gorelov_a_a_socialnaya_ekologiya

равне с другими подчиняющийся законам природы.

И хотя человек наиболее конкурентно способный вид,

он, преследуя свои цели, неизбежно разрушает приро-

ду, которую очень слабо понимает. Сторонники этой

концепции сомневаются в том, что технический про-

гресс и экономический рост, порождающие столь слож-

ные проблемы, смогут стать средством их решения в

будущем.

В западной культуре, пишет Ф.Капра, где домини-

рует механистическое фрагментированное воззрение на

мир, все большее число людей видят в этом основную

причину широко распространенного недовольства об-

ществом. В противоположность этому древневосточные

учения стремятся к целостному пониманию мира в ка-

честве единственно возможной реальности, все сторо-

ны которой взаимосвязаны, взаимообусловлены и на-

ходятся в органичном единстве. Это можно назвать «эко-

логической картиной мира», созданной на Дальнем

Востоке.

Объяснение феномена стремления к власти над

природой, исходя из идеи детерминированного циклич-

ного развития культуры, дал О.Шпенглер. Он рассмат-

ривает цивилизацию с ее практическим духом как пос-

леднюю фазу развития культуры, для которой характе-

рен единый центр – город. «Вместо мира – город, одна

точка, в которой сосредоточивается вся жизнь обшир-

ных стран, в то время как все остальное увядает; вместо

богатого формами, сросшегося с землей народа – но-

вый кочевник, паразит, житель большого города, чело-

век, абсолютно лишенный традиций, растворяющийся

в бесформенной массе, человек фактов, без религии,

интеллигентный, бесплодный, исполненный глубокого

14

отвращения к крестьянству» .

«Энергия культурного человека, – пишет Шпенг-

лер, – устремлена вовнутрь, энергия цивилизованно-

15

го – на внешнее» . «Тенденция к расширению, это –

151

рок, нечто демоническое и чудовищное, охватывающее

позднего человека эпохи мировых городов, заставляю-

щее его служить себе независимо от того, хочет он это-

го или не хочет, знает он об этом или нет. Жизнь – это

осуществление возможностей, а для мозгового челове-

16

ка остается одна только возможность распространения» .

Итак, одной из культурных причин экологическо-

го кризиса может быть переход данной культуры в ее

завершающую стадию – цивилизацию. Но Шпенглер

указывает в своей работе и другую культурную причи-

ну – специфику самой западной культуры, которой он

уделяет особое внимание.

Душу западной культуры Шпенглер называет фаус-

товской и прасимволом ее считает чистое беспредельное

пространство в противоположность аполлоновской душе

античной культуры, избравшей «чувственно наличное

17

отдельное тело за идеальный тип протяженности» .

«Душевной статике аполлоновского бытия.. про-

тивостоит душевная динамика фаустовской – деятель-

18

ной жизни» . «Фаустовская культура есть культура

19

воли» (в аполлоновской такого понятия нет). «Чистое

пространство фаустовской картины мира есть совершен-

но особая идея, не только экстенсивность, но также

протяженность как действие, как преодоление только

чувственного, как напряженность и тенденция, как воля

20

к власти» . «Вследствие этого фаустовская культура была

в высшей мере завоевательной, она преодолела все гео-

графически-материальные границы: в конце концов она

превратила всю поверхность земли в одну колониаль-

ную область. То, к чему стремились все мыслители, начи-

ная от Экхарта и до Канта, а именно подчинить мир «как

явление» заявляющему свое притязание на власть позна-

ющему «я», это же выполняли все вожди, начиная от От-

21

тона Великого до Наполеона» .

«Никому еще не грезилось, что то, что в нынеш-

ней политике именуется прогрессом, идентично с тем,

152

что физика называет процессом, анализ – функцией,

дарвинизм – эволюцией, церковь – оправданием через

добрые дела, психология – волей, живопись – простран-

ственной перспективой, что ничего из всего этого не

встречается в какой-либо другой культуре и что, следо-

вательно, дело идет исключительно о группе символов

известного бытия, которое всплывает однажды на не-

сколько столетий в картине истории и в скором време-

22

ни исчезает вместе с этими столетиями» .

По Шпенглеру, природа, как мы ее понимаем, есть

функция отдельной культуры. «История учит, что «на-

ука» есть поздний и преходящий феномен, принадле-

жащий осени и зиме больших культур, обладающий...

продолжительностью жизни немногих столетий, в те-

23

чение которых иссякают ее возможности» . «Человек

создал Бога по своему образу. Это одинаково приложи-

мо ко всякой исторической религии, как и всякой фи-

зической теории, как бы хорошо обоснованной ее не

считали... Нет чистого естествознания, нет даже едино-

го естествознания, которое можно было бы назвать об-

24

щечеловеческим» .

«Законы природы суть такие формы духа, в которых

сумма отдельных случаев соединяется в единство высше-

го порядка. Но в этом имеется воля к власти; это фаус-

товское: этими формами дух выражает свое господство

над природой. Мир есть его представление, функция соб-

ственного я. Античный человек, по Протагору, был толь-

25

ко мерой, а не творцом вещей» . Также и принцип при-

чинности, по Шпенглеру, западный феномен, связанный

с динамикой, которой нет у Аристотеля.

«Развившийся только в Западной Европе до пол-

ного мастерства эксперимент есть не что иное, как си-

стематическое и исчерпывающее применение опыта. Но

никогда не было отмечено, что в этом в высшей степе-

ни догматическом понятии уже предпосылается дина-

мичность, причинность, т.е. совершенно особый аспект

153

природы, что опыт у нас всегда является причинным

опытом, проникновением в функциональные взаимоот-

ношения, и что он в этом смысле и этом виде не суще-

26

ствует совершенно для античного чувства природы» .

«Дух западной культуры стремится идейно овладеть

миром через понятия. Содержание ее (физики – А.Г.) –

догмат силы, идентичной с пространством и расстоя-

нием, догмат бесконечного действия на расстоянии,

27

догмат деяния, а не способа держать себя» . Руссоист-

ский призыв «назад к природе» Шпенглер характеризу-

ет как отказ от культуры в эпоху цивилизации.

Философия Шпенглера создала идейную основу для

тех, кто видит причину экологического кризиса в особен-

ностях западной культуры на определенном этапе ее раз-

вития. Однако и культурная причина не является един-

ственной, поскольку экологический кризис пришел и в

такие восточные страны, как Япония, где традиционно

культивировалось единство человека и природы.

Классово-социальные причины

экологического кризиса

Некоторые исследователи полагают, что основной

причиной разрыва и противопоставления человека и

природы служит классовая дифференциация общества.

С ее обострением и накоплением социальных противо-

речий росло отчуждение человека от человека и парал-

лельно ему отчуждение от природы. В итоге «только при

капитализме природа становится всего лишь предме-

том для человека, всего лишь полезной вещью; ее пере-

стают признавать самодовлеющей силой, а теоретичес-

кое познание ее собственных законов выступает лишь

как хитрость, имеющая целью подчинить природу че-

154

ловеческим потребностям, будь то в качестве предмета

28

потребления или в качестве средства производства» .

Буржуазная ориентация на покорение природы,

гарантом правильности и безошибочности которой слу-

жит гегелевская философия, становилась, по мере рос-

та технических возможностей человека, все более аг-

рессивной. В позитивистском духе О.Конт предлагал

уничтожить всякую «для промышленности бесполезную

жизнь на Земле», что Д.С.Милль назвал видом сумас-

шествия на почве регулирования цивилизации.

Аналогичные тенденции развивались в политэко-

номии. По А.Смиту, богатство народов определяется

совокупной ценностью ежегодно вновь производимых

материальных благ. Здесь ясно проступает узость клас-

сической политэкономии, упускающей из виду богат-

ство природы и самого человека.

Понимание богатства в узко экономическом смысле

привело к воспеванию разделения труда на том основа-

нии, что при разделении операций может быть произве-

дено гораздо больше изделий, чем без него. Разделение

труда, доходящее до тейлоровской системы, давало воз-

можность заменить человеческий труд машинным, вело к

разорванности человеческого бытия и, как следствие, упу-

щению из виду целостности природы и человека.

Общему динамическому характеру западной души

соответствовала трудовая теория стоимости. Труд ста-

вился Смитом и Рикардо почти исключительно в зави-

симость от наличия капитала. Само по себе природное

богатство объекта оказывалось чем-то несущественным

для его стоимости, а вместе с тем падало и значение

природы как таковой.

В основе экономической эйфории А.Смита лежало

убеждение в целесообразности организации человечес-

кого общества подобно тому, как таковая существует в

мире физических явлений. Смит говорит о «естествен-

ной гармонии», хотя здесь мы имеем дело со своеоб-

155

разным политэкономическим вариантом «предустанов-

ленной гармонии». А.Смит не исследовал взаимоотно-

шения экономики с другими отраслями человеческой

деятельности. Если все целесообразно, то и развитие

каждой части целесообразно. А.Смит не замечал, что

экономика может подавить другие виды человеческой

активности, и оказался, таким образом, проводником

концепции обособленного экономического роста, ко-

торый привел западную цивилизацию к кризису при-

роды и человека.

Буржуазные экономисты до недавнего времени в

силу самого характера их профессии и специфики ка-

питалистического общества ставили во главу угла мате-

риальное производство (не включая в него производ-

ство самого человека как личности). «Подлинная сила

предпринимателя связана с тем, что Гобсон называл

«сферой прогрессирующей промышленности», т.е. с его

способностью изыскивать новые способы изготовления

29

товаров» . Капиталист спешит получить прибыль, так

как действует принцип «все или ничего», и он преуспе-

вает в этом, воздействуя на производство и психологию

масс. Капитализм вовлекает всех в бездумную гонку

производства и потребления. Предприниматель стре-

мится производить все, обеспечивающее прибыль; по-

требитель – потреблять нечто новое, считающееся пре-

стижным. В итоге получается, что в так называемых

развитых странах производится масса ненужного, в раз-

вивающихся и наименее развитых отсутствуют товары

первой необходимости.

У А.Смита интересы общества на стадии капитализ-

ма автоматически совпадают с интересами отдельной лич-

ности. Как же иначе, если «богатство страны слагается из

суммы богатств отдельных лиц». Классическая западная

политэкономия – апология производства и капитала, и

зиждилась она на «процветании» до поры до времени ка-

питалистической системы с ее пониманием богатства. Пре-

156

достережения Т.Мальтуса и некоторые осторожные выс-

казывания Рикардо и других экономистов склонны были

рассматриваться ею как курьез.

Обосновывая принцип экономического либерализ-

ма, А.Смит писал, что в человеческих делах надо толь-

ко дать полный простор природе. Это верно, но приро-

ду Смит понимал на свой лад, по существу, оправдывая

ею анархию производства. В то же время Смит прав,

когда, рассматривая капиталистическую экономику и имея

дело с капиталистом, пишет, что товарная экономика ос-

новывается на эгоизме. Действительно, при существую-

щих свойствах капиталиста экономика развивается, раз-

деление труда прогрессирует и вместе с тем приближает-

ся кризис человека и окружающей природы.

Человек в капиталистическом обществе – источ-

ник рабочей силы, а природа – источник сырья. «Вы-

жимание пота» и «выжимание ресурсов» идут рука об

руку. Господство одних над другими стимулирует стрем-

ление к господству над природой всех. Кризис во взаи-

моотношениях человека с природой есть отражение

кризиса в отношениях человека с человеком и эколо-

гическое отчуждение есть отражение социального от-

чуждения.

Социальная несправедливость влечет за собой и

отрицательные экологические последствия, и, если бы

это было своевременно замечено и исправлено, многие

экологические трудности были бы преодолены в своем

зародыше. Приведем пример, в простой и ясной форме

иллюстрирующий связь социальной несправедливости

с экологическими трудностями. С вредными последстви-

ями применения новых синтетических веществ, служа-

щих источниками загрязнения природной среды, стал-

киваются прежде всего рабочие, изготовляющие их. Они

первыми получают так называемые профессиональные

заболевания. Вследствие социальной несправедливос-

ти это расценивается как нечто естественное и неиз-

157

бежное, и только тогда, когда экологически негатив-

ные последствия применения данного вещества начи-

нает чувствовать на себе большинство населения, об-

щество бьет тревогу. Наличие социальной справедли-

вости не дало бы возможности выпускать эти вещества

или потребовало бы проведения детальных предвари-

тельных исследований. Забота о рабочих и их участие в

выборе того, что производить, было бы не только ак-

том социальной справедливости, но имело бы и важ-

ные положительные экологические последствия.

Углубляющееся обострение противоречий между

человеком и природой во второй половине XIX в. вело

к тому, что оптимизм западной философии стал сме-

няться пессимизмом. В противовес гегелевской вере в

диалектическое восхождение от низшего к высшему

Э.Гартман называл органическую эволюцию вырожде-

нием и животное царство в целом паразитом раститель-

ного (хотя и с оговорками).

Интересна реакция на гегелевскую философию

А.Бергсона, в соответствии со взглядами которого един-

ство не устанавливается в процессе развития, а, наобо-

рот, разрушается. Бергсон отрицал возможность вза-

имного приспособления частей в процессе их развития

èсчитал, что гармония бывает полной только вначале

èпроисходит из первоначального тождества. Данное

положение соотносится с общей гносеологией А.Берг-

сона, согласно которой подлинное знание достигается

не наукой, а погружением в жизнь, развитием в челове-

ке того, что тождественно жизни как предшествующе-

му этапу становления человеческого сознания. По

А.Бергсону, имеются два движущихся в противополож-

ных направлениях взаимопроникающих друг в друга

потока – жизненный и материальный, и жизнь не что

иное, как творческое преобразование материи через

компромисс с ней, который выражается в становлении

организма. Если бы Бергсон дожил до экологического

158

кризиса, то, исходя из своей концепции, объяснил бы

его легко: интеллект приспособлен лишь для измене-

ния мира, но изменение без внутреннего постижения

жизни чревато катастрофой.

В своей преобразовательной эйфории западный мир

остался глух и к пессимизму Э.Гартмана, и к соображе-

ниям А.Бергсона. Преобразовательные тенденции на-

растали, достигнув наивысшего выражения в филосо-

фии Ф.Ницше, представившего волю к власти в каче-

стве фундаментального принципа жизни, которому

подчинены и познание, и практика.

«Добиться власти над природой и для сего извест-

ной власти над собой», – так представлял себе цель

развития человечества Ницше. По существу, эта про-

грамма и реализовалась в западном мире. Заслуга Ниц-

ше в том, что ясно выразил противостояние человека и

природы, которое имело место и до него.

Воля к власти выступает как следствие обособле-

ния человека от природы и себе подобных, от породив-

шей его целостности. Обособившийся человек пытает-

ся познать и преобразовать целое с помощью редукци-

онистских и экспансионистских методов. Воля к

власти – способ борьбы обособившегося от природной

среды и собственной природы человека.

Ницше, а также З.Фрейд, много сделали для ана-

лиза подсознания человека и идущих от него скрытых

мотивов деятельности. Благодаря их исследованиям ста-

ло яснее видно, что одна из причин нынешнего эколо-

гического кризиса заключается в стремлении человека

к власти над природой. Человек разрушает мир идеаль-

но в процессе познания, а затем материально в процес-

се преобразования. Вряд ли справедливо представлять

страсть к разрушению и стремление к власти в качестве

основополагающих особенностей природы человека, но

несомненно, что они в большой степени присущи за-

падной цивилизации и выходят на первый план в эпоху

159

перерастания капитализма в империализм. Стремление

к власти над природой ведет к экологическому кризису

именно потому, что природа есть порождающее чело-

века начало и разрушение ее подрывает основу суще-

ствования общества.

Переход от традиционного капитализма к совре-

менному, в котором власть принадлежит не владельцу

средств производства, а управляющему, менеджеру,

ничего не меняет по своей сути. «Эта система (индуст-

риальная система развитого капиталистического обще-

ства – А.Г.) требует, чтобы люди работали как можно

больше для производства возможно большего количе-

ства товаров. Если бы они прекращали работать по до-

стижению определенного достатка, это поставило бы

пределы расширению самой системы. В этом случае рост

не мог бы служить целью... реклама и связанные с нею

виды деятельности выполняют, очевидно, весьма зна-

чительную общественную функцию. Эта функция про-

стирается от управления спросом, являющегося необ-

ходимым дополнением к контролю за ценами, до фор-

мирования психологии общества, необходимой для

30

деятельности и престижа индустриальной системы» .

Расширяясь, индустриальная система выходит за рам-

ки отдельных государств, формируя транснациональ-

ные корпорации, которые распространяют экологичес-

кое давление на весь земной шар.

В силу господствовавшего у нас до недавнего вре-

мени марксизма, бытовало мнение, что представитель

правящего класса (капиталист) эксплуатирует прежде

всего представителей класса, на который Маркс обра-

щал наибольшее внимание как на будущего творца со-

циалистической революции – пролетариата, присваи-

вая производимую рабочими прибавочную стоимость.

Ошибка марксизма относительно перспектив социаль-

ного прогресса во многом объясняется именно тем, что

Маркс обратил внимание только на эту форму эксплу-

160