Ложная тревога и подлинная беда

(Шмелев А.Д. Ложная тревога и подлинная беда/ А.Д. Шмелев// (Отечественные записки. - М., 2005, № 2(23))

Мнение о том, что за последнее десятилетие русский язык подвергается серьезным изменениям, широко распространено среди самых разных слоев общества; чаще всего эти изменения оцениваются как «порча языка». В связи с этим говорят о наплыве иноязычных заимствований, о том, что жаргонные и просторечные слова стали активно использоваться в средствах массовой информации, о многочисленных речевых ошибках, проникающих в публичную речь, о постепенном снятии табу на скверноматерную брань. Многие лингвисты, признавая справедливость этих наблюдений, полагают, тем не менее, что говорить о «порче языка» и даже просто о радикальных изменениях в языке нет оснований: снижается речевая культура, уровень владения языком, а язык как таковой остается «великим и могучим». Иногда добавляют, что если и в самом деле эти процессы приведут к подлинным языковым изменениям (например, заимствованные слова укоренятся в языке), то и тогда не будет оснований говорить о «порче»: своих богатых возможностей русский язык уже не утратит, а неспособность ими воспользоваться будет характеризовать не язык как инструмент, а тех, кто не умеет пользоваться этим инструментом.

Однако независимо от того, как квалифицируются происходящие процессы, все согласны в том, что наша речь весьма изменилась по сравнению с шестидесятыми-семидесятыми-восьмидесятыми годами прошлого века, и у большинства любителей родного слова эти изменения вызывают беспокойство. Беспокойство столь велико, что парламентарии даже пытаются защитить язык особым законом.

К закону мы еще вернемся, но прежде следует критически рассмотреть утверждения о резком снижении языковой культуры, характерном для последних полутора десятков лет.

Изменение речевых норм: мифы и реальность

Очень часто за изменения языковых или речевых норм принимают изменение условий функционирования языка, которые нередко влекут за собою социальные катаклизмы. Поясню это на простом примере. Плакаты, украшавшие улицы советских городов, несли лозунги, которые характеризовались определенными языковыми особенностями. Сейчас советские лозунги на улицах давно не висят, а вместо них (нередко на том же самом месте) висят рекламные плакаты, язык которых значительно отличается от языка советских лозунгов. Было бы совершенно неправильно говорить об этом как о резком изменении «языка плаката». Дело не в том, что язык советских лозунгов претерпел серьезные изменения, а в том, что эти лозунги ушли в небытие и сохраняются только в исторической памяти. Соответственно, язык рекламы возник не как трансформация языка советских лозунгов, а как нечто новое, появившееся вместе с новым явлением — рекламными плакатами на русском языке.

Точно так же мы можем поражаться множеству речевых ошибок в публичных выступлениях политических деятелей, значительно превышающему число ошибок, которые допускали в публичных выступлениях советские вожди. Но делать вывод о снижении уровня языковой культуры отечественных политиков нет никаких оснований: ясно, что человек, читающий речь «по бумажке», в большей мере застрахован от ошибок по сравнению с человеком, который вынужден импровизировать.