Уступка

Для тех, которым все от века ясно,

Недоуменья наши -- праздный бред.

Двухмерен мир, -- твердят они в ответ,

А думать иначе небезопасно.

Ведь если мы допустим на минуту,

Что за поверхностью зияют бездны,

Возможно ль будет доверять уюту,

И будут ли укрытья нам полезны?

А потому для пресеченья трений

Откажемся от лишних измерений!

Коль скоро менторы судили честно,

И все, что ждет нас, наперед известно,

То третье измеренье неуместно.

НО ПОМНИМ МЫ...

Рассудок, умная игра твоя --

Струенье невещественного света,

Легчайших эльфов пляска, -- и на это

Мы променяли тяжесть бытия.

Осмыслен, высветлен весь мир в уме,

Всем правит мера, всюду строй царит,

И только в глубине подспудной спит

Тоска по крови, по судьбе, по тьме.

Как в пустоте кружащаяся твердь,

Наш дух к игре высокой устремлен.

Но помним мы насущности закон:

Зачатье и рожденье, боль и смерть.

АЛФАВИТ{3_1_4_01}

Ты пишешь на листе, и смысл, означен

И закреплен блужданьями пера,

Для сведущего до конца прозрачен:

На правилах покоится игра.

Но что, когда бы оказался рядом

Лесной дикарь иль человек с луны

И в росчерки твои вперился взглядом:

Как странно были бы потрясены

Глубины неискусного рассудка!

Ему бы, верно, эти письмена

Привиделись живою тварью, жутко

Коснеющей в оцепененье сна;

Пытливо вглядываясь, словно в след,

Вживаясь в этот бред, ища ответ,

Он целый мир немых существований,

Невнятных мирозданий распорядок

Увидел бы за вязью начертаний,

Томясь загадками, ища разгадок.

Он головой качал бы и дивился

Тому, как строй вселенский исказился,

Войдя в строенье строк, как мир вмещен

Во всем объеме в чернокнижье знаков,

Чей ряд блюдет свой чопорный закон

И до того в повторах одинаков,

Что жизнь и смерть, решеткой рун членимы,

Неразличимы и почти что мнимы...

Но под конец от нестерпимой муки

Он завопил бы, и разжег бы пламя,

И под напевов и заклятий звуки

Огню бы предал лист, сжимая руки;

Потом с полузакрытыми глазами

Дремал бы он и чувствовал, что сон

Развоплощен, развеялся, вернулся

В небытие, что морок прекращен, --

И лишь тогда б вздохнул и улыбнулся.

После чтения старинной философской книги

То, что вчера еще жило, светясь

Высокой сутью внятного ученья,

Для нас теряет смысл, теряет связь,

Как будто выпало обозначенье

Диеза и ключа, -- и нотный ряд

Немотствует: сцепление созвучий

Непоправимо сдвинуто, и лад

Преобразуется в распад трескучий.

Так старческого облика черты,

Где строгой мысли явлен распорядок,

Лишает святости и красоты

Дряхленья подступающий упадок.

Так в сердце радостное изумленье

Вдруг меркнет без причины и вины,

Как будто были мы уже с рожденья

О всей тщете его извещены.

Но над юдолью мерзости и тлена

Подъемлется, в страдальческом усилье

Высвобождаясь наконец из плена,

Бессмертный дух и расправляет крылья.