения не были безоблачными: Дмитрий Иванович, бывало, проявлял над Владимиром Серпуховским и его боярами чрезмерную власть и встречал отпор. Отношения между братьями приходилось регулировать особыми договорами. Но во всех внешних столкновениях Владимир Андреевич был первым помощником Дмитрия, служил, как писали в документах той эпохи, «честно и грозно».

Рубленный ещё при Иване Калите деревянный московский кремль (крепость) обветшал и в случае сколько-нибудь крупного конфликта представлял бы лёгкую добычу для врага. Поэтому «князь великий Дмитрий Иванович, посоветовавшись с братом своим с князем Володимиром Андреевичем и всеми бояры старейшими и сдумавша ставити город камен Москву, да что задумав, то и сделал». Московский кремль был первым после татарского нашествия крупным каменным сооружением на Руси, он символизировал мощь и богатство Московского княжества. Строился он из «белого камня», и до наших дней от того белокаменного кремля почти ничего не сохранилось: уже на рубеже XV и XVI вв. его начали перестраивать, заменяя белокаменные постройки на кирпичные.

Новый очаг сопротивления Москве традиционно запылал в Тверском княжестве, издавна соперничавшем с Москвой. Бесконечная борьба Москвы и Твери уже прошла свой апогей. Тверь вряд ли могла когда-либо вновь стать сильнее Москвы, как это было в начале XIV в., но, по словам известного русского историка В.О. Ключевского, «тверские князья пользовались популярностью... в населении Северной Руси». Кроме того, Тверь имела возможность находить поддержку против Москвы в Орде и у Литвы. Но именно эта поддержка роковым образом уничтожила древнюю тверскую « популярность ».

Итак, московско-тверская борьба возобновилась столкновением промосковски настроенного кашинского князя Василия Михайловича, занимавшего тогда тверское княжение, со своим племянником, микулинским князем Михаилом Александровичем, стремившимся стать великим князем тверским (Кашин и Микулин — удельные города Тверского княжества). Клинский князь Семён Константинович, умерший от моровой язвы, завещал свои владения Михаилу. Это вызвало недовольство как у Василия Михайловича, так и в Москве. Митрополит Алексий поручил тверскому владыке рассудить князей, но епископ принял сторону Михаила, за что был вызван в Москву, где ему был устроен «протор велик» (большие убытки). Московский союзник Василий Михайлович со своим войском опустошил окрестности Твери, «многих людей мучил и грабил без милости», приступал к городской крепости, но безуспешно: Тверь сочувствовала смелому, деятельному князю Михаилу и не желала открывать ворота приспешнику Москвы.

В 1367 г. Михаил вернулся с литовскими полками и без труда занял Тверское княжение. В Москве решили пойти на хитрость. Михаила позвали на переговоры и клятвенно гарантировали неприкосновенность. Однако по приезде тверского князя «поймали» и «держали в истоме». Приезд татарского посольства способствовал его освобождению: в Москве пока ещё опасались показать Орде самовольство в обращении с русскими князьями, поскольку ордынцы считали это исключительно собственным правом. Михаил был вне себя. Он кинулся в Литву и организовал нашествие в московские пределы, известное под названием «первой литовщины».

Перебив союзников Дмитрия и разбив сторожевой полк, литовский князь Ольгерд внезапно появился под стенами Москвы. Дмитрий с митрополитом и князем Владимиром затворились в городе. Здесь пригодились новые каменные стены. Простояв три дня под Москвой и разграбив окрестности, Ольгерд ушёл. Дмитрий Иванович незамедлительно нанёс ответный удар. Опустошению подверглись земли, непосредственно принадлежавшие Михаилу, — города Микулин, Зубцов. Разгневанный тверской князь находившийся в Литве, вновь стал умолять Ольгерда о помощи. Так в 1370 г. началась «другая литовщина». Ольгерд опять явился с войском к самой Москве, и великий князь Дмитрий вновь укрылся за стенами, а Владимир Андреевич стоял у Перемышля близ Подольска, и под его команду сходились союзные рати для удара в тыл Ольгерду. Это грозило отрезать последнего от литовских владений и заставило его просить «вечного мира», но в результате было заключено только перемирие: видно, Москва уверилась в своих силах и склонна была поторговаться из-за условий. В действительности это означало, что в данный момент тверской князь не мог больше рассчитывать на помощь Литвы.

Тогда Михаил попытался получить в Орде ярлык на великое княжение Владимирское. Из Сарая он возвращается с послом Сарыхожей. На требование уступить великое княжение Дмитрий Иванович хладнокровно отвечает: «К ярлыку не еду, на великое княжение не пускаю, а тебе послу царёву путь чист». Посол, поразмыслив, отправился в Москву и уехал оттуда вполне довольным. Пытаясь спасти положение, Михаил посылает в Орду своего сына Ивана. Возникшая для московского дела опасность теперь требовала непосредственного участия Дмитрия (т. е. его поездки в Орду). Из Орды он возвращается победителем. Более того, он окончательно «посрамил» своего противника, выкупив и увезя с собой его сына, задолжавшего в Орде колоссальную сумму в 10 тыс. рублей.

Однако Тверь ещё не покорилась, и для борьбы с Дмитрием вновь была вызвана помощь из Литвы. Летом 1372 г. Ольгерд в третий раз пошёл на Москву. До крупных столкновений дело не дошло, но заключённое перемирие сохранялось недолго. В июле 1375 г. в Тверь перебежали представитель знатнейшего московского семейства Иван Васильевич Вельяминов (обиженный за то, что не получил должности московского тысяцкого — руководителя городского ополчения) и богатый купец Некомат Сурожанин. «Оттоле бо возгореся огнь», — записал летописец. Некомат отправился в Орду и привёз тверскому князю ярлык на великое княжение. Теперь уже Дмитрий Иванович действовал напористо и решительно. В августе 1375 г. состоялся союзный поход московской коалиции русских князей на Тверь; подошедшие было на помощь литовские отряды отошли, не решившись вступить в бой. Осаждённый Михаил заключил мир, по условиям которого навсегда отказывался от притязаний на Владимирское княжение и признавал себя «братом молодшим» великого князя Дмитрия. Теперь уже никто из князей Северо-Восточной Руси не осмеливался оспаривать первенство Москвы.

Однако начинается борьба между наследниками Дмитрия Донского.

В 1389 Юрий Дмитриевич по завещанию своего отца Дмитрия Донского был назначен наследником в случае смерти брата Василия Дмитриевича, что впоследствии, после смерти уже взрослого брата в 1425 году, дало ему основания претендовать на великокняжеский престол в обход сына того — Василия Васильевича. В 1428 году Юрий признал, однако, племянника «старшим братом», но в 1431 году пытался получить ярлык на княжение у ордынского хана, но ярлык достался Василию. Однако Василий не отдал Юрию Дмитрова, который приговорил отдать ему хан. В 1433 году на свадьбе Василия II его мать Софья Витовтовна публично сорвала с сына Юрия Василия драгоценный пояс, по её утверждению, якобы ранее предназначавшийся Дмитрию Донскому и подменённый. (Данное публичное оскорбление и дало повод началу войны.) Оскорблённые Юрьевичи немедленно ушли к отцу в Галич; по дороге они разграбили Ярославль, князь которого поддерживал Василия Васильевича. Оскорбление стало поводом для нового выступления Юрия, который с отрядами галичан разгромил Василия на берегу Клязьмы и занял Москву, отдав племяннику в удел Коломну. Однако вслед за тем московские бояре и служилые люди стали перебегать в Коломну; к ним присоединились и оба сына Юрия, Василий и Дмитрий, поссорившиеся с отцом. Юрий предпочёл примириться с племянником, вернув ему великокняжеский престол. Однако последовавшие затем преследования Василием бывших противников привели к выступлению в 1434 году против Василия сначала сыновей Юрия (в битве на берегу реки Кусь Юрьевичи взяли верх), а потом (после разгрома москвичами Галича) и его самого. Василий был разбит под Ростовом близ села Никольского на реке Устье, Юрий вновь занял Москву, но вскоре после этого умер (как полагали был отравлен), завещав престол племяннику. Несмотря на это, его сын Василий Юрьевич объявил себя великим князем, но младшие братья его не поддержали, заключив мир с Василием II, по которому Дмитрий Шемяка получил Углич и Ржев, а Дмитрий Красный — Галич и Бежецк. При приближении соединённых князей к Москве, Василий Юрьевич, забрав казну отца, бежал в Новгород. Пробыв в Новгороде месяца полтора, пошёл в Заволочье, потом в Кострому и вышел в поход на Москву. Разбитый 6 января 1435 года на берегу реки Которосль между сёлами Козьмодемьянским и Великим близ Ярославля, он бежал в Вологду, откуда явился с новыми войсками и пошёл к Ростову, по пути взяв Нерехту. Василий Васильевич сосредоточил свои силы в Ростове, а его союзник, ярославский князь Александр Фёдорович встал под Ярославлем, не пуская к городу часть войск Василия Юрьевича, пошедших взять его — в результате попал в плен вместе с княгиней, за них был дан большой выкуп, но отпущены они были не сразу. Василий Юрьевич думал застать Василия Васильевича врасплох, но тот выступил из Ростова и занял позицию в селе Скорятино, затем разбил войска противника (14 мая 1436 года), а сам Василий Юрьевич был взят в плен и ослеплён, за что прозван Косым (умер в 1448 году). Василий II освободил Дмитрия Шемяку, содержавшегося в Коломне, и вернул ему все владения, к которым, после смерти Дмитрия Красного в 1440 году, присоединились Галич и Бежецк. После того, как в 1445 году в битве под Суздалем сыновья казанского хана Улу-Мухаммеда разбили московское войско и взяли в плен Василия II, власть в Москве, согласно традиционному порядку наследования, перешла к Дмитрию Шемяке. Но Василий, пообещав хану выкуп, получил от него войско и вернулся в Москву, а Шемяка вынужден был покинуть столицу и удалиться в Углич. Но на сторону Дмитрия перешли многие бояре, купцы и представители духовенства, возмущённые «ордынским полководством» Василия Тёмного, и в 1446 году при их поддержке Дмитрий Шемяка стал московским князем. Затем он с помощью Ивана Андреевича можайского пленил в Троицком монастыре Василия Васильевича и — в отместку за ослепление своего брата и обвинив Василия II в благосклонности к татарам — ослепил, за что Василий II был прозван Тёмным, и отправил в Углич, а затем в Вологду. Но вновь к Василию Тёмному стали приезжать недовольные Дмитрием Шемякой, помощь оказали князья Борис Александрович (тверской), Василий Ярославич (боровский), Александр Фёдорович (ярославский), Иван Иванович (стародубско-ряполовский) и другие. 25 декабря 1446 года, в отсутствие Дмитрия Шемяки, Москва была занята войсками Василия II. 17 февраля 1447 года Василий Тёмный торжественно въехал в Москву. Дмитрий, находившийся в это время у Волоколамска, вынужден был начать отступление от Москвы — ушёл в Галич, а затем в Чухлому. Позже Дмитрий Шемяка безуспешно продолжал бороться с Василием Тёмным, потерпев поражения под Галичем, а затем под Устюгом.